Реман, сын Ремана

И было так, что в дни, последовавшие за смертью Ремана Киродиила, не оставившего наследника, в тихий период пустующего Рубинового Трона, когда Чим-Эль Адабал висел на статуе Алесс, а не на дышащей шее, стало известно, что в залах Имперского Дворца живёт обслуживаемая несколькими слугами плодовитая и сложная корова Морихата. Хотя животных полей и презирали дерзким отношением на женоподобном Востоке, сам Реман Киродиил отметил высокое положение этой коровы, собрав величайших своих подданных в Санкре Торе, представив им Морихату-телёнка и объявив, что она родит ему наследника, и они образуют Совет Старейшин, чтобы заботиться о ней.

И было так в течение восемнадцати лун, что равны тридцати эльфийским годам; Морихата жила в удобстве в залах дворца, пока однажды не понесла, чем крайне удивила своих смотрителей. К тому дню в Совете ни осталось никого, кто помнил бы лицо и язык Ремана; никого, кроме змея с далёкого Востока, Цамиен-Вариэля, предавшего свой собственный род и ставшего военным советником Ремана. Он, то ли воспользовавшись безразличием иных, то ли преследуя собственные цели, объявил себя Потентатом Совета и ведал всеми его делами.

И было так, что этот дьявол послал Морихату в приорат близ Коррола, где девять месяцев она провела в трудах, и все были удивлены, когда из её чрева выбрался зрелый прекрасный юноша, который, оглядев происходящее вокруг мудрым взглядом, заговорил мудрым голосом Севера: «Аз есмь Реман, сын Ремана, сына Хрола».

В течение восемнадцати эльфийских лет Реман, сын Ремана, трудился под солнцем, обрабатывал поля и пас стада; ко времени, когда его лицо стало грубым и выросла борода, сам он стал носить скромную монашескую надежду, кутаясь в невзрачную робу и укрывая голову, чтобы показать богам, даровавшим ему благословление, своё уважение. Особенно он почитал того, кого называли Грядущей Короной Бури, чьё имя звучало лишь в шепчущем языке горных вершин.

Спустя восемнадцать лет он покинул приорат и пришёл в Коррол, Город Древнего Дуба, в котором некогда Порк Листеградский отошёл ко глубокому сну, от которого его смог разбудить лишь хор свистящих боровов, предвещающих явление Паравант; тот Порк собрал армию горцев и захватил несколько эльфийских твердынь, приготовив их к её появлению. Здесь род Порка правил в течение сотен поколений, и его нынешний граф, Норриолас, сын Канта, признал драконью кровь в Ремане, стоило ему увидеть пришельца.

Они собрали армию верных мечей, и, хоть поначалу они были столь малы числом, что могли прятаться в пещерах вдоль основных трактов, через две недели в армии Ремана было уже несколько тысяч человек, а через четыре — десятки тысяч. Составляли войско и опытные солдаты, и простые работники, объединённые именем святого императора, который шёл вместе с ними, оседлав осла. Они не встретили никакого сопротивления в Коловии, и путь через деревеньки позволил им вырасти в количестве, и всякий в армии был благословлён любовью императора.

И тогда Реман объявил к вящему всеобщему удивлению, что они пойдут в великий Град Империй Нибеннион. На широком мосту перед вратами Бело-Златой Столицы нибенайские наёмники с подведёнными глазами стояли, сомкнув ряды, их башенные щиты были подняты высоко, и дайкатаны их были обнажены, содействуя слабости иноземных владык. Величие истинного духа недов почти тридцать лет подавлялось этими ухоженными предателями, принёсшими с собой флаги и знамёна, украшенные надписями на языках далёкого Востока, но доселе никто не осмеливался вызвать их на бой. Реман ехал впереди своего войска, продолжая двигаться навстречу стене солдат, выступивших навстречу, и армии не удалось остановить ему, ибо дошёл он до великих врат Имперского Града и поднялся по ступеням дворца, властвующего над Тамриэлем, оглашая хвалу всем предшествовавшим императорам по очереди.

На каждой ступени он называл имя — сначала Аль-Эш, затем Паравант, затем каждое из её имён по очереди, затем Белхарза и прочие, включая Ами-Эля и Хестру, и так были названы все вплоть до его великого отца. Оставалось лишь две ступени, и тогда он сказал имя «Реман» второй раз, а затем произнёс «Талос!», владелец которого ещё не пришёл, но уже вселял ужас в сердца старейшин из Совета, которые ждали пришельца у порога.

Реман встал перед каменным бюстом Алессии, на котором висел Красный Алмаз Империи, и одел его себе на шею. После алой вспышки плащ Ремана был отброшен, и рана в форме алмаза появилась у него на груди. И тут из этой раны зазвучали слова: АЗ ЕСМЬ ЯВИВШИЙСЯ КИРОДИИЛ — РЕМАН, СЫН РЕМАНА, СЫНА ХРОЛА".

Никто из старейшин не посмел остановить его, когда он поднимался по ступеням Бело-Златой Башни и присваивал трон, принадлежащий ему по праву, ибо был он Реман, сын Ремана, сына Хрола, истинный император двух Киродиилов и всего Тамриэля.