Число Мастера

О Вивеке и Числе Мастера было сказано много. Возможно, излишне много, поскольку слова, будучи неправильно поняты, уводят не на ту сторону правды, в то время, как его собственные слова могут быть лишь правильно непоняты, для того, чтобы прочитавший их пропитался Невыразимым Усилием PSJJJJ. И здесь вы увидите лишь пришедшую мне на ум аналогию, одну из тех, что образовали его учение.

Вначале была Пустота, или Ситис, как говорит Шармат. Вначале были Ану и Падомай, как говорит Общая Традиция. Но вначале не было Акатоша, чтобы сказать, кто же был в начале, а потому и то и другое равно истинно и ложно. У кольца нет конца, знаете ли.

Размножение же последующих связей и сущностей основано уже на том, что каждой из них было ведомо, на чьей она стороне, за редкими исключениями, такими как Лорхан велотов (Шор и альтмерский Лорхан свои стороны ведали), Шигорат во все времена и во всех владениях и, Вехк-и-Вехк, неотражающее зеркало Ресдайна, с примыкающими к нему братьями-во-сне, Хортатором и Шарматом, которые не могли увидеть свое подобие, так как стояли по разные стороны этого зеркала. Для понимания этой ситуации нам и нужно число Мастера, Один и Один, что значит Трое. Чтобы понять, что это так, достаточно вспомнить, что Нирн писан разумом, а следовательно основан на бинарности и ускользающих снах, которые она охватывает, но не может прочесть.

В начале была Пустота-Уроборос, единственное назначение которой — приглашение уточнять далее. Несуществующая сама по себе, она является вместилищем для последующих форм, основанных на ее взаимодействии с Башней. Ану-Падхоум алдмери. 0.

Башня, в свою очередь, есть те самые формы и идеи в момент их апофеоза, существующие вместе, независимо от их противоречий, поскольку противоречия не могут в нее войти. Ану-Падхоум людей. 1.

Потом явились Акатош и Лорхан, двое, бывшие друг другом, но не способные понять это, потому что ни один из них не видел другого, хотя велотам и нордам кажется, что в этой паре первый тяготеет к Уроборосу, а второй — к Башне и, хотя, редгарды и альтмеры думают, что Акатош есть Башня, а Лорхан есть змей. Как глупы религиозные войны: в действительности все зависело от того, как они смотрели на следующее число в усложняющемся божественном цикле: 10.

И, наконец, мы подходим к числу, ставшему основой для многих культур и жизней, поскольку нет более прочной конструкции, нежели треугольник, кроме как в политике. Даже, когда в одном месте собираются два человека, это значит, что их в этом месте уже Трое: 11.

Кто он, этот Третий? Есть ли он нечто большее, чем ушедший сон и мерцающая возможность? Вивек отвечает на этот вопрос утвердительно, потому что достигнув божественности он и стал этим третьим, явно и тайно. Явно — в структуре Храма Альмсиви, между Воином Айем и Магом Сехт встал Вор. И тайно, между Воином-Хортатором и Ядовитым Магом Шарматом снова встал Вор. И более того, если сходятся двое из верующих Храма, это означает, что Третьим среди них находится опять же Вор. Суть воровства в том, чтобы оставаться незамеченным. Кто в Неизящном Числе, будучи неподготовленным, увидит Вехка? Не на то ли и был расчет, что сущность, существующую «в уме» как при умножении в столбик, сложно заметить любому желающему отобрать свое сокровище назад, или, даже, ограбить Вора? Что за сокровище Он прячет? Ответ изречен им самим: то Тайная Башня, лежащая в иной плоскости небытия и не могущая быть съеденной.

Двое же видимых в Числе Мастера, Хортатор и Шармат, похоже изначально были обречены на вражду, поскольку, в отличие от Лорхана и Акатоша, они не были друг другом. Каждый из них был другим — пожалуй, да. Потому Хортатор и был предостережен против преступления благожелательности — две единицы ни в коем случае не должны были поменяться местами, потому что зеркало, сквозь которое они глядели друг на друга, то есть Вивек, в этом случае тоже оказалось бы повернуто не той стороной, а зная о его демонической половине, можно лишь предполагать о последствиях такой перестановки для Велота и Нирна.

Как Вехк-и-Вехк стал зеркалом? Спросите двойственную Мефалу, и снова взгляните на его имя: Вехк-и-Вехк, 11. Вор опять ушел с добычей.