Выпуск 3: Описание вервольфов

Будучи скальдом среди Соратников, я наизусть выучил «Песни возвращения». Но теперь, став Мудрецом Фелоустоун Холла, я обязан заниматься большим, нежели простой зубрёжкой. На мою долю выпало записывать деяния и успехи Соратников, сохранять наши имена и взывать к мудрости Исграмора, чтобы наставлять новичков в наших рядах.

Я был удивлён, обнаружив некоторые вопросы, в которых тома наших знаний были неполны или устарели. Заполнение этих пробелов станет моей первоочередной благородной задачей, и я приложу к этому все усилия. Я начну с расширения «Описания недругов», перечисляющего наиболее часто встречаемые Соратниками угрозы, собранного Мудрецом Тиророй, моим предшественником.

В последнее время мы берём больше контрактов, связанных с вервольфами, чем когда-либо ещё на моей памяти, а наши письменные знания о них скудны. Я говорил с нордами от Виндхельма до Айварстеда, и все сходятся во мнении, что культы Гирцина (и, следовательно, вервольфы, его дети) увеличивают своё влияние по всему Скайриму. Я слышал даже сообщения о том, что некоторые безумцы старательно ищут лекарство от ликантропии!

Мне кажется, нет необходимости напоминать любому, в особенности нордам, о злодействе Даэдрических Принцев — даже того, кто ответственен за охотничий азарт. В необузданной силе вервольфов может быть некий соблазн, но не следует забывать о том, что вам не видать залов Совнгарда, если Гирцин заявит права на вашу душу. Ликантропы будут проводить вечность в Охотничьих Угодьях Гирцина, подчинёнными его непрекращающейся жажде крови и погони, вместо того, чтобы пить мёд и состязаться с легендарными героями.

Исграмор учил, что мы должны познавать врага по его крови на наших руках, и что следом за нами должны оставаться руны завоеваний, высеченные на трупах. Наши воители сразились со множеством вервольфов, и хотя у меня сейчас нет трупа под рукой (и потому, что он испачкал бы нашу довольно милую библиотеку), я приведу здесь их знания:

Тонаркел Ледяной Кулак вспоминает своё отвращение: «Один из них превратился прямо перед моими глазами, и у меня кровь застыла в жилах. Он прыгнул на меня, настолько поражён я был этой гротескной сценой. Будьте настороже, если ваша цель ещё не приняла свою ужасающую звероформу».

Ирмгард Опустошённая знает секрет зверя: «Всегда держите под рукой отравленный клинок или стрелы, когда охотитесь за ними. Даже не очень сильные яды, по-видимому, вредят этим чудовищам».

Халлвейг Богоненавистница прочла, что говорят их шкуры: «Мне кажется, их шкуры говорят кое-что о них. Обладающие более тёмным мехом используют быстрые удары и зазубренные когти, чтобы разодрать вас. То и дело я замечала белый окрас, они обычно воют и ведут в яростную битву окружающую их стаю».

Агдис Медвежья Кровь обращена к Божествам: «Не давайте им укусить или порезать вас. Иначе вам как можно скорее нужно будет найти жреца. Болезнь можно исцелить, но вы подвергаетесь риску, если позволяете ей попасть в вашу кровь».

Давным-давно в Бангкорае жил человек с семью сыновьями и семью дочерями. Дом их был в глубокой и закрученной пещере на краю леса.

Окружающие леса кишели множеством разнообразных тварей: медведями, волками, барсуками и оленями. Хотя семья и была большой, но никогда не голодала, ибо звери были обильной и лёгкой добычей.

— Мы должны быть признательны Гирцину за такую благодать, — говорил человек.

И человек молился Гирцину, соорудив в своём доме алтарь Богу Охоты. Он раскрасил стены пещеры краской из животного жира, смешанного с землёй. У оленей, убитых его детьми, человек забрал рога, чтобы сделать алтарь, а его жена сплела из шкур кожаные ковры, чтобы накрыть земляной пол.

Когда алтарь был закончен, человек и его семья зажгли сальные свечи и зажарили быка, залив его кровью алтарь во время пения молитв.

Вдруг они услышали смех, и пред ними появился сам Гирцин, вызванный предсмертным криком быка и запахом его горящей плоти.

— Ты отлично справился! — Воскликнул Гирцин, шагая вперёд. Он был облачён в слои из шкур животных, но ноги его были босыми.

— Я твой верный слуга, — сказал человек, падая ниц пред своим богом.

— Докажи свою верность, — сказал Гирцин. — Пошли вперёд своих семерых сыновей и семь дочерей. Я буду охотиться на них от рассвета до заката и от заката до рассвета, пока не пресыщусь.

Человек в страхе отпрянул:

— Но я не могу этого сделать! — Сказал он. — Возьми что угодно, но не забирай у меня моих детей!

Прищурившись, Гирцин поднял одну руку к потолку пещеры. А другой он указал на пол. Гирцин начал кричать, и стены сомкнулись, уничтожив и алтарь, и дом человека.

Когда пыль поднималась вверх подобно дыму от приношения, шестнадцать лесных троллей неуклюже поднялись из завала и, шатаясь, направились от грота к лесу.

— Вы недостойны были стать зверьми, — холодно проговорил Гирцин. — Но я всё равно поохочусь на вас.