Элегия о Пелинале

Громоцвет ударил по кромке реки,
Удивляя её, перепуганную,
То был фонарь, для него потерянный,
То было земное его безумие,
Отданная точка копыта,
И весь путь уносимого
Устремился внутрь, приближаясь к концу.

«Пелинал-ада, вновь разделённый, чьё эхо
До сих пор неутолённое?
Я разобью на карте компас
И стану им в лучшей меди,
И одену страну на себя, словно шкуру,
И была бы во мне каждая часть тебя,
Ими утаенная, чтобы вызвать драгоценный
Смеха твоего немого возврат.

Если бы меня убедили грубые звёзды
Наших продолгих домов,
Ещё не были во вспышках передела,
Алчущий, пока ступающий мягкой любовью,
Что лежит за границами рук,
Ускоряя в храме со свечными шагами,
Как не будить неспящий
Привкус насекомых сомнений.

«Пелинал-ада, ты лежишь в длиннейшем покое,
Делая не столь простым пребывание здесь,
Между волнополями времени,
Где формы украшают идеи скорее,
Чем сумасшедший остаток рая,
Чей занавес ноне всегда, всегда
Соответствует целям обычных шаблонов.

«Кто нас отправил к самонадменности,
К сгоревшим лентам кровной фуги?
Чья дрожь горше сделает это?
Если моё бездействие должно впечатать лето
Обратно в твоё бледное исчезновение,
Подниму ли я это копыто снова, назначенное?»