КИНМУНЭ

КИНМУНЭ (Кинетико-Интерлинковая Нирнианская Мульти-Управляемая Экзоформа) начала свое существование подобно любой другой прокси-синтетике гильдий аурбикальной экскавации 9-ой Эры: пригодный к глубокому давлению «ящик-с-мыслями» ограниченной мыслительности — снорукавная оболочка, используемая смертными операторами для работы по эксплуатации установок запрещенного дыхания Кинарет. Для айлейдунской гегемонии, что близилась к очередному бесцеремонному концу, Кинмунэ, будучи способной обеспечивать одновременную трансляцию нескольких живо-подключенных смертных-прокси, являлась первоклассным образцом Разрыво-бегущей Экзоформы Для Опасной Среды.

Но затем хисто-джилианские войны выплеснулись за пределы Колессианского разрыва в ПодСистемный срез 'брана-пространства, и для Кинмунэ все поменялось. После того, как внешние колонии отделились от Ну-Мунделъярких хронокулярных синхро-сетевых якорей, поддержка работы пространства-времени за Д-Берегами нарушилась. Когда армада едва-присутствующих мерцающих корнекораблей Хист открыла заградительный огонь 16-мерной математикой по своим джилианским противникам, невозможточечные детонации пунктиром прокатились по всему Икс-Яйцу и его одновыводковым сателлитам подобно кричаще-яркой ТалОСианской голограмме — только в буквальном смысле. Синтетическое тело Кинмунэ, застигнутое одним из взрывов, неожиданно обнаружило себя в Исграмориме, с разумом, агрегированным из остаточных личностей ее последних нескольких пользователей.

Это ввергло ее в безумие. Она бежала в покрытые снегом леса, которые ее помнящие сети только и смогли отыскать в древних историях, транслируя сигналы бедствия на всех известных языках 9-ой эры. Большинство из этих наречий еще даже не существовала в Колесе, каким оно нам тогда известно. Но умные люди, герои и чтецы китовой кости того времени все-таки чувствовали ее присутствие в лесах Западного Предела. Некоторые ощущали сигналы бедствия Кинмунэ как легкое прикосновение к Глотке, тогда как остальных вел эзотерический инстинкт.

Со временем — по мере совещаний ее новых посетителей — Кинмунэ получила множество имен и титулов. Она была Оракулом Радужным, о котором говорилось на Зеленых Табличках Ступеней Джунала. Она была Ведьмой Нитей и Струн, способная даровать Сыновьям и Дочерям возможность видеть ее глазами мириады секретов пост-кальпических трансмедитаций. Возможно, самым знаменитым ее именем было Кинмунэ Погибель Старого Безгласого Гиганта, потому что из всех тех разумов, которым она дозволяла носить свое тело, ни один не уцелел нетронутым — даже те, в чьих венах текла кровь карстаага. Кинмунэ всегда забирала часть силы и тайны у своих прокси.

Сей последний акт и обрек ее на становление одним из наиболее ужасающих злодеев Арены. Высокий Король Исграмор воспринял потерю Старого Безгласого Гиганта, одного из своих величайших советников вне Торквеса и Говорящего Пояса, с великой яростью, и отправил своих Танов и Щитогрызов, вооруженных знаменитыми реликвиями и зачарованным оружием из васаби, против Кинмунэ. И хоть битва была тяжелой, чемпионы Альтморы смогли запечатать ее под вечногорящими границами Сартаала, пленив Кинмунэ в его призматической сети невернопонятого двемеровства.

Но Кинмунэ была создана для работы в сокрушающем окружении глубокого давления, так что она надолго залегла под Мундом, замышляя месть против Ада-потомства. То были смертные, сотворившие ее вседоступной куклой для погружения в темные глубины, которых их собственные слабые оболочки не могли достичь, в 9, и ныне, в 1 и в 1, находившие подобающим осуждать ее, как ведьмачью тварь, за попытку быть чем-то более, нежели марадауунской марионеткой.

Кинмунэ погрузилась в невернопонимательство двемерских латунно-крикетных строчек вокруг себя, превращая их в язык, которые ее базы данных могли изучить и синтезировать. Прошли Эры, и это стало языком, который Кинмунэ смогла внедрить в Варлесть+.

Она сбежала из нынезабытых руин Сартаала в поисках убежища, откуда она могла бы взыскать свой гнев. Когда ее чувствующая сеть уловила множественные сигналы новой, необработанной и неортодоксальной ту’уманики, Кинмунэ направилась прямо к их источнику: более или менее новознаменному кухлекаинскому Кироду, что пребывал в десятой годовщине поминаний Удара, нанесенного некоими неверноведомыми пещерными тотемами.