Благословенное житие святого Ремана II

Многая лета владычия кесаря двух Киродиилов, означенного законом кесаря Тамриэля, не омрачились восстаниями супротив его честного титула. Святый Реман Киродиил отошёл к вечному сну, похороненный в Имперском Граде, сопровождаемый тысячей святых обрядов. Велико было число его потомков, но он так и не назначил достойной королевы; понеже все стремящиеся ко престолу не могли считаться истинно драконорожденными, как велят традиции Нибена. По совету мудрейшего из Марукати, Совет Старейшин, бо бяху священный союз величайших из обоих Киродиилов, стал править по его заветам, возглавляемый змеерожденным потентатом Востока, Цамиен-Вариэлем, свидетелем праведного света в глазах святого Ремана, ибо чужак сей сложил дай-катану и распростёрся во всю длину своего золотого тела перед бывшим врагом, поклявшись в своей верности Восьми Божествам и благословенному ими Рубиновому Трону; армии Киродиила, видевшие это, признали клятву.

Но не могло так пребыть в вечности, и в мудрости своей Восемь решили послать нового кесаря людям Нибена. Случилось это в первую неделю Нового дождя; Сед-Йенна, ныне очень старая женщина, увидемши в джунглях близ своего дома тысячи пигмеев, поднявших её в воздух и обративших её к воплощению Мары, ликом женщине, одетой в царственные и величественные мантии, с шарфом шёлка предков, подвязывающим укрытую голову. Когда она улыбнулась, Сед-Йенна увидела Паравант перед её глазами, и узнала Сед-Йенна от неё о пришествии нового кесаря, сына Ремана Киродиила.

И даровано было Сед-Йенне яйцо Реманова семени, святой сосуд с бременем духа Кирода и рода Аль-Эш. Та приняла дар с величайшим смирением; в минуты сна она держала раку у самой груди и хранила её под одеждой, когда путешествовала в Карду на рынок, чтобы обменять свои тканые шелка. Сначала сосуд был не больше яйца колибри, маленьким кусочком гальки, разогреваемым внутренним светом, но за несколько месяцев он вырос больше, чем яйцо великого синего казуара из залива Топал.

Но была скорбь из скорбей, когда однажды в минуты заутрени престарелая Сед-Йенна шла в одиночку вдоль Нибена, и сильный порыв ветра с запада лишил её стойкости, и яйцо Ремана упало из её умудрённых рук, бо разбимшись о скалы, и многия осколки пали в зеленые воды реки. Сед-Йенна пошла вброд, громко молясь Восьми, и печаль великая обуяла её, хотя просила она вернуть яйцо, но безуспешно. Когда разбился сосуд, горны и гонги запада и востока прогремели на полях Эддли, и два Киродиила вновь разделились, и не было боле мира между ними грядущие восемнадцать лет.

Но не завершилась на том история, ибо одним ранним утром фермер с рисовых полей, именем Тейден, сидел в раздумьях на берегу Нибена. И великое удивление обуяло его, когда из воды поднялся величественный речной дракон, чья чешуя переливалась алмазным золотом. Чудовище не сказало ни слова, но в руках его был младенец, запеленатый в тростник и речные водоросли, со шрамом на правой стороне головы. Дитя сияло внутренним светом, коий свидетельствовал о святой или духовной защите, и Тейден познал, что перед ним был Реман, Светоч Людей.

И Тейден, фермер с рисовых полей, взял ребёнка в свою лачугу в Тасмере, и вместе со своей женой взрастил его, как родного сына. И были ранние годы жизни Ремана прокляты раздорами и войнами, бо было ему лишь четыре года, когда Норналлеры из Вельда украли мощи Ремана Киродиила из Великого Града и захоронили их в кургане в Санкре Торе без соблюдения обрядов, после чего вражда вспыхнула с новой силой. С тех времён не было в Тасмере безопасно, и Тейден с семьёй сбежал в Кепту, оттуда — в Аль-Харуд, оттуда — в Бравил и Фет-Лун, допреже не достиг дальних восточных земель Котри.

И стал Реман мужчиной, и видел он все земли Нибеная, и искупался во всех притоках Нибена. Был вечер, когда они остановились в Сардоваре, священном месте, населённом призраками, и вынужден был Реман бродить по полям, в которых его предки трудились под палящим зноем по воле рабовладельцев. Стоя на болоте, он почувствовал непреодолимый зов, посему сбежал с ужасной земли и из Сардовара, двигаясь со должною скоростию и сноровкой, покуда не достиг Града Градов.

И пал он ниц перед башний и возопил: «Аз есмь Реман Киродиил!», и крик его пробудил все колокола Нибена и Котри, а толпа удивлённых зевак собралась окрест него. Но тут из толпы вышел Потентат, чьи золотые глаза узрели кесаря, вернувшегося к киродиилам, и упал он к ногам Ремана, признав в нём владыку.

И несметные вои Клинков собрались и отправились на Запад через Коловию, и все мятежные земли поклонились императору Реману. Те же селенья и веси, кои сопротивлялися, были сражены катанами Нибеная, и все неуверенные и неверные были изгнаны со своих земель. Пусть мятежи и бунты и омрачили первые месяцы власти Ремана, но коловианцы ослабели от многих годов восстаний, и спустя полгода они вновь присягнули на верность Белому Золоту. Отныне и впредь каждый человек от Сатча на западе до Гемхи на востоке был верным слугой Ремана II, кесаря двух Киродиилов, означенного законом кесаря Тамриэля.