Торакс светлячка, часть 1
Пролог
В Коллегии было шумно. Три новых ученика прибыло, в то время как четыре старых покидало крупнейшую обитель магов Скайрима. Деловитый Толфдир напоминал съезжавшим, чтобы они не оставили ничего после себя, и полностью проверял содержимое шкафов, ворошил дежду, нюхал мед в бутылкаъ, осматривал камни душ… Волшебник тихо приговаривал: «Был случай, когда новичок нашел у себя в комнате амулет берсерка, так что лишний раз перестраховаться не лишним будет. Проблем с этими съезжающими не оберешься — вечно оставляют сюрпризы тем, кто придет после них, да хоть бы чего безопасного оставили!.."
Но престарелый маг зря волновался. Ни огненных петард, ни черных камней, ни сердец даэдра, ни проклятых безделушек, ни отравленного меда, ни записок с описанием подземелий под Коллегией не осталось, вопреки уже сложившейся «традиции» оставлять что-то опасное или вредное после себя. Осмотрев комнаты и успокоившись, старик тепло попрощался с уходящими из Коллегии искать свою судьбу учениками.
И все-таки в Коллегии царила атмосфера интеллигентной расслабленности и отсутствия дисциплины.
Молодые маги, пока Толфдир проверял комнаты, расположились с сумками в Зале Стихий. Там начался горячий спор – стоит ли зачаровывать кольца на увеличение магического резерва или на поглощение магии?.. Оказался подожженным кулек с бельем одного из новичков. Старички вспомнили с улыбками на лицах, как они устроили нашествие котов в Винтерхолде, и посетовали, что не могут сделать ничего столь грандиозного на прощание с любимым домом. Новички слушали внимательно их рассказы и мотали на ус.
Попрощавшись с преподавателями, группа магов с легкой поклажей вышла на мост, гуськом сошла с него уже в Винтерхолде, потом прошла по дороге и, наконец, окончательно скрылась в тумане за пределами города. Новички же остались позади и, не зная, как подойти друг к другу, заняли каждый по комнате в Зале Поддержки и скоро заснули, утомленные после длинного путешествия в северный город.
Во дворе выл, как прищемивший хвост пес, ветер и падал крупными хлопьями снег. Альтмер в одеянии Талмора вышел из Зала Стихий и остановился подышать свежим воздухом. От его хорошо слаженной фигуры не травами, пеплом или пергаментом, как от остальных живших в Коллегии, а хорошим табаком, жареной олениной и выдержанным вином «Алто». Эльф прошелся, не спеша, слегка размахивая сложенными в кулаки руками, по галерее взад-вперед: вид на северное побережье способствовал размышлениям.
«Как же здесь скучно, и даже не изменить все это, не расшевелить многолетнюю трясину, не принести сюда культуру. Варварская страна до мозга костей… В Рифтене было хуже, признаю, я все-таки благодарен Восьмерым за перемены, последовавшие вслед за тем, что Братьи Бури подняли восстание. Там мне приходилось следить, как придворный маг теряет свои вещи по всему замку… Затем капитан стражи их находит и сдает в тюрьму… Тюремщик дарит их управляющей ярла, а та оставляет их на ночном столике своей госпожи и тем самым чуть не убивает ее проклятым кольцом. Очаровательное зрелище. И это повседневно, и никто по этому поводу ничего не делает. Еще не было хорошей постели и хорошего табака. А здесь что? Да то же самое по сути, но чуть комфортнее, да и то не факт — холодно-то… Я шут при абсолютно некомпетентном архимаге. Я, Анкано, должен одновременно и докладывать Эленвин, что он делает, и советовать какую-то чушь этому полоумному данмеру и его дурашке-заместителю. Ах, поскорее я бы стал независим и могущественен – чтобы мое имя знали все, и вздрагивали при одном его звуке…»
Альтмер отвлекся от своих мрачных мыслей: он услышал чужой голос среди воя ветра. Гонец, высокий норд в темном плаще, стоял напротив него: принес срочное послание. Явно требовал денег на мед. Анкано, нахмурившись, протянул ему пару дрейков. Забрал письмо, отпустил гонца. Он осмотрел конверт — это явно не было посланием от Талмора с предложением переехать в Саммерсет и стать там единовластным повелителем Доминиона. Альтмеры были умнее, они бы не стали слать норда с чем-то важным. Он осторожно открыл смутно знакомую красную печать, развернул хрустящую бумагу и почувствовал терпкий запах пшеничного вина.
Почерк был знакомым, и Анкано знал — явно он раньше регуярно появлялся у него перед глазами. Альтмер подумал немного, где бы он мог его видеть, и вспомнил несколько писем в Рифтен от знатного темного эльфа из Вайтрана, некоего господина Сарети. Анкано перестал хмуриться и, решив, что свежего воздуха с него хватит, пошел читать письмо в Зал Стихий, где только-только начал выветриваться запах паленых волос, оставшийся там с инцидента на прошлой неделе.
"Высокоблагородный советник архимага Коллегии Винтерхолда Анкано,
я надеюсь, что Вы еще помните меня и все, что я сделал для Вас во время Вашего пребывания при дворе ярла Рифтена. Полагаю, что, если Вы помните, то сможете оказать услугу и мне. Мой юный племянник скоро прибудет в Коллегию; он нуждается в должном воспитании. Ему всего двадцать один год, и он еще юнец. Я хочу сделать из него достойного служения Талмору мага, но он склоняется к линии отца и упражняется с мечами, а это значит, что будет нанесен серьезный удар его талантам в области волшебства. Прошу, присмотрите за ним, пока он будет в Коллегии, и не оставляйте его наедине с оружием и доспехами, а то, чувствую, он забудет про мои наставления и ринется с мечом в руках покорять Тамриэль, прямо как его несносный отец. Я буду очень благодарен Вам лично, если мой племянник одумается и в конечном счете займется всеми направлениями магии сразу, но не выбросит за борт такую важную Школу как Восстановление ради того, чтобы поупражняться в бою на клинках в свободное от учебы время.
Если все верно, и это письмо прибудет к 23 Первого Зерна, то мой племянник уже в пути по данному маршруту: Вайтран — Камень Ритуала — Виндхельм — форт Кастав — Винтерхолд. Я отправил его пешим и с его старым дядькой, и надеюсь, что вы встретите и надлежащим образом подготовите его до того, как мой племянник попадет в Винтерхолд.
Господин Сарети."
Альтмер недоуменно осмотрел сначала лицевую сторону письма, затем его оборот, затем внутреннюю сторону конверта — второго дна в строках не было. Господин Сарети открыто просил чего-то от Анкано. Он высказывал все подробности дела, не тая ни одной мелочи. Раньше альтмер был вынужден лишь гадать, стоит ему радоваться услугам этого капризного дворянина или нет, а теперь он не знал, что за подвох ждет его в этой просьбе.
Но лишний союзник в этой ледяной пустыне альтмеру не помешал бы, и потому Анкано решил отлучиться на пару дней из Коллегии, чтобы встретить ученика у форта Кастав… Но потом. Все-таки торопиться исполнять просьбу старого данмера ему очень не хотелось, особенно учитывая то, что она свалилась на него как снег на голову.
Альтмер аккуратно сложил письмо и поместил его назад в конверт, а конверт спрятал в карман штанов. Потом Анкано направился в Арканеум — почитать какую-нибудь литературу о чародеях. Заодно его мучил вопрос — даст ли тот ворчливый библиотекарь ему покурить трубку в библиотеке.
Там, где читал письмо альтмер, появилась как будто из воздуха вышедшая из-под невидимости фигура в одеянии мага.
ГЛАВА ПЕРВАЯ - О пользе золы
Стояло утро, морозное весеннее утро. Три фигуры сидели на грубых подстилках из рогожи вокруг костра. Шумела вода в котелке, потрескивали и слабо дымили сухие поленья, сырая земля пахла грязью, травой и дождем.
Хозяин огорода, рослый имперец в теплой фермерской одежде, оживленная размахивая красными ручищами, закончил свою речь:
— … И затем мы этой золой удобряем огород. А так как нет разницы, как мы ее получаем, и на золе это не сказывается, то почему бы не применять эти же дрова и огонь и тепло, чтобы заодно себе и завтрак приготовить? Вот она, житейская мудрость Скайрима, где теплом и душевным, и физическим не разбрасываются просто так, а копят каждую частичку. Так давайте же ценить все то тепло, что нам дарят наши друзья!
И, довольный своим слогом, фермер откинулся чуть назад, потянулся за бутылкой мёда да посмотрел с простоватой улыбкой на гостей.
Велин Сарети, молодой данмер в мягких туфлях и жилете с белой рубахой, казалось, уже почти проснулся. Выглядел он очень благородно со своими прекрасной осанкой и устало-снисходительным взглядом, который при этом подмечал каждую мелочь в поведении фермера. Длинные пальцы эльфа сдержанно теребили аккуратный конский хвост на левом плече, но больше данмер ничем свое легкое раздражение не выказывал… наоборот, он один участвовал в разговоре с своим старым другом, хоть говорил мало.
Рядом с ним жался сонный престарелый бретонец в шерстяном сером сюртуке и черных штанах — Герфорд, приставленный к нему слуга. Он украдкой поглядывал на короб размером с небольшой стул, когда фермер молчал, а когда хозяин заводил речь, слуга принимал вид мешка с картошкой и закрывал глаза.
Данмер спросил:
— Северио, дружище, а как же вы тогда удобряете огороды, когда нечего есть и нечего жечь?
— Вот это наивный Велин! У нас всегда тут вдоволь и еды, и дерева, хоть и деревьев, скажем так, уже стало маловато. Я все думаю вдоль дороги на свои деньги небольшой рядок деревцев посадить, чтобы красивее было, да и ветра меньше, бить посевы меньше будет, да как бы аллея такая, но никак руки не дойдут. А тут и старость приближается уже, и скоро руки уже и на то, чтобы от капусты листок оторвать, не будут годиться, ей-ей… А ведь телегу поднять мог вот этими вот ручищами! Все это мед Хоннинга, от него я размяк.
Пелагио рассмеялся добродушно, данмер посмеялся вежливо, слуга всхрапнул пару раз. Эльф, теребя хвостик, спросил у Пелагио:
— А опасны ли дороги? Часто к тебе наведываются шальные люди в последнее время?
— Эй-ей, опасны, а как же! Разбойники да некроманты шалят, и все никак не переведутся — валят из Сиродиила чуть ли не толпами, и черта с два их сдержат. Все эта треклятая война! И Ульфрика поймать все не могут. Говорят, вместо нынешнего бездаря назначат генерала Туллия, он шишка талантливая, он разбойников да Братьев Бури-то переведет… да этих босяков нечего бояться, коли ты норд, а коли ты данмер — так жди беды, они «серокожих» не любят. А так — никто моей ферме не угрожает, за все спасибо страже и ярлу.
— А как обстоят дела с травами?
— Горноцвета и чертополоха полно, рви сколько влезет — из них хорошие приправы получать можно, если захотеть, а из алого горноцвета и супчик неплох… А еще, говорят, светлячков очень много в этом году развелось, но я по ночам не выхожу из дома, лень уже старческая, эх-ой…
О Пелагио, крепком и мужиковатом, сложно было сказать, чтобы он старел, но его добродушное ворчанье не вызывало раздражения.
— О, а вот и готов завтрак. Принимайте, судари! — фермер обернул руки мокрыми тряпками и ловко поставил котелок с похлебкой перед гостями, а потом это же тряпье бросил на костер. Пламя немного еще подымило, а затем окончательно затихло, и гости принялись за похлебку; данмер и бретонец ели из одного котелка одинаковыми ложками; фермер же отлил себе немного в отдельную тарелку и опустошил ее за пять минут, закусывая принесенным из дома хлебом.
— Вот как надо завтракать, как фермер — быстро, и чтоб на весь день хватило! — сказал он с набитым ртом, бросая в пустую тарелку ложку. Бретонец и данмер снисходительно улыбнулись. Через полчаса котелок был уже почти пуст, и объевшийся похлебкой из моркови и капусты слуга отдал остатки данмеру, который тут же с аппетитом их и доел.
— Так ты в Коллегию идешь, я правильно понял? Учиться? Восемью клянусь, дурное это дело, молодой эльф, сгинешь зря! Вся эта магия, все эти плащи и волшебные шляпы, и длинные носы, и вонючий пергамент, и пыльные книги — они тебя запросто согнут, в два счета, сломаешься — и пикнуть не успеешь. Иди лучше, как твой достопочтенный дядя, в фермеры! Возделывай себе поле, и нечего тужить и думать о смысле жизни. Вот всегда я говорил — если ты думаешь о магии, то ты уже болен, и тебя следует сдать Аркадии на лечение! Это похуже атаксии или разжижения мозгов, но она и от такого избавить умеет. Восемью клянусь, не пожалеешь, она эту дурь выгоняет в два счета.
Данмер и бретонец посмеялись кто как, и Велин сказал: он не будет тратить всю свою силу на одну магию, и уж у него есть с собой меч… он поймал пристальный взгляд приоткрытого глаза бретонца и, застыв так на миг, замолчал.
— Ну, в общем, с Восемью. Больше я, думаю, вам ничем уже не помогу, на дорожку вы поели… Но, если что не склеится у тебя с магией, я всегда тут буду ждать — мне толковые ученики нужны, наследников нет, может, и тебе отдам ферму… Вот будет-то потеха — господин Велин Сарети! Прям как твой дядюшка, только похлеще. Главное чтоб ты своего сына в Коллегию еще не отдал — не жалей о потраченной юности, земля питает и человека, и эльфа не хуже магии, передай это следующему поколению и всем тем самодовольным колдунишкам и огнеплюйкам! Ну, в общем, будь здоров, не забывай и пиши весточки старому приятелю, всегда буду рад.
Гости поднялись по одному с грубых подстилок, пожали каждый крепкую, черную руку фермера с улыбкой, а данмер имперца еще и обнял и похлопал по спине, искренне пустив слезу и пожелав ему здоровья и урожая. Бретонец поднял поклажу, данмер поднял легкую суму, еще фермер забрал котелок и подстилки, оставив драгоценную золу остывать на земле, и все разошлись. Пелагио махнул рукой с подстилками еще пару раз на прощание, и путники свернули направо и пошли вниз по дороге.
Велин сказал, когда ферма исчезла почти из виду за камнями и кустами:
— Ох, вот если бы бедняга Пелагио был прав, так и жить было бы куда уж легче… Тогда бы…
Эльф замолчал. Бретонец и данмер молча шли дальше и думали каждый о том, как вкусна была похлебка и как, в сущности, неплохо бы быть радующимся своей нехитрой жизни простоватым Пелагио.
— Велин, а уж не стража ли там, у входа в медоварню? — прервал раздумья Велина Герфорд, и незаметно для господина стащил с себя короб. Велин приподнял глаза и отметил: да, действительно, несколько стражников Вайтрана и сам Хоннинг о чем-то спорили у входа.
— Должно быть, опять эти дармоеды за мёдом пришли. Пойдем разберемся, что ли, — устало сказал данмер, положив руку на изящный кушак, и два путешественника завернули к крыльцу, где старый Хоннинг со слугами спорили с стражей.
ГЛАВА ВТОРАЯ - О вреде золота
Слуга остался позади, на дороге, с коробом. Нечего старику лезть в, вероятно, спор, а вероятно, драку.
Четыре стражника, из них три норда и один имперец, все в причитающейся страже Вайтрана форме, но без шлемов. Три медовара, Хоннинг, Макий и какой-то третий, чьего имени Велин не помнил и не хотел запоминать. Данмер вошел во двор и остановился, прислушавшись к разговору.
Тощий норд с засаленными светлыми волосами тянул:
— … Нуууу, будьте друзьями. Дайте меду. У вас же его полно, весь Скайрим поите…
— Ты себя хоть видел, а, Горд? Рожа уже от меда растеклась, — отрезал хозяин медоварни. Он принял защитную стойку — полотенце крепко сжато в сложенных на груди руках, похожие на еловые лапы брови опущены почти что до глаз.
— Ну-ну, — грубо протянул загорелый имперец с серьгой в ухе, — но ведь мы тебя тут охраняем. Патрулируем. Телеги помогаем разгружать. Где же твоя благодарность?
Хоннинг покраснел и выпучил глаза. Узловатые пальцы так сжали грязное полотенце, что потекла небольшая струйка.
— Тротий, дурная ты башка! Я уже отослал все причитающееся ярлу Балгруфу!
Имперец приподнял брови:
— А нам не дашь, значит?
Хоннинг покрутил кукишем:
— Шиш тебе, а не мед!
Имперец тут нахмурился и положил волосатую руку на эфес палаша.
— Проблем с законом хочешь, а, Хоннинг?
— Я еще Заповедям следую, ублюдок, — оскалил зубы Хоннинг, заметив этот жест. Макий побледнел и отошел к двери.
— А ну, тащите бочку сюда, — раздраженно прикрикнул Тротий своим дружкам.
— Только попробуйте, скамповы дети! — потряс полотенцем Хоннинг.
Имперец с ухмылкой достал меч и пошел с ним к медовару. Все застыли, и тут Велин понял — пора.
Рука резко дернула на себя, и имперец завопил и уронил меч. Серьга разрезала ухо, и данмер с отвращением отбросил безделушку в траву.
— Больно за слова отвечать, а? — спросил у уставившегося на него имперца Велин.
— Мать твою, да я тебя… Да я… — прошипел Тротий, и крикнул, держа ухо: — ну что стоите, остолопы?! Бейте!
Велин не успел увернуться, и тут ему в подбородок хорошо так, качественно врезался кулак крепкого рыжего норда. Данмер пошатнулся. Упал, увернулся от пинка, сделал подсечку снизу — и рыжий норд, чертыхаясь, грохнулся. Эльф кое-как встал, принял боевую стойку… И тут ему опять ударил в подбородок кулак. Теперь уже Тротия.
«Да что же это такое, завтра будет синяк,» — подумал данмер. Он не упал в этот раз. Имперец уже замахнулся. Данмер сжал пальцы на правой руке. Выбросил вперед, резко разжал…
Заклятье Искр…
Велин увидел — нет, почувствовал, как имперца охватывает волна боли, и все его тело оказывается во власти судороги. Эльф почувствовал многое, когда заклятье Разрушения достигло цели — удовлетворение, спокойствие, холод… ему было приятно — таких ощущений он до этого не испытывал.
Тротий сжал зубы, но не отстал. Замахнулся… Велин резко отошел в сторону. Удар пришелся не в грудь, по плечу, но слабее не стал. Данмер — кулаком по лицу имперца. Тротий с коротким «НГХ!» резко упал. Попытался подняться, и тут его ударил по голове пустой бутылкой Макий.
Данмер поднял глаза — крепкого рыжего норда уже вязал Хоннинг, второй громила валялся в отключке у двери, а тощий норд с сальными волосами сидел на земле и тихо поскуливал, осторожно трогая сломанный нос. Струйка крови.
Велин, успокоившись, потер ноющие подбородок и грудь, прикидывая, стоит ли применять магию при таких мелких, казалось бы, ранениях. Решив, что лучше зря энергией не разбрасываться, данмер обратился к Хоннингу, когда тот встал с рыжего:
— И… не надоело, м?
— Не-е, на старость я еще не накопил, так что… нет. Не буду дело бросать, — сказал Хоннинг и прикрикнул на помощников: мол, доложите ярлу да вяжите этих. Макий с недоброй ухмылкой побежал к Вайтрану.
— Зря. Пора бы уже, — ответил Велин.
— И то верно, да мало золотишка, да и некому за дело браться кроме меня, — криво усмехнулся Хоннинг, и начал растирать руки с каким-то жалостливым выражением лица; потом спросил:
— Ну что, тебя угостить? И куда идешь? Уж расскажи-то.
Велин посмотрел на тощего норда, на сальные волосы, на струйки крови… покачал головой и поморщился. Мнение Хоннинга о магии он уже знал. Нечего было с медоваром обсуждать Коллегию. И путешествие. И нечего было мед пить. И вообще нечего дружить с нордом с кошельком вместо сердца.
— Нет, я завязал. Думай сам, решай сам… я больше тебя из таких дел вытаскивать не буду.
Хоннинг крякнул, Велин уже не обращал внимания. Данмер вернулся на дорогу, к Герфорду, и хозяин и слуга продолжили свой путь.
Темный эльф взглянул в последний раз на медоварню: она стояла на границе между той частью Скайрима, которая была ему знакома и исхожена еще в детстве, и тем страшным и опасным Скайримом, в который его никогда не пускал дядя. Велин подумал невольно: «Эх, Хоннинг, глупый ты медовар, твои скупость и любовь к золоту до добра не доведут, уж попомни мое слово...»
— Чтоб я еще раз в драку ввязался… Все тело болит, — проворчал эльф.
— Нечего геройствовать там, где это вовсе не нужно, — степенно произнес Герфорд, потирая грудь под лямкой сумки.
Ни эльф, ни бретонец не видели следившей за ними со склона фигуры в броне Братьев Бури.
