Миссия выполнима, часть 4
Глава тринадцатая
Спустившись вместе с Гилом вниз, Мириам первым делом попросила принести вина. О том, что вот-вот зарекомендует себя перед мужчиной как человек, склонный к выпивке, она не задумывалась. Эмоции, выпущенные на волю во время схватки, переплетались с теми, которые мучили её уже много дней. Разумеется, алкоголь тут был слабым помощником, но хоть что-то… Серость вокруг ногтей не пропадала. Значит, на лице следы тоже есть. Столь острая и быстрая реакция тела была вызвана, в первую очередь, тем, что Мириам нечасто выпускала из-под контроля свою тьму.
— Вы с Ворчуном отлично сражались сегодня, — сказала она. — Его я и раньше видела в деле. Ты тоже очень хорош. И сам это знаешь. Просто… захотелось сказать.
Гил кивнул, принимая похвалу, потом рассмеялся.
— Была в моей жизни история, когда меня сочли полным неумехой. В результате я раздобыл свой меч, а ошибка стоила оценщику жизни. Но по-настоящему потрясающе сражалась сегодня ты. Без тебя мы бы никогда не достали эту стерву. Я, кстати, подозревал, что страшнее противника, чем воин, владеющий магией, не сыскать. Не маг, худо-бедно способный махать острой железкой, а именно воин, наделённый силой.
— Моя Сила — это дар, благодаря которому я могу сделать что-то важное, — попыталась объяснить Мириам. — Не все члены моего Ордена согласны с такой позицией. Многих из них привлекает в первую очередь власть. И всё же они оказались мне ближе, чем наши вечные соперники. Хотя сейчас я получила возможность вырваться за пределы этой бесконечной борьбы. Надо только тщательнее контролировать эмоции. Впрочем, сегодня мои действия были оправданы.
Принесли вино. Мириам вопросительно посмотрела на нордлинга.
— Выпьем? За то, что все вернулись живыми.
— Выпьем, — согласился Гил, с неожиданной нежностью кидая взгляд на Мириам. Сочетание силы и мягкости в этой удивительной женщине могло вскружить голову любому мужчине. — Сила — всегда бремя, — задумчиво произнес он. — Но мало кто способен дорасти до этого понимания. Рассматривать её как ресурс для получения власти гораздо привлекательнее. Даже Дес одно время попала под это искушение.
— Сила даёт мне власть. Это одна из основ нашего Кодекса, — сказала Мириам. — Но меня всегда привлекала другая строка. Про свободу. Именно её я искала когда-то. Свобода от запретов, возможность испытывать любые чувства. К тому же, мои первые учителя, которые в нашей Вселенной называет себя адептами светлой стороны, совершили поступок, недостойный рыцарей Света. Значит, Хадести тоже знакомо это стремление к власти? Странно… никогда бы не подумала. Но люди меняются. Хорошо, когда в лучшую сторону.
— Найти свою сторону бывает непросто, — согласился Гил. — Мне тоже по душе свобода. А насчет Дес… расспроси её как-нибудь. Она расскажет тебе, как была правой рукой одной из могущественнейших и коварнейших колдуний нашего времени.
— Звучит интригующе, — качнула головой Мириам. — Хотя, наверное, для Хадести это не самые приятные воспоминания. Ты говорил про свой меч. Он, должно быть, особенный, если его пришлось добывать? Или просто денег на оружие не хватало? — женщина неожиданно усмехнулась. — Прости, если тебя задели мои слова. Я вспомнила, как мы пытались приобрести клинок для Сьюзан. Торговец такую цену заломил, что можно было прикупить ещё нескольких лошадей. В умении Сьюзан выбирать холодное оружие я не сомневаюсь. Меч был хорошим. Но цена…
— С деньгами у меня тогда было действительно туговато, но этот меч не из тех, что можно купить в магазине, — усмехнулся нордлинг. — Началось всё с того, что я прибился к компании контрабандистов, направляющихся в Морровинд… — начал Гил рассказ о своих Вварденфелльских похождениях. — …Вот так мы с Ворчуном и встретились. Я ещё подумал, что неплохо было бы познакомить их с Дес, когда вернемся в Киродиил, но они справились и без моей помощи. Вот только это уже совсем другая история, — с задумчивой улыбкой закончил он.
— Ну, надо же, — проговорила Мириам. — Сами нашли друг друга, да? Значит, судьба… А твои приключения получились впечатляющими. Опасное место эти ваши руины, хотя, казалось бы, не слишком продвинутое в технологическом плане убежище с кучей роботов. Твой меч как-то по-особенному действует на нежить? Кажется, те скелеты рассыпались под его ударами с большей готовностью, чем под моими.
— Нет, специфических чар на нежить на нём нет. Просто магия огня, — пояснил нордлинг, отставляя пустую тарелку. — Честно говоря, твоё оружие кажется мне куда более удивительным.
— У меня на родине оно считается вполне обычным. Но пользуются им только представители Орденов. Это не только оружие, но и символ. Хотя в других областях нашей Вселенной световые мечи тоже могут посчитать диковинкой, — Мириам немного помолчала. — Мне было тепло с тобой прошлой ночью. Знаю, день выдался тяжёлым, но позволь мне получить ещё немного этого тепла. После того, как я разбудила свою тьму, оно мне особенно нужно.
Признание сорвалось с её губ само собой, и Мириам не стеснялась его. В компании Гила она не испытывала потребности постоянно демонстрировать свою стойкость и держать дистанцию.
Протянув руку, мужчина взял Мириам за запястье, поднес её ладонь к своим губам.
— Пойдем, — шепнул он, поднимаясь и увлекая женщину за собой. — Оставим сегодняшний день за дверью.
Проходя мимо стойки, он небрежно кинул хозяину монету за дополнительную комнату, а когда они оказались на лестнице, вдали от докучливых взглядов, подхватил Мириам на руки.
— Тебе нужно немного отдохнуть, — серьезно сообщил он, быстро поднимаясь по ступенькам.
Протест застрял у Мириам в горле. Забота Гила была особенной, и женщина приняла её с благодарностью. Чуть позже, оказавшись на кровати, она с упоением целовалась, выбросив из головы воспоминания о минувшем дне, пытаясь вернуть себе внутреннее спокойствие и равновесие. Правда, с последним дело обстояло сложновато из-за присутствия рядом сильного и вместе с тем такого нежного мужчины. Мириам вдруг поняла, что наслаждается и поцелуями, и предвкушением близости с ним. И даже сердце колотится сильнее, чем вчера…
***
Открыв утром глаза, Мириам сладко потянулась и кинула взгляд на лежащего рядом мужчину. Как оказалось, даже во внезапном путешествии в другую Вселенную можно отыскать приятные стороны. Сознание резанула мысль о Сьюзан. Надо поговорить с ней. Причём по возможности не сорваться на слишком жёсткий тон, а потом… потом продолжить поиск дороги домой. Впрочем, сейчас у Мириам имелось немного времени для того, чтобы просто понежиться в постели.
Вскоре проснулся и Гил. Обнаружив себя в постели с восхитительной женщиной, он тут же привлек её к себе и поцеловал в плечо. Тело мужчины приятно ныло, и даже отзвук вчерашнего заклятия, отдававшийся едва ощутимой ломотой в костях, не мешал нордлингу чувствовать полное довольство жизнью.
— Начинаю испытывать симпатию к некромантам, — задумчиво произнес он. — За то, что они снова привели тебя ко мне.
— Мне хорошо, когда ты рядом, — откликнулась Мириам. — И мне нравится делить с тобой постель.
На этот раз она сама поймала губы Гила, чтобы подарить ему свой поцелуй, полный непонятно откуда взявшейся, мгновенно вскипевшей страсти и благодарности.
— Ты такой горячий, что можно обжечься, — сообщила она и уткнулась мужчине в грудь.
В ответ Гил ещё сильнее прижал её к себе, нежно водя ладонями по спине и волосам.
— Ты была совершенно восхитительной, — признался он.
Мириам почувствовала, как лицо заливается краской. Слишком давно ей не говорили в постели ничего подобного. Да и вообще она не считала, что заслуживает такой похвалы.
— Наверное, нас уже потеряли, — спохватилась она.
— Раз еще не ломятся в дверь, значит, не потеряли, — пожал плечами нордлинг, которому совершенно не хотелось её от себя отпускать.
— Я совсем не против остаться тут, пока они не начнут ломиться, — улыбнулась Мириам и прикрыла глаза, наслаждаясь теми минутами спокойствия, которые выпали на их долю. — Ты давно покинул дом? — спросила она.
— Безумно давно, — признался Гил. — Тогда я был совсем глупым мальчишкой. Влюбился в девушку, на которую мне не следовало даже поднимать взгляд. Потом не придумал ничего лучшего, как насмерть рассориться с её родней… Кровь и дремора! Её брату следовало дважды подумать, прежде чем говорить подобные слова воину, будь ты хоть четырежды сын конунга. Мы скрестили клинки, и блестящий витязь уступил какому-то голодранцу, безвестному отродью вдовы кузнеца. После этого мне оставалось только бежать, благо мать к тому времени уже третий год, как нашла себе второго мужа. А потом как-то незаметно Киродиил стал моей второй родиной. Здесь мои друзья, моя гильдия, мои товарищи… И, в конце концов, я осознал, что обратно уже не вернусь.
— Киродиил я успела увидеть, — сказала Мириам. — Здесь красиво. Леса, горы, небо… По ночам оно так прекрасно, что захватывает дух. Как странно, что вы никогда не… ладно, неважно. Я просто хотела спросить, какой была та, первая родина, где ты родился. Она отличалась от Киродиила?
— Моя родина — Скайрим, — со скрытой гордостью сообщил нордлинг. — Это суровый край. Куда более суровый, чем благословенный Акатошем Киродиил. Отвесные скалы, с которых медленно стекают ослепительно сверкающие ледники, слизывая и дробя в мелкий щебень плоть гор. Бескрайние тундры, где нет ничего, кроме мха и лениво гложущих его оленей. Вечно покрытый льдами океан. Дремучие бескрайние леса. Скайрим — очень красивый край. Безжалостный к слабому, но прекрасный.
Перед внутренним взором Мириам немедленно предстали картины далёкого Скайрима. Да, именно такой край и должен был породить этого сильного мужчину.
— Ты красиво говоришь, — произнесла она. — Когда я слушаю тебя, то кажется, что вижу всё собственными глазами.
— Я говорил, что должен был стать скальдом, сказителем на наречии моего народа. В итоге стал грубым и приземленным рубакой, но привычки таскаться всюду с лютней не утратил. — Он замолчал, а потом совсем другим негромким, но звучным голосом, в котором слышался и лязг мечей, и стук подков, и рев шторма, продекламировал: — Буй-дева снова длить бой готова, звенят подковы коня морского, жала из стали жадно ристали, со струн летели ястребы к цели*.
— Ты жалеешь о том, что твоя судьба оказалась иной? — после паузы, в течение которой она смаковала только что услышанные строки, спросила Мириам. — Знаешь, в начале жизни у меня вообще не было выбора. Дети, наделённые Силой, в моих краях неизменно становятся воинами. Среди них есть те, кто мог стать художниками, артистами, учёными, но их путь всегда предопределён.
— Расставшись с родным краем и всеми, кого знал, я многое потерял, — задумчиво произнес Гил. — И многое приобрел взамен. Жалеть… нет, не жалею. Тогдашний юнец — это не я. Меня сделала моя жизнь. Судьба часто выбирает вместо нас, так устроен мир. Стать воином… для мужчины нет большей чести. И не только для мужчины.
— Да, я знаю, — кивнула Мириам. — И могу защищать свой мир и тех, кого считаю достойным защиты. За них я отдам свою жизнь, не задумываясь. Тебе доводилось принимать участие в войнах?
— И не в одной, — кивнул нордлинг. — До изгнания я воевал за Скайрим против Хай Рока, родины Хадести, и Хаммерфелла. Тогда я защищал свой народ и отстаивал честь своего клана. Потом наёмничал. Был на Пятилетней Войне, когда кошки сцепились с лесными эльфами. Участвовал в Войне Голубого Раздела, когда высшие эльфы отняли у своих лесных сородичей несколько лакомых островов. У нас давно не было мира, — пожал плечами мужчина. — Сейчас, когда на троне снова подлинный император, а не нацепивший личину колдун, наступило затишье, но никто не верит, что мир пришел надолго.
— Впечатляющий список, — сказала Мириам, водя пальцем по его груди. — Значит, когда войны нет, ты занимаешься поиском приключений вместе с Хадести и Ворчуном?
— Да, пожалуй, — подумав, ответил нордлинг. — На самом деле, поиск приключений — это что-то вроде отпуска. Кровавая заварушка в Гильдии Магов, когда Дес разбиралась с некромантами, дорого нам далась, и желания ввязываться в большую политику у нас троих сильно поубавилось.
— Поэтому вы просто ввязались в помощь нам, — проговорила Мириам, сладко потягиваясь, а потом вновь прижимаясь к мужчине. — Теперь я могу с уверенностью сказать, что нам очень повезло. Во всех отношениях, — хитро улыбнулась женщина.
— Это вопрос, кому на самом деле повезло, — рассмеялся нордлинг, нежно проводя пальцами по спине Мириам.
От его ласки ей стало невыносимо хорошо. И Мириам вдруг захотелось поделиться чем-то своим, личным. Историей, которую она могла рассказать только очень близкому человеку.
— Ты веришь в чудеса? — спросила женщина. — Я вот никогда не верила. Но в нашей Вселенной есть место… удивительное место… где они происходят почти каждый день. Где царят мир и покой и где находят пристанище те, чья война навсегда завершилась. Родители Сьюзан уже очень давно живут там. Именно поэтому сама Сьюзан так далека от жестокой реальности. В отличие от меня.
В моей галактике много тысячелетий существует разделение людей, владеющих Силой. Одни называют себя джедаями, другие — ситхами. Принятие той или иной стороны влияет на нас. Считается, что ситхи несут Тьму, а джедаи — Свет. Но дело не только в этом. Разнятся традиции, уклад жизни. В основе идеологии ситхов лежит свобода, у джедаев это покой.
Мою Силу разглядели именно джедаи и взяли в свой Орден. Я выросла там, научилась контролировать эмоции, приняла то, что мне говорили. Однажды, с интервалом буквально в несколько дней, в Академии появились два новых ученика. Они были слишком взрослыми для того, чтобы только начинать обучение, но мой учитель сказал, что их потенциал чрезвычайно велик и нельзя оставлять его без внимания.
Девушку звали Реван, мужчину — Малак. Её отыскали в лесу на какой-то пограничной планете. Его нашли среди обломков торгового судна, потерпевшего крушение на другом конце галактике. Поначалу, они казались мне слишком слабыми. Реван долго не могла освоиться со световым мечом, была такой неловкой… однако наставники оказались правы. Оба новичка за ничтожно короткий срок стали великолепными воинами. Я восхищалась ими. Особенно ею. Она оказалась не только очень сильной, но и благородной.
В Республике в то время была война. Сенат попросил военной помощи у Ордена джедаев и получил отказ. Наш Совет решил, что вмешиваться не стоит, а Реван имела противоположную точку зрения. Хотела прекратить войну, спасти невинные жизни. Она собрала единомышленников, продемонстрировала свои таланты стратега и тактика, и благодаря этой помощи враг был разгромлен. Но потом… она изменилась.
В своём стремлении навести в галактике порядок Реван всё дальше уходила на Тёмную сторону. Они с Малаком нашли древнее мощное оружие и собрались использовать его для защиты мира. Но никакого мира таким способом добиться было нельзя. Реван почувствовала, какую силу может получить с помощью того оружия, и поддалась искушению. Я сказала, что не пойду с ней, она отпустила меня.
Я вернулась в Орден, однако там мне тоже не были рады. Во-первых, я была одной из тех, кто пошёл против воли Совета. Во-вторых, они уже поняли, кем становится Реван, а я слишком долго была рядом с ней. Меня отправили в ссылку. Я приняла это наказание безропотно, потому что искренне считала себя неправой, хотела искупить свою вину, стать прежней. Реван и Малак в это время возрождали Орден ситхов, создавали армию, воевали с Республикой. Потом мне позволили вернуться в Орден и там, в его главной резиденции я увидела Реван… она была повержена, почти уничтожена, но ей не дали умереть. Ей стёрли память, обманом заставили служить джедаям. И тогда я ушла. Я больше не могла быть частью их жизни.
На самом деле джедаи не побеждали Реван. Это сделал Малак. В вечном противостоянии учителя и ученика он обманом одержал верх.
Я тоже нашла себе учителя-ситха. От Малака старалась держаться подальше. Я перешла на тёмную сторону не ради служения ему, а ради обретения равновесия с самой собой. Идеология ситхов оказалась мне ближе. А Малак… его победа была нечестной и подлой. Реван всегда была лучше него, он не осмелился столкнуться с нею лицом к лицу, поэтому просто предал. Шло время. Я узнала, что джедаям удался их план. Реван, лишившись памяти, снова воевала на их стороне, добралась до Малака и победила его, уничтожив то страшное оружие. Орден ситхов без сильных лидеров должен был прийти в упадок.
Но как-то раз я столкнулась с одним человеком… Он сказал, что видел Реван перед её победой над Малаком. И что Реван знала, кто она такая, что к ней вернулась память. Мне мучительно хотелось увидеться с ней. Я искала встречи, но не успела. Реван отправилась в неизведанные регионы, и после я узнала, что она погибла.
Мириам замолчала, её взгляд был устремлён куда-то в пустоту. Картины прошлого одна за другой всплывали в памяти.
— На чёрные планеты я наткнулась случайно. Я не знала, что они такое. И не знала, как предотвратить исходящую от них угрозу, которую даже не видела, просто… чувствовала. Ордену ситхов до них не было дела, для джедаев я стала отверженной, меня не стали слушать, до Сената я добраться не успела, потому что встретила Реван. Она оказалась жива. И она изменилась. Она больше не была ни джедаем, ни ситхом. И именно Реван отвела меня в то самое волшебное место, в самое сердце нашей Вселенной. Там нашлись те, кто остановил существ, превращающих планеты в чёрный камень. С тех пор я живу и сражаюсь вместе с новыми соратниками. Мы пытаемся предотвратить угрозу, которая висит надо всей нашей Вселенной. Знаешь, я рада, что эта угроза исходит не отсюда, не из Киродиила. Потому что здесь мне нравится всё сильнее.
Она тихонько рассмеялась и уткнулась в мужскую грудь, наслаждаясь выпавшими на их с Гилом долю минутами покоя.
* Эгиль Скаллагримссон, перевод С.В. Петрова
Глава четырнадцатая
Утром Сьюзан обнаружила, что по-прежнему находится в комнате одна. Сегодня этот факт её не расстроил. Она вообще не хотела сейчас ни с кем разговаривать, но потом подумала, что её карпизы будут лишними в той ситуации, в которую они попали. Кое-как приведя себя в порядок, девушка направилась в общий зал, где отыскала Хадести. Выглядела та осунувшейся и бледной, но для живого трупа вполне бодрой.
Мужественно нацепив на лицо улыбку, Сьюзан проговорила:
– Доброе утро.
Она плюхнулась на стул и даже заказала себе какой-то завтрак. Только для вида. Есть ей не хотелось совершенно.
– Как чувствуешь себя, Хадести? Мы вчера так испугались за тебя!
– Бывало и получше, но радует тот факт, что вообще жива осталась. Придётся в ближайшее время обходиться без волшебства.
В распахнутые настежь окна таверны сочилась утренняя свежесть вперемешку с запахом навоза и кудахтаньем кур. Деревня, она и есть деревня.
– Кстати, собираюсь полазить по окрестностям. Надо сварить кое-какие зелья, – нарочито небрежно произнесла бретонка, стараясь смотреть на невесёлую мордашку напротив без бросающегося в глаза сочувствия. Она слишком хорошо помнила эпические переговоры с гоблинами. «Кровь и дремора! Мир, конечно, мерзкая штука, но неужели недостаточно того, что он сломал о колено нас, и теперь ему вот таких девочек подавай?»
С чего вдруг волшебница взялась опекать сидящее перед ней золотоволосое видение, размаху ресниц которого позавидовала бы любая фрейлина, оставалось загадкой. Материнский инстинкт, что ли, проснулся? Если бы Коридуэнн предпочла семейный очаг карьере в Гильдии, то сейчас вполне могла иметь дочь возраста Сьюзан. Хадести досадливо тряхнула головой и послала собеседнице ободряющую улыбку. – Если интересует местная алхимия, то я как раз собираюсь заняться изготовлением некоторых зелий.
– А для этой профессии нужен магический талант? – уточнила Сьюзан. – Впрочем, я бы в любом случае прогулялась…
– Нет, магического таланта тут не требуется, – заверила девушку Хадести, – только нечеловеческое терпение.
Волшебница занялась своим завтраком. Одновременно с этим в зале появился Ворчун, тут же присоединившийся к компании.
– Я договорился насчет отправки почтового голубя с посланием для Гильдии, – после приветствия сообщил он. – Можем со спокойной совестью отдыхать. А куда подевался Гил? – спохватился орк, когда тарелка оказалась пуста.
– Может быть, он опять с Мириам? – ляпнула Сьюзан и тут же залилась краской. Вот когда она научится держать язык за зубами?
– С Гилом? Опять? Разве он не с очередной служанкой? – озадачилась Хадести.
– Или он просто спит, – попыталась исправить ситуацию девушка. – Вчера все так устали. А когда мы пойдём за травками? – ей отчаянно требовалось хоть как-то переключить мысли на нечто более нейтральное, чем мучительные воспоминания.
– Можно прямо сейчас, – решила бретонка, подымаясь.
Заняв у хозяина пару корзин, компания отправилась на поиски алхимических ингредиентов. Солнце ещё только-только поднималось из-за гор, свежий ветер бесцеремонно лез за воротник и трепал волосы, птицы беззаботно пели… По крайней мере, так сказали бы не сильно сведущие в тонкостях жизни пернатых поэты.
На самом деле самцы усердно трудились, надрывая горло, чтобы пригласить самку и отпугнуть соперников. Жёсткое соревнование, в котором побеждает сильнейший. При приближении подозрительных двуногих раскатистые трели моментально сменялись отрывистыми пронзительными позывками, сигнализирующими о замеченной опасности.
Орк лениво прислушивался к какофонии, которая выдавала не только их присутствие, но и появление любого врага. Смысла опасливо озираться и прожигать взглядом кусты не было никакого, и Ворчун мирно наслаждался прогулкой, раз уж избежать её не удалось. Хадести, напротив, сканировала окружающее пространство внимательным взглядом.
– Манжетка обыкновенная, – сообщила она, наклоняясь к неприметной травке с пальчатыми листьями, сросшимися у основания. – Основное применение – в зельях восстановления здоровья, причём использовать это её свойство может даже новичок. Побочное действие – ослабляет выносливость, но только если негативный эффект будет закреплен другим компонентом. Кстати, это основной принцип алхимии. В любом зелье для закрепления положительного или отрицательного эффекта требуется как минимум два ингредиента, обладающих нужным свойством.
– А какой второй ингредиент для восстановления здоровья? – поинтересовалась Сьюзан, сорвав рядом с найденной Хадести манжеткой ещё одну такую же и старательно запоминая название, внешний вид, а также всё то, что говорила волшебница. Дома ей часто давали похожие уроки, состоящие из прогулок и рассказов то об одном, то о другом. Алхимия в число изучаемых предметов, разумеется, не входила, поэтому девушка подошла к познавательной беседе с Хадести с интересом и энтузиазмом.
– Перечислять все подходящие компоненты было бы слишком долго, но из того, что доступно нам сейчас, шляпка мухомора вполне подойдет. Правда, чтобы использовать её, нужно быть весьма опытным алхимиком. Как правило, каждый ингредиент обладает несколькими эффектами. Одни извлекаются легко, другие – чуть сложнее, а для некоторых нужны усилия эксперта в области алхимии. К счастью, нам не надо ограничиваться просто извлекаемыми эффектами, поэтому выбор ингредиентов у нас богат. Так что сейчас ищем манжетку и мухоморы для зелья исцеления и… Ага! Вот она, знакомься: болотная митрула, – бретонка аккуратно отделила ножом шляпку ярко оранжевого гриба, обильно покрытую слизью. – Вторым компонентом будут семена льна.
Найти длинные стебли, увенчанные сухими коробочками, не составило труда.
– Давай обыщем вон ту рощицу, а потом вернёмся в гостиницу, где я покажу, как делать, собственно, зелья.
Ворчун зевнул и тоскливо заоозирался в поисках более интересного занятие, чем сбор сена.
– Пойду крабов наловлю, – сообщил приободрившийся орк, заметив, как сквозь глухой полог леса сверкнула водная гладь. Ручеёк. Или озеро.
Через минуту девушки продолжали поиски ингредиентов вдвоем.
***
Сьюзан шагала рядом с Хадести, внимательно глядя по сторонам и честно стараясь быть полезной. Несколько раз ей на глаза попадался лён, и ещё она отыскала оранжевый гриб, неподалёку от которого обнаружился мухомор.
– Его как-то специально обрабатывают, чтобы перестал быть ядовитым? – подозрительно уточнила девушка, разглядывая красную в белых пятнышках шляпку.
– Мы же их не жарить собрались, – рассмеялась Дес. – Не беспокойся, в вытяжку яд не попадет.
– Это так интересно! Зелье восстановления здоровья, зелье восстановления магии, – рассуждала Сьюзан. – Первое, по-видимому, ускоряет регенерацию тканей, а второе? У нас таких нет. Точно нет. Как оно действует? Заставляет организм быстро концентрировать силу из окружающего пространства? А какие ещё существуют зелья?
– Маги берут силу не из окружающего пространства, а из Этериуса – магического измерения, окутывающего Нирн, – покачала головой Хадести. – А зелье… грубо говоря, на несколько мгновений приоткрывает окошко туда. В нормальном состоянии оно закрыто, и сила медленно сочится сквозь щели, тут же она начинает хлестать потоком. Это опасно и не обходится без последствий. Что же касается другого твоего вопроса, то алхимия способна добиваться практически всего, что и маги при помощи заклинаний: ты можешь дышать под водой, а можешь ходить по ней, можешь стать невидимым или двигать предметы на расстоянии, видеть в темноте или, наоборот, заливать пространство светом, исцелять раны и болезни, насылать порчу, парализовать врага, вытянуть его силы, его ловкость и саму жизнь.
– Ну, надо же! – протянула Сьюзан. – Ваш мир кажется таким похожим на нашу Вселенную, но он совсем другой. Материя, Сила и Разум – три неизменных составляющих нашей Вселенной, которые присутствуют в каждой её точке. Никаких магических измерений нет, Сила разлита в окружающем пространстве. И таких интересных зелий у нас не изобрели. Ходить по воде! Ну, надо же! Вытягивать жизнь… – тут девушка вернулась к своим мрачным размышлениям и замолчала.
Усевшись на поваленное дерево, Дес приглашающе махнула ей рукой.
– Тебе ведь не по себе? — спросила она Сьюзан. – Сидели люди в своей пещерке, ничего плохого нам не сделали, а тут пришли мы и радикально решили вопрос с их там проживанием, так? И люди, с которыми ты делила кров и пищу, оказались способными на поступки, от которых у тебя холодно на сердце. Ты хочешь видеть торжество добра и справедливости, а увидела кровь и жестокость. И теперь пытаешься понять, кто ты, каков мир, и что теперь делать со всем этим дерьмом. Я права?
– Почти, – тряхнула головой Сьюзан. – Эти маги делали плохое. Я помню, что вы говорили о некромантии, и не думаю, что все люди на свете хорошие. Но у любого человека должен быть шанс исправиться, а там, в пещере… мы их даже не похоронили! У каждого из них была своя жизнь, свои близкие, мечты. И вот не осталось даже могил. Да, ты была ранена и остальные тоже, но… Нет, вы не сделали ничего такого, от чего я бы изменила о вас мнение, просто Мириам… зачем она так поступила? Зачем сказала, что остались живые? Да, она ситх, но она ведь умеет сострадать, я знаю. Может быть, тот выживший некромант взглянул бы на мир иначе, изменился бы в лучшую сторону? А ещё я знаю, какой он, этот мир, правда знаю. Я имею в виду мир вообще, обе наши Вселенные. На мою маму напал грабитель, когда она возвращалась домой, а папу много лет держали в плену и сводили с ума. И я видела последствия самой ужасной войны, случившейся в нашем мире. Я тоже хотела воевать, защищать нашу Вселенную, а в этой пещере с некромантами оказалась обузой, которую надо утешать, – голос девушки дрогнул. Она знала, что уже наговорила лишнего, но не ничего могла с собой поделать.
– Чей шанс прожить жизнь ты ставишь дороже? Того некроманта, который успел отпить из отравленного источника, по горло запачканного в крови невинных и прекрасно знавшего, на что шёл, или деревенской девчонки, которую он разложит завтра на алтаре? К кому должна была проникнуться состраданием Мириам? К безжалостному убийце или к твоему отцу, которому придётся хоронить дочь, когда оставленный тобой в живых мерзавец ударит в спину? – поинтересовалась бретонка, сочувственно глядя на девушку.
– Когда ты так спрашиваешь, кажется, что я совсем глупая, – вздохнула Сьюзан. – Ты ведь знаешь, какие ответы услышишь. И я дам именно их. Получается, всё, во что я верю, неправильно. Но ведь люди умеют меняться, правда! И даже безжалостного убийцу можно любить. Спроси у Мириам!
– Мириам любит безжалостного убийцу? – осторожно поинтересовалась бретонка, сразу же забеспокоившаяся о друге. Очень и очень близком друге.
– Вообще-то да, – Сьюзан виновато посмотрела на Хадести. – Он убил много людей… И Мириам тоже причинил боль… Незадолго до того, как мы попали сюда, я слышала, как она говорит с мамой… как плачет… Он мне не нравится, — поделилась Сьюзан тем, что считала своим серьёзным недостатком, ведь упомянутый убийца был братом обожаемой наставницы!
– Ох, Сьюзан! – вздохнула бретонка. — Ты ведь сейчас сдала свою подругу, которая, возможно спит с моим… другом. Ты говорила о вере. Прости, но именно вера делает нас слепыми. Милосердие – это хорошо, однако всему есть своё место и время. Очень часто оно становится непозволительной роскошью. И ладно, когда оно дорого обходится нам самим, но гораздо чаще за нашу слабость расплачиваются другие. Ты обвиняешь Мириам, позволяя своей слепой вере заслонить от тебя живого человека! Нет ничего тяжелее, чем нести ношу выбора чужой жизни или смерти. Она взяла этот груз на себя. Мы сделали то, что должны были сделать, и места для гуманизма не было. Просто не было! Да, это тяжело. Для всех тех, кто был в той дреморовой пещере. Но, кровь и пепел, кто-то должен чистить дерьмо в этом даэдровом мире, если мы не хотим в нём захлебнуться!
– Почему сдала? Мириам хорошая, а сердцу не прикажешь, – немедленно заступилась за подругу Сьюзан, забыв, что дулась на Мириам со вчерашнего дня. – Она защищает меня, мою наставницу, весь наш мир. Она жизнь за нас отдаст. И твоему другу, ему ведь нечего бояться! Дэвида здесь нет, – девушка залилась краской и спрятала глаза. — Всё делаю неправильно. Совсем всё, – предательские слёзы полились-таки, оставляя на щеках мокрые дорожки. – Ты права, а я нет.
– Что ты, девочка, это не стоит слёз! – растерянно воскликнула Хадести, чувствуя раскаяние из-за того, что довела до слёз ребёнка. – Ты всё делала как надо. Просто некоторые вещи приходят тяжело и оставляют на сердце немало шрамов. – Магичка осторожно притянула девушку к себе, успокаивающе гладя её по спине. – Тебя так сунули во всю эту грязь. Любой бы растерялся. Жизнь она такая, да… Любит бить по лицу наотмашь. Хочешь, расскажу историю про девочку, которая хотела стать великой волшебницей, а в итоге чуть не стала чудовищем? Чудовищем в прямом смысле, безо всяких метафор.
– Хочу, – решила Сьюзан, ещё разок всхлипнув, но уже начиная успокаиваться. Касания Хадести возымели нужный эффект.
– Тогда слушай, – задумчиво улыбнулась Хадести. – Редкая девочка в детстве не мечтает стать великой волшебницей. К счастью, большинство из них позже переключаются на планы выхода замуж за прекрасного принца, потом начинают приглядываться к симпатичному сыну зажиточного соседа, а там венец, дети, внуки… не до колдовства. Только малую часть тех, кто в детстве с блеском в глазах декламировал переделанные в «заклинания» стишки, судьба действительно наделяет талантом к магии. Проклятым талантом. Ты спросишь, почему проклятым? Потому что если талант слаб – твоя участь быть на посылках у старших коллег, бессильная зависть к вышестоящим, изматывающий труд на пределе способностей, вечно пустой кошелёк, долгие часы за пыльными фолиантами и тщётные мечты о большем. О сыновьях соседа можешь забыть. Мужчине не нужна ведьма в доме. Совсем не нужна. Если же тебе выпало оказаться одной из немногих одаренных, то… дела твои ещё хуже.
– Хуже, чем ты описала? – недоверчиво поинтересовалась Сьюзан. Она бы никогда не подумала, что магических дар может оказаться тяжким бременем. Или это особенности мира Хадести?
– Участь талантливого мага, неважно, родился он женщиной или мужчиной, – жить на лезвии меча, ежесекундно рискуя сорваться в пропасть, – невесело усмехнулась магичка. – Ему суждено быть затянутым в безжалостный водоворот интриг, где проигравший платит жизнью. Малейшая оплошность, и ты рискуешь оказаться в рабской зависимости у привязавшего к тебе ниточку колдуна. У сильных магов не может быть друзей, зато врагов хоть отбавляй. На самом деле, каждый твой коллега – твой непримиримый враг. Низшие ненавидят тебя за то, что ты используешь их как марионетки в своих играх, распоряжаясь чужими жизнями как разменной монетой в своём стремлении к власти. Те, кто находятся лишь ступенью ниже, жадно ищут твоё уязвимое место, чтобы ударить. Высшие рангом ждут того же от тебя… Впрочем, оправданно. Ты тоже привык носить за пазухой нож, чьё лезвие не забываешь заботливо смазывать ядом. Таковы правила игры, и у тебя просто нет другого выбора.
– И в таких условиях кто-то хочет быть магом, а ваша гильдия не развалилась? – захлопала глазами Сьюзан. – Как можно существовать в общине, где каждый сам за себя?
– Гильдия – это не только очень много голодных пауков, запертых в одной банке. Представь, что родилась в простой крестьянской семье, где твоя участь – горбить спину на полях, рожая по ребёнку в год, пока тебя не унесёт гнилая лихорадка. Или ты обедневшая дворянка, которой остается всю жизнь провести за пяльцами, таращась на облезшие шпалеры и слушая нытьё родственниц, тоскующих по прежним денькам. Быть членом Гильдии – значит, принадлежать к одной из могущественнейших организаций Киродиила. Да что там Киродиила, всего Тамриэля! Гильдия – это власть, деньги, боязливое почтение простых смертных. Гильдия – это ключ к могуществу, тайным знаниям, могущественным заклятиям, секретам, таящимся в ветхих фолиантах из библиотеки Арканского Университета. А если тебе повезет и ты окажешься достаточно сильна, умна и безжалостна, чтобы стать магистром, то войдёшь в число самых богатых и влиятельных граждан Империи, даже родившись крестьянкой или рабыней. Тебе будут почтительно кланяться дворяне, а высшая знать принимать за равного себе. Про роскошь и раболепство челяди, простолюдинов, даже низших по рангу коллег и упоминать не стоит. Да, добиться заветной цели дано не всем, но именно стремление к ней и вращает колесо этой мельницы.
– Власть, могущество, тайные знания и путь наверх через чужие смерти. Ученик убивает учителя, – произнесла Сьюзан, неожиданно усмотрев аналогию между историей Хадести и несколько более скупыми и менее красочными рассказами Мириам.
– Или учитель ученика, – кивнула бретонка. – Кто успеет нанести удар первым. И сумеет при этом не попасться. Потому что Гильдия сурово карает нарушителей устава. Результатом заведенных в Гильдии Магов порядков становится то, что множество эгоистичных, озабоченных лишь собственными интересами колдунов выступают одной монолитной организацией, с влиянием которой вынужден считаться сам император. Но речь сейчас не об этом… Героиня моего повествования родилась в знатной семье. Достаточно знатной, чтобы довольствоваться полученным при рождении положением в обществе и не стремится к большему. В роду её рождалось немало колдунов, и кое-какие заклятия входили в полученное ею наследство. Кроме того, семье принадлежала власть. Пусть эта власть распространялась над клочком каменистой земли, где мало что растёт и даже козы с трудом находят себе пропитание, пусть с некоторых пор абсолютность этой власти оказалась нарушена протянувшейся над Тамриэлем дланью императора, всё же эта власть была подлинной, непреложной и уходящей своими корнями во тьму веков. Одним словом, в Гильдии Магов девочке делать было нечего. Но! Природа наделила её слишком щедро. Настолько, что перспектива всю жизнь строить козни братьям и сёстрам в борьбе за несколько не сильно приглядных камней, именующихся родным замком, довольствоваться обрывками магических знаний, вести унылую и безрадостную жизнь на задворках империи, девочку не прельстила. И она покинула отчий кров, вместо напутствия получив отлучение от рода. Это не особенно её огорчило. Наоборот, изгнание из известного своим противостоянием Империи рода оказалось на руку, когда она начала делать карьеру в самой влиятельной гильдии Империи. Гильдии Магов. Девочка была не только способной, но и сообразительной. Она быстро училась, умело справляясь с порученными заданиями, и вскоре должна была добиться заветной рекомендации в Арканский Университет, когда её отправили в милый прибрежный городок Аннвиль, излюбленное прибежище художников и утомлённых столичной суетой аристократов, чтобы найти запропавшую волшебницу, которая отправилась туда на пару недель отдохнуть и покупаться в море, но так и не вернулась в стены родной Гильдии.
– Арканский Университет – это какое-то учебное заведение, связанное с гильдии магов? –уточнила Сьюзан.
– Арканский Университет – цитадель знаний о магии, доступ к которым открыт только для членов Гильдии достаточно высокого ранга, – кивнула Хадести. – Вступить в Гильдию может любой желающий, тем более, что крупицу силы из Этериуса имеет каждый родившийся в Нирне. А вот для поступления в Университет и, соответственно, доступа к хранящимся знаниям нужно быть действительно одаренным магом.
– Понятно, – кивнула Сьюзан, с интересом ожидая продолжения истории.
– Поиски пропавшей волшебницы привели нашу героиню в подземелья под развалинами давно забытого храма, где она оказалась на алтаре с перспективой быть скармленной ужасному чудовищу, отвратительной смеси человека с пауком. Тут бы всей истории и конец, если бы не внезапное появление на сцене некоего нордлинга, с которым наша героиня познакомилась незадолго до того. Героиню спасли, нехорошие парни или пали смертью нехрабрых или разбежались, а чудовище… Чудовище оставило героине на память два шрама на лице, – бретонка задумчиво провела по расчертившим её лицо полосам, – но когда та уже прощалась с жизнью, неожиданно выпустило жертву и попросило добить. – Некоторое время бретонка молчала, погружённая в воспоминания. – Доложив о печальной участи пропавшей волшебницы, наша героиня получила-таки заветную рекомендацию и отправилась покорять магический Дагот Ур. Это гора такая, к северо-востоку отсюда, самая высокая в Киродииле, – пояснила она. – Вскоре её таланты привлекли к себе внимание… многих, в том числе одной очень могущественной колдуньи, ученица которой недавно исчезла при таинственных обстоятельствах. И наша героиня стала её заменой. Способности девушки быстро позволили ей стать правой рукой колдуньи, с изяществом плести интриги, при необходимости демонстрировать грубую силу, решать сложные тактические задачи и прочими мерами способствовать росту влияния своей покровительницы. Она легко училась самым изощренным заклятиям, искусству манипулировать коллегами, с холодной расчётливостью распоряжаться чужими жизнями. Однако кое-что пошло вразрез с заведенными порядками. Окончив Университет, наша героиня была отправлена своей госпожой в один провинциальный филиал, чтобы привязать невидимые ниточки к возглавлявшей филиал колдунье. Что, кстати, и было проделано. Но пока молодая волшебница играла партию шантажа и подкупа, она неожиданно повстречалась сначала с тем самым когда-то спасшим её жизнь нордлингом, а потом… а потом встретила мужчину, которого полюбила. И эти двое мужчин показали ей другую жизнь. Жизнь, в которой было место для дружбы и любви. Но времени разбираться в своих стремлениях и желаниях не оставалось. Началась война с некромантами. Запрет архимага вызвал раскол, все начали воевать со всеми, творилось даэдрот знает что… И вот тут начали всплывать странные подробности. О пропавшей ученице, о том странном монстре, о тайно связанной с некромантами наставнице. Наставница же, в свою очередь, нашла момент подходящим, чтобы избавиться от слишком способной ученицы, к которой начал приглядываться… эээ… неважно. В общем, удар истинного мастера со спины – и наша героиня лежит на смутно знакомом алтаре с увлекательной перспективой превращения в то самое чудовище. Впечатления, скажу тебе, непередаваемые. Вот только колдунья не учла друзей. Да и девушка не была беспомощной жертвой. И ученица убила своего учителя, да… Несмотря на заплаченную цену, наша героиня после всей этой истории могла занять очень высокий пост в гильдии, но… игры во власть вызывали у неё только тошноту, поэтому пост архимага принял один из её соратников, а она сама вышла в отставку и… что там обычно говорят в таких случаях сказочники? Жила долго и счастливо?
– Значит, это была ты, – не спросила, а скорее констатировала Сьюзан. – Я не поняла сразу. Выходит, ты нашла третий путь, да? Тот, который ведёт к свободе?
– Не ищи в моей истории морали, – покачала головой бретонка. – Твой третий путь – это путь бездомного бродяги, побирающимся подаянием, вместо того, чтобы держать свою лавку и ныть о росте налогов. Да, налоги его больше не касаются, но стоит ли это заплаченной цены?
– Ты имеешь в виду разрыв с Гильдией? – уточнила Сьюзан. – Но разве не на неё мы работали? То есть связь у тебя остаётся, так?
Хадести подняла брови, не зная, что ответить девушке. Трудно объяснять вещи, кажущиеся тебе очевидными.
– Пожалуй, я не готова говорить о тонкостях моих нынешних взаимодействий с коллегами, – в итоге проговорила она. – Скажу только, что подобную работенку гильдия подкидывает любым желающим. Ну и… быть маргиналом, отребьем-авантюристом, которого даже зажиточный лавочник побрезгует пригласить к себе в гости – это признак невероятного успеха в продвижении по социальной лестнице! – Волшебница поднялась, недовольно встряхнув головой. – Думаю, нам пора возвращаться.
– Зато у тебя есть Ворчун! – заявила Сьюзан. – Найти настоящую любовь – это прекрасно! И знаешь, если бы мы были в нашем мире, то родители обязательно пригласили бы вас в гости. И моя наставница тоже. Жаль, что мы не дома, вам бы понравилось.
– Эй! – предупреждающе подняла руки бретонка. – Я вроде не жаловалась. А домой ты вернешься, не переживай.
– Извини, если мои слова тебя задели, – быстро проговорила Сьюзан. – Идём?
Глава пятнадцатая
В таверне они нашли вторую половину партии приключенцев (включая вернувшегося с добычей орка и наконец-то проснувшуюся парочку), к которой с удовольствием и присоединились. Хадести заказала вина, чтобы запить свой рассказ, всколыхнувший не самые приятные воспоминания.
– Так какие у нас планы на ближайшее время? – деловито поинтересовалась Мириам. – Возвращаемся в город или идём искать эту Азуру?
– Нам надо вернуть долг за лошадей. И едем к святилищу, – откликнулась Дес.
Впрочем, выехала компания не сразу. Сначала бретонка провела обещанный мастер класс по зельям, и сумки путешественников пополнились полезными склянками. В путь они тронулись уже за полдень, а на закате всё и случилось.
При виде высокой женщины в бело-голубом платье, стоящей на холме и спокойно смотрящей в сторону проезжающего по дороге отряда, Хадести тихо вздохнула и спешилась. Орк и нордлинг последовали за ней, привычно закрывая волшебницу с флангов. Мириам и Сьюзан шли последними. Женщину уже терзало предчувствие опасности, и она с беспокойством косилась на Сьюзан. Девушка же разглядывала представшую их глазам незнакомку с откровенным интересом.
– Что ж, с королем-личём и поднявшей его сворой неудачников вы справились, – произнесла Азура (а это была именно она, Королева Восхода и Заката). – Хорошо, когда предоставляется возможность совместить приятное с полезным. Испытание вы прошли. Да, именно мне вы обязаны своим путешествием. И коль вы хотите обратно, думаю, я могу это устроить… в обмен на услугу. Мой брат, Клавикус Вайл, присвоил себе то, что ему не принадлежит. Вот уже три тысячи лет я посылаю своих слуг, чтобы вернуть принадлежащее себе. Но Повелитель Обмана имеет власть над всеми детьми Нирна. К счастью, мне удалось дотянуться до вас, неосторожно бродивших там, где не следовало. Любимое занятие смертных. За всё нужно платить. Ваша плата – добыть для меня душу Индорила Неревара, чтобы я могла вернуть её в мир живых, как предначертано. Тогда вы отправитесь домой.
Азура протянула руку, в которой сверкнула восьмиконечная звезда. Дес автоматически сжала артефакт в ладони.
– Моя Звезда способна вместить в себя даже душу бога, – пояснила Принцесса Даэдра. – Поместите сюда душу Неревара, и я тут же узнаю об этом.
С этими словами женщина растворилась в воздухе, а отряд подхватило в незримом водовороте, выкинувшем их в совсем другом месте. Затянутая густым туманом лощина, слепое небо без светил, глотающая звуки вязкая тишина.
– Поезд дальше не идет, просьба освободить вагоны, – пробормотал орк, затем пояснил: – двемерская поговорка, смысл которой утерян.
– Леди сегодня явно не в духе, – пробормотал нордлинг, неосознанно смещаясь поближе к Мириам, чтобы защитить её от возможной опасности.
– Могла бы и спросить о нашем согласии, – проворчала Дес. – Ну, и куда теперь идти? В этом тумане ни дреморы не видно!
– Это кто бродил, где не следовало? – возмущённо фыркнула Мириам.
Подобная бесцеремонность её несколько задела. А вот тумана она не видела. Сьюзан, успевшая приготовиться к гораздо худшему, облегчённо вздохнула. Похоже, ситуация немного прояснилась, и у них появился шанс вернуться домой!
– О каком тумане ты говоришь? – уточнила она у волшебницы.
– Об этом, – несколько раздражённо махнула рукой Дес на клубящийся вокруг них сумрак. – Кстати, держитесь ближе что ли, а то потеряемся за милую душу.
– Подожди-подожди, – остановил подругу насторожившийся орк. – Сьюзан, что ты сейчас видишь?
– Ничего особенного, – девушка покрутила головой. – Какая-то долина. Вдали каменное сооружение. Точнее несколько колонн.
Бретонка вопросительно взглянула на друзей.
– Я вижу только туман, – хмыкнул нордлинг.
– И я, – согласился орк. – Мириам, для тебя тоже тумана не существует?
– Тумана нет, – деловито доложила Мириам. – Что будем делать? Пойдём к этому… строению?
– Если других ориентиров нет, то да, – кивнула Хадести.
Брести сквозь густой туман, даже вместе с непринужденно оглядывающими окрестности спутниками оказалось тяжёло. В голову будто набили ваты, дышать было трудно. Хотелось просто лечь и уснуть. Желательно навсегда. Троица друзей с каждым шагом всё медленнее переставляла ноги, постепенно отставая от остальных. Когда давящая на плечи тяжесть стала невыносимой, бретонка упала на колени, с испуганным вскриком встречая схлопнувшуюся вокруг неё непроницаемую пелену, отрезавшую от друзей.
– Хадести! – воскликнула Сьюзан, бросаясь к волшебнице.
Бретонка испуганно вцепилась в руку девушки, буквально вынырнувшей из непроницаемого мрака. Прикосновение тёплой ладони помогло мути в голове немного рассеяться.
– Сила Клавикуса Вайла, – хрипловато пояснила она. — Владыка Обмана давит на волю и туманит разум. Ты… можешь вести меня за руку? — неловко попросила волшебница.
Решив, что остальным спутникам помощь тоже не помешает, Мириам сделала знак, прося Сьюзан позаботиться о Ворчуне, а сама взяла за руку Гила. Движение получилось каким-то непривычно нежным. По-видимому, проведённое с мужчиной время давало о себе знать.
Хотя сейчас был совершенно неподходящий для этого момент, нордлинг, не удержавшись, начал нежно поглаживать ладонь женщины. Идти так стало действительно легче, и очень скоро они приблизились к тому самому строению. Внезапно перед Гилом разверзся бездонный провал, заставив его отшатнуться и оттащить от опасного края Мириам. Бретонка и орк застыли. Первым сориентировался Ворчун.
– Я вижу пропасть, – сообщил он. – Она существует?
– Здесь ничего нет, – ответила Мириам. – И мы почти пришли.
– Это обнадеживает, – вздохнула Хадести, мужественно делая шаг в бездну. Ничего страшного не случилось. Под ногами оказалась вполне твердая земля. Когда «провал» остался позади, троица друзей тоже увидела серые камни, воздвигнутые превосходящими человеческие силами.
К огромному мегалиту в центре был прикован высокий темноволосый мужчина. Серые, цвета утреннего неба, глаза незряче уставились в пространство. Красивые черты обветренного лица исказила боль. Орк с некоторым изумлением уставился на светлую кожу великого героя данмеров.
–Неревар, – негромко попытался окликнуть узника Ворчун. Тот не отреагировал, по-видимому, полностью находясь во власти своих видений.
Бретонка, стиснув зубы, начала плести необходимое заклинание. Ворожить в этом странном месте было очень тяжело. Но она справилась. Душу Неревара окутала сиреневая сфера, и мужчина растворился в воздухе. Звезда Азуры в ладони магички немного потеплела, но девушка не успела даже облегченно выдохнуть, поскольку непреодолимая сила вновь закрутила их в незримом водовороте.
Через несколько мгновений орк, нордлинг и бретонка стояли на том самом холме, где встретили Азуру. Та тоже была здесь. Когда Хадести вложила Звезду во властно протянутую руку, Принцесса Даэдра улыбнулась.
– Хорошо, – кивнула она. – Вот ваша награда. – Она вернула Звезду волшебнице. Правда, снова пустую. – За друзей не беспокойтесь. Я вернула их домой, как и обещала.
Оставшись одни, бретонка, орк и нордлинг растерянно переглянулись. Столь скорого прощания не ждал никто. УГила неприятно засосало под ложечкой, но он промолчал, отправившись проверять подпругу у своего коня.
Очередное приключение троицы было, как ни крути, завершено.
***
Сьюзан и Мириам стояли на чёрной равнине. Неподалёку ярким, не принадлежащим этому мёртвому миру пятнышком, серебрилась капсула, на которой они целую вечность назад спустились на планету. Сьюзан проговорила своё громкое «Ой!», Мириам удивлённо покрутила головой. И только когда женщина окончательно осознала произошедшее, её сердце тоскливо сжалось. Разумеется, на лишние эмоции времени у путешественниц не было. Обе они, опомнившись от первого шока, ринулись к капсуле. Потом Сьюзан театральным жестом хлопнула себя по лбу и схватилась за браслет. Мириам же воспользовалась панелью управления в транспортном средстве, и когда на экране возникло до боли знакомое радужное сияние, выдохнула:
– Арго, это Мириам. Мы со Сьюзан вернулись. Мы дома.
