Глаза, плавающие в супе
История, расказанная Безумным богом
Из всех жителей Крусибла Реан всегда казался мне самым мрачным и отчужденным. Его не интересовали ни диковатые забавы «Клуба дуэлянтов», ни посиделки у Больной Бернис. Даже мои нечастые появления на улицах города не вызывали у него ни капли любопытства. Да и имя-то его – Реан – короткое и рваное, больше подходившее собаке, я узнала у Бернис. Имя мне нужно было для одной-единственной цели: удовлетворить свой собственный интерес.
Реану было лет пятьдесят. Его лоб прорезала сеть глубоких морщин, а ухаживать за растительностью на лице он бросил, видимо, очень давно, но, вместе с тем, его благородные и удивительно правильные черты чем-то притягивали к себе взор. Даже замызганные лохмотья, которые заменяли ему одежду, абсолютно не портили первого впечатления о Реане. В общем, если б не его зловещая аура, он был бы одним из тех мужчин, которые заставляют женские сердца биться чаще одним своим видом.
Поведение его, впрочем, казалось странным даже для жителя Дрожащих Островов. Реан тенью слонялся из одного конца Крусибла в другой, разговаривая с кем-то видимым лишь ему одному. Его странная нервная, будто бы ломаная, походка напоминала поступь хищной болотной птицы, и казалось, что он вот-вот вытянет шею и схватит зубами за горло зазевавшегося горожанина. Реана боялись. Стоило прохожим заслышать его громкий зловещий шепот, обращавшийся к пустоте улиц и серо-фиолетовому небу, и скрежещущее шарканье подбитых железом башмаков, как они тут же предпочитали перейти на другую сторону улицы. Суеверная Бернис считала, что Реан мог накликать несчастье. Таким он и был, Реан, безумный норд, волей судеб оказавшийся запертым в тесноте Крусибла.
- Как тебе твои новые покои, маленькая герцогиня? Ты уже распорядилась вынести оттуда все трупы?
- Пока нет, мой лорд, – улыбнулась я. – Боюсь тревожить Китлана, у него была тяжелая неделя.
- Заботишься о подданных? Это так мило. Милее, наверное, только котенок каджита в морковном желе. Впрочем, ты же пришла не просто поболтать о желе, верно? – Безумный бог слегка повернул свой посох, и с его навершия на меня уставился жутковатый грязно-желтого цвета глаз.
- Не совсем. Я хотела бы узнать побольше об одном своем подданном.
- Можешь спрашивать, твой язык ведь все еще при тебе, верно? – Шеогорат саркастически почесал подбородок.
- Реан. Норд по имени Реан.
- О-о-о, Реан! Славный малый! Эссенция Деменции.
- Я заметила, – я попыталась поддакнуть, но Шеогорат поднял вверх ладонь.
- Его историю я готов рассказать, – продолжил лорд даэдра. – И расскажу. Я люблю хорошие истории. И когда их слушают. Поэтому навостри ушки, маленькая герцогиня, иначе я распоряжусь пришить их новому Стражу Врат. А то что он, будет без ушей, в самом деле? У Релмины совершенно нет чувства прекрасного!..
***
Среди всех хуторян, населявших окрестности Солитьюда, Хельферр выделялся особо. Боги щедро наградили его, даровав удачу в торговых делах и крепкое здоровье. Но главным сокровищем Хельферра считалась его молодая жена Эльга. Слухи о ее красоте доносились далеко за пределы Скайрима, а послушать старинные предания, которые Эльга любила долгими зимними вечерами рассказывать у камина, приезжали самые прославленные барды Тамриэля. Хельферру все это весьма льстило, однако по природе своей он был крайне ревнив и старался оградить жену от внешнего мира настолько сильно, насколько возможно. Через три года после свадьбы он сумел отвадить бардов и сказителей, и Эльге не для кого стало петь сказания прошлого. Еще две зимы ушло у Хельферра на то, чтобы скопить достаточно денег и купить в Солитьюде у какого-то заезжего данмера полтора десятка рабов, а также нанять надсмотрщика и дать взятку имперскому чиновнику. Теперь Эльге не нужно было работать на общинном поле и прясть вместе с соседками, и муж накрепко запер ее на хуторе. Бесцельно бродила несчастная Эльга по дому, либо выходила к ограде и наблюдала за рабами, монотонно долбившими тяпками неподатливую землю.
Шли месяцы. Эльга томилась в четырех стенах. А когда женщине скучно, она начинает фантазировать и придумывает всякие глупости, непонятные прямолинейному мужскому разуму. Так и Эльга выдумала себе чувства. «Зачем, – решила она, – мне любить деспота-мужа, если на свете столько чудесных и добрых мужчин? Я наверняка должна встретить одного из них, пусть даже и придется немного подождать». И она стала ждать…
***
- И, между прочим, усердно ждала, – Шеогорат назидательно поднял вверх указательный палец. – Этим она чем-то напоминала нашего любимого Хаскилла. Но, к ее несчастью, она не была похожа на Хаскилла здравомыслием…
Хаскилл почесал нос и загадочно посмотрел на меня.
- Так вот, – продолжил лорд даэдра. – Дальше будет интереснее. Пожалуй, такой истории ты не придумала бы, даже лизнув баливога. Ты лизала баливога? Не пробуй. Тебе не понравится, хотя Тейдону нравилось. Он говорил, что эйфория сильнее, чем от жевания соплей босмеров, во всяком случае…
***
В один теплый осенний день Хельферр ввалился в дом, зажимая обеими ладонями голову. Сквозь пальцы обильно сочилась кровь, так что лицо его стало похоже на красно-бурую маску. На хуторянина не нападали ни бандиты, ни дикие звери; рана была нанесена копытом строптивого жеребца, и Хельферру очень повезло, что удар пришелся вскользь. Эльга вместе со служанками как смогла перевязала мужу голову, но кровь не останавливалась, так что раненый, позвав на помощь одного из соседей, отправился в город в Гильдию магов.
А Эльга осталась на ночь одна. До этого дня муж все время ночевал дома. Даже все торговые дела он решал прямо на хуторе, чтобы не дать жене возможности выскользнуть из-под его сурового взора. Теперь же она оказалась предоставлена самой себе. Проведя вечер в бессмысленных скитаниях по дому, Эльга решила выйти на улицу и встретить восход лун.
Хутор Хельферра был довольно обширен, так что Эльга бродила по нему, любуясь нездешним светом Массера и Секунды и мечтая о грядущей встрече с истинной любовью, до поздней ночи. Когда же она, вырвавшись из сладкого плена фантазий, решила, наконец, возвращаться в дом, ее окликнули. Голос был удивительно приятный и чем-то странно знакомый. Эльга пошла на зов и вскоре увидела таинственного незнакомца. В темноте она не разглядела его лица, но слова его были удивительно учтивы.
- Кто ты? – спросила девушка.
- Я один из рабов твоего мужа, хозяйка, – ответил незнакомец. – Я увидел тебя сегодня в первый раз и сразу же понял, что встретил свою судьбу. Я не прошу многого, но всего лишь взять тебя за руку, хозяйка.
Естественно, Эльга сразу же поняла, что дождалась той заветной встречи, о которой так долго мечтала. Ее не остановило даже то, что лица незнакомца она разглядеть не могла. Девушка дала рабу свою руку, и он, бросившись на колени, покрыл ее поцелуями. Тайна, ночь, пылкость незнакомца и романтические ожидания пьянили Эльгу сильнее самого крепкого меда. Уже не осознавая, что она делает, девушка подняла раба с колен и поцеловала его в губы. Затем незнакомец подхватил Эльгу на руки, отнес к ближайшему стогу сена и…
***
- И дальше я не буду рассказывать подробности, – Безумный бог с задумчивым видом пощелкал ногтем по посоху. – Потому что я очень скромный. Или не очень. Или не скромный. Но, в любом случае, совокупление смертных – не мой конек. Я предпочитаю… другие способы.
- А Эльга так и отдалась рабу, даже не увидев его лица? – с недоверием спросила я. – Низко же она себя ценила!
- А ты ценишь себя высоко, маленькая герцогиня? – усмехнулся лорд Шеогорат. – Чем выше ты находишься, тем больнее придется падать. Я не показывал тебе Утес Казней, к слову? Чудесное место, если ты там, конечно, просто гуляешь, а не летишь вниз с высоты облаков. Хотя о чем я? На Островах ведь нет облаков…
***
Эльга рассталась с любовником еще до рассвета, поэтому его лицо осталось для нее загадкой. В отличие от имени. Раба звали Реан. Условившись встретиться и на следующую ночь, если Хельферр не вернется из города, Реан и Эльга разошлись в разные стороны. Девушка направилась в дом, где и провела остаток ночи, валяясь в супружеской постели и мечтая о грубоватых объятиях раба.
А утро встретило ее тревожными новостями. Хельферр бесследно исчез, даже не добравшись до Солитьюда. Его спутника нашли убитым возле придорожного камня, а лошадей и мужа Эльги разыскать не удалось. Девушка страшно испугалась, ведь ничто так не пугает смертных, как грядущие перемены, но сердце ее ликовало, ибо нелюбимый муж исчез, и все последующие ночи стало можно проводить с Реаном. Весь день Эльга провела в метаниях. Все, за что бы она ни бралась, валилось из ее рук. Служанки с жалостью смотрели на терзания хозяйки и тайком перешептывались за ее спиной о том, что же теперь будет.
Едва в свои законные права вступила ночь, как Эльга, замотавшись в теплый плащ в красно-черную клетку, выскользнула на улицу и поспешила ко вчерашнему стогу. Реан уже ждал ее там, и они вновь предались плотской любви. Но, как и в предыдущий раз, девушка не разглядела в темноте лица раба. И точно так же они расстались до восхода солнца.
А утром на хутор вернулся Хельферр. Вид его был страшен: рана на голове уже не кровоточила, но волосы слиплись и висели бурыми сосульками, глаза приобрели совершенно больной и безумный вид, а одежда превратилась в лохмотья. Но прежняя проницательность не оставила Хельферра, и по одному лишь виду блаженно распластавшейся на кровати жены он заподозрил неладное. Пообещав себе выявить измену и наказать Эльгу, хуторянин занялся делами более насущными – осмотром своих владений. За два дня на хуторе мало что изменилось, разве что кто-то разметал один из стогов на общинном поле. Самый неприятный сюрприз ждал Хельферра у хижин своих рабов. Вместо работы невольники занимались совершеннейшей чушью – торопливо сколачивали какой-то странный деревянный ящик – а надсмотрщик и не думал гнать их в поле.
- Гроб, хозяин, мастерим, – поднял глаза старший из рабов. – Убили-то нашего Реана, убили, Дибеллой милосердной клянусь…
- Когда? – Хельферр присел перед стариком на корточки. Раб поежился, словно хозяин вдруг чем-то его напугал.
- Дак два дня тому. Как вы, хозяин, уехали, а вечеру приходим, а он мертвый лежит. Крови-то нет, ан мертвый одно. Молодой был еще, Реан-то наш, убили его, как есть говорю, убили, – и раб продолжил вколачивать ржавые гвозди в изрядно подгнившее дерево самодельного гроба.
Естественно, Хельферр спросил жену, почему она не следила в его отсутствие за рабами. «Парня по имени Реан убили! – внушал хуторянин. – А ты и за два дня не узнала об этом! Какая же ты хозяйка после этого?» Реан? Сердце Эльги замерло, когда она услышала имя своего любовника. Но еще сильнее, разумеется, девушку потрясло то известие, что Реан был убит два дня назад. С кем же встречалась она? И почему раб не показывал ей свое лицо? Уж не потому ли, что был уже мертв? В обморок Эльга упала, даже не дослушав до конца упреков мужа, и тем самым еще больше укрепила в его душе подозрения. Теперь Хельферр твердо уверился в том, что жена не верна ему и что к этому причастен покойный Реан.
С этого дня жизнь Эльги превратилась в самый настоящий кошмар. Муж начал бить ее, унижал и словом, и кулаком, причем не стеснялся ни служанок, ни соседей. По окрестным хуторам о Хельферре поползли недобрые слухи. Говорили, что он сошел с ума из-за удара копытом и что несчастного своего спутника близ придорожного камня забил насмерть тоже он. Эльгу жалели все, но помочь ей не представлялось возможным. Тяжелой руки и бешеного нрава Хельферра стали бояться.
Еще одним ударом для Эльги стали частые отлучки мужа. Несколько дней в месяц Хельферр проводил вне хутора. Он исчезал и появлялся, не говоря никому ни слова, и каждый раз по возвращении выглядел изможденным, замученным и даже испуганным. Эти перемены в поведении мужа пугали Эльгу еще сильнее, чем побои. Девушка замкнулась в себе: сначала она перестала покидать дом, боясь, что Хельферр изобьет ее на глазах соседей, потом весь мир Эльги сузился до размеров дальней гостевой спальни, где она стала проводить целые дни, питаясь тем, что ей приносили служанки. Умерла она двадцати пяти лет от роду, и в метрическую книгу Солитьюда было занесено, что вид покойница имела самый жалкий, а лицо ее выражало страх и беспокойство.
***
- А что же Реан? – не выдержала я. – Как он смог оказаться здесь?
- Так ты еще не догадалась, – с удовлетворением протянул Безумный бог, словно радуясь, что ему удалось так долго держать меня в напряжении и непонимании. – А вот Хаскилл уже, наверное, все понял. Он всегда схватывает на лету, особенно когда заранее знает, чем закончится история. Эту, например, он прекрасно знает! Не томи герцогиню, Хаскилл, расскажи ей, откуда у нас взялся Реан.
- Если так будет угодно моему лорду, – дворецкий щелкнул пальцами, и в его ладони появился лист пергамента.
- Читай вслух, – предложил мне Шеогорат. – Я люблю, когда мне что-нибудь читают. Если только это не пафосная чушь вроде Мистериума Заркса. Доводилось читать? По-моему, гнуснейший пасквиль…
***
«Кровавая драма в Солитьюде.
Несколько недель назад мирный порт Солитьюд, что в Скайриме, сотрясли ужасающие преступления. Как сообщил «Вороному курьеру» Эйрик Сокрушитель, капитан стражи Солитьюда, который только что с честью распутал это сложнейшее дело, причиной кровавой драмы стало безумие одного из местных жителей. Норд по имени Хельферр сошел с ума и, вообразив себя своим же собственным рабом, за два месяца совершил следующие злодеяния: целенаправленно убил голыми руками двух человек, замучил жену, после чего, окончательно предавшись низким звериным побуждениям, топором зарубил трех служанок и напал на десятника городской стражи, которого вызвали перепуганные криками соседи. К чести стражника отметим, что он сумел обезвредить убийцу, не причинив тому увечий.
Дополнительное расследование ведется в отношении негодяев, которые, поправ закон, торговали несчастными гражданами Империи, обращенными в рабов, в самом сердце цивилизованного Скайрима. Все рабы, принадлежавшие Хельферру, освобождены.
На допросе преступник иногда вел себя как здравомыслящий человек, а иногда называл себя не своим именем, а именем своего раба, клялся, что любил свою хозяйку и не смог пережить ее смерти. Самым же странным в этой истории капитан Сокрушитель назвал тот факт, что раб, чье имя взял себе безумец, был убит им же самим. Воистину, болезни разума ведут к ужасающим последствиям, и редакция «Курьера» искренне желает вам, дорогие читатели, чтобы проклятия Шеогората обходили стороной вашу улицу»
***
- Не правда ли очаровательно? – захлопал в ладоши Безумный бог. – Два в одном! Раб и хозяин в одном лице! А всего лишь удар копытом. Норовистые лошади иногда способствуют пополнению Островов. За это я их и люблю. Ну, помимо прекрасного супа из конины, который иногда готовили для приемов Тейдона. Да, прекрасный суп, если б не глаза. У лошадей такие пронзительные глаза, когда их выдирают и варят. Чем-то похожи на жалость.
- Получается, Эльга не изменяла мужу? – опешила я.
- Именно. Он влюбился в нее во второй раз, уже воображая себя рабом, – кивнул Хаскилл. – Раздвоение рассудка – странная вещь. А она, мечтая о новой любви, даже не заметила, что спала с собственным мужем.
- А как Хельферр попал в Крусибл?
- Дошел сам. Сбежал из тюрьмы, нашел мое святилище, и я его принял, – засмеялся Шеогорат. – Он очень упорный малый, когда Реан. Хельферром он нравится мне значительно меньше. Но, к слову, Реан уже почти полностью вытеснил Хельферра. Если ты хочешь поболтать с Хельферром – лови момент. Однажды он окончательно станет Реаном.
- А… – я открыла рот, чтобы задать новый вопрос, но Безумный бог упреждающе поднял палец.
- Слишком много вопросов, маленькая герцогиня, и слишком мало времени. Тебе стоит нанести визит Релмине, ты не забыла? Не стоит забывать такое, иначе я найду твоей памяти другое применение. Научу ее играть на барабанах. Пожарю себе на ужин, в конце концов! Реан, право, интересный малый, эссенция Деменции и опасный безумец, но Джиггалаг не пощадит и его, когда явится сюда. Иди, отдыхай. Я не хочу, чтобы моя единственная герцогиня выглядела перед Релминой как плохо склеенный кавардак…
Иногда я специально спускаюсь в Крусибл, чтобы встретить Реана. В нем все-таки есть что-то завораживающее. А еще я люблю бояться. Меня мало что пугает в этой жизни, и страх для меня стал роскошью. Я видела кроваво-угольные башни Мертвых Земель и чувствовала на лице горячее дыхание атакующего даэдрота. Я сидела, едва дыша, на постели возле убитого мной старика в ожидании вестника Темного Братства. Я тонула в реках и замерзала на заснеженных горных склонах. Я прошла через многое, и ничто не заставляет предательские мурашки страха бегать по моей спине.
Ничто, кроме скрежета обитых железом башмаков и громкого шепота Реана-безумца.
«Я люблю тебя, хозяйка, я всегда буду помнить тебя… Будь проклят твой муж… Будь… Я… проклят…»
Из всех жителей Крусибла Реан всегда казался мне самым мрачным и отчужденным. Его не интересовали ни диковатые забавы «Клуба дуэлянтов», ни посиделки у Больной Бернис. Даже мои нечастые появления на улицах города не вызывали у него ни капли любопытства. Да и имя-то его – Реан – короткое и рваное, больше подходившее собаке, я узнала у Бернис. Имя мне нужно было для одной-единственной цели: удовлетворить свой собственный интерес.
Реану было лет пятьдесят. Его лоб прорезала сеть глубоких морщин, а ухаживать за растительностью на лице он бросил, видимо, очень давно, но, вместе с тем, его благородные и удивительно правильные черты чем-то притягивали к себе взор. Даже замызганные лохмотья, которые заменяли ему одежду, абсолютно не портили первого впечатления о Реане. В общем, если б не его зловещая аура, он был бы одним из тех мужчин, которые заставляют женские сердца биться чаще одним своим видом.
Поведение его, впрочем, казалось странным даже для жителя Дрожащих Островов. Реан тенью слонялся из одного конца Крусибла в другой, разговаривая с кем-то видимым лишь ему одному. Его странная нервная, будто бы ломаная, походка напоминала поступь хищной болотной птицы, и казалось, что он вот-вот вытянет шею и схватит зубами за горло зазевавшегося горожанина. Реана боялись. Стоило прохожим заслышать его громкий зловещий шепот, обращавшийся к пустоте улиц и серо-фиолетовому небу, и скрежещущее шарканье подбитых железом башмаков, как они тут же предпочитали перейти на другую сторону улицы. Суеверная Бернис считала, что Реан мог накликать несчастье. Таким он и был, Реан, безумный норд, волей судеб оказавшийся запертым в тесноте Крусибла.
- Как тебе твои новые покои, маленькая герцогиня? Ты уже распорядилась вынести оттуда все трупы?
- Пока нет, мой лорд, – улыбнулась я. – Боюсь тревожить Китлана, у него была тяжелая неделя.
- Заботишься о подданных? Это так мило. Милее, наверное, только котенок каджита в морковном желе. Впрочем, ты же пришла не просто поболтать о желе, верно? – Безумный бог слегка повернул свой посох, и с его навершия на меня уставился жутковатый грязно-желтого цвета глаз.
- Не совсем. Я хотела бы узнать побольше об одном своем подданном.
- Можешь спрашивать, твой язык ведь все еще при тебе, верно? – Шеогорат саркастически почесал подбородок.
- Реан. Норд по имени Реан.
- О-о-о, Реан! Славный малый! Эссенция Деменции.
- Я заметила, – я попыталась поддакнуть, но Шеогорат поднял вверх ладонь.
- Его историю я готов рассказать, – продолжил лорд даэдра. – И расскажу. Я люблю хорошие истории. И когда их слушают. Поэтому навостри ушки, маленькая герцогиня, иначе я распоряжусь пришить их новому Стражу Врат. А то что он, будет без ушей, в самом деле? У Релмины совершенно нет чувства прекрасного!..
***
Среди всех хуторян, населявших окрестности Солитьюда, Хельферр выделялся особо. Боги щедро наградили его, даровав удачу в торговых делах и крепкое здоровье. Но главным сокровищем Хельферра считалась его молодая жена Эльга. Слухи о ее красоте доносились далеко за пределы Скайрима, а послушать старинные предания, которые Эльга любила долгими зимними вечерами рассказывать у камина, приезжали самые прославленные барды Тамриэля. Хельферру все это весьма льстило, однако по природе своей он был крайне ревнив и старался оградить жену от внешнего мира настолько сильно, насколько возможно. Через три года после свадьбы он сумел отвадить бардов и сказителей, и Эльге не для кого стало петь сказания прошлого. Еще две зимы ушло у Хельферра на то, чтобы скопить достаточно денег и купить в Солитьюде у какого-то заезжего данмера полтора десятка рабов, а также нанять надсмотрщика и дать взятку имперскому чиновнику. Теперь Эльге не нужно было работать на общинном поле и прясть вместе с соседками, и муж накрепко запер ее на хуторе. Бесцельно бродила несчастная Эльга по дому, либо выходила к ограде и наблюдала за рабами, монотонно долбившими тяпками неподатливую землю.
Шли месяцы. Эльга томилась в четырех стенах. А когда женщине скучно, она начинает фантазировать и придумывает всякие глупости, непонятные прямолинейному мужскому разуму. Так и Эльга выдумала себе чувства. «Зачем, – решила она, – мне любить деспота-мужа, если на свете столько чудесных и добрых мужчин? Я наверняка должна встретить одного из них, пусть даже и придется немного подождать». И она стала ждать…
***
- И, между прочим, усердно ждала, – Шеогорат назидательно поднял вверх указательный палец. – Этим она чем-то напоминала нашего любимого Хаскилла. Но, к ее несчастью, она не была похожа на Хаскилла здравомыслием…
Хаскилл почесал нос и загадочно посмотрел на меня.
- Так вот, – продолжил лорд даэдра. – Дальше будет интереснее. Пожалуй, такой истории ты не придумала бы, даже лизнув баливога. Ты лизала баливога? Не пробуй. Тебе не понравится, хотя Тейдону нравилось. Он говорил, что эйфория сильнее, чем от жевания соплей босмеров, во всяком случае…
***
В один теплый осенний день Хельферр ввалился в дом, зажимая обеими ладонями голову. Сквозь пальцы обильно сочилась кровь, так что лицо его стало похоже на красно-бурую маску. На хуторянина не нападали ни бандиты, ни дикие звери; рана была нанесена копытом строптивого жеребца, и Хельферру очень повезло, что удар пришелся вскользь. Эльга вместе со служанками как смогла перевязала мужу голову, но кровь не останавливалась, так что раненый, позвав на помощь одного из соседей, отправился в город в Гильдию магов.
А Эльга осталась на ночь одна. До этого дня муж все время ночевал дома. Даже все торговые дела он решал прямо на хуторе, чтобы не дать жене возможности выскользнуть из-под его сурового взора. Теперь же она оказалась предоставлена самой себе. Проведя вечер в бессмысленных скитаниях по дому, Эльга решила выйти на улицу и встретить восход лун.
Хутор Хельферра был довольно обширен, так что Эльга бродила по нему, любуясь нездешним светом Массера и Секунды и мечтая о грядущей встрече с истинной любовью, до поздней ночи. Когда же она, вырвавшись из сладкого плена фантазий, решила, наконец, возвращаться в дом, ее окликнули. Голос был удивительно приятный и чем-то странно знакомый. Эльга пошла на зов и вскоре увидела таинственного незнакомца. В темноте она не разглядела его лица, но слова его были удивительно учтивы.
- Кто ты? – спросила девушка.
- Я один из рабов твоего мужа, хозяйка, – ответил незнакомец. – Я увидел тебя сегодня в первый раз и сразу же понял, что встретил свою судьбу. Я не прошу многого, но всего лишь взять тебя за руку, хозяйка.
Естественно, Эльга сразу же поняла, что дождалась той заветной встречи, о которой так долго мечтала. Ее не остановило даже то, что лица незнакомца она разглядеть не могла. Девушка дала рабу свою руку, и он, бросившись на колени, покрыл ее поцелуями. Тайна, ночь, пылкость незнакомца и романтические ожидания пьянили Эльгу сильнее самого крепкого меда. Уже не осознавая, что она делает, девушка подняла раба с колен и поцеловала его в губы. Затем незнакомец подхватил Эльгу на руки, отнес к ближайшему стогу сена и…
***
- И дальше я не буду рассказывать подробности, – Безумный бог с задумчивым видом пощелкал ногтем по посоху. – Потому что я очень скромный. Или не очень. Или не скромный. Но, в любом случае, совокупление смертных – не мой конек. Я предпочитаю… другие способы.
- А Эльга так и отдалась рабу, даже не увидев его лица? – с недоверием спросила я. – Низко же она себя ценила!
- А ты ценишь себя высоко, маленькая герцогиня? – усмехнулся лорд Шеогорат. – Чем выше ты находишься, тем больнее придется падать. Я не показывал тебе Утес Казней, к слову? Чудесное место, если ты там, конечно, просто гуляешь, а не летишь вниз с высоты облаков. Хотя о чем я? На Островах ведь нет облаков…
***
Эльга рассталась с любовником еще до рассвета, поэтому его лицо осталось для нее загадкой. В отличие от имени. Раба звали Реан. Условившись встретиться и на следующую ночь, если Хельферр не вернется из города, Реан и Эльга разошлись в разные стороны. Девушка направилась в дом, где и провела остаток ночи, валяясь в супружеской постели и мечтая о грубоватых объятиях раба.
А утро встретило ее тревожными новостями. Хельферр бесследно исчез, даже не добравшись до Солитьюда. Его спутника нашли убитым возле придорожного камня, а лошадей и мужа Эльги разыскать не удалось. Девушка страшно испугалась, ведь ничто так не пугает смертных, как грядущие перемены, но сердце ее ликовало, ибо нелюбимый муж исчез, и все последующие ночи стало можно проводить с Реаном. Весь день Эльга провела в метаниях. Все, за что бы она ни бралась, валилось из ее рук. Служанки с жалостью смотрели на терзания хозяйки и тайком перешептывались за ее спиной о том, что же теперь будет.
Едва в свои законные права вступила ночь, как Эльга, замотавшись в теплый плащ в красно-черную клетку, выскользнула на улицу и поспешила ко вчерашнему стогу. Реан уже ждал ее там, и они вновь предались плотской любви. Но, как и в предыдущий раз, девушка не разглядела в темноте лица раба. И точно так же они расстались до восхода солнца.
А утром на хутор вернулся Хельферр. Вид его был страшен: рана на голове уже не кровоточила, но волосы слиплись и висели бурыми сосульками, глаза приобрели совершенно больной и безумный вид, а одежда превратилась в лохмотья. Но прежняя проницательность не оставила Хельферра, и по одному лишь виду блаженно распластавшейся на кровати жены он заподозрил неладное. Пообещав себе выявить измену и наказать Эльгу, хуторянин занялся делами более насущными – осмотром своих владений. За два дня на хуторе мало что изменилось, разве что кто-то разметал один из стогов на общинном поле. Самый неприятный сюрприз ждал Хельферра у хижин своих рабов. Вместо работы невольники занимались совершеннейшей чушью – торопливо сколачивали какой-то странный деревянный ящик – а надсмотрщик и не думал гнать их в поле.
- Гроб, хозяин, мастерим, – поднял глаза старший из рабов. – Убили-то нашего Реана, убили, Дибеллой милосердной клянусь…
- Когда? – Хельферр присел перед стариком на корточки. Раб поежился, словно хозяин вдруг чем-то его напугал.
- Дак два дня тому. Как вы, хозяин, уехали, а вечеру приходим, а он мертвый лежит. Крови-то нет, ан мертвый одно. Молодой был еще, Реан-то наш, убили его, как есть говорю, убили, – и раб продолжил вколачивать ржавые гвозди в изрядно подгнившее дерево самодельного гроба.
Естественно, Хельферр спросил жену, почему она не следила в его отсутствие за рабами. «Парня по имени Реан убили! – внушал хуторянин. – А ты и за два дня не узнала об этом! Какая же ты хозяйка после этого?» Реан? Сердце Эльги замерло, когда она услышала имя своего любовника. Но еще сильнее, разумеется, девушку потрясло то известие, что Реан был убит два дня назад. С кем же встречалась она? И почему раб не показывал ей свое лицо? Уж не потому ли, что был уже мертв? В обморок Эльга упала, даже не дослушав до конца упреков мужа, и тем самым еще больше укрепила в его душе подозрения. Теперь Хельферр твердо уверился в том, что жена не верна ему и что к этому причастен покойный Реан.
С этого дня жизнь Эльги превратилась в самый настоящий кошмар. Муж начал бить ее, унижал и словом, и кулаком, причем не стеснялся ни служанок, ни соседей. По окрестным хуторам о Хельферре поползли недобрые слухи. Говорили, что он сошел с ума из-за удара копытом и что несчастного своего спутника близ придорожного камня забил насмерть тоже он. Эльгу жалели все, но помочь ей не представлялось возможным. Тяжелой руки и бешеного нрава Хельферра стали бояться.
Еще одним ударом для Эльги стали частые отлучки мужа. Несколько дней в месяц Хельферр проводил вне хутора. Он исчезал и появлялся, не говоря никому ни слова, и каждый раз по возвращении выглядел изможденным, замученным и даже испуганным. Эти перемены в поведении мужа пугали Эльгу еще сильнее, чем побои. Девушка замкнулась в себе: сначала она перестала покидать дом, боясь, что Хельферр изобьет ее на глазах соседей, потом весь мир Эльги сузился до размеров дальней гостевой спальни, где она стала проводить целые дни, питаясь тем, что ей приносили служанки. Умерла она двадцати пяти лет от роду, и в метрическую книгу Солитьюда было занесено, что вид покойница имела самый жалкий, а лицо ее выражало страх и беспокойство.
***
- А что же Реан? – не выдержала я. – Как он смог оказаться здесь?
- Так ты еще не догадалась, – с удовлетворением протянул Безумный бог, словно радуясь, что ему удалось так долго держать меня в напряжении и непонимании. – А вот Хаскилл уже, наверное, все понял. Он всегда схватывает на лету, особенно когда заранее знает, чем закончится история. Эту, например, он прекрасно знает! Не томи герцогиню, Хаскилл, расскажи ей, откуда у нас взялся Реан.
- Если так будет угодно моему лорду, – дворецкий щелкнул пальцами, и в его ладони появился лист пергамента.
- Читай вслух, – предложил мне Шеогорат. – Я люблю, когда мне что-нибудь читают. Если только это не пафосная чушь вроде Мистериума Заркса. Доводилось читать? По-моему, гнуснейший пасквиль…
***
«Кровавая драма в Солитьюде.
Несколько недель назад мирный порт Солитьюд, что в Скайриме, сотрясли ужасающие преступления. Как сообщил «Вороному курьеру» Эйрик Сокрушитель, капитан стражи Солитьюда, который только что с честью распутал это сложнейшее дело, причиной кровавой драмы стало безумие одного из местных жителей. Норд по имени Хельферр сошел с ума и, вообразив себя своим же собственным рабом, за два месяца совершил следующие злодеяния: целенаправленно убил голыми руками двух человек, замучил жену, после чего, окончательно предавшись низким звериным побуждениям, топором зарубил трех служанок и напал на десятника городской стражи, которого вызвали перепуганные криками соседи. К чести стражника отметим, что он сумел обезвредить убийцу, не причинив тому увечий.
Дополнительное расследование ведется в отношении негодяев, которые, поправ закон, торговали несчастными гражданами Империи, обращенными в рабов, в самом сердце цивилизованного Скайрима. Все рабы, принадлежавшие Хельферру, освобождены.
На допросе преступник иногда вел себя как здравомыслящий человек, а иногда называл себя не своим именем, а именем своего раба, клялся, что любил свою хозяйку и не смог пережить ее смерти. Самым же странным в этой истории капитан Сокрушитель назвал тот факт, что раб, чье имя взял себе безумец, был убит им же самим. Воистину, болезни разума ведут к ужасающим последствиям, и редакция «Курьера» искренне желает вам, дорогие читатели, чтобы проклятия Шеогората обходили стороной вашу улицу»
***
- Не правда ли очаровательно? – захлопал в ладоши Безумный бог. – Два в одном! Раб и хозяин в одном лице! А всего лишь удар копытом. Норовистые лошади иногда способствуют пополнению Островов. За это я их и люблю. Ну, помимо прекрасного супа из конины, который иногда готовили для приемов Тейдона. Да, прекрасный суп, если б не глаза. У лошадей такие пронзительные глаза, когда их выдирают и варят. Чем-то похожи на жалость.
- Получается, Эльга не изменяла мужу? – опешила я.
- Именно. Он влюбился в нее во второй раз, уже воображая себя рабом, – кивнул Хаскилл. – Раздвоение рассудка – странная вещь. А она, мечтая о новой любви, даже не заметила, что спала с собственным мужем.
- А как Хельферр попал в Крусибл?
- Дошел сам. Сбежал из тюрьмы, нашел мое святилище, и я его принял, – засмеялся Шеогорат. – Он очень упорный малый, когда Реан. Хельферром он нравится мне значительно меньше. Но, к слову, Реан уже почти полностью вытеснил Хельферра. Если ты хочешь поболтать с Хельферром – лови момент. Однажды он окончательно станет Реаном.
- А… – я открыла рот, чтобы задать новый вопрос, но Безумный бог упреждающе поднял палец.
- Слишком много вопросов, маленькая герцогиня, и слишком мало времени. Тебе стоит нанести визит Релмине, ты не забыла? Не стоит забывать такое, иначе я найду твоей памяти другое применение. Научу ее играть на барабанах. Пожарю себе на ужин, в конце концов! Реан, право, интересный малый, эссенция Деменции и опасный безумец, но Джиггалаг не пощадит и его, когда явится сюда. Иди, отдыхай. Я не хочу, чтобы моя единственная герцогиня выглядела перед Релминой как плохо склеенный кавардак…
Иногда я специально спускаюсь в Крусибл, чтобы встретить Реана. В нем все-таки есть что-то завораживающее. А еще я люблю бояться. Меня мало что пугает в этой жизни, и страх для меня стал роскошью. Я видела кроваво-угольные башни Мертвых Земель и чувствовала на лице горячее дыхание атакующего даэдрота. Я сидела, едва дыша, на постели возле убитого мной старика в ожидании вестника Темного Братства. Я тонула в реках и замерзала на заснеженных горных склонах. Я прошла через многое, и ничто не заставляет предательские мурашки страха бегать по моей спине.
Ничто, кроме скрежета обитых железом башмаков и громкого шепота Реана-безумца.
«Я люблю тебя, хозяйка, я всегда буду помнить тебя… Будь проклят твой муж… Будь… Я… проклят…»
