Рассказы

- …Подведу итог своего доклада. Уважаемая комиссия, основным предметом своего исследования я выбрал душу, ее взаимосвязь с телом и последствия, которые можно наблюдать при изменении характеристик того или другого. Я считаю, что техника, предложенная мной, позволит путем переселения души одного существа вместе с частью его плоти в иной одухотворенный носитель глубже понять природные и магические процессы, происходящие в организме человека, мера или животного, расширит и углубит наши взгляды на мир. К сожалению, как уважаемым членам комиссии известно, я, ввиду врожденного порока, не обладаю достаточным магическим потенциалом, чтобы проводить эксперименты на существах, размером крупнее мышей, посему прошу вас выделить мне либо нескольких помощников, либо некоторую сумму денег для продолжения исследований. – Квонтос наконец-то позволил себе выдохнуть и украдкой стер пот со лба.
Комиссия сидела с каменными лицами, и гробовая тишина позволял юноше делать самые удручающие выводы. Он неловко поклонился и быстро, стараясь не терять достоинства, вышел из зала, приметив напоследок, как необыкновенно бледен его наставник.
Как только дверь захлопнулась, в зале разразилась буря... Из-за окованных медью дубовых досок до Квонтоса долетал лишь невнятный гул возбужденных голосов и чьи-то выкрики, слов он разобрать не мог. С трудом подавив желание провалиться сквозь землю, юноша заставил себя сесть на скамейку и успокоиться. Вернее, заставил сесть, с успокоением все обстояло куда сложнее.
«Ошибки в расчетах? Нет, из-за пары циферок они бы точно так не кричали, наверное, эксперимент вышел не чистым или статистика недостоверной… А может быть их разозлило то, что я просил помощи? Да эти жлобы удавятся за пару септимов!». - Особенно громкий всплеск эмоций в зале заставил молодого мага зажмуриться и вжать голову в плечи.
За дверью что-то бабахнуло, взревело, на секунду затихло, и юноша смог разобрать зычный бас архимага, призывающий к тишине. После этого обсуждение работы молодого мага перешло в более спокойное русло.
Через час Квонтоса, задремавшего было на скамейке, разбудил наставник Атхель. На маге буквально не было лица: глаза его выражали полную опустошенность, а слегка подкашивающиеся ноги и дергающийся подбородок говорили о тяжести испытания, принятого им в лекционном зале.
Маги выходили из помещения друг за другом, бросая на ученика и его учителя косые, а то и откровенно враждебные взгляды.
- Ну, ты и… - Задохнувшись, начал Атхель. – Да какого…! – Он замолчал, не находя слов. – Да ты хоть понимаешь, что…?!
- Если бы я знал, что будет такая буря из-за просьбы дать пару сотен септимов на науку, я бы никогда…
- Септимы?! На науку?! Боги, ты, похоже, совершенно не понимаешь… Я… Я! Да если бы я не встал грудью на твою защиту и архимаг был в чуть худшем настроении, ты бы уже был исключен! Да и моя карьера висела на волоске от гибели! – Маг сделал руками несколько хватательных движений, скорее всего представляя в своих сжатых кулаках шею Квонтоса, затрясся и рухнул на скамейку без сил.
- Но тогда из-за чего весь этот скандал? – Недоумевал юноша, протягивая учителю заблаговременно припасенную скляночку с успокоительным настоем. Припасал он его, правда, для себя.
- Предмет твоих… исследований находится для гильдии за пределом дозволенного, и если бы ты рассказал о них мне заблаговременно, всего этого – Атхель залпом опустошил стеклянный флакончик – не случилось бы. Архимаг запретил рассказывать тебе подробности, он, видите ли, заботится о душевном равновесии молодого талантливого ученого, но просил передать свою настоятельную, НАСТОЯТЕЛЬНУЮ просьбу: больше данного предмета не касаться НИКОГДА!
- Но…
- Никаких «но»! И никаких вопросов. Просто прими как данность.
Квонтос вздохнул, но промолчал.
- Итак, не смотря на гнев комиссии, диплом вызывающего тебе решили выдать, можешь забрать его завтра в канцелярии. Но! Не спеши радоваться. Для упрочнения своего положения в гильдии и дальнейшего продвижения по карьерной лестнице… короче, для того, чтобы тебя не выкинули, ты должен будешь отправиться в путешествие: через неделю ты поедешь в столицу Скайрима, Винтерхолд, для помощи культу Джулианоса. У них возникла проблема с недостатком кадров из-за недавней поножовщины, и гильдия обещала прислать несколько новых учителей.
У молодого имперца засосало под ложечкой.
- Поедешь-поедешь, как миленький. – Сурово взглянул на него наставник, уловив настроения подопечного. – Два года будешь обучать прихожан и вернешься домой уже заклинателем. Нет, у тебя нет права отказаться - это приказ архимага!

- Слухи о скандале уже дошли и сюда, дружок. Что ты натворил? Бегал по кафедре в одном нижнем белье или делал архимагу непристойные предложения? Признавайся, мерзкий шалун! – Брайг, молодой, статный нордлинг блеснул улыбкой-оскалом и скрестил руки на груди.
- Хватит паясничать. Меня чуть было не вышвырнули из гильдии! – Огрызнулся Квонтос.
- Это я уже понял. – Флегматично пожал плечами друг. – Не понял только за что.
- Им не понравилась моя тема! – Воскликнул юноша и впервые за этот тяжелый день почувствовал, как подкатывает волной невыносимая обида. Он два года работал над этим исследованием не жалея себя, ставил эксперименты, перерыл кучу доступной информации, выводил формулы, копался в вычислениях… а ему даже не объяснили из-за чего этот колоссальный труд удостоился такого негодования комиссии!
- Не слабо. – Присвистнул Брайг и пристроился рядом с Квонтосом на кровати. – Знаешь, что тебе придется теперь сделать?
- Ехать в Скайрим на два года, чтобы развлекать берсерков, пить мед и водить хороводы с медведями? Спасибо, уже не новость.
- Хуже.
- Хуже?
- Намного. Тебе придется пойти со мной в «Три головы» и надраться до потери сознания.
Спустя два часа молодой маг уже навалился всем телом на хлипкую столешницу в дешевой забегаловке. Юноша мутным взглядом смотрел на дно стакана и ему начинало казаться, что в глубинах пойла, носившего здесь название бренди, появляется то ли осминогоголовое чудище с перепончатыми крыльями за спиной, то ли лицо наставника Атхля. На деле, это был всего лишь грязный развод на столе, но сердцу Квонтоса сейчас был куда милее монстр. Юноше хотелось, чтобы его, паршивого неудачника, неумеху и зануду кто-нибудь милосердно сожрал. Вот прямо сейчас.
- … Поэтому переживать тебе совершенно не стоит, – заканчивал Брайг длинный несвязный монолог – все равно в масштабах вселенной мы такие… такие…
- Зелененькие? – Имперец покосился на друга, оторвавшись от осминогоголового Атхеля.
- Именно. За это надо выпить!
Норд вылил в глотку еще пол стакан сомнительного напитка.
- Но все равно ты здорово сглупил, что не показал свой доклад Атхелю. Или мне. Я бы, например, сразу сказал, что маги тебя за него самое малое – исколотят! И знаешь, почему? – Молодой маг расплывчато ухмыльнулся и икнул. – Потому что ты – самый настоящий сраный некромант!
Квонтос вскочил, и хотел было в порыве праведного гнева залепить другу кулаком в глаз, но ноги его подкосились и сами собой усадили тело обратно на табурет.
- Да как ты смеешь, подлец! – Взвыл он, стараясь сфокусировать взгляд на лице друга.
- Поверь, старый Брайг знает, о чем говорит.
- И откуда же?
- Не твое дело. Но послушать меня тебе все-таки стоит: все эти исследования о душе и теле, о переносах сущности и прочей лабуде – деятельность совершенно некромантская! В гильдии стараются, чтобы новички как можно меньше знали об этом, запрещают соответствующую литературу, делают выговоры неосторожным преподавателям, а ты оп! И изобрел второй раз колесо, самостоятельно сформулировав пятую часть основных постулатов практической некромантии! Да еще и денег просишь на исследование. Потом, очевидно, требовал бы свежие трупы…
Квонтос в ужасе воззрился на друга.
- Ты не бредишь!?
- Увы и ах. – Полукровка отправил в рот несвежий огурец. – Даже учитывая, что пьян в стельку. И знаешь что?
- Что? – Слабо отозвался юноша, чувствуя, как земля уходит из-под ног.
- Я бы хотел посмотреть на их посеревшие лица, когда ты читал свой доклад. – Прошептал Брайг. – Клянусь Девятью, из тебя бы вышел первоклассный некромант! А теперь, дружище, поднимай из могил свою армию тьмы! Мы идем покорять бордель!

Квонтос ерзал на сиденье, стараясь потеплее укутаться в шерстяной плед. Крытая повозка тряслась по заледеневшей дороге, скрипя и подпрыгивая на кочках. Со времени памятной попойки, после которой молодого имперца едва успели вынуть из петли, прошло уже больше недели, и до сих пор юноша чувствовал тоску и опустошенность. «Какой же я дураааак!» - Квонтос с отвращением сморщился, его вновь мутило.
За крохотным, грязным оконцем лениво полз зимний пейзаж окрестностей Брумы. Голые деревья, серые камни, припорошенные снегом, и пожухлая трава навевали необъяснимую тоску, заставляя сердце Квонтоса ныть еще сильнее... Пытаясь отвлечься, юноша пошарил под сиденьем в поисках небольшой связки книг, захваченной из Университета. Говоря честно, сейчас он предпочел бы знаниям бутылку виски – оно эффективнее заполняет омерзительную пустоту внутри.
«Посмотрим, посмотрим: «Углубленная астрология», «Тропы мистицизма», «Северная алхимия»… а это что?» - Квонтос держал в руках толстую тетрадь в прочном кожаном переплете. Задумавшись, юноша открыл фолиант на произвольной странице.
«…Как говорится в книге «Души: черные и белые»: «душа служит источником энергии для каждого существа, живого или мертвого. Без души эти существа превращаются просто в куски плоти и груды костей. Данная оживляющая сила может быть заключена в камень душ - если в нем достаточно места». Можно заметить, что душа и тело напоминают мешок с зерном: душа-зерно дает форму телу-мешку. Некоторые проводят более глубокую аналогию: если взять другой мешок, и высыпать туда зерно из первого, то размер нового мешка окажется таким же, какой был у прошлого. Но дальше теоретических выкладок перемещение душ между телами пока не зашло…»
Почерк был неуловимо знаком. Квонтос листал страницы, с ужасом понимая, что на его коленях лежит некромантский трактат. С замирающим от потрясения сердцем юноша провел ладонью по тонкому бархатистому пергаменту.
Из раскрытой тетради выпала записка.
«Может быть, пригодится. Брайг.»
Квонтосу вдруг безумно захотелось вышвырнуть проклятую рукопись в грязь, а потом и самому выйти в бескрайние каменистые пустоши, лечь на землю и замерзать, замерзать… пока чувства и боль не остынут как омертвевшие пальцы.

Скайрим… Серебристый снег ослепительно сверкал на солнце. Темные сосны возвышались над головой, прямые и строгие, словно подпирающие небо столпы. Крытая повозка скрипела по снежному насту, кони пускали клубы пара из ноздрей.
Они проезжали широкую вырубку, и со всех сторон был слышен стук топоров, треск дерева и крики рабочих. Вековые гиганты со стоном валились на снег, всплескивая мохнатыми зелеными лапами.
Повозка дернулась и остановилась, увязнув в снегу. Через несколько минут, когда стало ясно, что без посторонней помощи ее не вытащишь, возничий поспешил к дровосекам, а пассажиры вышли на свежий воздух.
Квонтос потянулся, разминая затекшую спину, и огляделся вокруг. Внимание его привлек мужчина - бретонец, которого возничий привел на помощь.
Это был самый крупный человек, какого юноша видел в жизни: ростом намного выше среднего, он имел необыкновенно могучее телосложение, дававшее лесорубу сходство с минотавром. Звериное было и в его движениях: уверенных, неторопливых, преисполненных силой.
Бретон подошел к повозке сзади и приподнял ее, казалось, не особенно напрягаясь. Кони потянули, и через несколько секунд колеса освободились из снежного плена. Буркнув что-то в ответ на слова благодарности, мужчина направился обратно к оставленной работе, и вскоре его медвежий силуэт скрылся за темными стволами.
Погода портилась.

- Да уж, такой бури здесь лет десять не видели! – Присвистнул хозяин таверны. – Вы тут месяца на два задержитесь, если так и дальше пойдет!
- Это я уже понял… - буркнул Квонтос.
Буран бушевал уже второй день и стихать не думал. Даже местные, привыкшие к непогоде, старались лишний раз не выходить из дому: метель была столь сильна, что ветер сбивал с ног, а видимость стремилась к нулю. Неудивительно, что дороги завалило.
- Не беспокойтесь, комнаты я вам предоставлю. Переждете, пока оттает, да и двинете дальше на Винтерхолд. – Успокоил мага норд. – Никуда столица от вас не денется!
«Главное – избежать скуки. В богами забытой деревне на границе Скайрима она наверняка должна быть причиной повышенной смертности» - кисло подумал имперец.
Вокруг было шумно, людно и дымно, но не так, как обычно – многие завсегдатаи просто заблудились в метели при попытке добраться до таверны. В углу, судя по выкрикам и стуку кулаков по столу, назревал конфликт. Юноша без особого интереса повернулся на звук и встрепенулся: в темноте он разглядел знакомый силуэт вчерашнего могучего бретонца. Великан сидел, низко опустив голову над кружкой меда, и время от времени огрызался в ответ на реплики стоящих перед ним людей. Те начинали злиться, и, хотя Квонтос не различал слов, он почувствовал, как накаляется атмосфера. Наконец один из говоривших взревел и бросился на бретона с кулаками. Его смел размашистый удар, и тело, увлекаемое огромной, как дубина огра, рукой, с грохотом приземлилось у стены. Впору бы нападавшим брать ноги в руки, но они, видимо, были слишком пьяны, чтобы принимать столь мудрые решения. Дерущихся тут же обступила плотная толпа, и Квонтос не видел, что происходило дальше. Юноша встал на цыпочки, пытаясь заглянуть за головы болельщиков, но через секунду с удивлением понял, что толпы больше нет: люди лежали на полу, а в центре образовавшегося круга стоял лесоруб.
«Лихо он их, чуть ли не с одного удара!» - Успел было подумать юноша, но тут ощутил нечто странное: магию.
Волны волшебства накатили на мага, будто прибой. Они концентрическими кругами расходились от глухо рычащего великана, оглушали, выводили из равновесия, разрывали барабанные перепонки… Начала трещать мебель, с потолка посыпались щепки, массивные опорные балки угрожающе загудели, а на столах начинали разбиваться вдребезги стеклянные бутылки и стаканы, наполняя воздух тысячами блестящих осколков.
Рык бретонца перерастал в низкий вой, его трясло, словно извергающийся вулкан.
В полуобморочном состоянии Квонтос умудрился собрать все свои магические силы, произнес заклинание безмолвия и рухнул под стол.
Волны отхлынули… С грохотом упали поднявшиеся было в воздух стулья. Люди, ошалело тряся головами, начали подниматься.
Бретонец поглядел на свои могучие руки, словно в ужасе, пошатнулся, и побрел неверными шагами к стойке.
- Бренди! – Прохрипел он, и ухватился за деревянную колонну, словно матрос за мачту во время шторма.
- Какое, Шегоратов сын, бренди?! – Прошептал в ярости трактирщик. – КАКОЕ БРЕНДИ?! Ты разнес мне половину заведения!
- Я за все заплачу...
- ЗАПЛАТИШЬ?! Да я…!
- Налейте ему, хозяин. – Просипел Квонтос, вставая с пола. – И мне тоже.
Юноша оглянулся: вокруг них собиралась жаждущая мести толпа. Еще немного, и бретонец, не смотря на всю свою невероятную силищу, окажется на том свете…
- И им всем налейте. Ребята, я угощаю! – крикнул юноша в зал, судорожно подсчитывая имеющиеся при себе деньги. – Давайте забудем об этом досадном недоразумении, и закончим вечер в приятной, дружеской обстановке! Со всеми бывает, не правда ли? Зачем же теперь портить себе настроение?
При упоминании бесплатной выпивки сердца суровых, озлобленных рабочих смягчились. Буквально через полчаса Квонтос сидел в широком полукруге пирующих, смеющихся лесорубов и рассказывал какие-то полувыдуманные байки о жизни в Имперском городе. Было уже глубоко за полночь, когда юноша, держась за стены, чтобы не упасть, побирался к своей комнате на втором этаже. Он был пьян, и голова его гудела от алкоголя, криков и пережитых событий.
- Картина маслом: некромант веселит лесорубов на границе Скайрима! – Прошептал он, и тут Квонтоса схватили за шиворот и утащили во тьму под лестницу. Чья-то рука взяла его за шею, чуть приподняв над землей.
- Объясняй. – Яростно прошептал низкий голос. Хватка на шее юноши усилилась.
- Что объяснять?
- Зачем ты меня спас?!
Вызывающий прищурился, и, наконец, сообразил кто перед ним.
- А.. а не надо было? М-мне лично показалось, что тебя убивать собираются.
- Именно! Пришили бы, и все! Конец этому балагану! – Рявкнул мужчина, но шею отпустил. – Но нет, тебе приспичило влезть!
- Своим «балаганом» ты, конечно, ээ… можешь распоряжаться как хочешь, - пожал плечами Квонтос – но, пожалуйста, не на моих глазах. Терпеть не могу, когда погибают таланы! А у тебя фантастический талант, я скажу, любой маг в мире позавидовал бы!
- Засунь этих магов мира себе в… - Лесоруб грязно выругался, грубо оттолкнул имперца, развернулся и пошел по направлению к залу, бурча под нос проклятия.
- Неужели, ты не хотел бы научиться управлять своей силой?! – Спросил его юноша, пытаясь догнать, но ноги были словно ватные. – Я могу помочь тебе!
- Только забвение может мне помочь.
Мужчина скрылся во тьме. Квонтос стоял в нерешительности, потирая шею.
«Если бы у меня были такие силы, мне не нужно было бы никаких помощников, никаких поддерживающих свитков и зелий! Весь магический мир лежал бы у моих ног! О, Девятеро, сколько можно было бы сделать для науки! Но раз самому мне не давно, то пусть это сделает он. Я научу его всему, чему смогу, чего бы это ни стоило.»

Утро выдалось более или менее ясное и очень морозное. В воздухе кружились редкие, идеально-правильные снежинки, искрясь в тусклом солнечном свете.
Квонтос выглянул на улицу сквозь замороженное окно: дома здорово занесло сугробами, и теперь жители разгребали снег огромными плоскими лопатами.
В дверь постучали. Имперец слегка удивился, но наскоро накинул на себя рубашку и открыл дверь.
На пороге стоял вчерашний лесоруб.
- Э… я… чем могу быть…?
- Извини за вчерашнее. За то, что чуть не придушил. – Пробасил рабочий, слегка потупившись. – Пьяный был. И еще спасибо, что спас мою шкуру, я у тебя в долгу. Тогда не оценил: настроение было поганое.
- Я заметил. – Кивнул юноша. – И не сержусь. Как твое имя?
- Ралье. Лесоруб.
- Меня зовут Квонтус Венти, вызывающий в гильдии магов.
Они замялись, не зная, что еще сказать.
- Это… проходи, присаживайся!
Ралье нехотя нагнулся, чтобы протиснуться в дверной проем и зашел в светлую комнату: он-то надеялся, что все закончится быстро!
Юноша изобразил бурную деятельность по выдвиганию табурета для гостя, чтобы чем-нибудь занять образовавшуюся паузу и продумать приблизительный план разговора.
- М, чудесная погода, не правда ли? – Начал он, когда бретон уселся.
- Да ничего… дубак, правда. – Пожал плечами лесоруб. – И снегу навалило – не пролезешь.
Они вновь замолчали.
- И давно ты здесь?
- Да уже года два или три, наверное.
- А я вот, как видишь, только что приехал. Не самое веселое местечко, не правда ли?
- Да уж, не цирк.
- А где ты жил до этого?
- Не важно. - Ралье посмурнел. Квонтос понял, что этого вопроса в будущем лучше избегать.
- Что ж, ясно… Я тут подумал, что раз уж я застрял тут надолго, придется как-то зарабатывать на жизнь…
- Можешь пойти в лесорубы. Но, наверное, это плохая идея. – Добавил бретон, оценив крайне щуплое телосложение собеседника. – Ты ведь маг, можешь этим и жить, в чем проблема!
- Проблема в том, что я исключительно теоретик. – Вздохнул имперец. – Не по своей вине, правда. У меня с рождения магической силы в организме меньше нормы, поэтому с колдовством – увы и ах!
- Тогда зачем ты пошел на мага?! – Искренне удивился Ралье.
- Мне подумалось, что это мое призвание. – Ответил Квонтос и неожиданно подумал: «а действительно, так ли это было необходимо?» - Так вот, я думаю попробовать подработать алхимией. Ты постоянно бываешь в лесу, и может быть, за определенную долю с выручки, ты согласился бы помочь мне с ингредиентами?
Бретон вдруг яростно расхохотался, и от его звучного смеха посыпалась штукатурка с потолка.
- Да ты видел лес-то? – Ухахатывался он. – Там ж снег один, даже пенька не видно! Какие «ингрыдиенты»! Там ради них не одну милю вглубь копать придется!
- О, это ведь могут быть не только травы! Кора некоторых деревьев, древесные грибы, мох… вот, посмотри! – Имперец оживился, выудил из-под кровати «Северную алхимию» и протянул мужчине. Тот утер слезы, перелистал пару страниц, рассматривая картинки.
- Вот это что-то знакомое, да и вот эту фиговинку я видел… Что ж, могу взяться, коль тебе нужно, главное все эти мхи не перепутать.
- Под картинками есть точные описания. – Указал маг.
- Грамоте не обучен. – Покачал головой бретон.
- А хотел бы научиться? – Осторожно спросил Квонтос.
- Нет. Зачем мне оно?
- Как зачем! Неужели ты хочешь всю жизнь валить лес?! Ведь, получив хоть какое-нибудь образование, можно найти себе в городе работу поприличнее!
- Меня и тут все устраивает.
- Хм… Но разве самому не приятно осознавать, что ты что-то знаешь?
- Нет.
Разговор зашел в тупик.
- Тогда придется поймать тебя на слове. – Вздохнул юноша. - Ты говорил, что в долгу у меня, так вот, долг считаю возвращенным после того, как ты прочитаешь самостоятельно свою первую книгу!
Бретонец насупился в раздумьях. Было видно, с какой неохотой принимает он решение.
- По рукам. – Наконец-то буркнул он. – А теперь я пошел – мне работать надо.
«Сначала грамота, потом основы естественных наук, а следом – магия! Ничего, Квонтос, ты еще сделаешь из него что-то стоящее!» - подумал юноша, когда за Ралье захлопнулась дверь.

Сказать, как оказалось, было проще, чем сделать. Первое время лесоруб норовил либо не придти вообще, ссылаясь на занятость, либо напивался перед уроком, что делало занятия бессмысленными. Ко всему прочему неудачи в учении действовали на Ралье самым удручающим образом: он замыкался в себе, прекращая попытки что-либо понять, или же впадал в ярость. Во время буйства бретонец рвал букварь, собственноручно нарисованный Квонтосом, расшвыривал небогатую мебель, бил кулаками о стены и надолго уходил, оставив перепуганного друга прятаться где-нибудь в закутке. Когда он являлся на следующий день, раскаявшийся и удрученный, обстановка комнаты была уже в полном порядке, а букварь заново склеен.
Но со временем отношение бретонца к учебе менялось. Если в начале усилия имперца не находили в нем отклика, то через месяц ситуация стала в корне противоположной. К радости Квонтоса, после своей первой книги Ралье без возражений принял идею изучать естествознание и математику. Он задавал вопросы, интересовался, тратил на обучение все больше времени, стараясь сбежать с работы пораньше. Единственным, о чем бретонец не хотел ничего знать - была магия. Он словно не желал замечать свои колоссальные способности. Вызывающий много раз пытался поговорить с Ралье на эту тему, но внятное объяснение приятель дал ему лишь однажды.
- Так ты можешь мне рассказать, или нет? – Настаивал Квонтус.
Ралье, разделывавший толстыми, словно сардельки, пальцами сушеную рыбу, скривился.
- Аллергия у меня не нее. – Нехотя сказал он. – Когда магия – он словно выплюнул это слово – выходит, чувствую злобу просто невыносимую! Много дурного сделать могу, сам того не заметив.
В тот вечер Ралье напился до потери сознания, и все звал и звал сквозь бред какую-то Элоизу.
Не смотря на ответ бретонца, Квонтос с каждым днем все сильнее и сильнее хотел увидеть его магом. Он, с некоторым смущением, представлял, каково это – иметь столь могущественного ассистента. Имперецу пришлось наконец-то признаться самому себе, что обучение Ралье – дело не настолько благотворительное, как хотелось думать в начале. Имперец всей душой жаждал увезти приятеля с собой, чтобы перестать быть столь зависимым от гильдии в исследованиях и экспериментах. Зачем оббивать пороги, просить, ломать себе голову – дадут или не дадут помощника? Вот он, рядом! Да такой, какого свет еще не видывал! В более глубоких и темных раздумьях Квонтос видел уже лишь себя одного, обладающего сильной Ралье, но понимал, что мечта – это только мечта.
Между тем, бретон и имперец крепко подружились. Оба они казались самим себе никчемными и пропащими людьми, неудачниками, каждый по-своему, но это делало их понятными друг другу.

Пришла весна. Дорога на Винтерхолд оттаяла достаточно для того, чтобы путешественники могли двинуться в путь, и возничий уже нанял пару человек подлатать повозку, подразвалившуюся за зиму.
Ралье зашел к другу поздно вечером. С собой он захватил бутылку горячительного и несколько небольших кульков сухого целебного мха, найденного днем в лесу. Вдруг понадобится?
Он негромко постучался и шагнул в полутьму, освещенную лишь тусклой свечой.
- Ты это… уезжаешь завтра.
- Так точно. – Отозвался Квонтос. Юноша быстро спрятал в карман какой-то черный блестящий камень, имперец был бледен и отчего-то нервничал. Около двери уже стояли собранными его небогатые пожитки.
«Жаль, что этот парень уезжает» - подумалось Ралье – «он хороший малый. Не то, что я». Ему вдруг очень захотелось рассказать другу о своем прошлом. О том, что когда-то он жил в Хай Роке. Как два года назад бежал в Скайрим, после того как нечаянно, неконтролируемым всплеском магии, убил любимую жену. О скитаниях и боли. Об одиночестве. Но удержался.
- Сейчас ты, наверное, снова попросишь, чтобы я ехал с тобой, да? – Мрачно бросил бретон. – Я не поеду. Хочу иметь с волшебством как можно меньше общего.
- Я так и думал. – Нервно улыбнулся юноша.
«Как-то черезчур он волнуется!» - заметил Ралье. На глаза ему попалась раскрытая тетрадь в кожаном переплете, лежащая на столе.
Лишь пламя свечи всколыхнулось, когда было произнесено заклинание…

Винтерхолд. Два года спустя.
Черный камень душ взлетал к потолку и привычно падал на ладонь. Квонтос сделал легкое движение кистью, и вещица снова сверкнула гранями в воздухе.
«Надо с тобой что-то делать, Ралье»
Молодой человек поймал блестящий камень и бережно положил на стол. Зачарование на повышение магии, казавшееся когда-то великолепным вариантом, выглядело сейчас неуместным расточительством. Запихнуть столь мощную душу в одежду или амулет – что может быть более неуважительным?
«Пора уже решиться»
Квонтос знал день призыва. Он знал условия призыва, хотя никогда раньше этого не делал. Знал и возможные последствия.
Имперец расположился в удобном кресле и задумался. Он просчитывал варианты исхода событий, и большинство из них представлялись более чем заманчивыми, игра стоила свеч.
Пахнуло теплом из камина, и вместе с потоками согревающего воздуха, на Квонтоса нахлынули воспоминания. Трактир в забытой богами деревушке на границе Скайрима, друг-великан, вечерние занятия… Маг встряхнул головой.
«Хватит сомнений и раскаяния. Силу, которой он бесполезно владел, я направлю во благо, и сделаю много для этого мира» - подумал он и невольно скривился – таким лицемерным вдруг показалось, оправдание, повторяемое им каждую ночь.
Подвал уже был подготовлен к призыву. Клавикус Вайл, даэдра сделок и желаний, наверняка даст за необычную душу все, что бы человек ни попросил, в пределах разумного, разумеется. Наверняка даст. Неужели он не примет такой дар? Тем более, и просьба-то небольшая: всего лишь магия. Магия, которой так много вокруг, но так мало внутри…
Квонтос поднялся, положил камень душ в карман и достал из комода красные свечи. Если бы орден Джулианоса знал, чем один из его лучших учителей собирается сейчас заниматься!
Хлынул ливень. Люди на улице, закрывая головы чем придется, побежали под ближайшие навесы, припозднившиеся торговцы спешно попрятали товар под прилавки. Квонтос поежился и решительно направился вниз, вслед ему гремели раскаты грома.

Имперский город. Год спустя.
- Подведу итог своего доклада, господа. В ходе трехлетнего пребывания в Скайриме ваш покорный слуга имел уникальную возможность ознакомится с флорой и фауной севера, применяемой в изготовлении алхимических препаратов. Мною были выявлены ранее неизученные свойства коргорского корня и других растений, что расширяет возможности их применения и дает нам новую почву для исследований. Спасибо за внимание.
Зал разразился радостными аплодисментами, маги перебрасывались оживленными комментариями и похвалами в адрес молодого талантливого ученого, Квонтоса Венти. Немногие из них помнили, насколько противоположный эффект произвел на них его предыдущий доклад.
- Квонтос, мой мальчик! – Атхель налетел на мага, чуть не сбив его с ног. – О, Девятеро, как ты изменился! Признаться, я боялся, что это путешествие погубит тебя, но нет, ты вернулся, и вернулся с триумфом! Поздравляю тебя!
- Спасибо, наставник. – Ответил молодой имперец, с удивлением заметив, каким низким вдруг сделалася его голос. – А где Брайг? Что-то я его не вижу!
Старый маг замялся.
- Ушел он, год или около того назад. Стыдно даже сказать куда… в некроманты! А мы-то возлагали на него такие надежды! Тьфу! Но не будем об этом, хорошо?
- Как скажете, наставник.
Был чудесный весенний день, и Квонтос решил, что неплохо было бы прогуляться по городу, основательно забытому за время путешествия. Он шел по ярко освещенным улицам, разглядывая знакомые здания, с удивлением обнаруживал новые…
Торговка рыбой радостно поприветствовала его, видимо, узнав, и маг ответил вежливым поклоном.
Молодой человек чувствовал сегодня необычайный прилив сил. Ему хотелось поднять всю эту улицу в воздух и закружить в легком танце весны! Благо, теперь он мог это сделать. Квонтос счастливо улыбнулся, вспоминая первое утро, которое он встретил измененным. Первое настоящее утро в его жизни.
- Сколько лет, сколько зим!
Квонтос поспешно оглянулся. Перед ним стоял невысокий худой имперец в мантии мага.
- Ты что, не помнишь меня? – удивился человек. – Это же я, дружище!
- Погодите минуточку! – Квонтос удивленно оглянулся вокруг, потом рассмотрел говорившего: его лицо было смутно знакомым. – Вы меня ни с кем не перепутали?
- Как же тебя перепутаешь, здоровенная ты детина!
Квонтос застыл в нерешительности: здоровенной детиной его можно было назвать лишь с большой натяжкой.
- Простите, Вы обознались. – Сказал он и попытался было уйти, но человек схватил его за рукав.
- Тебе что, совсем память отшибло?! Неужто ты не помнишь, там, в скайримской деревеньке? Я обучал тебя наукам! Ралье, ты ведь не мог забыть!
- Ралье?! – Квонтос в ужасе отпрянул.
- Это же я, твой приятель, Квонтос! – удивился человек. И тут маг понял, чем смутило его лицо незнакомца… Перед имперцем стоял он сам.
На секунду он застыл с открытым ртом и опрометью бросился в переулок. Второй Квонтос что-то кричал ему вслед, но юноша уже не мог разобрать его слов. Ему казалось, что стены смыкаются, норовя раздавать всмятку, сплющить, замуровать. Полоска синего небо над головой становилась все уже и уже, прохожие превращались в расплывчатые, уродливые тени. В венах вместо крови пульсировала чужая магия – магия Ралье.
«Проклятый Клавикус Вайл!» - Лихорадочно крутилось в голове Квонтоса. Даэдра, беззаботно поигрывающий тростью, встал у него перед глазами так ясно, словно имперец видел его перед собой. Сначала он говорил что-то про сыр…
Обессилив от длительного бега, он перешел на шаг, а потом и вовсе остановился, прилип к стене, жадно хватая ртом воздух.
- Кого ты убил? Кого ты убил? Кого ты убил? Коготыубилкоготыубил… - гудел набат в мозгу.
- Его! Его! – Орал Квонтос, и люди с ужасом шарахались от него.
- Кого ты убил? Кого ты убил?
- СЕБЯ!!!
Юноша не помнил, как добрался до своего жилища и что было потом. Он очнулся ночью в постели, в которую упал не раздеваясь. Все на свете он отдал бы сейчас, чтобы почувствовать под пальцами тот черный камень душ – доказательство того, что он – это он. А еще лучше горячую руку Ралье. Живого и невредимого. В голове юноши навязчиво крутилась фраза, когда-то прочитанная им в тетради Брейга: «…Можно заметить, что душа и тело напоминают мешок с зерном: душа-зерно дает форму телу-мешку. Некоторые проводят более глубокую аналогию: если взять другой мешок, и высыпать туда зерно из первого, то размер нового мешка окажется таким же, какой был у прошлого…»
Неделю после этого Квонтос не решался выходить из дома: ему стало казаться, что он не пролезает в узкие двери. Юноша часами разглядывал руки, которые то виделись ему нормальными, то огромными, как печная труба. И каждый раз, пытаясь колдовать, Квонтос чувствовал необъяснимую злобу.
Чтобы хоть немного заглушить отчаянье и смятение, он начал пить, пить страшно, по-черному. Но когда пары алкоголя выветривались, осознание новой природы приходило с утроенной силой. Теперь он ясно видел, кем стал: лицо бретона-лесоруба глядело на него из отражения в стакане.


Через несколько дней к казармам легиона пришел человек. Он был тощ, оборван и истощен. Сбиваясь, он рассказал стражам порядка, что его зовут Ралье, и он убил себя. И мага Квонтоса Венти. И еще кого-то. Наверняка.