ESOTU: Morrowind: Тридцать седьмая Проповедь Вивека
36 Уроков: Проповедь 37
Автор: Вивек
Вы нашли тридцать седьмую Проповедь Вивека, которая есть изгибание света, давно прошедшее с хроник о Хортаторе, носившем непостоянные лица и правившем как ему было угодно, пока не грянул конец всего.
Вивека несли ленты воды, которые писали красным свои звёздные сопряжения. И было это новое место скорости. Взгляд его приковали пики над башней, где Призрак Пустоты присел над барабаном с чешуёй из дрейков, отбивавшим неразумный ритм. И спросил он о том:
«Кто ты такой, что не нуждаешься в подписи?»
Числом три, мантии Айем распростёрлись навстречу ярко-чёрной грани памяти, согнувшись в дугу владения. Это было новое бегущее задание. А Сехт остался верен имени своего надутого живота — дочери часовщика, плывущей в мёртвой исповеди по столетию нитей, — и Нарёк её, несъеденную, золотым тайником Велота и Велоти, ибо куда ещё им было отправиться?
«Отправляйтесь сюда: вселенная вне времени, к н0лю действий, а эхо слушайте», ответил Сехт, и наконец всё было кончено, и в центре осталось всё остальное.
И красный миг стал великим неуправляемым рёвом, ибо Дом Снабжения лежал в руинах. А Вивек стал будто стеклянной лампой, ибо загривок дракона был сломлен, и красная луна велела ему явиться.
«Не таков знак величия», сказал ему сигнал синего смещения (женский). «И верный урок не был выучен».
Он отказался от нити из её ловчей сети, разозлённый тем, что прекращённый народ не стал полнее от изысканий, а был духовно сокрушён за трусость. Но мужские сигналы были оскорблены, и Вивек принял форму для битвы. Он отключил свой восточный свет, сообщив прочим из АЛЬМСИВИ, что от войны они стали невестами в стекле, коих ни одна сила не может познать.
Свет изогнулся, и Вивек надел кирасу из красных самоцветов и маску, что помечала его как родившегося в землях Людей. Сделав круг, он растворился в мази из насекомых, что носят на шеях хисто-луковиц во время испытаний. Он взревел и скормил свои пальцы призракам мамонтов. Сигнальные огни задумались о том, не приняли ли это за капитуляцию, ибо Вивек сказал пустоте, что мог бы научиться всё это отменить.
Свет изогнулся, и где-то история наконец-то оказалась отменена. Из неё Вивек помнил нетчименский смех, раздававшийся из его деревни, когда охота была хорошей. Он шагал со своим отцом по пеплу, учился владеть багром и парусом, чтобы вести посудину по илу. В одиннадцать он пел для ашхана. Он занемог после Красной горы, никсокровкой и лихорадкой, и болел целых сто лет. Мать пережила его и возложила его тело на алтарь Падхоме. Она отдала свою кожу, чтобы он мог носить её в загробном мире.
Свет изогнулся, и Вивек проснулась и отрастила клыки, не желая делать себя складывающейся. Это было новым и лунным началом. И в своём Укушении, пока её брат и сестра возились в небесах, она прорыла вверх и вниз тонкие тоннели несогласия, еду для скарабеев и Червя. Она забрала своих людей и спасла их, и сидела рядом с Азурой, рисуя в грязи подобие своего мужа.
«И скажет он, что отнял себе левую руку и правую руку», произнесла она, «ибо так я смогу победить их. Оставь лишь любовь, и ты познаешь лишь горечь соли».
И мироздание этих слов: АМАРАНТ.
