Рукописи Кочевника

[TheNomad]

Открываю как тему для слива рассказов, не относящихся к четким "сериям" рассказов, вроде "Ночей Пустоты". Представлены будут разные творения, на разные темы и из разных вселенных ( даже выдуманных вашим покорным слугой:3).

В общем, все как обычно: побои, распятия, линчевание автора в ваших крепких/нежных руках. Как говорится, "Йа сказала стартуем!!1!!11!" (с)

 

*****

 

Рожденный Бурей

 

История от одного гнома, встреченного мной. Ни слова мною не вставлено, ни слова не изменено. В размышление о том, каким может быть представитель "тихого народа".

 

Что? Повторить все то, что я рассказал тебе вчера? Страдаешь от амнезии, придур... Нет? Тогда к чему все это, а?

Ты будешь записывать? Каждое слово, что вылетит из моей тупоголовой башки, что ли? Ха-ха-ха! А ежели я пожелаю сказать чего охального, а, человече? Например, тот анекдот про вействерскую бабу и китовый член, то что тогда? А, ну тогда ясно.

Эта... А с чего начать мне, подскажи... С имени? Ну хорошо, милсдарь. Я есть Рокфольд Геппердус Шентегостор, седьмой, получается, сын династии Шентегосторов. Эта, видите мое кольцо? На белом металле, витиевато украшенном, герб семьи , что выполнен из орихалка, янтаря по-вашему. Это кольцо - последнее, что я успел вытащить из пекла после Хонте-Вархта, или Шентеговой Резни, человек. Как дословно переводится Хонте-Вархт? "Плач Грешника", милсдарь. Плач Грешника...

Нет, я не жалел об уничтожении клана, и не жалею сейчас. Гномы Шентега, которых на тот момент было более двух сотен, вероятно, заслужили свою смерть. Папенька в том числе. Даже не так - папенька заслужил смерти более, чем остальные охальники. Это был жестокий предводитель разбойников и похитителей дев из деревень южнее Вействера, где единственной преградой от бесчинств был хлипкий забор из прутьев. Клан Шентега, или Клан Бурь, не знал страха, зато познал смерть.

В общем, после Хонте-Варта, от которого я сумел уйти с пустой сумой и этим треклятым кольцом, я начал свое... путешествие на север, в столицу владений Альвералд, в дымный Вействер. Еду я крал, или обменивал на вещи, которые крал, никак иначе, милсдарь. Так что вы, мне кажется, впервые видите гнома-вора, не так ли?.. И я рад познакомиться. Почему я не оставался работать этих захолустьях? Ха, рано или поздно кто-то из деревенских тупиц разглядел бы герб тех, кто измывался над ними еще со времен Толкунового Шага, и Рокфольд закончил бы жизнь охрени... Ах, да. Закончил бы жизнь, говорю, э... слишком скоро. Может, без всех конечностей тела сразу. Даже без... Энтово ты тоже не накалякаешь, да?

 

Когда я пришел в Вействер, с Резни Шентегов, сталбыть, прошло два года. У меня была изрядно потрепанная одежда, немытая голова и ужасно запущенная борода. Вы знаете, как важно, чтобы у гнома была расчесана и чиста борода, а, человече? Она - символ достатка и главная гордость носителя, без нее у вас даже нет шансов лечь с какой-нибудь людской девкой. Вы знаете? Читали стены Кнахд Беранна? Я вам завидую, как вы, люди, завидуете размерам наших мужских достоинств... Ну да черти с ними, сантиметрами и словами. Говорю, в Вействер я пришел почти что на нуле.

Куда подаются все проходимцы, шалопаи, калеки и нищие, вы знаете, сэр Номад? Абсолютно точно. В вействерскую армию. Более того - меня, как гнома, определили в Паровой Флот, играться с машинками, в которых я не смыслил тогда ни черта. Моего прошлого никто не знал, тем более что гномов в Столице было раз-два - и обчелся: пара жирных банкиров из "Хотгер и Хротгер Компани" и немой кузнец, производитель поделок. Понимаете, сталбыть, какое у люда сложилось впечатление о нашем народе, да? Но это я смог поправить, милсдарь. Вы это своими зенками-то и сами наблюдуете.

После обучения у корабельных инженеров, которое длилось пару месяцев, меня, наконец, взяли на корабль Флота, на "Носорога". Настоящая неприступная крепость на воде, способная бортовым залпом потопить сходу любой корабль, и парусный, и такой же двигательный, о как! Он полностью закрывался, палубу скрывали пластины стали, наезжающие на "скелет" и превращая судно в металлическую гору на воде, арр! Но действительно удивительными были штурмовые орудия - представьте огромные пушки, которые превращают города в пепел, даже не появляясь в зоне видимости! Таков был "Носорог", человече. Я постарался, чтобы его запомнили и тмуры, и епратские купцы, и города Долестийского побережья, чтобы самые напыщенные капитаны от Свейрбана до Юниона Ходдар тряслись от страха и мочились в сраную выглаженную капитанскую форму. Я был корсаром, Номад.

 

Помните, эх, я говорил об отношении к гномам? Когда я попал на "Носорога", то меня, в отличии от задохликов-морячков и высшего морского сословия - капитанов - не стали обыскивать вовсе. Более того, я прибыл туда командиром инженерной бригады, поэтому мне даже выделили отдельную каюту, шестерной ключ от которой имел только я и Старший Капитан Эйзхаль, высокомерный и высохший ублюдок, который любил носить только один окуляр, хотя хреново видел на оба своих зрыкала. Свой крючковатый нос он сувал везде, расхаживая по кораблю в своей до тошноты белой форме, увешанной медалями за взятие Куртан - маленького острова, где люди еще не достигли даже уровня ковки стали. Ходил и высматривал он все и везде, но... Мою каюту он обходил, предпочитая взмахнуть костяшками и сказать "Негоже уважаемому человеку входить в нору карликов", после чего спешным шагом удалялся, будто не успевал в отхожее место. Я смекнул, что здесь можно делать все, что угодно, милсдарь, в каюте-то. И тогда я начал готовиться.

В картографии шаришь, а? Да ну?! Откуда ж такой умный уродился, а, гениус?.. Я, в общем, обучался картографии, навигации, командованию персоналом и всему другому, собрав - натырив, одним словом, - все книги о море, что только были на "Носороге". Из деталей, которые я посчитал ненужными - понакручивали же железяк, не поверишь! - или уже затасканными, я делал оружие, эдакие "кустари". Два укороченных шестизарядных пистолета, многозарядная паровая винтовка со штыком, целая тьма шариковых гранат, два серьезных револьвера, стационарные мины и гора патронов ко всему этому барахлу - вот мой арсенал на тот момент, милсдарь. Все сделано было своими руками, вот так. А учитывая маразм, который одолел короля Вействера Магомада Второго, у команды оружия на руках не было вообще - капитан, посчитав, что моряков пора вооружить, опускал рычаги в своей каюте, и только тогда открывались сейфы с винтовками. Однако, высшие чины на корабле имели при себе "Плейки" - небольшие револьверы средней силы, которые они, в случае бунта, могли противопоставить вооруженным столовыми приборами да швабрами матросам, а в капитанской каюте был свой шкафчик оружия, плюс запас еды и воды на трехмесячный срок. Еще там была интересная приборная доска, с которой можно было блокировать двери, открывать верхний заслон над кораблем и даже пускать удушающий газ, который приводил либо к потери сознания, либо к коме, либо к смерти. Опасная, faggort, штука... Что? Не материться? Да ты и Фривик знаешь, проклятый писака! Я бы присвистнул, но не хочу обрызгать тебя слюнями. Вчера ты мне не показался таким умным, Номад... Ну да, тут ты прав. Уоллейское пиво, конечно, хорошо дурманит голову, это верно.

Так о чем я?.. А, точно. Плавали мы уже тогда около полугода, иногда выполняя боевые задачи. Пару раз обстреливали слишком уж близко подплывшие корабли Калемнитарской Гильдии Торговцев, которые еще и платили пошлину за потраченные снаряды, крушили варварские поселения Архипелага Тижг, сопровождали альверальдовы корабельные караваны... В общем, как и все другие суда, когда нет войны. Я закурю, ты будешь? Да у меня отличный табак, не обижай, милсдарь... Ты ВООБЩЕ не куришь? Брр, моя рыжая борода! Ну, как хочешь, писака, а табак у меня отборный, поверь... Из северного Ходдара везли, листья на Ширтостовых склонах росли, понял? Ну, может будешь таки?.. Ай, ну и гуль с тобой.

Потом Меган Четвертый, брат Магомада Второго, которого при дворе называли Тухляком, взял меч и просто покрошил всю семью в мелкую капусту, оставшись единственным претендентом на трон. И таки он стал королем Вействера и всего Альвералда, город за городом подчиняя земли. Прозвище Тухляк сразу отпало, и пришло второе - Меган Четвертый Бичеватель. Тот еще тип, злопамятный оказался, и никто от него и писка не ждал. Прям как я на "Носороге".

Узнав о безвременной кончине Магомада и внутренних проблемах в королевстве, я решил, что пришла пора познакомить капитана с моим складом оружия. Выбрав четвертый час ночи, я потихоньку собрался и вышел из каюты. Инженеры, как и весь остальной корабль, спал. Ну или мне так казалось.

Пользуясь низким ростом, я пролез через узкие, подобно девственной... Ладно, ладно, я помню уговор. В общем, через инженерные ходы и трубы я незамеченным выбрался к лежбищу Эйзхаля, который, утяни меня в бездну, ежели я лгу, сидел в капитанском кресле и усиленно натирал своего десятисантиметрового друга. Представь, как я рассмеялся, Номад! Как я попал к нему, этому старому извращенцу? Так ключ шестереночный, ключ-то был, как оказалось, общим. И от моей двери, и от, сталбыть, капитанской. Замок был очень сложен, и, дабы не разрабатывать второй, создатели "Носорога" просто врезали два, в разные концы корабля. Придурки, чесслово. В общем, прям так, со спущенными штанами, в буквальном смысле, он и получил пулю промеж крысиных глазок.

Естественно, все проснулись. И матросы, и младшие капитаны корабля, уже грезящие о теплом кресле новой должности. Знали бы, чем занимался в нем Эйзхаль, ха-ха... В общем, полетели всем приказы. И дверь взрывать, и в стекло стрелять, и то, и это... А я у каютного окна того, с которого капитаны наблюдают, встал, да и по связи им речь задвинул. Впервые я так четко и ясно говорил, милсдарь. Сказал, что надо прекратить терпеть угнетающих монархов и высших чинов, что они ничего не делают, а только управляют, что... Короче, говорил, говорил, а матросики-то, гляжу, как на бога глядеть стали, на идола. И улыбки поползли по лицам. Поняли меня, сталбыть. Ну а я взял, да и открыл сейфы рычагами, дал оружие, так сказать, в руки карающих. Капитаны отхватили по полной, их растерзанные пулями тела потом побросали в море, на корм рыбам. И кресло я то выбросил, милсдарь, хоть оно и из окдаловой кожи было. Вдруг, думаю, накапать успел, старый хе...

 

Ну, может, по пиву вдарим, а, господин писака? Не желаете пива? А чего тогда... ЧАЮ?! У вас мешок денег с собой, а? Али вы бумажными акциями расплачиваетесь? А, у вас чай с собой... Откуда ж вы его достали? Знаете, что вас могут пытать и казнить за незарегистрированную добычу листьев сего напитка в любом из государств? Ну, я вас предупредил, и предупреждаю еще - за обладание чаем можно и нож промеж ребер заработать. Хотя у вас вон какие бандурины-то за спиной, две аж. Одна из белого металла, серебра сталбыть, а вторая из камасито-тенитового сплава, прав? Ну да ладно, продолжим, ежели настаиваете.

Матросы на "Носороге", как оказалось, давно сами хотели расправиться с капитанами, но у них не было четкого вожака. Мне повезло - я появился очень вовремя. Помедлил бы - и корабль достался тупоголовому Вэйку Самарке или одноглазому Храемарту, который синий от зеленого отличить не в силах. А так у меня появились люди, которые позже наводили страх на других людей, хе-хе.

Первая наша добыча - это караван в три корабля торговцев и два эскорт-корабля из Епрата, перевозившие рабынь и золотые слитки как налог в Свейрбан, утоляя прожорливость агрессивного короля Мирунда Жердала, любившего развязывать войну по поводу и без. Охрана даже не поняла, что произошло - за два залпа мы положили два корабля, оставив только судна с товаром. Злато тут же было перегружено на "Носорога", девок же растащили по каютам матросы - сказалось полугодовое отсутствие ласки, Номад. Мне досталась - не поверите! - эльфка, самая что ни на есть настоящая. Звали ее Йан-Арейя, девятнадцать лет от роду, так она мне сказала. Хотя этих эльфок слушать... Они и в сто пятьдесят на двадцать пять годов выглядят, сами ж знаете. Жоп... ай, прости, бедрами своими крутила так и эдак, груди у нее - так вовсе отпад были. Так ты б ее глаза округленные, словно тарелки, видел, когда я из штанов достал свой... Эх! Стоны всю ночь сотрясали корабль, и моя каюта подпевала им громче всех.

Вскоре началась война Свейрбана с Епратом за неуплату пошлины - дани, по сути - в пользу первого. Обомлевшие епраты не могли понять, куда делись пять кораблей и весь груз, а Волчья Армия Жердала уже отправилась выгрызать землю у торгового государства со слаборазвитой обороной. И, собссно, настал бы Епрату конец, каюк даже, ежели бы тмурский король Эюльт не был мужем Ашанииды, сестры епратского владыки Хальванахаза. Гвардии Стрелков Тмурии были отправлены во все города союзников, с хлебом-солью, так скажем, встречать лютую орду Свейрбана. Так началась Война Лавин, которая опустошила Вальхаллтд и отбросила Волков зализывать раны дома, где каждого десятого выжившего казнил яростный Мирунд. Мы пользовались этим, как могли: налетали на города оставшегося без солдат Свейрбана, грабили корабли помощи Тмурии, захватывали в плен воинов той или иной стороны и потом продавали их по пять секлингов за матроса и по сто - за капитана. Нас называли Хаметвальты, понимаешь? Да, Черные Клыки, ты и Второе Наречие знаешь... А знаешь, как меня обзывали, как я вошел в историю? Кровавый Рок, Номад, милсдарь. Меня называли не иначе, как Кровавый Рок, Свер'Ррог. Людских детей до сих пор пугают этим прозвищем, а подгорные и равнинные гномы Сборищем назвали меня Героем Народа. Правда, посмертно.

 

Это случилось уже после Имурентского Бунта Железных, когда машины и паромеханики заявили об отделении Имурента от Вействера, об образовании независимого королевства. На следующий же год мы атаковали торговое судно, немного проглядев подводные лодки - новый тип воиск Альвералда, созданный именно для борьбы с корсарами, понимаешь? Для войны с нами, сталбыть. Вот где у них припекло-то наше безбедное существование, прям там, понимаешь, Номад?! Хорошо, пальцем тыкать перестану, просто эмоции...

Я скинул с себя бабенку тмуровскую, собрался, словно стрелковая гвардия, предвкушая новых девок да звон секлингов, и, опустив пластины, открыл палубу для абордажа. И вот тут-то случилось то, что предвидеть я не сумел.

Цепкие "кошки-крюки" вылетели из воды и зацепились за борты, не давая закрыть заслонки. По металлическим канатам полезли, будто муравьи из самого интересного места, элитные солдаты Вействера. Было их столько, что вся вода была в трупах, клянусь, милсдарь!.. Да, ужасно.

Бой бы мы явно проиграли количеством, ибо качество у моих ребят было на высоте. Положив уже пятнадцатого солдата, я смекнул, что пора драпать. Бегство? Нет, милсдарь, лишь спасение шкуры! Кто бы, ежели не я, рассказал бы вам обо всем этом, а? Вот и не придирайтеся. По пути, разумеется, я оставил небольшие подарки крысам - побросал гранаты, винты покрутил, рычаги посрывал... В общем, жахнул "Носорог", сильно жахнул. Тонны железа вдруг пошли вниз, погребая и напавших солдат Вействера, и моряков моей команды. Лодки, которые были сцеплены с бортами, перевернуло, с вполне ясным концом... В общем, никто не вышел из этого сражения живым, Номад.

 

Я? А что я, человече? Да, я живу, ноги-руки целы, добро не оттяпало, лицо не зацепило... Пара царапин на теле, правда, иногда из плеча железяки выковыриваю. Ругаюсь на Фривике, ибо больно, но не это страшно... С гибелью "Носорога" ушла и часть меня. Часть того безбашенного гнома Рокфольда, что когда-то показал, какими могут быть гномы, как они умеют быть жестокими. Люди считали, что наш народ можно держать в узде. Рокфольд же всю свою жизнь держал в узде люд.

Я сейчас под другим именем, Номад. Не смей писать его, или я прострелю тебе череп в эту же секунду. Дай я посмотрю... Ну хорошо. Понимаешь, с того боя у меня только один револьвер. В револьвере - только один патрон. Знаешь, что самое страшное? Там умерли все, кроме одного. Я б даже сказал половины от одного. И пуля одна... Ладно, писака, старый гном рассказал тебе все. Ты обещал мне, помнишь? Ну хорошо. Сегодня вечером. И девок приведи, хоть повеселимся, Свер'Ррог тебя забери! Или ты узреешь Хонте-Вархт последнего сына Клана Бури, последнего, кто заслужил смерть...

Изменено 7 ноября, 2013 пользователем TheNomad

[Hlaalu]

Рассказ хорош. Очень хорош. А чего другие не комментят? Наверно восхищаются молча. ;)

[TheNomad]

Рассказ хорош. Очень хорош. А чего другие не комментят? Наверно восхищаются молча. ;)

Спасибо:3 Другие выбирают камушек по форме ладони, чтобы держать было удобнее и летел хорошо)

[TheNomad]

Две Души Одного Тела

 

Бард Номад, из общих рукописей.

 

 

Черные рваные листики кружились в железной кружке, придавая отвратительной воде хоть немного вкуса настоящего чая.

Заштопанный плащ свисал аж до пыльного пола скинградской таверны, укрывая плечи и спину. Клинки - сделанная на заказ римменским мастером-змеем катана и серебряный бастард, доставшийся от отца в виде наследства, - выглядывали из-под накидки, одними эфесами отпугивая местных любителей мордобоя. Конечно, без драки из города он не выйдет, это точно: один из бандитов, рослый аргонианин с шипами на головешке, прошептал, что "его можно подстеречь у ворот, ублюдка этого", презрительно щурясь в сторону незнакомца. Но ему все было слышно: тонкий музыкальный слух и тут не подвел.

Гробовую тишину в таверне убивали постукивающие о стол кружки и бутылки, да разговоры, доносящиеся со второго этажа. И этот ящер надеялся, что его шепоток проберется незамеченным?

Дверь наверху распахнулась, и в таверну, хлюпая сапогами и бормоча ругательства, ввалился промокший данмер. На нем была черная роба, роднившая его и со священниками, и с магами, и - что было ближе всего - с некромантами.

Чай стал достаточно крепким, и Номад позволил себе отхлебнуть. Гадость, но пить можно. Не гаже того, что он пил в Орсиниуме, даэдра его возьми...

Эльф, тем временем, спустился вниз, к орчихе, что стояла на пиве сегодня. Послышался короткий и тихий разговор:

- Это он, тот бард? - мер слегка кивнул, в сторону сидящего.

- Угу.

Больших гарантий от зеленой и клыкастой бабы данмер получить не мог точно. Он взял две бутылки, скинул на прилавок пару монет и неспешно зашагал к столику. Странник напрягся и сжал нож, ожидая выпада.

Выпада не последовало.

- Приветствую, бард Номад, - эльф уселся за стол, прямо напротив потягивающего чай странника. На узком лице не было ни волосинки, два темных пятна под налитыми кровью глазами говорили о бессонных ночах. Однако очи были живыми, показывали ясность ума обладателя и глубину знаний. Интересно, какие помыслы могут зародиться в голове такого мера?

- Я... Я Веркус Хлаалу, - представился темный эльф спустя пару мгновений молчания. - Вы не желаете пива? Самое...

- Нет. Только чай.

Данмер хорошо подготовился, или просто не выдал потерянности после резкого отказа. А это значит, что у него есть дело.

- Сэр Номад, -вновь начал он, отпустив бутылки, - одной семье нужна ваша помощь...

- Какая? Сыграть на свадьбе? - усмехнулся странник и вновь пригубил кружку.

Данмер сузил глаза:

- Я боюсь, что если вы так будете себя вести, то играть придется на похоронах. Похоронах ребенка, мутсера.

Зеленые глаза мигом замерли на лице эльфа. Врет ли?

Кружка стукнула о стол.

- Говори, Веркулус.

- У местной семьи, - зашептал мер, - есть ребенок. Ребенок... не совсем обычный. Она болеет, болеет очень сильно, очень скоро умрет. Причина болезни - демон, что сидит внутри ее.

- Это работа церкви, уважаемый, - холодно ответил Номад. - Девять ведут и охраняют людей, не всякие музыканты.

- Вы ведь знаете, как решают проблемы с бесами священники Девяти богов, мутсера. Огнем и мечом.

- А вы, значит, добрая овечка, а, Веркулус? Хотите спасти девочку и от демона, и от смерти? Какой ваш интерес здесь?

Уголки рта мера немного пошли вверх.

- Вы не так глупы, как я считал. Понимаете, бард, у меня есть сын, а окромя сына у меня есть долг перед своим домом. Это не обычная фермерская семья, Номад. Это зажиточные люди, которые могут поправить мое финансовое положения. А я налажу торговлю с Великим Домом Хлаалу, где неплохо продвинусь по службе. Достаточно?

- Вполне, - помолчав, ответил наконец странник. Кружка уже опустела, на дне осталась только гуща чаинок, и бард замер, глядя в нее.

"Неожиданное приобретение..." - мысленно твердил бард, пытаясь разгадать суть. "Неожиданное приобретение..."

- Оплата - от трех сотен септимов, мутсера, - добавил данмер, вставая со стула. Номад не ответил, продолжая таращиться на застывшие чаинки.

- Ах да, вот, - на стол упала записка, - адрес дома. Сегодня, в полночь, то есть через часов пять, мутсера. Всего доброго.

Эльф засеменил прочь, немного шурша робой. Хлопнула дверь.

Рука оторвалась от кружки и взяла кусочек бумаги, изумрудного окраса очи забегали по словам.

" Дом Бейнисов, полночь. Просто представьтесь."

Ладонь превратилась в кулак, сминая записку. Нужно торопиться.

 

Бум-бум-бум!

Номад стоял прямо напротив обитой железом двери в дом богачей Бейнисов. На улице стремительно холодало.

- Кто там?- беспокойно спросил женский голос.

- Номад, бард.

Скрежет в замочной скважине, пара щелчков.

- Проходите, господин Номад, проходите, - пролепетала молодая женщина со светлой косой, обвивающей ее прелестную голову. Голубые глаза, выделенные карандашом, румяные щечки, хорошенькие губки. Одето это чудо было в голубое платьице горничных, поверх которого был завязан идеально белый фартук.

- Это ведь дом Бейнисов, прелестная госпожа? Удивительное местечко, право, - он всегда спрашивал очевидные вещи, если не знал, как правильнее начать разговор с красивой девой. Тем не менее, строение действительно поражало своей изысканностью - мрачные стены, с повешенными картинами и гербами, пара расписных алых ковров, мебель, что стоила под стать эбонитовому или даэдрическому оружию... Замок, а не дом, еще и прекрасно украшенный.

- Да, любезный сэр, но я не госпожа вовсе. Виталья, домработница этой достопочтенной семьи. Сейчас всего одиннадцать, а мы ожидали вас на полночь. Что-то стряслось?

Певучий голос умолк, оборвав прелестные мелодию и рифму, которые начал складывать в уме бард.

- Да. Мне нужен сэр Бейнис.

- Тогда я жду вас, мастер Номад! - донеслось из зала слева.

На кресле из ольхи, чьи подлокотники заканчивались вырезанной раскрытой пастью льва, сидел мужчина и глядел на играющий в камине огонь. Бард аккуратно прошагал своими кожаными сапогами по круглому синему ковру, изукрашенному золотыми рисунками бабочек, и сел в такое же мягкое сиденье, изучая мистера Бейниса.

Это был крепкий сударь сорока лет, чьи вьющиеся черные волосы пустили бакенбарды и бородой обвивали подбородок. Лицо его было свежо, небольшая родинка под левым глазом придавала ему запоминающийся образ. Одет он был в расписной халат золотого цвета, чья ткань блистала в отсветах, взгляд карих глаз в этом же свете казался дьявольски огненным, бесовским.

- Говорят, родинка на лице - признак удачи, сэр Номад, - тяжелым, но все же доброжелательным голосом начал Бейнис. - А у вас их целых три. Вам часто везет по жизни?

- Достаточно, господин...

- Умоляю, зовите меня Хайц, - взгляд переключился на странника, глаза улыбнулись. - О вас ходят слухи, сэр бард. И хорошие, и не очень. Можно я повопрошаю вас, развею для себя мифы?

Номад слегка кивнул.

- Хорошо. Говорят, что ваша мать была эльфийкой, и ростом да умом вы пошли в нее. Это так?

- Нет, Хайц. Лишь разговоры.

- Хм. А то, что у вас странности с радужкой? - сэр Бейнис сощурился, пытаясь разглядеть цвет глаз барда. - Говорят, вы меняете окрас очей тогда, когда вам это заблагорассудится.

- Не совсем, сэр. Цвет меняется, правда, но от меня это нисколечко не зависит.

- Удивительно. За такое можно и на костер невзначай попасть, так мне кажется. Последнее: вы ходите с двумя мечами. Двумя. Бард. Зачем барду два меча?

- Я увидел эту традицию у одних могучих воинов, на далеких землях, куда я вряд ли когда-нибудь вернусь. Более я вам сказать не могу.

Глаза Хайца сверкнули, выдавая неудовлетворенность ответом. Тем не менее, он улыбнулся.

- Теперь, сэр Бейнис, Хайц, - проговорил Номад, - я задам вам вопросы. Три. Первый - что произошло с вашей дочерью?

Взгляд мужчины опечалился, он вновь отвернулся к камину и уставился в пламя. На секунду барду стало жаль его. На секунду.

- Это была Садрит Мора, в Морровинде. Я туда ездил по указанию Совета Старейшин - дворяне очень зависят от их расположения, бард. В общем, после приезда оттуда Анья захворала. Ночью ее мучили кошмары, потом начали мучать галлюцинации днем. Один наш знакомый маг определил, что это демон, что демон вселился в мою девочку. Но помочь он ей не мог. Никто не мог...

- И тогда появился Веркулус, правильно? Он пообещал вам ее выздоровление?

- Да. Данмер назвался опытным колдуном, и я с этим спорить не стал. И вам бы не советовал, Номад. Он поставил мне тяжкие условия, на которые я согласился. Отдать семнадцатилетнюю дочь...

- Ясно. Горька цена победы. И последнее - что вы сделали в Морровинде?

Кровь отхлынула от лица Бейниса.

- Ч-что?

- Повторю: что вы сделали в Морровинде, Хайц? Отвечайте, от этого зависит жизнь Аньи!

- Не смей приказывать мне в моем доме, бродяга!- прикрикнул мужчина, ударив кулаком по подлокотнику. - Я... я... Послушай, бард, я не хочу говорить об этом, никогда... И вообще, откуда ты узнал? Читаешь мысли, а?..

- Ниоткуда, - просто ответил Номад. - Догадка, случайность.

Не верит. По лицу, на котором боролись гнев и ужас, видно - не верит.

- Не говорите жене, умоляю, - задрожал голос мистера Бейниса. - Мы с ней давно не ложимся в одну постель, а если и ложимся, то не занимаемся ничем... удовлетворяющим мужские потребности, бард. А иногда хочется разогнать кровь в чреслах, понимаешь? И там, в Морровинде, стране плотских утех, мне захотелось развлечься.

Однажды меня, прогуливающегося по Садрит Море, нагнала данмерская красотка, в изорванных одеждах. Просила приютить... Я и приютил. Потом мы с ней совокупились, и она вдруг бросилась на меня с ножом, представляешь?! Я оборонялся. И... и...

- И вы ее убили, Хайц, - докончил за мужчину Номад. - Мда, история странная, но я начинаю, кажется, понимать. А она ничего не говорила вам? Необычное поведение, а?

Бейнис смахнул слезу с глаза, не веря, должно быть, своим ушам. Не каждый поймет мужчину, который убил темную эльфийку, да еще и в Морровинде.

- Да... Спросила о моем статусе, кто я, о детях спросила... А, кхм, а когда она напала на меня, то будто специально подставлялась под удары. Знаю, звучит как...

- Нет, Хайц, я понимаю. Звучит так, как я ожидал.

 

Свет уличных факелов иногда отражался в оконных стеклах. Веркулоса это раздражало, и он занавесил их бархатными шторами. Пара свечек и канделябров играли пламенем, освещая шкаф, тумбочку и постель, на которой лежала жертва демона.

- Итак, - начал данмер, с опаской поглядывая на прикованную к кровати Анью, которая прыгала и извивалась, - вы, сэр Номад, встанете впереди меня и начнете играть на лютне.

Рыжеволосая девочка, чье лицо было похоже на лик вампира после долгого голода, завизжала и забарахталась пуще прежнего.

- Демоны не выносят определенные мелодии, - подтвердил бард, сжимая свой инструмент, - и я знаю, как их играть.

- Поистине древнее искусство, - улыбнулся Веркулус. - Сейчас таких музыкантов мало где встретишь, часть стала демонологами... Но не вы, мутсера.

После того, как вы заиграете, я начну наговор. Тварь, засевшая в бедной Анье, переместится в этот камень душ, - в пальцах данмера мелькнул синеватый камушек, - а вы получите награду. Начнем?

Номад не ответил, перехватив лютню и расположив пальцы. Поплыла мелодия, состоящая всего из семи нот.

- Вы все сдохнете, ар малеа умари! - закричала дева, ужасно выгибаясь в спине.

Данмер зашептал заклинание, старательно делая акцент на каждом слове. Голос был ровным, четким, будто наговор этот эльф произносил не впервые.

"Хлаалу? Маг? Близко к абсурду", - забегали мысли в голове барда, продолжающего играть на лютне. -" Торговец этого дома никогда бы не стал читать колдовские манускрипты, тем более влезать в столь дурнопахнущее дело, которое сулило сомнительные выгоды. Изгнать демона из девочки, чтобы получить покровительство ее отца-дворянина? Кто ты, Веркулус из дома Хлаалу?"

- Веркулус из дома Телванни, бард.

Эфирный посох просвистел прямо над пригнувшимся Номадом, высекая искры и выплевывая сгустки светящегося вещества. Бард развернулся и со всего размаху врезал левым боковым по опешившему лицу данмера. Послышался хруст трескающейся челюсти.

- А-а-ах! - выплюнул несколько зубов отступивший данмер, осклабив окровавленный рот. - Смотрю, что-то все-таки ты получил от эльфийской матери, а, бард? Прочел мои мысли, как я твои?

- Нет. Я не обладаю магическими способностями. Они для таких ничтожеств, как ты, Телванни.

- Н'Вах! - вскричал темный эльф и выпустил молнию, синевой окрасившую комнату. Номад прыгнул навстречу разряду, едва не задев его, кувыркнулся по полу и локтем приложился к щеке колдуна, отбросив его на бок.

Неплохо.

- Веркулус, - пнул стонущего эльфа странник, сильнее натягивая кожаные перчатки, - если ты думаешь, что ваши эксперименты с душами проходят безызвестно, то ты ошибаешься.

Пинок. Пенные брызги крови вперемешку со слюной на полу.

- Сначала вы сотнями лет выращиваете душу, перенося ее из одного тела в другое, а потом поглощаете, чтобы получить еще больший магический потенциал, не так ли?

Еще один пинок, теперь сильнее. Лежащий эльф, кажется, начал плакать.

- Но вот что-то пошло не так. Ваш "сосуд" убежал, ведомый душой, которая не хотела стать вашей добычей. Лишить себя жизни она не могла, и поэтому напала на богатого сиродиильца, предварительно узнав о его семье, выбрав себе новое тело и успев переспать с ним. И вот тут-то и начинается самое интересное.

Опять удар. Хрустнуло ребро.

- Душа, которую вы так долго выращивали, видимо не знала, что тело для нее предварительно избавляют от прежнего носителя, попросту убивая его, наполняя камень душ и оживляя вновь. Интересно, догадался ли мистер Хайц Бейнис, что занимался сексом с трупом?

Из-за двери послышался бранный шепоток упомянутого сэра Бейниса, наполненного отвращения и горечи. Музыкальный слух вновь донес все в лучшем виде.

- Естественно, вселение в одушевленное тело стало для вашей беглянки болезненным - как и для душы Аньи. Кошмары, припадки, боли... Деформация лица и некоторых конечностей. А выгнать сильную душу с многовековым опытом практически невозможно без ее согласия. Только поглотить.

Сапог вновь ткнул в поломанное ребро данмера. Номаду даже на секунду стало жаль его. На секунду.

- И несколько минут назад, показывая мне сапфир, ты был полностью уверен, что облапошил невежду-барда. Зря. Неужели ты думал, что я не узнаю эту блестяшку? Скажу тебе более, я прекрасно знаю, что она является камнем-передатчиком в ваших некромагических преступлениях. Точнее, одним из передатчиков.

Зашипела медленно выползающая из ножен катана.

- Орудие из небесного металла. Вот вторая штучка, нужная для сего колдования, да, Телванни? Найти в Скинграде - да что уж там, во всем Тамриэле! - безумца с таким оружием, который решится тебе помочь - это похоже на сказку, правда? А, данмер?!

Клинок слегка сверкнул и впился в темную узловатую руку эльфа, пригвоздив ее к полу. Тот закричал и забился в агонии, пальцы обхватили запястье пробитой руки и попытались выдернуть ее из-под лезвия. Тщетно.

- Ты заслужил смерти, Веркулус. По церковным обычаям всех религий, по кодексам Империи и любой провинции, по хартиям любого магического общества, как и многие другие Телванни. И мне очень жаль, что я не могу выступить в роли палача, потому что один маг из вашего Дома, хоть и нехотя, но спас мне жизнь, потребовав взамен десяток сохраненных жизней Телванни. Ты - шестой, ублюдок.

Номад вырвал катану и еще раз хорошенько припечатал носком стонущего эльфа. Смачный плевок.

- Теперь ты, беглянка, - медленно зашагал к замершей на месте девушке бард. Рыжеволосая молчала, удивленно таращилась на молодого бродягу. - У тебя нет выхода. Веркулус будет охотиться за тобой, убивая людей, меров, представителей зверорас... Всех. И богатых, и бедных. Видимо, ты для него очень ценный проект.

Анья всхлипнула, кроваво-красные воспаленные глаза вампирши наполнились слезами.

- Тебе больно. И с каждым часом, каждой новой минутой нахождения в этом теле тебе будет все больнее и больнее. Не думай, что ты сможешь перебить это. Девочка будет тоже страдать, с тобой она не проживет и года. А когда она умрет, тебе придется вновь искать инкубатор, лишая здоровой полноценной жизни еще одного человека. Я предлагаю тебе иное.

Бард полез в мешочек на поясе, поддевая пальцами что-то круглое.

- Вот, смотри. Это - кольцо, серебряное кольцо с сапфировыми вкраплениями. Не пугайся, не надо! Я не поглощу тебя, твой опыт и силы. Ты станешь жить здесь, в этом колечке, на среднем пальце моей левой руки. Я буду оберегать тебя, защищать от данмера Веркулуса. Что ты так смотришь? Он вернется за тобой, выследит, чертов Телванни... Решайся.

Дева моргнула, чуть взмахнула головой. Горючие слезы упали на одеяло.

- Х-х-хорошо, странник...

 

-... Я бы принял пару настоек, сэр Бейнис, если вы не хотите через пару годков получить проблемы с маленьким другом. Трупный яд, сами понимаете... Да, да, она была теплая, но это не значит, что она была живой, сэр! Вот и правильно, жена всяк лучше некрофилии. Еще лучше - обратитесь к аптекарю, странствующему доктору либо целителю из скинградской часовни, обследуйтесь у него. Всего вам доброго!

Кошель звенел от оплаты, которую он получил за "экзорцизм". Серебряное кольцо в виде трех змей, одновременно поглощающих друг друга, грело ему руку, наполняя энергией Мундуса, от которой бард отказался уже давно. Магия рушила Природу, ее законы элементалей, но такой симбиоз для странника не казался критическим. Чаинки, по которым он гадал в той таверне, были правы - из сложной ситуации он получил неожиданное приобретение.

- Тебе понравится наше путешествие, Айзен, - прошептал Номад, перехватывая сумку с лютней. - Я собираю много интересных знаний, из разных земель и от их жителей. Потом отображаю это в песнях, баснях, загадках, рассказах... Приключения не оставляют меня.

"Я рада, Бард," - ментально ответила Айзен, кольцо чуть задрожало. - "Посмотрим, что мы с тобой увидим."

Ворота захлопнулись за ним, прекрасный свежий денек радовал пестрящими листьями и цветами.

- Вот он, парни!- донеслось из-за кустов. Укрытия стали не нужны, и разбойники, предвкушая легкую добычу, повыпрыгивали на дорогу.

- Я же говорил, - устало проговорил бард, вытаскивая бастард из-за спины, - что приключения не оставляют меня...

"Ага. А день только начинается..."

Изменено 22 ноября, 2013 пользователем TheNomad

[TheNomad]

Посиделки в "Гарцующей Кобыле"

 

Запоздалые концерты

 

 

По деревянным столам, сбивая накопившуюся между досок пыль, стучали наполненные доверху кружки. Хульда, двигаясь, словно раненый хоркер, не спеша разносила заказанные еще двадцать минут назад блюда и напитки, чем еще больше раздражая посетителей. Тем не менее, люд не решался высказать свое недовольство - хотя бы потому, что пялился на одетого в изумрудного цвета жилет русоволосого юнца с тремя родинками на левой щеке, разговаривающего за столиком с одной влиятельной хаджиткой, Микаэлем, который частенько поигрывает в "Кобыле" на музыкальных инструментах, и еще парой человек. С лица щегла не сходила ухмылка, а из рук тот не выпускал лютню, подтягивая струны и щипая их, проверяя звук. Звук был неплох.

- ...Я тоже очень рад, Зи, что ты пришла сюда, - улыбался юнец. - Надо было объявить? Не, мне и так хорошо. Кстати, Мираак, а почему вы с этой пакостной каджиткой ничего не заказываете? Не для меня ли монеты бережете, а?

Хульда, проходя мимо компании, что-то шепнула на ухо щеглу, притопнув ногой. Тот улыбнулся пуще прежнего и многозначительно кивнул, чем успокоил даму. Что-то сказав напоследок, юноша встал из-за стола и громко объявил:

- Дорогие посетители "Гарцующей Кобылы", лучшего заведения города Вайтрана!

Ответом ему был одобряющий гул нордов и поднятые стаканы меда да пива. Несколько альтмеров, тихонько обсуждавших свои дела в самом темном углу таверны, удивленно подняли головы и уставились на него, гадая, что за безумие постигло беднягу. Редгардский наемник с красным тюрбаном и кривым мечом, облокотившийся на барную стойку, повернулся и с интересом посмотрел на щегла.

- Слушатели! - обратился вновь к собравшимся зачинщик. - Я, господа, сэр Номад, свободный бард, к вашим услугам! Госпожа Хульда дала добро на мое выступление здесь, и я решил поразвлекать столь почтенную публику! 

Несколько хлопков, чей-то задорный свист.

- Рад, что добрые люди пришли на мое выступление. Кажется, я вижу пару знакомых лиц среди остальных, приветствую!

Те, о ком упомянул бард, улыбнулись и многозначительно кивнули глазами. Номад продолжал:

- Итак, за выступление я не беру платы... Сегодня. Если же вы таки решитесь наполнить мой кошелечек чем-нибудь звенящим и золотым, али подарить чего еще - милости прошу! Ладно, закончим треп, к делу!

 

Коль от жизненной рутины захотели отдохнуть -

Моя лютня да мой голос заберут сейчас вас в путь!

Закрывайте же глазенки, позабудьте о делах -

Погуляем по легендам на ваш риск и на ваш страх!

И свершенья паладинов, и еретиков деянья -

Каждый в меру интересен и не терпит опозданий!

Древние сказанья меров, современности рассказ -

Расскажу вам во всех красках, постараюсь я для вас!

Я Номад, бард - меня так, добрый люд, всегда зовите!

Септимов звоном золотых вы слух мне усластите!

 

 

Живая, словно одушевленная песня Кочевника вывела всех из состояния сонных мух. Послышались аплодисменты, и Странник, улыбаясь, кланялся, размахивая клетчатым красно-зеленым шарфом в разные стороны. 

- Ну что, готовы услышать сказания о подвигах и свершениях настоящего морского волка Тамриэля, господа? Кто знает, как зовут самого, черт его побери, кровожадного и великого пирата, грозу залива Хандинг, а? Ну, друзья, Сайрус Неугомонный не был пиратом, он был редгардским наемником... За бардами, похоже, следует настоящая эпоха просвещения! Торрадан эп Дугал, и моя песнь о нем - "Абессинский Бич"! Слушаем!

Под взрыв одобрения Номад начал играть на лютне, периодически ударяя по барабану. Быстрая и ритмичная музыка пришлась по вкусу большинству собравшихся, и бард запел:

 

Простой, казалось, мальчуган -

Уже курил, был с детства пьян,

На теле места нет от ран -

А ныне знает каждый пёс!

Как щетиной пацан оброс,

Был продан, маленький матрос,

Он - Красной Сабли капитан,

Эп Дугал, Торрадан!

 

Он сукиных детей искал,

В ком кровь свежа, где есть запал,

И Абессины застращал!

И грузовые корабли,

И тех, кто был не на мели

В главе с ним скоро размели!

На Черном Флаге капитан,

Эп Дугал, Торрадан!

 

Береговые города

Боялись, коль его орда

Проходит мимо, да!

Но дохнет вскоре Каморан,

И Умбраноксу дают план

Всех каперов убрать в туман!

Цель - Красной Сабли капитан,

Эп Дугал, Торрадан!

 

И пес Империи, Фейзил,

На Кодекс плюнул и схитрил!

Он на все судна посадил

Боевых магов, лгун!

Скажи пирату ты "колдун" - 

И в шею прилетит гарпун!

Так завещал им капитан,

Эп Дугал, Торрадан!

 

И в той войне любой пират

И стар, и млад, и бородат,

В пучину канули, мой брат!

А "Черный Флаг" был погребен

Скалой, и до конца времен

Не будет снова виден он.

И с ним погиб и капитан,

- и, все вместе!-

Эп Дугал, Торрадан!

 

 

- Ну, как вам? Вижу, что понравилось, сухопутные крыски, но пора продолжать. Сейчас прекрасные девы разольют нам пива, вина али эля, кому-то флина, суджаммы или еще чего покрепче. Мне чаю, дорогие мои, черного чаю.

 

Все смочили горло, напевая "Абессинский Бич" и весело обсуждая дела. Номад вдруг поднялся из-за стола и взял в руки лютню:

-А теперь, дорогие мои слушатели, ваш никчемный бард Номад развлечет вас песней "Легионовы Мужья"! Надеюсь, что среди слушателей мало служивых, а, господа? В любом случае, я пожелаю всем правильно воспринять эту сатирическую песню.

 Левая рука в перчатке сомкнула гриф, огрубевшие кончики пальцев надавили на несколько ладов, прижимая струны. Локоть прижал корпус лютни с другой стороны, правая ладонь опустилась на все струны сразу. Поплыла спокойная мелодия, и бард, не спуская ухмылки, запел:

 

Разохались красавицы Вейреста,

Услышав, что вернется сэр Эмил!

Румянили ланиты, желали стать невестой - 

Красавец и богач, ну всем он ми-и-ил!

 

Он статен, строен и силен, умен к тому же!

За девами ухаживать умел!

Дарил цветы и целовал, даже замужних

Хитрец не упускал! Таков удел!

 

И вот он наконец-таки вернулся,

Став офицером Легиона! Ай герой!

Он панцирем сверкнул и улыбнулся,

Задумали красотки: "Все, он мой!"

 

Не знали девы тайн имперской службы,

Все ветераны уж о них молча-а-а-ат...

Мужей там отношения сильней, чем дружба...

Эмила год уж ждал сеньор Бора-а-а-ат!

 

Мораль: легионеры спят, едят и служат вместе-е-е...

И там любовь подчас сильней, чем жениха к невесте! 

Там-дам! Конец!

 

- Благодарю, дорогие слушатели!- шутливо поклонился Странник. -Приверженцы Империи, не волнуйтесь, меня не купил Ульфрик и его свора, гордо именуемая "Братьями Бури". Какая мне разница до политики, режимов, споров о божественности Талоса? Музыка - вот мой бог, открытый и доступный, не требующий приношений и почитания. Давайте лучше я сыграю чего-нить еще. Раз уж говорим о богах... Хоть я и не отношу себя к культам или политике, был один человек и есть один бог, которые заставляют меня восхищаться. Талос, он же Тайбер Септим, первый император Третьей Эры! Гимн, посвященный ему!

 

В Эпохе Раскола, Эре Второй,

На Севере вырос воитель младой.

Он Талосом звался, гордился отец -

Велик был Скайрима "Бури Венец"!

 

И тайные знания старцев нагорных,

Ремесла военные, уменья придворных - 

Все удавалось скайримову сыну,

Тамриэля владыке, Дракону Исмиру!

 

Три Бога-Трибуна, альтмеровы Предки -

Сломал своей хваткой Септим, словно ветки.

Он вырвал меровы Древа Заслуг,

Взрастив на их месте Империи дуб.

 

Раскинулась крона Тайбера над миром, 

Империю Тамриэль встретили пиром!

Каждый во славу ей песни пропел

И Талосу славному, творцу вечных дел!

 

Несколько альтмеров слегка скривили губы, но их гримасы развеялись, расплывшись в улыбке - так харизматичен был Номад. Остальные же, более лояльные к девятому богу, встретили гимн с ликованием, а некоторые же раздумывали, вздернет ли Талмор наглеца или напичкает смолой и подожжет.

- Я благодарен вам, добрый люд! - отмахивался от выражающих свои чувства слушателей бард, ловя, тем не менее, монетки с изображением того самого Тайбера, о котором он только что пел. - И Талоса я могу любить не только за его свершения, ха-ха!

 

Нет лучшего, чем бард, призванья для души

Ходи по весям с лютней да собирай гроши!

Забот, упреков, толков нет, все уважают бардов!

Особенно коль за спиной с металла есть бастарды!

Но создан богом менестрель не для сражений глупых -

Он за монетками в карман протягивает руку!

Бард - просветитель, он несет истории дилеммы

И подкрепляется порой из кружек пивом пенным!

Ты хочешь лютню оскорбить, дурак широкоплечий?!

Ударом размозжу башку, забудь о своей речи!

Уж лучше брось мне золотой аль расскажи легенды,

А я пока вон ту девицу приберу в аренду!

 

Септимы сыпались от благодарной публики, заставляя Номада ползать за каждой закатившейся монеткой. Однако один из нордов, Турган Дубовый, разглядел немного иной смысл в песне барда, посчитав, что тот положил глаз на его возлюбленную, красавицу Эйну.

- Чертов сказитель! - взревел норд, вставая из-за стола и вытягивая добротный стальной топор из-за спины. - Я тебя сейчас сам на монетки покрошу, фалмерово отродье!

Топор, который больше годился для перерубания напополам мамонтов, выглядел немного устрашающе. Ну совсем чуть-чуть. Настолько чуть-чуть, что Номад немного опешил.

- Откуда ты взялся? Я думал, все великаны пасутся за городом, - проговорил менестрель и понял, что сморозил полную чушь.

Турган заревел так, что его короткий коричневый волос встал дыбом, и бросился на барда, рассекая своим "Гробоносцем" воздух. Странник нырнул под удар, ощутив жар лезвия и запах серы - неплохое зачарование Разрушения, после чего ударил нордлинга ногой по колену. Удар был точным.

- Ах ты, дитя шлюхи! - скривился от боли Дубовый и слегка присогнулся на ноге. Норд выпустил топор и своими ручищами ударил наискось, стараясь хоть немного задеть певца. Бард вовремя отпрыгнул, но запутался в ножке стула и шлепнулся на спину. Очень не вовремя шлепнулся.

- Тебе конец, болтун! - огласил Турган, улыбаясь и занося топор над лежащим Номадом. Оба меча висели на спинке стула, схватить их он не успеет, а ударить - тем более. Глаза норда светились яростью - так бывает, когда злишься и срываешь свой гнев на первом встречном. Говорить с ним бесполезно.

Во внезапной тишине чуткий слух барда услышал сухой треск. Так трещит только тетива, когда ее натягивают умелые руки. Спуск, звон, свист.

- А-а-а! - заорал Турган, выпуская чудовищно огромный топор из рук и обхватывая колено с торчащей из него даэдрической стрелой. 

Меткое попадание.

- ФУС-РО-ДАХ!

Слово на драконьем толкает раненого норда, словно тыкву, которую пнул тупоголовый великан. Дубовый летит ровно в стену, снося пару тумбочек, и валится на пол без чувств.

- Пока я - тан Вайтрана, никто не смеет нарушать закон! - прогремел голос героя, который уберег барда от верной смерти. - Теперь ему только в стражу, с таким-то коленом! - рассмеялся он.

Смех быстро распространился по таверне, стирая минутное приключение барда. Номад, поднявшись и отряхнувшись, неловко подошел к сидящему тану, чье лицо было закрыто традиционным нордским рогатым шлемом:

- Чего вы теперь изволите, сэр?

Герой поднял голову и посмотрел на юношу. Уста зашептали только одно, и только ухо барда могло услышать пожелание.

- Господа слушатели! - огласил менестрель, поправляя шарф. - Я хочу сыграть одну древнюю мелодию из великого фольклора Скайрима. Песнь о Довакине!

Вечер прошел на ура.

Изменено 18 ноября, 2013 пользователем TheNomad

[Frikky Flee]

*хлопает* Прекрасно, прекрасно!

[TheNomad]

*хлопает* Прекрасно, прекрасно!

Черт... Так вам понравилось или нет? Просто смайлик "мегалол" угнетающе действует на психику...

[Frikky Flee]

Понравилось, понравилось! Смайлик как реакция на своевременное появление довакина

[Hlaalu]

Шикарно... Буду ждать вашего следующего порыва вдохновения товарисчъ Номад. Изменено 17 ноября, 2013 пользователем Hlaalu

[TheNomad]

Шикарно... Буду ждать вашего следующего порыва вдохновения товарисчъ Номад.

Спасибо, сэр Hlaalu. Порыв уже в пути.

[Darkmare900]

Только что удосужилась прочесть.

 

ХДДДДДДДДДДДД

 

Еще!

 

 

Кобыла ночью по Вайтрану гОрцевала (ХД),

И из таверны звуки песни услыхала.

 

Там, где стояла, сразу и упала

От текстов и от удали людской.

 

 

Нордским духом пахнет, однако

Изменено 18 ноября, 2013 пользователем Кобыла

[TheNomad]

Только что удосужилась прочесть.

 

ХДДДДДДДДДДДД

 

Еще!

 

 

Кобыла ночью по Вайтрану гОрцевала (ХД),

И из таверны звуки песни услыхала.

 

Там, где стояла, сразу и упала

От текстов и от удали людской.

 

 

Нордским духом пахнет, однако

 

Гарцующая же... Мне теперь эта "о" до конца жизни будет сниться...

Нордским? Да не, какой может быть нордский дух в окружении нордов в городе нордов, что в центре провинции нордов? Что-то вы путаете, милейшая.

Я рад, что вам понравилось, миледи. Правда, замечательный металлический звон септимов выразил бы ваши чувства куда лучше, чесслово.

Изменено 19 ноября, 2013 пользователем TheNomad

[usolo]

Пока прочел первые 2 рассказа - класс! Даже и не знаю, что критиковать)))

[TheNomad]

Четыре Урока Хиста

 

История о том, чему учит Древо Хист пришельцев снаружи, из-за границ Черных Топей.

 

 

Урок первый: Никогда не гуляй по Чернотопью бесцельно. Никогда.

 

Маленький узорчатый дротик вылетел почти неслышно, пробив на пути к цели пару широких листов зелено-фиолетового растения, и впился в плечо странника.

- Твою же горгулью... - прошипел человек, выдергивая попавший в него снаряд и рассматривая его. Деревянная игла с утолщением к центру, оперение - из перьев неведомого тамриэльской науке животного. Или растения? Здесь, в Аргонии, водилось такое, что вызывало мурашки у любого искателя приключений. Если, конечно, он успевал это рассмотреть перед смертью.

По телу от плеча потек холод - колющий, мерзкий холод. Не нужно быть чтецом Древних Свитков, чтобы догадаться, что дротик с узорами был смазан ядом из желез местных тварей или из растительного отвара. Говорят, что в Чернотопье все может послужить источником для приготовления отравляющего организм вещества. Еще говорят, что только в этой провинции можно найти противоядие - никакие алтари и лекари не смогут помочь путнику с аргонианским ядом, если не будет ингредиентов из этих проклятых мест. Возможно, именно поэтому цены на чернотопские ингредиенты у алхимиков чуть выше заоблачных.

Закружилась голова, размазывая и без того нечеткий ландшафт аспидно-серых болот. Странник опустился на одно колено, закрывая глаза и внимательно вслушиваясь.

Дыхание, похожее на шипение с бурлящими звуками. Медленный шаг мимо плюхающих луж, еле различимый. Аргониане, четверо. Похоже, из какого-то племени, ибо двигаются очень осторожно и дышат через раз. 

Рука бродяги поползла к сапогу, нащупывая рукоять ножа. Безуспешно - яд уже забрал осязание, и путник не чувствовал пальцами ровно ничего. 

- Т-твари... - из последних сил выдавил странник, удивляясь, что он еще не в обмороке. Аргониане, похоже, тоже немало удивились стойкости пришельца - палка рассекла воздух и опустилась на голову человека. Тот рухнул в глину, вдыхая напоследок запах недружелюбной земли. 

Никогда не гуляй по Чернотопью бесцельно. Никогда.

 

Урок второй: Никогда не смотрите в глаза аргониан. Никогда.

 

- Здравс-с-ствуй, браконьер.

На импровизированном бамбуковом троне, украшенном яркими длинными перьями разных цветов и немного смущающими черепами представителей различных животных и - дэйдра побери! - народов Тамриэля, восседал сухой аргонианин в сотканном из плотной травы плаще, покрытом охрой красного и желтого цвета. На голове сидящего рос значительного размера гребень, в который были вдеты золотые на вид кольца, а умудренные глаза его глядели сквозь все, будто рассматривая будущее. Связанный бродяга чувствовал себя в большой опасности в этой глухой болотной деревушке, в окружении рослых воинов-копейщиков племени.

- Ты зря приш-ш-шел на нашу землю, браконьер, - вновь прошипел аргонианин. - Никто не с-с-смеет больше похищ-щать наших дев, наш-шу еду, наши сокровища... Земля Саксхлиил вдоволь натерпелас-сь от вас.

- Я не браконьер, мудрый, - проговорил странник, глядя на сидящего. - Номад, странствующий менестрель. Я лишь...

- Ты лиш-шь нарушил наши границы. - перебил барда мудрец, сузив глаза. - По древнему обычаю Народа Корня ты должен понести наказ-зание за свое, даже случайное, вторжение.

Аргониане оскалились, посильнее сжав оружия. Видимо, жертвоприношение чужаков здесь одно из любимых развлечений.

- Но,- вдруг продолжил сидящий, - тебе повезло, приш-шедший. Древо Хист говорит мне пощадить тебя для свершения пророчес-ства. Для начала докажи Древу, что ты - бард.

Мудрец слегка кивнул, и один из воинов, стоящих рядом с узником, вытащил из кожаной сумки лютню Номада, а второй перерубил веревки. Руки барда стиснули инструмент, а сам менестрель удивленно поглядел на мудреца.

- Игр-рай.

Музыкант кашлянул, прижал пальцами струны и начал лить мелодию в уши аргониан. Немного погодя он на секунду закрыл глаза и тихо запел:

 

Шипение таин, души шепоток,

Лежащее древо - в болоте мосток.

Ничто не уходит навечно.

 

Трупы бескровные - пища и дом,

Кости, гниющие в топи - как холм.

Секунды здесь скоротечны.

 

Дракон Джилл и Хиста Древо - 

Возникшие два из Пустоты Чрева.

Битва сверхчеловечна.

 

Борьба безуспешна с Аргонии тьмой.

Болтливый погибнет, восстанет немой...

Не смей там казаться беспечным.

 

- Достаточ-чно, менестрель, - прервал мрачное пение сидящий. - Я вижу, ты знаком с нашей культурой, хотя перевод твой довольно... своеобразен. Я не думал, что люди могут наделить слова той же силой, какой наделяют ее самые мудрые из Саксхлиил. Тебе удалос-сь.

Бард опустил лютню. 

- Чего от меня хочет Хист?

- Ш-ш-ш, - прошипел мудрец. - Древо с-с-страдает, уж-же давно... В корнях его есть что-то ужас-сное, тем-мное. Наши воины не могут пройти, некая с-сила не дает им. 

- Где вход? - спросил Номад, встретившись взглядом с аргонианином. Вертикальный зрачок вдруг превратился в тонкую линию, потом резко расширился - явный признак телепатического общения. Сидящий кивнул, и в плечо барду вонзился дротик. Опять.

Никогда не смотрите в глаза аргониан. Никогда.

 

Урок третий: Никогда не пренебрегай вниманием. Никогда.

 

Очнуться посреди сырого земляного прохода со свисающими корнями - плохо в любом месте. Но не в Чернотопье. Если ты очнулся со всеми конечностями и в своем обмундировании, да еще и без аргониан-надзирателей - это уже хорошо.

Осторожно поднявшись - яд еще немного действовал, - Номад потер глаза и осмотрелся. Вариантов движения, похоже, было целых два - вперед и назад. Посмотрев, где более-менее светло, бард решил идти прямо - на Хист, аргонианина и его задание уже было плевать.

Пройдя несколько метров по черной глиняной земле, странник вдруг наступил на что-то хрустящее. Номаду совсем не хотелось думать о том, что бы это могло быть, но догадки об останках неупокоенного искателя приключений вроде него сами влезли в голову. Спасибо и на том, что он не умер в ту же секунду.

- Покойся с миром, - прошептал бродяга.

Становилось светлее, но свет этот совсем не походил на тот, который обычно одаривает путников на поверхности. Видимо, он был магического происхождения - мелькая, переливался, и все чаще отдавал изумрудным оттенком. Бард плюнул в сердцах и сделал еще шаг сквозь серьезные корневые заросли. 

И замер.

Взору Номада открылся просторный грот, по стенам которого стекали тоненькие ручейки чистой воды, которые собирались в круглом озерце. Вместе с ручьями каменные стены обвивали большие и малые корни, пульсирующие зеленоватым цветом. Из широкой расщелины наверху распускались вниз самые толстые корни-змеи, обвивающие какой-то странный камень, стоящий по центру озерца на маленьком острове. 

Однако замер Номад не по причине открывшегося ему удивительного места, нет. Татуировка саламандры, набитая ему одним скайримским воителем-мастером, начала жечь кожу - верный признак магической ловушки.

Легкая дрожь пробила по всему телу, судорожно заставляя думать о следующих действиях. Какой является ловушка? Необозримой стеной, превращающей в пепел ударом молнии? Наземная руна, срабатывающая при приближении? Или - что было бы самым плохим вариантом - руна, срабатывающая при ПОДНЯТИИ ноги с ловушки?

Стараясь не шевелить телом и не отрывать сапоги от камня, Номад аккуратно снял заплечную сумку и вытащил лютню, вспоминая чудесную музыку.

Скрючившись, бард расположил руки на нужных ладах и начал пощипывать струны, наигрывая нужную мелодию. Саламандра утихла, а незаметное доселе напряжение, прибывавшее в воздухе, спало. Не сбивая игры, менестрель выпрямился начал шагать вперед. Семинотная мелодия антимагии работала безотказно.

Номад спустился вниз по камням, стараясь не наступать на скользкие, мокрые булыжники. Вместе с этим он внимательно рассматривал странный камень под корнями древа. 

Серебристый, весь в сколах и царапинах гроб, отливающий металлическим отсветом, накрепко засел в растительных переплетениях. Откуда в богом забытом гроте вдруг явился этот гроб? Импровизированный склеп - но для кого?

Сапог отвлекшегося на размышления Номада таки скользнул по камню, и бард со всего размаху шлепнулся копчиком. Мелодия прервалась, и там, на входе в грот, хлестнула молния перезарядившейся ловушки. 

- Ах, да чтоб тебя... - чертыхнулся путник, убрав лютню в сумку и поднявшись с уступа у самой кромки озерца. Взгляд упал на заволновавшуюся водную гладь, в которой отражался гроб.

Открытый гроб.

Бард вскинул голову и увидел, что гроб был действительно открыт. И пуст. Совсем немного существ предпочитают отсыпаться в ложе покойников, и самые отвратительные из них - вампиры.

- А-а-аргх! - взревело чудовище, сбросившись на странника. Мгновенная реакция - и тварь чуть не напоролась на серебряный бастард, вытянутый бродягой. Вовремя увильнув в сторону, вампир упал в четырех метрах от Номада и поднялся.

На секунду зеленый свет пробежал по всем корням древа, дав противникам "познакомиться". Бледная кожа, обтягивающая узкое клыкастое лицо с едва заметной седой бородкой, длинные пальцы-когти, два жутких нароста за спиной, покрытое венами худое тело и раздвоенный на конце хвост - типичный изголодавшийся кровосос. Глаза налиты злобой, животной злобой.

- Ты... ш-ш-ш... Кто ты? - заворчала тварь, немало удивив Номада. В таком состоянии вампиры обычно не говорят - они не глядя на оружие нападают на жертву, стремясь добраться до горла.

- Я... Я путешественник, сэр, - выдавил из себя бард, надеясь избежать сражения.

- Хм... А я господин Ванет Левос, приятно познакомиться, - учтиво, если можно было обозначить так действие только что нападавшего клыкастого покойника, поклонился Ванет. - А откуда вы?

- Эм, я... Ниоткуда, - ответил странник, слегка помявшись. - Нету у меня дома, вот так вот. Вроде из...

- О, прекрасно! Я ведь тоже там бывал, - изобразил улыбку вампир, перебив вдруг Номада. - И как там сейчас? Все по-старому?

- Где? - опешил бард. - Вы вообще меня слыша...

Корни вновь засветились, и краем глаза бродяга увидел отражение в серебряном клинке бастарда. К ничего не подозревающему менестрелю крался бледнокожий вампир, как две капли похожий на стоящего перед ним мистера Ванета.

- Нет, господин Левос, у меня для вас есть кое-что новое, - ухмыльнулся путник и покрепче сжал рукоять. - На!

Вновь полыхнули корни. Описав серебряную дугу, меч прошел прямо через худощавое горло вампира, отделяя головешку от остального уродского тела. Обезглавленный труп тут же вспыхнул, сжигая кожу твари и все внутренние органы. Обуглившиеся кости потрескались, и на месте только что убитого сэра Левоса остался только прах. Номад вытянул из сумки пустой кожаный мешочек и начал аккуратно собирать ценный ингридиент.

Закончив с прахом и прихватив заодно голову вампира, странник бросил взгляд на гроб. Усмотрев что-то, бард перебрался на островок и подошел к ложу кровососа. Внутри лежала маленькая просыревшая записная книжка, на обложке которой было выцарапано название -"Дневник сэра Ванета Левоса."

Никогда не пренебрегай внимательностью. Никогда.

 

Урок четвертый: Никогда не надейся здесь. Никогда.

 

- "Запись сто восемьдесят третья. 

Я пришел к их вождю, Дающему-Советы. На мою просьбу (равно как и на требование) он ответил отказом. Я никак не хотел отступать, оголив клыки и приказав повиноваться. Похоже, он согласится - предложил остаться на день.

 

Запись сто восемьдесят четвертая. 

Тварь! Этот вождь заковал меня в гроб и принес в грот, зачаровав единственный выход на отталкивающее заклинание. Я не могу выйти отсюда! А-аргх! Сколько времени прошло?

 

Запись сто восемьдесят пятая.

Древо... Похоже, оно не совсем обычное. Это Хист. Если я смогу приспособить его для себя, если только..."

 

Номад захлопнул дневник и посмотрел на мудреца-аргонианина. Тот, как обычно, смотрел в никуда - и на всех одновременно. 

- Похож-же, что ты и впрямь помог Хис-с-сту, как он и просил, - изрек сидящий, подняв голову к небу. - Вампир-ры - ужасная болезнь, насланная одним из темных духов вечности. Мой отец, Дающий-Советы, не знал, как убить эту тв-варь, а потому предпочел оставить ее там, куда не отправится ни один из нашего племени... Я давно подозревал, что нечто ослабляет Священное Древо, но и представить не мог... такого. С-спасибо.

- Не за что, - отмахнулся улыбающийся бард, чувствуя вес редких ингредиентов, отсыпанных в награду. Самый быстрый подсчет половины этого добра говорил о трех-четырех тысячах септимов, не меньше.

- Только вот вопрос-с... - опустил взгляд сидящий. - Чего хотел этот данмери?

Бард прищелкнул пальцами:

- Скажите, а отмечено ли небом ваше рождение, мудрец?

Аргонианин глубоко вздохнул и выдохнул, прикрыв глаза.

- Мать говорила, что Сидящий-И-Кивающий родился под знаком Тени, но это ничего не меняет в моей ж-жизни.

- Конечно не меняет, если не считать тот факт, что рожденных под этим знаком аргониан отбирают для Темного Братства. Ванет был одним из лучших убийц этой организации, благодаря способности создавать допелганнеров с "записанной" речью. Сей трюк он попытался провести и на мне, даже в облике вампира. Он пришел за вами, а Дающий-Советы спас вас.

Сидящий-И-Кивающий шире открыл глаза, и Номад вновь увидел деформацию зрачков. Очередной сеанс Хиста, не иначе.

- Он говорит, что ты уже сделал выбор, менес-стрель. Секунды навечно сломаны для тебя, ты не сможешь исправить их, даже не пытайс-ся. Твое проклятие вечно. Так говорит Хист.

Кочевник округлил глаза, затем нахмурился.

- Хист - не всезнающий, аргонианин, - зло проговорил бард. - Не он владеет временем, не ему решать мою судьбу.

- Ты сам однажды решил судьбу, Номад, - парировал Сидящий, не выходя из транса. - Хист не против твоего решения, сделанного тогда. Он также благодарен тебе за помощь, поэтому дает совет - не ищи встречи с джилл. Тебя они уже не починят.

Бард замолк, крепко сжав кулаки, потом развернулся и зашагал прочь. Аргонианские воины двинулись было за ним, но мудрец остановил их.

- Не троньте. Это его Путь. Путь Надежды... 

"Путь Надежды," - пронеслось в голове менестреля, и он ускорил шаг.

Никогда не надейтесь здесь. Никогда.

Изменено 23 ноября, 2013 пользователем TheNomad

[usolo]

Круто))

Почему не пишете нечто масштабное и связное?) Сборник рассказов на данном этапе больше по душе?

[Darkmare900]

Последний шедевр сохраняю вмемориз.

 

Настоящее откровение, однако. Сие даже сподвигло меня на репост Вконтакте, итог особенно.

Отбросив совпадения - написано прекрасно :)

 

 

usolo ждет трехтомные романы, а вот кобыле сборник рассказов был бы больше по душе, например :Д

[usolo]

usolo ждет трехтомные романы

наверное, это слишком) но хотя бы повести авторских листов так на 10-20 :)

[TheNomad]

Не знаю уж, мне тоже сборник рассказов сейчас ближе по духу. Такие мелкие повести чаще всего появляются единым порывом вдохновения, что недопустимо (по моему мнению) для более внушительных текстов. У меня уже есть полупечальный опыт большой истории - "Ночи Пустоты", мое боевое крещение, - который показался мне ограниченным из-за невозможности лавирования в способах написания и сложнисти экспериментов со словом.

Истории о барде Номаде и более широки в обхвате сюжетно, и более интересны, на мой взгляд, с точки зрения раскрытия личности героя. Возможно, потом брошусь на крупного зверя, когда почувствую, что могу написать нечто достойное.

P.S. "Четыре Урока", на мой взгляд, немного недобирает по размеру - я это понял, когда сам прочитал. Возможно, это и покоробило вас, милсдарь Usolo. Хотя, как говорится, size doesn't matter.

 

Уважаемая Кобыла, моя благодарность за репост, хотя не совсем понимаю насчет "отбросив совпадения..." За прояснение был бы рад.

[Darkmare900]

полупечальный опыт большой истории - "Ночи Пустоты".

 

Да, эту историю кобыла не осилила, честно говоря :)

 

Ну а совпадения чисто личные, хехе

[usolo]

У меня уже есть полупечальный опыт большой истории - "Ночи Пустоты", мое боевое крещение

как раз 2 минуты назад осилил 7 главу сей истории и собираюсь читать дальше :) так что совсем не все печально))

Единственное что - история не вычитана, есть огрехи в стилистике и в сюжете. И даже то, что было указано в каментах к 1-й главе не распространилось на другие главы.

Истории о барде Номаде и более широки в обхвате сюжетно

Это 100% :) Истории читаются лучше, они красочней "Ночей", атмосфернее.

Однако они - калейдоскоп. Ни связей, ни общего замысла, ни полноты образов (кроме собственно самого барда). Надеюсь, в будущих историях Вы это все сведете воедино :)

[TheNomad]

Tarant City Trials.

 

Коллекционер.

 

На каменном перроне, словно нависшем над безбрежной пучиной уступе скалы, толпился различный люд. Белоручки-аристократы в пышных сюртуках последней моды и с приятным парфюмом, сводящим с ума женщин, нехотя делили пространство с полуорками и их невообразимым амбре, туманящим разум похлеще прямого удара в нос - и плевать всем на то, что бедняги в этом не виноваты.

Широко улыбающийся гном подергивал свой седой ус и подсчитывал состояние на данную минуту. Полуограм из его охраны было начихать на то, что они без труда могли бы разделаться со своим нанимателем и поделить деньги с акций, плотно сложенных во внутреннем кармане пиджака - кто тогда будет выплачивать им постоянное жалование? Скудный разум силачей, что были выше всех на голову минимум, даже представить не мог ценность бумажек с росписью городского банка - и хитрый гном невозобранно этим пользовался.

Пышнобородый карлик, нацепивший окуляры на кожаных ремешках, почесывал своими замасленными пальцами мозолистую ладонь. Из-за спины торчала собранная вручную укороченная винтовка, на дуло которой был кустарно прикручен штык - видимо, этот бородач был не из тех, кто не может постоять за себя. На пальце стрелка блестело колечко, и блеск этот отражался в жадном взгляде совершенно босого халфлинга, укромно стоящего поодаль. Приценивается, не иначе.

Чуть дальше остального народа стояли несколько закутанных в мантии личностей, сжимающих различные предметы. Закрывший лицо капюшоном эльф - выдавали чуть удлиненные пальцы и узкие плечи - держал толстенную книгу с пожелтевшими от времени страницами. Другой адепт, уже человек, постукивал красным лакированным посохом с навершием в виде оккультного знака, недобрым взглядом окидывая окружающих.

И вот он, долгожданный крик:

- По вагонам, господа! Прошу предъявить билеты!

Началось! Все ринулись вперед, рьяно расталкивая тех, с кем только что дружелюбно делились новостями. Ругательства и чертыхания раздавались тут и там, нередко вылетая даже из уст благородных. Халфлинга не было видно в толпе - похоже, многие сегодня расстанутся со своим добром, нажитым честно... и не очень.

М-да. Если перрон представлялся барду как плавильный котел, сближающий все народы и все социальные слои, то изрыгающий пар локомотив со своими вагонами в его глазах был жесткой уровневой лестницей, пирамидой, на вершине которой были те, кто вываливал более значительную сумму звенящих, принадлежал к нужному роду и расе да не увлекался изучением магии.

Страннику, проходящему мимо, захотелось смачно плюнуть, но закон не позволял делать этого на улице, да еще и при жандармах, не сводящих своих поросячих глазок с незнакомца. А в двух метрах от "служителей закона" три оборванца страшно избивали полуэльфа за вычурный костюм. Гадство.

Прогресс технологии. Регресс души.

 

- Сэр Номад, странствующий менестрель.

Усатый хозяин заведения, потирающий стеклянный стакан, недоверчиво и внимательно рассмотрел барда. Белая расписная рубашка, заправленная в алые брюки, стягивалась элегантным бордовым жилетом. В руках музыкант сжимал дорожный плащ, а у ног стояла кожаная сумка и ножны с двумя клинками.

- И чего ты хочешь, черт побери?

- Лишь вашего разрешения на игру в этом прекрасном заведении, - обаятельно улыбнулся бард. Явная лесть, черт побери, нужно быть бараном, чтобы не углядеть ее и поддаться.

- Ну, ежели такой разговор... - расплылась в улыбке физиономия усатого, - то милости просим. Две сотни.

- Чего? - опешил музыкант.

- Двести золотых, - все также скалился хозяин таверны, - за твое выступление в моем прекрасном заведении. Деньги вперед. Раскошеливайся или проваливай!

Бард на секунду потерял дар речи: потребовать от барда денег вперед, да еще и такую внушительную сумму - высшая наглость, какую только может позволить себе владелец любого трактира. Одно дело - делить нажитую после концерта прибыль, и совсем другое - оставить музыканта без гроша в кармане и надеждой на щедрость слушателей. А сколько, интересно, могут пожертвовать эти черствосердечные жители столичного города, все эти циники и снобы?

- Пятьдесят золотых, - отчеканил Номад, пронзив взглядом усача.

- Что?! Ты еще смеешь торговаться со мной?! - возмутился хозяин, округлив от такой наглости глаза. - Сто семьдесят пять.

- Шестьдесят.

- Да ты издеваешься! За шестьдесят золотых я даже и плевать бы в тебя не стал! Сто пятьдесят.

- Семьдесят, - все тем же тоном проговорил бард, испытующе глядя на собеседника.

- Сто двадцать пять.

- Семьдесят... два.

- Ты что, серьезно?!

- Семьдесят пять, и жандармы не узнают о том, что ты нелегально продаешь некоторые виды напитков без уплаты налогов.

Усач дрогнул. Менестрель попал в яблочко, хоть и стрелял вслепую. Леди Фортуна не оставила своего любимца.

- Откуда ты...

- Пятьдесят золотых, - перебил бард, слегка скривив уголки губ.

- Но ведь минуту назад мы говорили о семидесяти пяти!

- Минуту назад я не был уверен, что ты продаешь "левый" алкоголь. Цена за молчание, - многозначительно подмигнул менестрель и продолжил: - Остановлюсь я, кстати, тоже у вас. За счет заведения.

Хозяин окончательно опешил от дерзости бродяги, но понял, что сделать ничего не сможет. Чертов менестрель будто нутром почуял проблемы с законом, в которых недавно был замешан Джулиус Дункерт, и его обращение в жандармерию стало бы поводом к закрытию "Комфор-Хауса".

- Добро пожаловать, сэр, - выдавил из себя приветливость и учтивость усач. - Рад, что вы остановитесь у нас.

 

- Как вам, а? Падение акций Фогфеллера на четыре и три десятых процента! Уму не постижимо!

- ...Нет, представляете?! Эпплби обошел этот выскочка, Гилберт Бейтс! Паровые двигатели переплюнули его магические машины! Нет, вы прислушайтесь - МАГИЧЕСКИЕ МАШИНЫ! Как вообще могло родиться такое...

- Камбрия? Разве она еще не вымерла, а? Ее время прошло, как и время этих бесчестных и безумных колдунов. Будущее - за технологиями!

Бард, иногда отпивая чай из кружки, вслушивался в разговоры постояльцев. Каждая деталь, каждое брошенное слово помогало ему определить настроение в обществе, терзающие людей проблемы, важность недавно произошедших событий... Определить, так сказать, "время и место". И время частенько становилось для него более важным критерием, черт побери.

На барной стойке еле держались упившиеся очередным коктейлем деклассированные элементы Таранта - работники фабрик или порта, бездарные воры или обобранные в Бойле трусы. Рядом с ними держался за голову потрепанный полуэльф с вьющимися черными локонами и вздернутым носом, только что оставивший в кости круглую сумму своего счета. Азартный придурок, чесслово.

- Вы не против, если я к вам присяду?

Бард поднял голову. Перед ним стоял результат совокупления человека и грубого зеленокожего существа - полуорк, ни дать ни взять. В отличие от других представителей этого кровосмешения, этот выглядел более-менее дружелюбно. Волосы, чей цвет колебался от серого до блекло-зеленого, были неплохо уложены зачесом назад, а лицо не являлось пособием по гематомам и шрамам, которые обыкновенные полуорки считали достоянием.

- Конечно, уважаемый, садитесь, - ответил бродяга. - Сэр Номад, странствующий менестрель.

- Кенд Одрог, к вашим услугам, - протянул через стол массивную руку собеседник, виновато улыбаясь. Бард расслабился и пожал руку полуорка.

- Что вас привело сюда, господин Кенд Одрог?

- Выпивка, черт побери! - захохотал полуорк, дважды щелкнув пальцами бармену. - Шучу конечно, сэр. Люблю это место, частенько встречаюсь тут со своим другом, Доном. Обсуждаем всякие идеи, предлагаем решения насущных проблем. Вас никогда не волновало неравноправие нашего общества? - вдруг серьезно спросил Кенд.

Обеспокоенный голос Одрога напомнил барду юнцов из "Свидетелей Панарии". Подбегали, бывало, к доброму люду на улице и начинали: "Давайте поговорим о Насрудине, спасителе нашем, бла-бла-бла"... Естественно, что такое религиозное недержание вызывало отвращение у большинства "атакуемых", и половина случаев просвещения души заканчивалась банальным выхватыванием револьвера и беспорядочной пальбой по сверкающим пяткам "Свидетелей".

- Я... Я даже не знаю, чего ответить тебе, Кенд Одрог, - честно признался Номад. - Большинство полуорков - жестокие и кровожадные существа, промышляющие в больших городах разбоем. Как можно бороться за права убийц и насильников?

- Я понимаю твое мировоззрение, хотя и не принимаю его, - проговорил полуорк, сцепив пальцы. В глаза бродяге бросился вычурный перстень с клыком из темного малахита, натянутый на левый мизинец. - Однако среди людей, гномов или карликов не меньше... преступников. Они точно также грабят и убивают, и даже иногда пользуются своим положением в обществе - более высоким, чем другие расы,- в своих нечестивых деяниях. Вот мой друг, Дон Трогг, уверен, что пора начинать отстаивать свои права, делом! Понимаешь? "Грядет революция!" - так он говорит. И никто не сможет заставить его отказаться от своих слов и своего призвания. Если только реинкарнация Насрудина явится к нему наяву - и то он еще будет думать! - вновь рассмеялся Кенд, открывая немного деформированную челюсть.

- Не надо шутить с богами и пророчествами, Одрог, - ухмыльнулся бард. - В большинстве случаев они имеют счастье - или несчастье? - сбываться. Да еще так, что потом удивляешься силе своих слов.

- Ну-у, Номад, - протянул полуорк, - я-то думал, что ты свободен от веры во всякую чушь. "Менестрели поклоняются только лютне и золоту!" - разве не так?

- Я ничего не говорил о своих религиозных убеждениях, уважаемый Кенд, а ты уже успел усомниться в том, что я истинный бард. Глупо отрицать существование высших сил - лучше просто смириться с ними и знать о них. Отрицающий влияние богов на жизнь воюет с ветром, ему никогда не победить.

Чай в стакане барда закончился, и менестрель задумчиво поглядел на черный рисунок листиков. Это уже было на грани привычки - рассматривать замысловатый узор, разгадывая его истинное значение по Хаттау'Метра, Толкователю Гущ, заученному наизусть на седьмом году Становления. И сейчас этот словарь вырвал знак из мемориума Номада и отправил его значение - "Время Пришло".

- Скажи мне, Кенд, - быстро заговорил бард, не отрывая взгляда от узора, - должно ли было что-то с тобой произойти? Может, тебе однажды напророчествовали чего, а?

- Хе, - недобро ухмыльнулся полуорк, вырвав торчащий из носа волосок и на мгновение глянув на перстень. - Однажды мне было предсказание, нехорошее. Совсем нехорошее. Ох, - вздохнул Одрог, - я на секунду, ладно? Приспичило, чесслово.

Номад молча кивнул, и Кенд отправился в уборную заведения, немного пошаркивая. Менестрель отставил наконец кружку, откинулся на спинку кресла и погрузился в свои раздумья.

Полуорк испугался. Черт побери, бард впервые видел на лице-морде отпрыска неравной связи подобие испуга - животного, настоящего испуга. Чего может бояться такой детина?

Спустя пару минут дверь уборной открылась, и оттуда быстрым шагом вышел склонивший голову и ссутулившийся человек - человек ли? Прошло пару секунд - и незнакомец торопливо выскочил на улицу, толкнув пару зевак.

"Некультурно ведь"- подумал Номад, поглядев вслед вышедшему. "Куда это он? Еще минуту назад лежал на барной стойке лицом..."

- Черт! - ругнулся бард и поспешно выскочил из-за стола, побежав в уборную.

 

- Замечательно...

На скользком полу, головой в унитазе, лежало бездыханное тело полуорка. Из затылка сочилась кровь, в ней же была вся стена за сливным бочком,

Выстрел. Контрольный в затылок. Видимо, соревноваться в рукопашном с таким здоровяком не решился и сразу пальнул наверняка, пока тот отливал. Крыса.

Номад наклонился над трупом и похлопал Кенда по карманам, обыскивая - кошель на месте, чтоб его. А значит, это был не простой обезумевший грабитель.

Стреляли из револьвера. А как же хлопок выстрела? Звукоизоляции здесь никакой, и грохот был бы определенно слышен даже на улице, не говоря уже о главной зале. Похоже, убийца использовал глушитель, что говорит как минимум о серьезности дела и хорошей плате заказчиков.

В соседней кабинке слышался плеск переливающейся через край воды. Лужица, затекшая под фанеру, увеличивалась очень и очень стремительно, а в ней, будто бы случайно, плавали маленькие черные песчинки. Как будто бы кто-то рассыпал в водице...

- Порох, - вслух догадался бард и вошел во вторую кабинку.

Вода была холодной, но не ледяной или неприятной. Неприятным было то, что менестрель, морщась, словно выходящая за огра замуж эльфийка, опускал свою правую руку в проклятый унитаз, который немало повидал за все время здесь. Стараясь не касаться пожелтевших стенок поедателя урины, Номад нащупывал пальцами в воде то, что забило слив. Наконец, подушечки поскользили по ребристой поверхности, и бард, ухватившись за самый край, вытащил промокший револьвер с накрученным глушителем.

- Во дела... - пролепетал менестрель, осматривая находку. - Во дела-а...

 

Часы тикали, приближая блаженный для Жака миг. Магазин "Горячий Свинец", что специализировался на огнестрельном оружии и патронах к нему, через жалкие пять минут закрывался, и педантичный Жак Хайд Мессешмидт сможет отправиться на койку с "Тарантинцем" в руке и насладится крепкой, почти обжигающей нутро настойкой.

- Дзынь-дзынь! - надавил кто-то на звонок снаружи, осадив продавца. Ну кого несет в такое время?

В "Свинец" завалился незнакомец в походном плаще, сжимающий небольшой сверток. Жак немного насторожился - участились случаи взрывов в магазинах Таранта, и стать новой жертвой очередного больного ему не хотелось.

- Вы не магик, господин? - быстро спросил он, окидывая незнакомца подозрительным взглядом. Тот помотал головой и положил на стол сверток черной ткани.

- Помогите мне, добрый сэр, - попросил незнакомец, разворачивая "посылку". Внутри лежал мокрый и дурно пахнущий револьвер с накрученным на него глушителем.

- Интересно, - промолвил Жак, осматривая оружие. - На револьвере резьба под глушитель, сделана настоящим знатоком, сэр. Откуда вы его... вытащили?

- Нашел в канализации, решил узнать, вдруг потерял кто, - ответил пришелец и поглядел на торговца: - Вы не знаете?

Мессешмидт потянулся под стол и вытащил необычные окуляры со съемными линзами, закрепленными на латунной оправе. Нацепив на себя и подогнав, он втянул носом порцию соплей - сказывалась чертова простуда - и наклонился над револьвером.

- Видите болт, здесь, на рукоятке? - указал отверткой Жак, бродяга наклонился вслед. - На них оставляют либо гербовой знак завода, либо гербовой знак владельца - если он достаточно знатен, конечно же.

- И? - нетерпеливо протянул незнакомец.

- И здесь тоже есть герб, знатный, - степенно проговорил торговец. - Семья Арман, не слышали?

- Знаменитый кутюрье Доржо Арман, полуорк, чья семья живет в Каладоне, а он сам здесь, в Таранте, - молвил бродяга.

- Именно, - подтвердил Мессешмидт, закусив губу и проведя инструментом по патронному барабану. - Его вкус необычаен, не находите? Эти обрезанные рукава, рабочий комбинезон...

- Да, да, - отмахнулся пришелец. - Где он живет?

- Ох, вы хотите вернуть оружие? Благородно! - улыбнулся Жак, обрадовавшись ответственности незнакомца. - Вот, вот, - торговец торопливо нацарапал золотистого цвета стержнем улицу и номер дома.

Бродяга взял листик и положил в карман брюк:

- Спасибо. Вы не представляете, как помогли обществу.

- Побольше бы таких альтруистов, и мы вошли бы в золотой век! Удачи!

Пришелец щелкнул застежками плаща, схватил рукой найденный револьвер и, сверкнув глазами, вышел из магазина Мессешмидта, оставив того в одиночестве. Мужчина неторопливо прошел к двери, вставил ключ в замочную скважину и провернул его. Механизм сработал - засов плотно встал в отверстии, встал на защиту дома своего хозяина. Жак перевернул жестяную табличку, сменив на "Закрыто", и глубоко вздохнул - рабочий день закончен. Насвистывая "Тарантинский Марш", торговец поплелся в спальню, захватив утреннюю газетенку.

 

Полуорк, убивший полуорка.

Скажи кому это утверждение на улице, и его примут как не очень удачную шутку или "смишной анегдот" необремененного интеллектом полуогра из бойловской банды Поллока. В любом случае, всерьез это не примет никто.

Дети такого кровосмешения очень берегут каждого из себе подобных - возможно, даже более, чем эльфы. Да, они могут устраивать мордобои, но ни один мордобой внутри банды полуорков не заканчивался убийством - на это бесправным народом наложено настоящее табу.

И вот сейчас Номад идет по брусчатке Таранта, немного освещаемой электрическими фонарями, и сжимает укрытый черной тканью револьвер, из которого пару часов назад пристрелили Кенда Одрога. Личный револьвер семьи Арман, семьи, во главе которой стоит полуорк.

Проклятье.

Над городом стоял обычный смог кирпичных фабрик, полностью скрывший свет звезд. Звездами здесь, в темноте, были горящие окна и фонари, а также переносные лампы полиции города, патрулирующих главные проспекты и авеню. Глупо - негодяи собирались в темных переулках, поджидая одинокую добычу, после чего утаскивали ее в смоль тьмы между домами и ударом кинжала обрывали чью-то жизнь. Барду совсем не хотелось иметь на могиле надпись: "Безызвестный труп, покойся с миром". Более того - он вообще не хотел пока сближаться с сырой землей настолько, предпочитая топтать ее своими сапогами.

У стальных ворот дома Арман стояла небольшая будка, внутри которой сидел грузный страж в черном железном шлеме на ремешках, скрепленных под одним небритых подбородков. Разглядев идущего, охранник взревел:

- Стой! Кто идет?

- Сеньор Де Нормад, к господину Дорже Арману, невежда! - гордо проговорил Номад, величественно взмахнув рукой. - Открывай, он ждет меня!

Крошечный, словно сморщенный грецкий орех, мозг стража хотел было воспротивиться незнакомцу и отвесить ему пару тумаков, но бард был так хорош в актерском мастерстве, что рука служителя сама опустила рычаг ворот. Загудел и зашипел паром двигатель, приводя механизм в работу - препятствие постепенно стало отъезжать в сторону, открывая проход.

"Солдафоны," - подумал странник, пряча улыбку в тени.

Двор был невообразимо широк и украшен живой изгородью да мраморными статуэтками безголовых и безруких дев - странное видение арканумских мастеров глины и камня, избавляющих свои произведения искусства от конечностей и непропорционально увеличивающих другие части тела. Только такие же безвкусные богачи или талантливые извращенцы могли приобрести подобное, выражая тем самым свою псевдоиндивидуальность и особое понимание мира. Лицемерие - один из бичей этого гнилого общества. Лишь один из бичей...

Преодолев десяток мраморных ступеней, Номад легонько подергал круглую ручку парадного входа в особняк кутюрье. Заперто. Возвращаться и просить ключ у охранника ворот было бы полным безумием, а через пару минут подойдет патруль, обходящий поместье по кольцевой дорожке. Если среди них окажется более смышленое существо, то бродяге несдобровать. Проклятье!

Бард поднял взгляд вверх, рассматривая в свете оконных фонариков особняка Арман балконы и выступы, которыми он мог бы воспользоваться. Взлом замка, конечно, мог бы показаться более легким выходом из положения, но увы - если карманные кражи менестрель освоил неплохо, то открывать запертое у бродяги не получалось совсем.

- А вообще, Боб, - послышалось из темноты, - я считаю, что пора податься в Каладон, в семью Версуччи. Тем задохликам из охраны платят в два раза больше жалования, представляешь?

Номад бросился за широкую вазу, скрываясь из обзора стражи. Двое, с палашами, определенно поумнее того тела, что встретило его на входе. Припав к холодной стенке керамики, бродяга прислушался.

- Представляю, - устало ответил Боб, подкручивая свою переносную лампу. Устройство замерцало, и через секунду вспыхнуло ярким светом, будто огромный корабельный прожектор.

- Боб, мать твою! - зарычал стражник, закрыв лицо ладонями. - Уже в который раз!

- Заткнись, Роб, и без тебя тошно! - тем же тоном ответил второй охранник, припав к земле. - Когда этот Вольфрамм починит чертову лампу?! Ждет, пока мы ослепнем?!

- Да это все твои кривые пальцы, дурак!

- В следующий раз ты будешь включать лампу, ясно?! Неблагодарная свинья!

- Ах ты коровья лепешка! - вскричал Роб и бросился на голос сотоварища, размахивая своими кувалдоподобными кулаками. - Я тебе покажу свинью, охальник!

Подобно двум разъяренным борзым, амбалы набросились друг на друга, отвешивая значительные удары и катая друг друга по земле. В пылу слепой драки стражники даже не заметили, как с пояса одного из них исчезла связка ключей.

- Бинго, - скользнула тень улыбки по лицу Номада. Если взлом замков не давался бродяге совсем, то карманные кражи таки приносили свой плод.

Едва бард ступил за дверь особняка, как на него упала безжизненная и всепоглощающая тьма.

 

- Такому умелому вору я даже готов приплатить за место в своей личной охране, сэр.

Кремниевый замок пистолета щелкнул в отведенном для выстрела положении прямо за спиной крадущегося барда. Похоже, что сэр Доржо любил ночные прогулки с огнестрелом в пижаме.

- Не поворачивайтесь и идите вперед, - продолжил полуорк своим мягким вкрадчивым голосом, слегка ткнув стволом обнаруженного гостя в спину. - Можете выпрямиться, господин. Зачем ходить по столь великолепному поместью потупив взор?

Менестрель выпрямился, проклянув склонную творческим личностям бессонницу, и зашагал в приоткрытую дубовую дверь, из которой мелькал свет затухающего камина.

Комната Доржо Арман была увешана набросками новой одежды, которые он собирался пошить к следующему сезону. На угольках камина слегка поигрывал огонь, а на столе, рядом с бутылкой грога, стоял канделябр с одной-единственной свечой.

- Присаживайтесь за то кресло, - указал хозяин дома и провел бродягу до их мест у стола под мушкой, не сводя глаз с пойманного.

- Итак, мы теперь как настоящие джентельмены! - заговорил усевшийся Доржо, улыбнувшись. На голове у него был красный берет, склоненный набок, а одет он был в клетчатый халат, - Сэр Доржо Арман, кутюрье тарантинского дома Арман. Полуорк, как вы видите.

- Странствующий менестрель, Номад, - честно ответил бард, глядя на "приютившего" его господина. - Я не вор, и у меня есть к вам вопрос.

- Храбрость или безумие дозволяют так говорить с тем, кто держит тебя на прицеле! - гоготнул кутюрье.

Бродяга медленно достал сверток и положил на стол, разворачивая.

- Неужели наши грабители стали настолько совестливы, что теперь возвращают то, что похитили? - изумился Арман, оглядывая револьвер. - Вот так дела! А что завтра произойдет? Появится Живущий, воплощение Насрудина? Ха-ха!

- Завтра вас осудят, если вы не объясните мне причину убийства полуорка Кенда Одрога, - холодно проговорил Номад. - А может, вас забьют камнями ваши же сородичи, а?

В воздухе повисла напряженная пауза. Доржо удивленно глядел на менестреля, сверлящего взглядом своего собеседника, и наконец решился заговорить:

- Мне очень жаль, что мой револьвер, похищенный более недели назад, послужил оружием для убийства... собрата, - тяжело вздохнул кутюрье. - Я не знал жертву, но уверен, что это был достойный полуорк. Пусть земля ему станет пристанищем до Пришествия.

- Почему вы решили, что я поверю вам, а? Разыграете тираду, а я и поведусь, как осел? - наседал бард, ловя каждое движение мускула на лице полуорка.

- Господин странник, - горько проговорил Доржо, - ну неужели вы думаете, что я не имею врагов и завистников? Семья Версуччи, Ильботы, алчный Дамиен Мугг - любой из них хотел бы тянуть с меня золотой, уж поверьте. Я простой полуорк, поднявшийся благодаря улыбке фортуны и своему природному таланту. Это выбешивает любого, особенно не-полуорков, знаете ли. Поэтому я живу один, не подвергаю опасности близких мне людей.

Номад мысленно соглашался с кутюрье дома Арман, но внешне оставался все также непреклонен.

- Более того, милостивый бард, - промолвил хозяин дома, - из сего револьвера просто невозможно кого-либо застрелить. Посмотрите.

Не убирая пистолет, Доржо поддел пальцем барабан и вытащил его на обозрение. Менестрель пригляделся к револьверу.

- Видите? - спросил кутюрье. - Слишком маленький калибр, выпущен под специальную партию патронов. Такие боеприпасы перестали делать уже лет десять назад, и под оставшиеся собрали подарочные револьверы. Один патрон стоит значительную сумму, господин, а убойная сила у него незначительная. К чему такой преступнику? Лишь дорогая игрушка!

Выслушав полуорка, бродяга понял, что растерялся совсем. Доводы были громоподобны, и в голове у Номада сложилась более точная картина произошедшего в "Комфор-Хаусе".

Убить полуорка бесшумным заклинанием, чтобы подставить другого полуорка, богатого и знаменитого. Для верности - подложить на место преступления оружие второго полуорка. Черт возьми, ведь кроме крови на стене не было даже пулевого отверстия!

- Теперь, сударь, нам нужно обратиться в полицию города. Нет-нет, не волнуйтесь, я буду на вашей стороне и предотвращу любые попытки наказания. Только умоляю, сэр, - смутился вдруг кутюрье, - я совсем нагишом, на мне лишь мой халат. Не соизволите ли...

- Конечно! - закивал бард и поспешно удалился за дверь. В полумраке ему показалось, что Доржо был обут в сапоги - не самый удачный выбор для ночного костюма. Хотя пес их знает, этих создателей мод...

- Не подглядывайте! - задорно крикнул полуорк. - Ну, только если чуть-чуть!

 

Арман сдержал слово и помог Номаду в полиции, умолчав даже о проникновении в дом. Жандармы сильно сожалели о том, что не могут повесить столь туманное дело на очередного проходимца, которого не жалко посадить, но обвинять барда не стали, определив очередное загадочное убийство к нераскрытым "висякам" следствия.

... Легкий пар шел от кружки чая, отправляясь наверх, к более взрослым своим братьям - дыму и смогу. Русоволосый бродяга, с торчащими эфесами клинков и лютней за спиной, сидел на лавочке Тарантинского Парка, попивал горячий, словно раскаленная лава, чай и читал свежую газетенку.

"...Скончавшийся при странных обстоятельствах Кенд Одрог, работник "Бейтс Фэктори", был доставлен в Университет для обучающихся там медицине и физиологии студентов. Напомним, что полуорк был убит концентрированным заклинанием неизвестной школы, а на место преступления был подброшен личный револьвер известного тарантинского кутюрье Доржо Арман. Тем не менее, хитрый ход преступников был разгадан..."

На фотографии выше был изображен сам кутюрье, одетый по последнему писку своей моды. Черно-белая фотография не могла передать игру цветов в голове маэстро, но подборка все равно была замечательной. Легкий сюртук с серебряной королевской лилией, шелковые рукава, кольцо...

Кольцо?!

На левом мизинце, точно там же, где носил его Одрог, виднелось то самое кольцо с малахитовым клыком.

- Проклятый лицемер! - вскричал Номад и отбросил в сторону "Тарантинца", стремительно побежав к особняку Арман.

... Мордоворот в железной каске разглядел бегущего к воротам незнакомца, сжимающего в руках жестяной стакан. Припоминая взбучку от хозяина, он вышел из будки и встал перед бродягой, раздумывая над тем, что же нужно сказать. Однако незнакомец был бесцеремонным - кипяток из кружки выплеснулся прямо в лицо стражника, а пинок и последующий удар головой о будку отправили орущего от температуры на землю.

У Номада не было времени на демонстрацию актерского мастерства, черт побери.

Одним махом преодолев забор, странник быстро подбежал к входной двери и вытащил один из забытых в кармане ключей, висящих на украденной связке Боба - или Роба? Счастливый случай определил его как ключ от входа.

- "Может, все-таки следует поверить в кого, а?" - подумал бард, проскальзывая в пустой холл особняка. В конце коридора виднелась приоткрытая старая дверь, из которой доносился легкий гул. Вытянув бастард, менестрель побрел вперед, навстречу судьбе.

...Крутая винтовая лестница вела вниз, не менее, чем на этаж. Стараясь ступать осторожно, бард прислушивался к гулу, который теперь казался лишь эхом голоса, говорящего на непонятном языке, и голос этот принадлежал Доржо.

Опустившись до последней ступеньки, Номад припал к холодному камню стены и начал разглядывать подземелье. Первым делом странник обратил внимание на высокую статую из темного оникса - существо с телом человека, зубастой мордой и змеиным языком, украшенное парой опущенных вниз рогов и сжимающее когтистой лапой драконий хвост. Глаза были сделаны из темного малахита, точно такого же, который был на кольце Одрога. Перед статуей, читая какую-то книгу, стоял сам кутюрье, облаченный в зеленую робу. На его пальце сверкал перстень с клыком, а рядом, на подставке с пальцами, лежали еще несколько колечек в таком же стиле.

- Ллатай им малено оттоири! - взывал Арман, вскидывая руки к голове идола. - Серрана такейа гиэ!

Бард начал медленно идти вперед, покрепче сжав рукоятку меча и раздумывая об одном-единственном точном ударе... Только бы не испортить все, только бы...

- Ррогта! - выбросил свою лапу в сторону барда Доржо, и в менестреля полетел переливающийся шар. Взмах меча - и заклинание отлетело от Номада, ударив в стену.

- Ты зря пришел сюда, человек! - мрачно промолвил полуорк, повернувшись к страннику. - Своим присутствием ты оскверняешь алтарь Зоггара, Жнеца Душ и Кольцекователя!

Кутюрье вновь выкрикнул что-то, и шар пролетел в метре от барда, оставив несколько трещин.

- Так вот в чем дело, - протянул бродяга, рассматривая святилище. - Кенд Одрог владел этим перстнем, и ты узнал об этом. Дождался, пока он пойдет в отхожее место, и пошел вслед. Бах, - щелкнул пальцами менестрель, - и его мозги на стенке, а кольцо у тебя. Никто и никогда не подумает, что полуорк может преуспеть в магии, черт побери! Скажи мне, - приблизился бродяга, - только в этом причина того, что ты не выстрелил в меня в твоем особняке, а? Колдуны могут получить пулю в свой собственный лоб, если попытаются воспользоваться огнестрельным оружием. Вечное противостояние магии и технологии...

Полуорк жутко захохотал:

- Твои выводы уйдут вместе с тобой на тот свет, Номад, как ушли те, кто умудрился найти кольца и по-глупости надел их. Они высасывают жизненные силы простых обывателей, чтобы передать их потом более великим существам! И я пожинаю их, во имя Жнеца Душ!

- Ты - трусливый убийца, Доржо! Жалкий полуоркский выродок, заслуживающий виселицу! - вскричал бродяга.

- Глупец! Я - Коллекционер, служитель истинного бога орков! Если бы наш народ принял его опеку, то в Аркануме не осталось бы человеческих, эльфийских или других земель - все принадлежало бы нам!

- Кому "нам"? Да что вы вообще можете без людей, эльфов и других, а? Ничего! Вы только сеете хаос и раздор, убийства и насилие!

- Невежда! - взревел Коллекционер и отправил еще один сгусток в противника. - Магия Кольцекователя привела бы всех в золотой век, понимаешь, безумец?! Только платить своевременно - и все!

- Чем платить? - спросил Номад, подходя все ближе. - Душами, верно? Для того, чтобы такие, как ты, пользовались этой силой? Да никогда! Засунь эти кольца себе в...

- Кольца - святыня, тварь! - зарычал культист. - Они раскиданы по всему континенту, после того, как Зоггар был повержен! С помощью Святынь мы, Коллекционеры, создадим свой, истинный порядок! Ирайчилэйа увакриси!

Очередной сгусток отправился в менестреля, и тот отбил его мечом куда-то вверх. На второй, пущенный вслед, он среагировать не успел и упал на каменный пол.

- К-х-ха, - кашлянул бродяга, ловя ртом воздух. Меч лежал далеко, а Коллекционер Доржо Армен подошел ближе.

- Твой конец будет страшен, Никто из Ниоткуда, - оскалился кутюрье. - Я сошью из твоей кожи тапочки или сапоги, причем куски буду срезать еще при твоем сознании.

- Пошел... х-х-х... к черту, урод, - скривил от боли лицо Номад.

- Приятно было познакомиться.

Коллекционер вскинул руки, набирая энергию и истерически хохоча. Бард, стараясь держать глаза открытыми, вдруг увидел, как срывается с глазницы Зоггара малахит. Пролетев несколько метров, камень угодил прямо в голову Доржа, размозжив ее к собачьим чертям. Обезглавленное тело рухнуло на менестреля, заливая того горячей полуоркской кровью.

День удался.

 

Худосочный мужчина с жидкими волосами протянул барду документ с печатью:

- Благодарим за выбор нашего банка, сэр! Ваши вещи останутся здесь в полной безопасности!

- Надеюсь, - сухо проговорил менестрель, пробегая глазами договор. - Никто, кроме меня самого, не может воспользоваться ячейкой, вам ясно?

- Конечно-конечно, - поддакнул работник Тарантинского Центрального Банка. - Ваша коллекция перстней перейдет только в ваши руки, уважаемый.

Номад кивнул, положил документ за пазуху и вышел из здания, вдыхая привычные уже запах гари и дыма. Все-таки индустриальная революция представлялась барду более безопасной, чем развитие магии.

Деньжата погибшего кутюрье-культиста неплохо освежили кошелек барда, а "Откровение Кольцекователя" изрядно прибавили весу в сумке, но менестрель и думать не мог об избавлении от опасного тома - его ждал долгий и кропотливый перевод...

 

"Коллекционер есть проводник воли Его, что жизнь должен посвятить собирательству колец и их хранению ото взглядов чужих. - Р14"

"Коллекционер есть путешественник во имя Его, что должен просвящаться о землях далеких и недоступных. - Р23"

"Коллекционер есть деятель от имени Его, что должен помогать люду всеми способами возможными да невозможными. - П3"

- Однако, - задумчиво буркнул менестрель, макая перо в чернильницу. - А ведь "Коллекционер" не так уж и плохо звучит...

Изменено 1 декабря, 2013 пользователем TheNomad

[Scarab-Phoenix]

Арканум, ну надо же)

[TheNomad]

Арканум, ну надо же)

Та-а-ак точно:3 Обожаю это творение, одно из лучших в среде RPG, по моему субъективному мнению.

[TheNomad]

Господа-читатели! Пока тлен совсем не выел мою душу и фантазию, я хочу чуть-чуть повеселиться и, по возможности, повеселить вас. Тапки к бою!

 

Игра Бардов

 

Игральные кости из зеленоватого стекла упали на поле доски, проехав по поблекшим от времени рисункам и остановившись у самого края.

- Двадцать три, черт побери! - обрадованно воскликнул русоволосый человек с тремя родинками на левой щеке. Светлые одежды прекрасно подходили к свежему и миловидному лицу юноши, а изумруд в серебряном амулете сочетался с радужкой глаз, столь же изумрудной. На спинке кресла висел походный плащ и рюкзак, из которого торчал гриф лютни, а рядом были приставлены клинки в ножнах - изогнутая рукоятка катаны и простой потертый эфес бастарда.

Второй игрок подхватил стеклянные кости, чуть потряс ими и кинул на игральную доску. Пробежав совсем чуть-чуть, каждый двенадцатигранник остановился на одной цифре.

- Что?! - вскричал бард, не веря своим глазам. - Двадцать четыре?! Да как такое могло произойти, Шоровы кости?!

Сидящее напротив бродяги чучело в пробитой стрелой черной шляпе, плаще и с бело-красным пятном мишени вместо лица сложило доску старинной игры и отставило ее в сторону.

- Нет, он еще и смеется! Бесчувственное... чучело, вот ты кто! - скрестил руки на груди музыкант и откинулся назад, отведя взгляд в сторону. Чучело выпрямилось на своем месте и поправило застежку бордовой накидки.

- Не смотри на меня так, не смей! - заворчал бард. - Как так можно! Уже неделю сидим здесь, и всю неделю я тебе проигрываю! Не дай бог кто узнает, и репутации сэра Номада конец!

Собеседник менестреля чуть приподнял шляпу.

- Я не принимаю это близко к сердцу! - чуть не кричал странник. - Не нужно говорить мне, что делать, ясно?! Все, успокойся, набитый опилками извра...

В дверь комнаты, которую снимали Номад и его старый друг, постучали. Во внезапно образовавшейся тишине бард, уже совсем другим голосом, проговорил:

- Войдите.

- Так заперто же! - отозвался приятный женский голос.

- Ай! - встал менестрель, прошел к деревянной дверце, снести которую с петель можно было простым ударом сапога, и отворил ее.

- Я вас слушаю, миледи, - слегка кивнул бродяга, оглядев с ног до головы девушку. Белокурые волосы до самого пояса, заплетенные косой, чистое милое личико с алыми губками, меховые одежды. Немного портило картину торчащее из-за спины копье, но прелести девы с лихвой перекрывали это досадное недоразумение.

- Вам письмо, господин, - проговорила красавица, вытянув из-за пазухи конвертик. Номад разорвал печать солитьюдского бюро и развернул послание.

- "Уважаемый... та-та-та..." - забегал глазами бард. - "Меня зовут Уоллес, я менестрель..." Ха, слыхал, Вью - этот музыкант приглашает нас на соревнование! Ты представляешь?

Чучело, которое Номад по неизвестной причине называл Вьюверениором, сокращая до "Вью", сидело смирно, не подавая признаков жизни. Гонец украдкой заглянула в комнату через плечо бродяги, разыскивая собеседника, но кроме раскиданного мусора ничего - как ей показалось - не нашла.

- Как вы здесь живете? - поглядела дева на раскиданные бутыли вина "Алто", на пустые тарелки, горой стоящие то там, то тут, на торчащие из сундука одежды, сваленные туда, похоже, комом.

- Это не мы, миледи, - начал оправдываться менестрель, прикрывая дверь. - Вчера собирались наши друзья, а они те еще гулены...

- Уже четвертый час дня, сударь! Вы не могли прибраться за все это время? Сидите и играете с этой огромной куклой, словно дитя!

- Так, сколько я вам должен за доставку? - бродяга вытянул мешочек золотых и развязал его, открывая несколько десятков монеток.

- Двадцать пять септимов, сударь.

Менестрель завязал мешок обратно и вложил его в теплую ладонь девушки.

- Здесь пятьдесят. Всего доброго.

- Спаси...

Бард захлопнул дверь и защелкнул замок. Чучело спокойно сидело на кресле и глядело на Номада.

- Да знаю я, резок чуточку был, - проговорил странник, проходя к столу. - Ну, не об этом надо думать. Вызов, эта перчатка какого-то солитьюдского сосунка из Коллегии Бардов, был нам брошен. Ну хорошо, - проворчал менестрель, - мне брошен. На кону честь, да выпивка, золото и обожательницы!

Выпивка, золото и обожательницы - ради этих Трех Столпов Музыканта Номад готов свернуть горы, коих в Скайриме было более чем достаточно. Оглядевшись своими незримыми глазами, чучело встало со стула и решительно схватило метлу.

- Верно, мой сшитый друг! - гоготнул бард. - Ты уберешься, а я подготовлюсь к соревнованию с этим Уолессом Солитьюдским! Да будет так!

 

"Мертвецкий мед" был необыкновенно забит посетителями, что для фолкритской таверны было очень странно. Старожилы вновь заговорили о похоронах, пытаясь понять, кто же все-таки погиб, собрав столько родственников и друзей. Какой-то приезжий пустил шутку о том, что погиб ярл Фолкрита, чем вызвал суматоху среди жителей, размышлявших, оплакивать своего ярла или радоваться его смене.

Номад сидел за одним из столиков, потягивая из своей фляги ягодный чай, и рассматривал своего противника. Светлые локоны Уоллеса спускались до плеч, а нижнюю часть лица обрамляли короткая бородка с усами. На лицо он был мил, и одет был богато - похоже, папенька у него был из солитьюдских богачей, возможно даже работал в Имперской Компании.

"Бард, хе-хе," - ухмыльнулся про себя Номад. "Знаем мы, как такие становятся музыкантами и как с отличием заканчивают Коллегию."

Рядом с Уоллесом сидели две смазливые девчушки-эльфийки, поглаживающие красавца своими нежными руками. Одеты они были так, будто были раздеты, и это непременно приковывало похотливые взгляды мужчин.

- Даже не думай вытворять то, что вытворяют эти две, - прошептал бард, бросив быстрый взгляд на сидящее рядом чучело. Рука Вью, скользящая до этого по лавке, прижалась к набитому опилками телу. Номад закатил глаза.

- Дорогие зрители! - запищал появившийся между бардами талантливый и эксцентричный босмер, ведущий сегодняшнего соревнования. - Я Эйветаль, Язык-без-Костей и Скайримский Болтун, рад приветствовать вас в таверне "Мертвецкий Мед", столь радушно предоставившей нам место для проведения сегодняшних Бардовских Игр!

Собравшиеся одобрительно зааплодировали, рассматривая соревнующихся и Болтуна. Все трое были одеты с иголочки, но Эйветаль своим вычурным пурпурным костюмом с необыкновенно большим загнутым воротом выделялся особенно.

- Здесь и сейчас сойдутся два голосистых менестреля, - продолжал Болтун. - Справа от меня и слева от вас - сэр Номад! Поприветствуйте его и его друга!

Народ захлопал в ладоши и зашумел, воодушевив барда. Бродяга встал перед публикой и артистично поклонился, после чего подошел к босмеру.

- С другой стороны - сэр Уоллес Солитьюдский!

Красавец легким движением спрыгнул с сиденья и также прошагал к Эйветалю, лучезарно улыбаясь собравшимся. Номад вдруг поймал сразу два взгляда - девы, что только что ласкали Уоллеса, уставились на странника, закусив губы. Увидев, что бродяга смотрит на них, порозовели и потупили взгляды.

"Йо-хо-хо!" - возликовал менестрель и улыбнулся.

- Игра пройдет в три этапа, господа, что были установлены множество лет назад. Первый - Приветствие, потом Бардовы Загадки, и в конце - мое самое любимое! - Песнь Поношения. Насладитесь, и делайте ставки!

Босмер захлопал, отходя назад, на свое место. Менестрели одновременно вытянули лютни и положили на них свои пальцы, прожигая взглядом друг друга.

- Пожалуй, начну я, как более смелый, - гордо проговорил Уоллес, повернувшись к зрителям.

- Конечно, конечно, дамы вперед, - улыбнулся странник. Собравшиеся захохотали, и, дождавшись, пока они умолкнут, бард из Солитьюда начал свое Приветствие.

 

Пусть уходит Магнус-бог да не светит нам в оконце,

Ведь сегодня будем мы здесь сверкать подобно солнцу!

Струны лютни - как лучи, ну а лица - как светила!

На красавиц-дев глядите - до чего все станет мило!

Что увидите сегодня? Песни, пляски - красота!

Изрекут сегодня рифмы мои теплые уста!

За себя я поручаюсь, за бродягу - не могу,

Я его не видел в деле - боюсь, сделаю рагу!

Уоллес, бард из Солитьюда, из столицы песен я,

И сегодня блажь победы будет точно лишь моя!

 

- Какое великолепное начало! - перекрикивая возгласы одобрения и аплодисменты, воскликнул Эйветаль. - Очередь Номада!

Бард улыбнулся, скользнул пальцами по струнам и бодро запел, наигрывая мелодию:

 

Сандас наконец пришел - пой-пляши, честной народ!

Вам сегодня подыграю - затанцует даже кот!

Струны будут как живые, голос будет золотой -

Про септимы не забудьте! Пой, народ, пляши да пой!

Люд сегодня посмеется, похохочет от души,

А соперник мой получит не монеты, а шиши!

Разгуляемся под вечер, нагуляемся за ночь,

Будто нами управляет здесь Сангвиновская Дочь!

Бард, гулена и красавец - мое имя сэр Номад,

И таким я добрым людям необыкновенно рад!

 

Слушатели неистово захлопали, смеялись и радовались, предвкушая толковую Бардову Игру. Оба соперника были на высоте, и чувствовалось это с самого начала.

- О-хо-хо, браво! Браво, черт побери! - стучал кулаком по столу Скайримский Болтун. - Сегодня нас ждет настоящее соревнование оченно талантливых менестрелей! Давайте же выпьем и перекусим, после чего продолжим!

Ложки застучали по тарелкам с похлебкой, острые вилки поскреблись по рыбе и жаркому, наполняя "Мертвецкий мед" аппетитными ароматами. Началось бурное обсуждение Приветствия среди азартных игроков: кто-то укрепился в своей победе и предвкушал выигрыш, а кто-то пожалел о своем решении перед началом Игры.

- Как тебе, Вью? - спросил Номад, проглотив кусок жареной семги. Чучело не издавало ни звука и не изменило своей позы.

- Да, мне тоже понравилось, - продолжил бард. - Достойный соперник, хоть и самовлюбленный нарцисс. Посмотрим, как пройдет второй этап.

- Господа! - огласил босмер, окончив трапезу. - Пришло время второго этапа Игры, известного как Бардовы Загадки. Сейчас наши менестрели покажут, кто из них имеет больше знаний! Начинает Номад!

Старинная игра Бардовских Загадок заключается в том, чтобы максимально задеть собеседника своим вопросом или хитро и остроумно ответить на выдумку соперника. Допускается использование любых загадок - и своих, и придуманных до тебя, главное - сыграть на публику.

Оба музыканта встали со своих мест и сделали пару шагов навстречу друг другу, не отпуская инструменты. Бродяга улыбнулся, перехватил лютню поудобнее и защипал струны, проговаривая свою загадку:

 

В раскрашенных перьях тощий орел

Дракона смущает карканьем ворона:

Не видишь, малыш, что проблемы нашел?

Зря ты воюешь, уйди-ка ты в сторону!

О чем я?

 

- Я ожидал от тебя более толковой загадки, назвавшийся бардом бродяга, - вздохнул Уоллес. - Очень глупо было называть меня тощим орлом, а себя - драконом...

- Я рад, что ты самокритичен, солитьюдская бездарность, - ухмыльнулся Номад, проведя пальцами по ладам, - но я вообще-то говорил об Альдмерском Доминионе и Империи Тамриэль. Честно сказать, твой вариант мне тоже понравился, тощий орел, - подмигнул странник под смех публики.

- Ах ты... - скривил губы Уоллес, но сдержался и взялся за свою лютню:

 

Во тьме шагает дева, и решает

Кого вечным сном она награждает.

Из тишины тебя вырвет ее длань -

И позабудешь ты навечно про брань.

О ком я?

 

- Хм... Наверно, о какой-нибудь путане, что заразила тебя букетом интересных хворей, а? - оскалился Номад. Люд засмеялся, одобряя то, как выпутался хитрец.

- Ну да, твой интеллект не способен на что-то более толковое, - уголки губ Уоллеса чуть дрогнули. - Я говорил о Матери Ночи, которую ты только что назвал шлюхой, безумец.

Мурашки пробежали по коже барда, замершего с глупой ухмылкой. "Ах ты ублюдок! Натравить на меня Темное Братство вздумал?! Хитрый подонок!" - досадливо рассуждал странник, припоминая недавнее убийство императора Тита Мида II, о котором кричат сейчас на каждом углу имперского Скайрима. Смех утих в то же мгновение; повисла напряженная тишина.

- Следующая загадка от Номада! - торопливо объявил Эйветаль, потирая вспотевшие руки. - Быстрее!

Бард кивнул и вновь заиграл:

 

Запах дурнейший в пещере сырой,

Глиной забиты щели, проходы;

Редгард достанет там меч свой кривой

И внутрь отправится, как на работу!

О чем я?

 

Странная загадка от тяжело сдерживающего смех бродяги повергла в ступор Уоллеса, публику и даже босмера. Язык-Без-Костей подбежал к Номаду и прошептал ему что-то на ухо и, послушав ответ барда, истерично захохотал и захлопал в ладоши.

- Отвечай уже, чертов менестрель, мы тоже хотим знать ответ! - нетерпеливо выкрикнул данмер, пронзив солитьюдского музыканта взглядом кроваво-красных глаз. Народ зашумел, поддерживая эльфа.

- Не знаю, может твой дом? - неловко гоготнул Уоллес, натянув виноватую улыбку.

- Вообще это твой зад, голубок Уоллес, но я благодарю за приглашение, - шутливо поклонился перед побагровевшим соперником и хохочущими до коликов собравшимися менестрель. - Твой ход, дружок.

Уоллес Солитьюдский дождался, пока утихнет смех, и загадал свою выдумку:

 

То проснется, то снова заснет...

Вроде хочет - но больше не может...

На тебя глядит, бард, открыв рот -

Скучно, как скучно, о боже!..

О ком это я?

 

- Твоя девушка с тобой в постели? - сочувственно спросил Номад у Уоллеса, сохраняя серьезную мину.

- Ах ты чертов... Вообще-то это твой зритель и слушатель, проклятый ты!.. - орущего солитьюдца уже никто не слушал - хохот стоял такой, что бедняге оставалось только стиснуть зубы.

- Необыкновенно, черт побери, необыкновенно! - воскликнул Эйветаль, вытирая слезящиеся от смеха глаза. - Ай да Номад, ай да бард! Конец второго этапа, наешьтесь и напейтесь, господа!

 

Спустя полчаса после Загадок покончивший с трапезой люд потребовал продолжения Бардовских Игр, которое поставило бы точку в соревновании этих двух самородков - Уоллеса Солитьюдского и Номада - и решило, кому сегодня отойдут поставленные азартными игроками монеты.

- Третий этап, дамы и господа! - заголосил босмер, встав из-за стола. - Песнь Поношения! Начинает Уоллес!

Бард из Коллегии осветил всех своей безупречной улыбкой и кашлянул пару раз, прочищая горло. Пальцы забегали по струнам, и Уоллес, спустя пару мгновений, начал петь:

 

Сюда явился я, таверны добрый люд,

Чтоб показать, как менестрели самозванцев бьют!

Вы посмотрите, господа - не бард он, только пустота!

Сейчас его расквашу, да! - давай, Номад, иди сюда!

 

О Восемь и Один, ну что за жуткий вой?..

А, все понятно - Номад, это голос твой!

Что, будто-бард, желаешь петь? Народ, несите плеть,

Коль не хотите умереть от голоса его! Рискни, ответь!

 

- Прекрасно, прекрасно! - захлопал Скайримский Болтун, но его аплодисменты потонули в одобрительном гуле и смехе публики. - Но теперь черед Номада!

Странник, неподвижно сидящий на своем месте и склонивший голову, ничего не ответил. Народ затих, шепоток побежал по таверне, где гадали, что же произошло. Наконец, Вьюверениор ткнул в бродягу своей тканевой конечностью, и тот, вздрогнув, вскочил со своего места и запел:

 

А что, уже пора? Успел я задремать немного...

Что-что, а колыбельные, похоже, он поет от бога!

У юных дев имеешь ты, мне кажется, успех -

Даже совокупляясь, Уоллес бедный вызывает смех!

 

Как громко говоришь "Народ!"... А кто ты сам?

Аристократишки сынок, для бардов стыд и срам!

Стараешься назваться менестрелем - боже...

Даже богов с небес расслышал хохот я, похоже!

 

Уоллес, оскалившись, покрепче сжал инструмент и без объявления начал петь в ответ своему сопернику:

 

Всем тихо! Я тоже что-то слышу... Это боги!

"Номад, уйди ты с Уоллеса дороги, пока передвигаешь ноги!"

Смотри-ка, а ведь дельный дан совет -

Ты в тыкву обратишься, только сверкнет свет!

 

Ну что же, овощ Номад, ты решил, я вижу,

Дождаться порицания и голубей на крышах!

Зачем терзать зверей - ты добивай уже людей!

Давай, скорей - их отпусти страданья, снова бей!

 

Странник, абсолютно не смутившись, взглянул на Эйветаля и, дождавшись одобрительного кивка, заголосил в ответ, погружая таверну в красоту музыки и песни:

 

Что ж, выпала мне честь в конце, о Уоллес-голубь,

Закрыть наш миленький концерт... Ныряй же в прорубь!

Ведь моя точка здесь и на твоей, хорёк, карьере -

Если овечье блеянье назвать карьерой можно в полной мере!

 

Ну посмотри вокруг - смешнее нас с тобой соревнований нету!

Ты здесь - лишь жалкая свеча, а я - как Тамриэль, Краса Рассвета!

Мой выход, Уоллес - и теперь твоя судьба - быть дровосеком...

Мой выдох, Уоллес - твой огонек задул я, дурень, и задул навеки!

 

- Во имя всех богов и Принцев! - воскликнул босмер-ведущий. - Да я готов срубить дерево в Валенвуде, если мне объявят, что сегодняшняя Игра была скучной и безжизненной! Ура! - аплодисменты довольных слушателей были ему ответом.

- Нужно выбрать победителя, господа! Уоллес Солитьюдский или сэр Номад? Голосование!

***

Увы, но голосования здесь нет... Так что просто читайте, господа:3

[TheNomad]

Та самая работа, чуть отредактированная. Пусть лежит здесь до Судного Дня, товарищи.

 

***

Вороний Клюв

 

" ... Вьет вымпела попутный ветерок... Пам-пара-парам..."

Неистовый морской ветер бил в лицо, теребя пропитанные ромом, кровью и потом одежды. Даже камзол кроваво-красного оттенка не спасал от холода, и кожаные сапоги, словно в такт напеваемой песне, выстукивали по скрипящей палубе. Зато любимая треуголка чудом удерживается на голове даже в такой шторм - хоть это скрашивает паршивость ситуации, в которой он оказался. Сверху, прямо за серым скучным небом, от него отвернулись Боги - зато с азартом смотрят Проклятые Принцы, делая ставки душами своих почитателей.

-... По закону Империи, пиратство является одним из серьезно наказуемых преступных деяний, - перекрикивая ветер и шум бьющихся о борт волн, зачитывал с мостика закованный в стальную броню легионер-принцип. Перед собой он держал двумя руками раскрытый свиток - "Кодекс Империи", который содержал все принятые стариками-императорами Третьей Эры указы и правила.

"... Назло врагам живем мы, не старея... Там-парам-парам..."

Тонкие жесткие косички усов и бороды извивались похлеще попавших в кипяток морских змей, вызывая зуд на небритой колючей щеке. Связанными руками чесать, конечно, неудобно, но на пустой горизонт и маленькая лодка - большая добыча: грязный ноготь скребется о темную кожу, заодно отдирая следы засохшей крови.

- А ну перестань, редгард!- слышен грозный оклик стоящего рядом легионера. Руки нехотя опускаются вниз.

- ... Сегодня, перед лицом правосудия, предстали эти разбойники и бандиты, промышлявшие грабежом кораблей Империи и Имперского Флота! - продолжал тем временем принцип, уже смотав пергамент и отдав его стоящим сзади. Взгляды легионеров, и без того холодные, стали и вовсе ненавистными.

Ноги промерзали сильнее всего - похоже, малиновые просмоленные бриджи все-таки начали промокать, несмотря на заверения того торговца из Сентинеля. Надо будет преподать ему урок, если...

Если.

"... И в ясный, светлый, солнечный денек ... Па-па-парам..."

Восемь поникших голов, мысленно прощающихся с безрассудной и беззаботной жизнью пирата. Ветер уже утих, и до ушей доносился иногда прерывающийся плач бывших бесстрашных головорезов. Штаны из парусины, рубахи из льна, разномастные банданы и платки на головах и шеях, такие же связанные руки - команда "Вороньего Клюва" здесь, вся в сборе.

Принцип, скрестив руки на груди, гордо воскликнул:

- Капитан Израм, также известный как Проклятье Морей или Летучий Из - шаг вперед!

О, настало время представления.

- Я вас слушаю, господа! По какому поводу здесь собрались столь почтенные псы императора? - бодрым голосом, несмотря на усталость и погоду, заговорил Ирзам, выйдя вперед.

"... В последний раз запляшем мы на рее!.. Пар-пам-пар-пам!.."

Седовласый имперец, с мрачным лицом и крючковатым носом, чуть кивнул, и на спину наглеца обрушился удар. Стоявшие рядом легионеры дружно захохотали.

- А-а-а!- скорчился капитан, упав на колени. - Не очень дружелюбно, Юний! Ведь мы старые друзья!

- Мы - старые враги, Израм, - сверкнул очами имперец. - Ты убивал людей в море. Моих людей. В моем море. Я не прощаю такого.

- Видимо, генерал, ты забыл, как я отпустил тебя после захвата "Непостижимого"? - нотки гнева прозвучали в голосе узника, укоризненный взгляд стрелой полетел в Юния и разбился о неприступный каменный лик.

- Ты бросил меня в лодку, у которой была дыра в дне, - процедил сквозь зубы генерал, вспоминая потерю одного из символов морского могущества Империи. - Я семь суток не спал, прежде чем добрался до земли.

- Ну ведь добрался же, - оскалился в улыбке пират.

Второй удар, на этот раз по затылку, не заставил себя долго ждать. Капитан "Клюва" лицом вниз повалился на палубу, раздирая свое жесткое обветренное лицо о не менее жесткое дерево досок. Черная треуголка слетела, растрепав сальные дреды редгарда, и упала прямо к ногам центуриона Юния. Имперец смачно плюнул в головной убор и золотой калигой, натянутой на ногу, пнул шляпу назад к владельцу.

- Ты сказал, что это твое море,- поднимаясь на колени и слизывая с разбитой губы кровь, промолвил Израм. - Только знай, что ни одна империя, ни один высокомерный пес не имеет власти над этими просторами. Здесь правит Судьба, и она - тьфу! - любит смелых.

Имперец подошел к пирату и схватил его своими сухими узловатыми руками за шею:

- Судьба любит сильных. Силу дает закон, силу дает Империя и служение ей! Служение порядку, понимаешь?!

Слюна, смешанная с кровью, плевком попадает на золотой панцирь Юния. Ухмылка, даже сейчас, в руках самого безжалостного центуриона Имперского Легиона, не сходит с лица морского волка.

- Похоже, ты совсем обезумел, пират, - не смутившись нисколько, решил генерал и крикнул: - Кончаем их, и так затянули.

Мда. Умереть с ухмылкой? Прямо как череп на его флаге, маомерский змей!

С десяток гладиусов с шелестом покинули свои ножны, после чего плашмя ударили о скутумы - красные вогнутые щиты черепичной формы, - изъявляя свою готовность к экзекуции пленников. Сухопутные крысы, чтоб им утопиться!

Тяжелые руки легионеров опустились на плечи пиратов, ставя тех на колени. Кто-то зашептал молитву - скорее всего, это Лью Белый, единственный бретон в команде: сын священнослужителя при камлорнском храме Зенитара, он-таки не пошел по стопам отца, хоть и имел незаурядный ум. Именно его ум, что большая редкость в среде пьянчуг-корсаров, в совокупности с отвагой и умением фехтовать сделали из простого пирата первого помощника самого Летучего Иза - одного из известнейших каперов Тамриэля, чья жизнь вот-вот оборвется.

Израм, разлепив веки, глубоко вдохнул соленый на вкус воздух и окинул все вокруг взглядом, которым окидывают в последний раз мир идущие на виселицу преступники. Серая дымка тумана, затянувшего все еще утром, стала гуще и непрогляднее: ничего, дальше борта корабля, видно не было. "Никто не увидит мою позорную смерть,"- хохотнул про себя редгард, опустив голову.

Холодный гладиус коснулся подбородка, кончиком меча уперевшись в шею. Похоже, казнь будет одновременной. Чертовы имперцы с их точностью и четкостью...

Пора. Морские глубины ждут тела пиратов, а безутешные призраки убитых - их души. Дали бы хоть хлебнуть чего, напоследок...

- На счет "три"!- заорал легионер с мостика. - Раз... - биение сердца учащается, кровь яростно застучала в висках. - Два... - имперец делает глубокий вдох, приготовившись сказать...

- КОРАБЛЬ!

Что?!

- Корабль по левому борту, генерал!- надрывно кричит имперский дозорный с марс-площадки, указывая рукой в белесый туман. Все легионеры тут же оборачиваются, старательно вглядываясь во мглу.

И вот появляется судно.

Высокобортовой галлеон из белого дерева, на чьих мачтах видны черные паруса, медленно плывет вперед, останавливаясь прямо напротив имперского фрегата. Шепот начал гулять по палубе, от одного к другому: "Что это за корабль? Эльфийский? Можно ли казнь проводить при другом корабле? А если там королевская семья Алинора или Фестхолда?"

"Из такого дерева только альтмерские мореплаватели делают себе корабли, тем более такие высокие... Но черные паруса?.. Септимовы яйца, да что происходит?!" - негодующе размышляет Израм.

Все одновременно замолчали: редгарду могло бы показаться, что он оглох, но шумы моря и скрип снастей он слышал определенно. Под гробовое молчание медленно открывались бортовые оконца галлеона, и в проемах показались огромные аркабалисты.

- ЛОЖИСЬ!- вскричал Юний, прыгая на палубу. Из упал на бок и свернулся, стараясь зажать голову между локтей.

С альтмерского судна послышалось "Огонь!", и все орудия дали оглушительный залп.

Треск, грубый звон огромной тетивы каждой машины - и тяжелые ядра обрушивают весь свой гнев на фрегат, раздирают его, ломают, крушат. Те "счастливчики", что не успели уйти с линии обстрела, разрываются на куски, ошметками своих тел и литрами своей крови одаривая палубу. Тем же, кто родился под более счастливой звездой, ядром лишь оторвало руку либо пробило ногу, и они попадали, за борт и на палубу, стараясь остановить кровотечение. Да, слоадово мыло, во дела!

Корабль пострадал не меньше тех, кто на нем находился: в щепки разнесло фок-мачту, и та, словно срубленное дерево, повалилась прямо на судно противника; по счастью, главная грот-мачта осталась невредимой, если не считать пару царапин да сколов; левый борт, на который пришелся основной удар, получил серьезные повреждения - тут и там торчали доски и куски ограды палубы; неизвестна была только обстановка в трюме. Лопнули несколько снастей-штагов, хлыстами взметнувшихся в воздух, да и ванты - снасти, по которым взбираются на мачты матросы, - также были сильно сорваны, особенно по злосчастному левому борту.

Легионера, который должен был казнить Израма, разорвало на две части парой снарядов, перебивших его чуть выше пояса. Редгард, воспользовавшись перезарядкой орудий и общей суматохой на судне, вытащил короткий пугио из ножен мертвеца, воткнул его в палубу и потерся веревкой о лезвие, перепиливая ее.

- Давай, давай, хоркеров клык!

И веревка поддалась, освобождая узника Легиона. В ярко-голубых глазах заиграл огонек, огрубевшая рука подобрала треуголку и потерла ее о камзол. Головной убор возвращается на свое обычное место, и капитан "Вороного Клюва", сжимая острый пугио недавнего врага, хищно, по-звериному, оскалился.

Смерть подождет.

 

Стрелы напавших головорезов осыпали фрегат, но легионеры хорошо обучены ведению боя - красные скутумы становятся непробиваемой преградой для лучников, и под их прикрытием солдаты выстраивают "стены". Имперцы взялись за баллисты на носу и мостике, с криком "За Легион!" обстреливая вражеское судно.

И вот, наконец, из каюты на палубу выбегают они: черно-красные легкие робы на физически развитом теле, металлические наплечники и кожаные ремешки поверх них, а умудренные лица скрыты под капюшонами. Правая рука сжимает боевой топор, а левая горит могущественным заклинанием. Боевые маги, главный козырь Флота. У пиратов есть примета, которая совсем не жалует присутствие чародея в команде, но Легион использует все доступные средства. Израм же не раз сталкивался с ними, но впервые он и его корабль - не главная цель баттлмагов. И слава богам!

Наколдованный огонь струями обрушился на борт эльфийского судна, обжигая пиратов, как крыс на вертеле. Более сильные маги целыми огненными сферами ударяют по кораблю противника, ломая доски и открывая прячущихся за ними альтмеров. Удивительное зрелище!

Но времени на любование нет. "Сабля, моя сабля!" - спохватился Из и бросился в распахнутую дверь капитанской каюты.

Внутри был полный разгром, повсюду лежали разломанные полки и вещи, оставленные Юнием на столе. Разбитый шкаф упал прямо на койку, укрытую красной тканью, а сквозь дыры, оставленные аркабалистами, было видно море. Оно было точно такого же цвета, как двенадцать лет назад, когда четырнадцатилетний Израм вступил на палубу "Черного Барта", круто изменив свою жизнь.

Но где же, щупальце моллюска, сабля?!

- ОГОНЬ!

Словно непрошенные гости, ворвались в каюту круглые снаряды орудий, добивая то, до чего не добрались их предшественники. Тонкие деревяшки и щепки полетели в лицо капитана, зажмурившегося и замершего в одночасье. Один снаряд просвистел прямо перед пиратом, заставив того покрыться липким холодным потом.

Пронесло, Молаг Бал тебя сожри!..

Знакомый блеск ударил в глаза редгарду, и тот начал искать его источник. Из-под прибавившегося количества досок выглядывал изогнутый клинок с гравировкой - крышку сундука Юния, куда были упрятаны вещи капитана Иза, разнесло вторым залпом в пух и прах.

- Так вот ты где!- облегченно вздохнул Израм и ухватил саблю за эфес. - А я так волновался, не представляешь себе!- редгард приставил оружие к груди и обнял второй рукой, приложившись губами к холодной стали Зефиры, как он ласково ее называл.

- О, и это здесь? Вот так радость! - воскликнул пират, подбирая кожаные перевязи с однозарядными стреляющими паровыми машинками, собранными на основе двемерских технологий. Редгард называл их "Бах-Трубы", из-за звука, который они издавали при выстреле. Не стоит, наверное, говорить, что эти машинки были детскими игрушками маленьких двемерят Хаммерфелла, и глубинные эльфы вдоволь бы посмеялись над Изом, увидев, как он использует их теперь.

 

А там, снаружи, уже начался настоящий абордаж: корабли сцепились, и эльфы в кожаной броне прыгали на фрегат, вооружившись прямыми катанами и атакуя легионеров. Но сыны Империи были очень сильны в ближнем бою: всякий альтмер очень быстро падал замертво, окропив своей высокородной кровью палубу имперского судна. Однако солдат было меньше, чем пиратов, и исход в этой стычке, похоже, определится количеством...

" Ну уж нет, пока я - Проклятье Морей!"

Со свистом пират выбежал на палубу, рубя направо и налево и альтмеров, и имперцев - оба народа были одинаково ненавистны ему. Остатки команды "Клюва" возликовали, увидев живым своего бесстрашного командира, и поспешили подобрать гладиусы и катаны с еще теплых, но уже мертвых врагов. Юний в гневе и ужасе наблюдал за происходящим, умоляя Талоса о спасении и сжимая золотой гладиус с росписью самого Уриэля IV, оставившего сей бренный мир около десяти лет назад.

Упавшая фок-мачта становится мостом для бегущего капитана Израма, и он, словно демон, взлетает по ней на галлеон саммерсетских пиратов. Взмах Зефиры в полете - и голова нерасторопного эльфа прощается с туловищем, падая вслед за редгардом на нос белого корабля.

- Убить его! - завизжал, как вейрестская девчонка, обритый налысо одноглазый альтмер (похоже, предводитель этой шайки любителей), и эльфы бросаются вперед, забыв о легионерах и их фрегате.

- Танец! - грациозно всплеснул руками Израм.

Мгновение - и стальной шарик "Бах-Трубы" с хлопком пробивает череп ровно между глаз одного из высокомерных ублюдков. Альтмеры тут же остановились и испуганно поглядели на невиданное грозное оружие.

- Это что, арбалет? - недоуменно спросил один из эльфов, глядя, как капитан убирает в чехол перевязи трубу из двемерского металла с деревянной рукоятью.

- А вот и НЕТ!- певуче срифмовал Из, выхватывая вторую "Бах-Трубу" и стреляя. Промах, рикошет - и высокий эльф с большой нижней губой, будто распухшей (медуз жрал, не иначе), упал, схватившись за раненую ногу и выкрикивая проклятия. Враги бросились в рассыпную, прячась за коробки и мачты.

- Упс, не туда!- виновато поджал губы пират и прыгнул за ящик. Несколько стрел, выпущенных в него, улетели в море.

- Я думал, что последним толковым редгардом был Сайрус Неугомонный, - воскликнул один из эльфов. Израм же судорожно насыпал из кисета пепельного цвета двемерский песок в трубки и опускал шарики, хорошенько тромбуя тонким железным штырем.

- Эй, редгард, ты там что, умер? - вновь послышался тот же голос. Чуткий слух уловил натяжение тетивы и мягкие, перекатывающиеся шаги. Понадеялся на свое умение красться? Хе-хе-хе...

"На девять или десять? На девять или десять?" - напряженно вслушивался Из, сжимая рукоять трубки.

Секундный порыв одолевает пирата, и рука с "Бах-Трубкой" выныривает из укрытия и стреляет. Эльф обрывисто вскрикнул, и на палубу грохнулось тело.

"На девять."

О борт вновь ударило магическое пламя - проснулись, наконец, баттлмаги. Пользуясь моментом, Израм выскочил, перелетев через коробку, и проткнул зазевавшегося альтмера Зефирой. Изо рта побледневшего головореза потекла кровь, а несколько стрел, просвистев, впились ему в спину.

- А-а-ах...- страшно захрипел бедняга, и огонек жизни покинул его глаза.

Хлопок - и еще один эльфийский лучник погиб от выстрела, упав за борт в объятия пучины. Да сколько их еще?!

Два эльфа, вооруженные катанами, медленно приближались к Летучему Изу. "Эти последние, еще капитан," - пират вытащил из трупа окровавленную саблю и улыбнулся.

Их можно было прикончить выстрелами, но теперь ему хотелось фехтовать и слышать звон мечей - а потом их стоны.

- Я слышал о тебе, - спокойно произносит один из альтмеров, на чьей скуле красуется шрам, тонкой линией доходящий до уголка губ. - Твое боевое мастерство, твоя хитрость сделали тебя одним из известных пиратов. Ты водишь дружбу даже с Торраданом эп Дугалом, главой "Красной Сабли", но независим от него. Это... достойно уважения.

- Благодарю за такие слова, - слегка поклонился Израм, не отводя взгляд от врагов.

- Тем не менее, это не помешает нам убить тебя, - с небольшим сожалением произнес альтмер. Второй оскалился.

- Ну, это мы еще посмотрим...

 

...Клинки скрестились в ударе, проскрежетав друг о друга. Альтмер оказался довольно сильным - давление эфеса сабли на руку стало болезненным, а клинок катаны подбирался все ближе и ближе...

- Ах!- толкнул противника Из. Оружия, скользнув, расцепились, и их обладателей раскидало в разные стороны.

- Ты... Ты силен для эльфа, - промолвил редгард, следя за вторым мером. Да, забери тебя Хермеус Мора, ты чертовски силен, ублюдок!

- Я вырос на корабле, - ответил альтмер, выпрямляясь, - и главным атрибутом там была сила, а не магическое искусство. Я потратил много времени, прежде чем стал равен своим соратникам, а позже и превзошел их.

- А, ну тогда все ясно,- Израм сделал шаг вперед и бросил саблю эльфу: - Лови!

Левая рука цепко схватила рукоять, а альтмер в ответ отправил недоуменный взгляд:

- Что прои...

Два хлопка, почти мгновенно. Оба противника повалились на палубу.

- Та-дам!- пропел Из, сдув дымок из двемерской трубки и прошагав к силачу. Убирая оружие в чехлы, он увидел, что тот еще дышал.

- Ты... Это же...- из последних сил выдавливал слова эльф.

- Нечестно? Ну, это ты зря, - сабля вернулась к хозяину. - Тем более - какая тебе разница, как умирать?

Альтмер хотел что-то сказать, но темнота заволокла его взор, и он испустил дух.

- Вот и славно,- встал редгард. Сразу два корабля безраздельно принадлежал ему.

Ах да. Капитаны.

 

- Дорогие мои буканьеры! - торжественным голосом объявил Израм, сжимая бутылку флина. - Сегодня, в этот знаменательный день, мы отправляем в плавание нашего старого друга, центуриона Юния!

Хохот пиратов, избежавших своей заслуженной участи, был ему ответом.

- Ты - ублюдок, Израм! - крикнул в ответ сидящий в лодке имперец, зажимая ладонью дыру. - Я тебя...- осекся он, увидев направленную на него "Бах-Трубку".

- Видимо, ты хочешь повторить судьбу нашего второго друга? - спросил редгард и поднял голову. Генерал перевел взгляд на висящего на рее капитана галлеона, утыканного стрелами, и сглотнул подступивший к горлу ком.

- Ну вот видишь, я милосерден, - улыбнулся корсар. - Но теперь будет чуть-чуть посложнее.

Из вытащил вторую трубу, прицелился и двумя выстрелами пробил дерево лодки. Из пробоев фонтанами забили струйки воды, и Юний тут же закрыл их босыми ногами - золотые калиги с него сняли сразу после боя, как и всю остальную броню, отдав серые лохмотья заключенных.

- Чтоб тебя! Чтоб ты провалился! Виселица ждет тебя! - захлебывался от гнева и страха центурион.

- Ждет, мой друг, но не сегодня! - бросил, уходя, редгард. Пираты еще немного посмеялись и тоже отошли от борта, оставив имперца в одиночестве. Волны мягко покачивали пробитую лодку, отводя от фрегата и утаскивая в неизвестность. Уже через полчаса его крики было не слышно...

 

- Да, спасибо большое, приходите еще!

Узкая дверь хлопнула, и Давир вновь остался в своей лавке в одиночестве. Пора бы и пообедать.

Кусок солонины с лепешкой заполнил горло светловолосого мужчины-редгарда, а стакан эля помог всему провалиться дальше. По крайней мере, в этом был полностью уверен сам Давир. Интересно, он открывал книги по анатомии, или основывался только на лекциях священников?

Звон стекла - и в лавку ширпотреба влетел камень, падая под вешалку с бриджами. Выругавшись и посетовав на беспризорных мальчишек, редгард поднялся, неторопливо обошел стойку и встал на колени, шаря по полу правой рукой.

Пальцы схватили удивительно круглый и холодный камень, вытягивая его на свет.

- Так, что тут у на...- вдруг осекся. Моргание, слишком частое; кровь отхлынула от лица.

Дрожащая рука сжимала черный шар, которыми так любил пользоваться этот проклятый капитан Израм. Последствия таких "игр" он наблюдал - разорванные в клочья и предметы, и люди. На стремительно уменьшающемся фитиле держался небольшой лист бумаги, на котором были видны чернила.

Пальцы судорожно раскрыли записку, глаза забегали по словам.

"Смоли свои бриджи получше, Дав.

С любовью, Л.И."

Фитиль шипел все сильнее, приближая торговца ко встрече со скорой судьбой. Еще мгновение... Еще...

Пламя вдруг потухло, словно его и не было. Легкий дым овеял помещение. В штанах почувствовалась странная тяжесть, резкий запах окутал торговца.

"Опять фокусы этого засранца... Интересно, когда они кончатся?"

И тут же возник вопрос: а нужно ли, чтобы они кончались?

Давир хохотнул, а потом и рассмеялся. Черный снаряд вылетел в окно, туда же, откуда он прилетел.

Все возвращается на круги своя.