Микробред

[Boeny]

Выжил (зарисовка)

 

 

 

– Гпэбэ, – прошептал Зеленый уже в сотый раз, пробуя свободу на вкус.

 

Он был пятым Поаэ, завершившим оподж вовремя. Таких здесь называли горги панрир, что означает «вынужденный». Потому что этот нрор был тираном еще в свою бытность вором в Городе Нищих. Воровал войлок. Да, в те струйные времена войлок был на вес отборного мяса. Лок и другие боги в омерзении отводили взгляд от таких, опорожняясь спрутами снов, свисавших с вершин их башен.

 

Мальчики зализывали раны, а Зеленый мог часами наблюдать за этим. Ему нравились мальчики. Да, может быть, это и противоречило самой природе нроров, но он читал, что в древности равены только тем и занимались, что любили мальчиков.

 

Зеленый уважал историю. Перевранную, изошедшую гнойными струпьями в виде нынешних надуманных законов, но такую забавную. Парень умел находить среди откровенно глупых ее притч искры разума или, как их тогда называли, «зерна истины» (ну что за глупость! Всем ведь известно, что зерна лгут), помогавшие ему лучше разбираться в психологии выживших.

 

И Зеленый, чувствуя власть старых названий, сам нарек себя равеном – высшим саном древних обитателей Сапроса.

 

***

 

А ведь ничто не предвещало беды. Только симбионты-апротенкли устало дышали в глаза, а сапрофаги молча глядели в немытое небо, напоминая самих себя в будущем.

 

Но были и другие знаки. Итор, бывшая жертва Зеленого, – а теперь глава Равенства – как-то неумело заявил тогда о привыкании к симбионтам. А потом такое началось!

 

Звук нарастал, забивая мысли осколками бытия. Ярость огня обрушилась на сдерживающие опоры сапрофитовых башен. Грязь и куски реальности всасывались в их в когтистые тела, превращаясь на выходе в воду и песок.

 

Но те, кто сумел очнуться, уже не были прежними. «Гпэбэ» - доносилось тут и там. Давящее на сознание своей настойчивостью, это слово на языки кшоа и вапро переводилось примерно как «выжил».

 

Удивительным образом выжили приспособленные к этому нроры – каста убийц, презираемая всеми отростками Подножья. Город Нищих пал, переваренный до основания в горниле перемен.

 

Кшоа успели скрыться пещерах, залитых костью. А вапро слились с богами, утекая наверх по веревкам из снов. Только нроров оставили гнить в неповоротливых теперь телах.

 

Кто страшится смерти? Только завершивший оподж, «смерть души». Для ушедших к богам оподж был страшнее любой самой извращенной пытки нроров.

 

А те лишь тихо посмеивались: ведь нет ничего страшнее для нрора, чем потерять собственный голос во всеобщем хаосе голосов мертвых.

 

 

Написано в полутрансе, так что сам еще не до конца разобрался в тексте

Изменено 8 июня, 2013 пользователем Boeny

[Boeny]

Сон в ухо

 

 

 

 

Я боюсь, вдруг нас захватили для экспериментов?

 

Группу разорвали по кабинетам, и мне достался улыбчивый доктор с аккуратной бородкой, задававший какие-то вопросы через стекло. Неожиданно он включил песню "Wrong" группы Depeche Mode на полную громкость.

 

Я что, неправильно ответил на его вопрос?

 

И тут слышу - в моих наушниках та же песня начинает играть - как раз, когда доктор вырубил свою музыку. А мне-то что? Мне плевать - я наушники не снимаю: песня мне нравится. Доктор улыбнулся, позвал меня на стул перед собой.

 

Снимаю наушники - и тут до меня доходит, в чем заключался эксперимент. Музыка продолжает играть без них, причем конкретно в правом ухе!

 

А эта скотина, знай, улыбается себе и жестом указывает на выход. Типа, я свободен и больше ни для чего не пригожусь.

 

Вот тогда-то я реально разозлился. Только вида не подал. Не, ну представьте, вы половину мира не слышите из-за нерегулируемой громкости - отчего, кстати, ухо болит! - а этому все равно. Он же, это... ответственность должен проявлять... раз приручил.

 

Плюнул на все, влился в свою группу на выходе, а ухо пальцем заткнул. Один хрен - не помогает.

 

Ливанул дождь. Кто-то достал гигантский зонтик размером c уличный столб - и понеслась. Питерская панорама превратилась в картинку с инвертированной цветовой гаммой, да еще и рябит.

 

Думаю: "Да иллюзия все это. Или сон". И почти успокоился. Только мысль на фоне вертится, не дает покоя. А вдруг, пока я тут брожу, мое настоящее тело тоже где-то бродит? Покалечусь ведь еще, не дай бог.

 

Ну, ничего: надо же как-нибудь выбираться. Иду дворами какими-то, смотрю в землю. Встречаюсь с основной группой, на которую дождь льет. Ну, то есть, у меня-то дождя не было, пока я шел.

 

А музыка в ухе уже на какой-то дабчик перешла.

 

Едем, значит, дальше под огромным зонтом, болтаем с девочками о жизни, обнимаемся. И тут одна говорит: "А вы знали, что я из другого времени?"

 

И растеклась. Не буквально, конечно, но стала менять очертания в зависимости от угла зрения. "В пятой размерности ты можешь видеть вещи, не доступные в четвертой" - добавляет. А мы смотрим - и правда, на нас свет из пятой размерности не льется, то есть мы в темноте четвертой стоим, под дождем третьей.

 

Не выдержал мой мозг такого, проснулся.

 

Просыпаюсь - а музыка действительно в правом ухе орет. Оказывается, я просто с наушником заснул.

 

 

Изменено 15 июня, 2013 пользователем Boeny

[Boeny]

Мир прост

 

Мир прост, если разделить его на капли.

 

Нам кажется, что душа и Боги непостижимы, но, на самом деле, сущее строится лишь на одной непреложной истине: все есть только потому, что может. А остальное вытекает из дальнейшего взаимодействия частей.

 

Мир прост, если в отнять у капель способность отражать. Ведь это - способ их общения, он открывает структуру развития сюжета без самого сюжета. Попробуйте выключить чувства - и вы поймете, о чем я говорю.

 

Возьмите клепсидру - и наблюдайте за истечением времени. Здесь вы обнаружите все составляющие механики мира: устремление, формирование, ограничение. Причем последнее заставляет нас возвращать свое внимание к началу, чтобы движение не прекратилось.

 

Мир прост, и вопросы вроде "почему", "зачем" и "как" не имеют смысла, так как разум постоянно занят собой. Он существует ради себя и благодаря этому выживает. Ответы существуют только вне движения разума - и это противоречит их пониманию и осмыслению.

 

Именно поэтому мыслящим кажется, что все на свете происходит случайно! Но смотрите: устремление, формирование, ограничение - три круга, образующие спираль.

 

Мир - не только логика, но и совокупность намерений, наполняющих середину. И сама эта способность находиться в центре создает великую иллюзию, будто отсутствие идеи и цели существования не является его целью и идеей.

 

Наше шествие сквозь время позволило выйти за пределы первого круга. Неограниченность формы заставила по-другому взглянуть на законы созидания себя. Мы замкнуты относительно бесконечности - бремя тех, кто не задается вопросами.

 

Скука всеведения обращается в невозможность созидания чего-то нового. Поймите, что устремление направлено вовне, пока это "вне" существует.

 

Прочтите это - и забудьте, чтобы не стать заложниками собственного небытия.

[Boeny]

Обратно в школу.

 

Глава 1

 

 

Филин в оцепенении стоял у доски. Только что он читал стихотворение, и вот - глупо застыл на полуслове, уставившись на портрет какого-то бородатого мужика.

 

- Мы ждем, - учительница, которую в классе за глаза называли Совой, бросила взгляд поверх очков на Сашку Филиппова, напомнив ему о себе.

 

По классу волной прошел смешок.

 

- I wanna reach out and... - невнятно пробормотал тот, - Сорри, походу я сегодня не готов. - И неуклюжей походкой поплелся было за парту. Но Сова его остановила.

- Ты стих будешь дочитывать или нет? - в голосе явно слышалась угроза. - Раззудись коса...

- Я? Нет. - тихо бросил Филин на ходу.

- Что ж, слабо, это тянет только на троечку, - она увековечила оценку в журнале, цокая языком.

 

А Саня тем временем снова застыл, будто вспоминая, где находится его место. Класс давно привык к его выходкам, превращавшим урок в забавное представление. Взять хотя бы урок истории: Фил, казалось, даже не пытался ее учить - словно искал повод, чтобы вляпаться в очередную двойку. Пока ребята на уроке усердно зубрили то, что можно было спокойно прочитать дома, Саня копался в чьем-нибудь телефоне (своего у него не было) или, что происходило чаще всего, рисовал монстров в своей общей тетради "по всем предметам".

 

- Филиппов!

- Не готов! - чуть ли не радостно отвечал он. И продолжал рисовать.

 

Класс с интересом ждал, что же будет дальше. Но Филин лишь осмотрелся, с удивлением обнаружив свободное место за первой партой, рядом с добродушной толстушкой Галей - и направился туда.

 

- Ну ты дал! Такой бред нести начал, - на перемене Филиппова догнал вечно веселый Степка по кличке Черный. - Чего застопорился, как диск в неисправном сидироме? - хохотнул он над собственной шуткой. Ох уж эти его вечные компьютерные метафоры!

 

- Ты знаешь, сам не понимаю. Только что сидел в общаге, никого не трогал, починял себе спокойно примус...

- Чего ты кому причинял? В какой это еще "общаге"? - оскалился в улыбке Черный.

- Короче. Сижу за компом... Темно - нифига не видно. Смотрю, значит, сериал...

- У тебя же нет компа, - с недоверием усмехнулся Степан.

 

Филин потерялся на секунду, продумывая ответ, но тут же снова нашелся:

 

- Теперь есть. Это неважно, ты дослушай. И вот, какого-то черта приспичило меня вдруг куда-то пойти, даже не помню, зачем. А на столе, ну ты знаешь, как обычно: жратва и че-нибудь попить. Так вот...

- Подожди, дай-ка я разложусь по-быстрому. - Они как раз подошли к аудитории, где обычно проводился урок истории. - А так же возьму попкорн и колу, - не выдержал Черный.

 

Сашка последовал его примеру и тоже скинул свой необъятный рюкзак, который учитель по физике частенько называл "чудовищем". Иногда, правда, имея в виду обоих - и рюкзак, и его владельца.

 

- Разлагайся где-нибудь в другом месте, - попытался сострить Филин.

 

Степка, приподняв брови, с непониманием уставился на него.

 

- Ты чего, обиделся что ли?

- Да не, я так шучу, не обращай внимания, - рассмеялся теперь уже Саня. Они вышли в полупустой коридор.

- Ну, так что там с тобой произошло?

- В классе что ли? Понятия не имею. Так вот, встаю я, значит, из-за компа, как-то неудачно поворачиваюсь - и задеваю рукой пластиковую бутылку с водой. А комп у меня на стуле, открытый: корпус я выкинул давно, чтобы внутренности не грелись в такую жару. Трах-бабах, замыкание, а бутыль уже на ковре - и толчками выплевывает из себя...

 

- Ты это, ври быстрее, оратор, история на подходе - перебил Степан увлекшегося Филина, заметив приближение Людмилы Васильевны - молодой исторички, по которой сохла вся мужская половина класса.

 

Раздражающей трелью в разговор ворвался звонок.

 

- Черт, история! Опять! Каждую неделю эта история... - разочарованно протянул Филин.

 

Черный в ответ только подтолкнул его к двери.

 

- Давай сразу концовку! Что произошло, все умерли?

 

Филин хохотнул.

 

- Эм, не совсем, - улыбнулся он, - вода попала в блок, я потянулся было его выключить, и внезапно оказался на уроке, читающим какой-то стих..!

Хотя в мозгу все еще звучала песня "Abracadabra" из плеера контакта...

 

- И почему я не удивлен? - Степка улыбался во все зубы. - За что люблю дурака, сам не понимаю. Готовься, щас получишь от Людмилы по самое не балуйся...

Филиппов в ответ только тяжело вздохнул и покорно вошел в гудевший класс, готовясь получить заслуженную оценку.

 

 

 

Глава 2

 

 

Возвращаясь домой после уроков, Филин гадал, как его воспримут родители. Позврослевшего внутренне, считай, студента в теле несуразного школьника.

 

О том, каким образом он попал в прошлое, Сашка старался не думать. Лишь надеялся, что все это не сон - и тогда он сможет многое исправить в своей будущей жизни. Неудачное поступление. Неудачный выбор профессии. Отсутствие друзей и девушки...

 

Первым делом надо было привести себя в порядок. Не доходя до автобусной остановки, Филин свернул к ближайшей парикмахерской - и вышел оттуда намного более уверенным в себе молодым человеком.

 

Дома он почистил одежду, обувь, помылся на два раза, убрался (в кои-то веки!) в квартире, приготовил поесть... и с удивлением обнаружил, что Степка оказался прав: у Филина тогда еще не было компа. А ведь в студенческие годы жизнь без компьютера для него не имела смысла. Будущий программист днями и ночами сидел в интернете - и писал, что называется, "в стол", создавая программы для всевозможной оптимизации своего не слишком мощного агрегата.

 

Душу заполнила гулкая пустота. Филина будто лишили мотивации к жизни, отняли то единственное окошко в мир или, если хотите, интерфейс, с помощью которого он общался с людьми.

 

Медленно осев на диван, Саня стал соображать, что делать дальше. Не каждому выпадает возможность пережить "лучшие годы своей жизни" заново. Нужно было составить план лет на десять вперед.

 

Загоревшись этой идеей, Фил схватил со стола ручку, листок бумаги - и стал рисовать схему. Вскоре свободное место на листе закончилось - и он взял следующий. Затем еще и еще. Пробежавшись по квартире, нарыл старый скотч - и, склеив все части воедино, повесил план на стену, невольно залюбовавшись своей работой.

 

Там было все: планы устройства на работу, развитие неудачных в прошлом отношений, варианты поступления в вузы, с отмеченными на ребрах графа вероятностями... Свои желания Саня поместил на самый верх, жирно выделив их на общем фоне. По вертикали он разместил шкалу времени, чтобы примерно оценить свои возможности.

 

Естественно, он будет отличником. С помощью своих знаний накопит на комп. Время, убитое когда-то на игры, Фил планировал посвятить самообразованию и физическим нагрузкам. Наконец-то он наладит отношения с отцом, которые испортились из-за постоянных ссор по поводу безделья сына.

 

Собственные проекты, так и не продвинувшиеся дальше идей, теперь обретут плоть. Привыкший к самостоятельности в чужом городе, на этот раз Саня с легкостью сможет показать себя с лучшей стороны.

 

Краем глаза взглянув на часы, Фил отметил, что составление плана отняло у него три часа. А ведь еще надо уроки сделать! Не желая повторять ошибок прошлого, он уселся за домашнее задание (которое оказалось очень легким), за которым его и застали пришедшие с работы родители.

 

Мама прошлась по комнате, улыбнулась - и тихо вышла в коридор, чтобы не мешать сыну. Что-то тихо сказала отцу. Выражение его лица смягчилось - а затем Фил внутренне обрадовался, когда папа, обычно жесткий в общении, потрепал его по загривку.

- Молодец, - только и сказал он. - Вот так бы всегда.

 

Вечер впервые за долгие годы прошел на позитивной волне. Засыпая в положенные одиннадцать, уставший за день Саня мысленно поставил галочку в графе "помириться с отцом".

 

Завтрашний день обещал быть очень насыщенным.

Изменено 3 февраля, 2014 пользователем Boeny

[Boeny]

Верхние

 

 

 

Нет, ты представляешь, чтобы люди откуда-то сверху падали? А у нас тут недавно начали. Соберешься на работу, выйдешь из полости на платформу - а тут крики, паника, будто очередной Шар надвигается! Повсюду тела, размолотые о твердь, бабы свои платформы от крови отмывают, уносят куски про запас...

 

До этих пор мы и не знали даже, что наверху, прямо над нами, тоже кто-то живет. Ну, то есть совсем наверху - там, куда нам уже не добраться из-за скользкой скальной породы. Такой скользкой, что ее и вростки не берут, которыми мы вгрызаемся в плоть тверди.

 

А однажды они начали выживать. Один полумертвый здесь, другой полуживой там - пришлось их выкармливать и лечить, зато потом, на послерабочих посиделках у костра, узнавали от них много нового и интересного. Оказывается "верхние" тоже не знали, что живет в темноте мира еще кто-то, кроме них. И было у них поверье, будто существует мир даже за пределами наших "убогих вертикалей". Будто само это слово - "вертикаль" - пришло оттуда, и что там можно двигаться не только вверх и вниз, но и вперед, в беспредельную ширь, так ни разу и не упав. Мы втихаря посмеивались, конечно: кто ж поверит в мир, не сдерживаемый твердью каменных стен.

 

Эти убогие, покалеченные своей верой в невозможное, остались жить у нас, развлекая молодежь философией Падения. Добраться до своего народа они бы уже не смогли, да и не хотели: считали, что, раз выжили, значит Твердь не приняла их жертвы. Бывшие верхние не могли работать на стенах, как мы, и подрабатывали рассказыванием своих баек. Старшие заискривали светоносные кристаллы, рассаживались кругом на самой большой из платформ - и слушали сказки Верхних. До определенного времени.

 

Все закончилось, когда идеи, брошенные в незрелые души подростков, дали свои несвежие плоды. Примерно на тринадцатом Затемнении Света в эпоху 455 Прохода Шара все они будто с ума посходили. Полезли наверх, чтобы свалиться потом нам на головы. Оставалось только собирать останки и реветь в голос. Взъярились старшие, поскидывали убогих вниз - на свидание с их философией. А на платформах выросли шипы и ловушки, чтобы их "жертва" не была напрасной. Падения не были редкостью - и мяса, благодаря ловушкам, мы набрали на эпоху вперед.

 

А надо сказать, что близился очередной Проход Огненного Шара - эдакой штуки, что плавит камень даже глубоко внутри жилых полостей. Как это всегда бывает перед Его появлением, кристаллы начали мигать все быстрее, как-то реагируя на эту сволочь, выжигавшую все, что не успело спрятаться. Мы с "коллегой" жили тогда вместе и сумели организовать отход в соседнюю кишку. Кишками мы называли пустые пространства, пронизывавшие, словно нити, ткань нашего крохотного мироздания. Ках, так его звали, работал тогда на размягчителях, которыми мы делали полости для жилья и складских помещений. Он-то первым и открыл, что существуют и соседние кишки. Любопытный был, Твердь тому свидетель. Его открытие когда-то перевернуло наше представление о мире. Теперь не обязательно было умирать под лучами ослепительной гадины.

 

И вот ползем мы, значит, а Ках и говорит: наверх полезем, там меня уже заждались, наверное. Я прямо остолбенел, врос в толщу аки кристалл. Постой, говорю, ты, значит, оттуда? И наверх показываю. Не любили мы этих после случая с гибелью детей. А сам потихоньку "круговерть" из сумки достаю. Штука убойная, режет камень на раз - что ему мягкое тело. А Ках не замечает, дальше ползет. Ни одна мышца не дрогнула, хотя понимал ведь, какую реакцию это у меня вызовет. Понадеялся на нашу дружбу? Но, одно дело жить вместе, и совершенно другое - убивать детей. Неосознанно, конечно, но сама их гнилая философия вынуждает.

 

Ты хоть понимаешь, что теперь мы враги, спрашиваю. И наконечником круговерти ему в спину. Не хотел я вот так, как вышло, просто поговорить хотел. Ан забыл, что кристаллы все сильнее чуют Шар и включаются теперь самопроизвольно. Дырень в нем проделал такую, что никакие черви уже не помогут. Водились в толще такие, перерабатывали камень в живительный раствор, позволявший заживлять небольшие раны. Но срастить две половинки тела даже они не в силах.

 

И враг вроде, но почему же тогда я чувствую себя виноватым? Да потому что нельзя вот так, без Совета Старших, решать чью-то судьбу. Выселят на глубинные уровни и всего делов. А там уже от Шара не скроешься, нет у них такой техники, как у нас.

 

Лежит, захлебываясь собственными жидкостями, силится что-то сказать. Ках, как же тебя угораздило? Ведь две эпохи вместе, а и не заметил, что верхнего приютил. Наклонился я пониже, пытаясь разобрать слова. Наверх, говорит, иди. Там правда вся тебе откроется: что обманывают вас Старшие, что предки ваши оказались в этих опасных местах не просто так, а были изгнаны за агрессивность и... и умер.

 

Вот же ж, думаю. Самое правильное сейчас - пойти к старшим да повиниться во всем. Пусть уж решают по совести, что со мной делать. Ну, или и взаправду ползти наверх, чтобы разобраться во всем самому. Вытащил все органаторы из инструментов, бросил на поверхность тоннеля, чтобы в сумке не взорвались - и потащил остатки Ках'а за собой, чтобы не вонял тут.

 

В общем, добрался я до края и уже скинул тело в бездну, когда за спиной рвануло так, что я чуть сам не свалился с уступа. Шар состоит из того же света, которым кристаллы пробивают путь в толще Тверди. Но если света этого в них слишком много - не выдерживают и взрываются. Потому и избавляемся от любых кристаллических частей-органаторов во время Прохода.

 

Но я отвлекся. Запасная платформа старших находилась выше по кишке номер два. Я нацепил на руки специальные зубья и пополз наверх. Камень поддавался неохотно, это тебе не вростки, которыми мы обычно пользуемся. Обработать кристаллы можно только с помощью кристаллов же, но перенесенные в эту кишку заранее на случай Прохода, органаторы были до поры запечатаны старшими на их платформах.

 

Короче, почти выбившись из сил, дополз я до места всеобщего собрания, где как раз раздавали инструменты всем желающим. Подкрепился запасенным мясом и решил ничего не говорить о происшествии в тоннеле. Мне было хорошо, тепло и сытно - не хотелось сейчас думать о плохом. Сославшись на помощь разведчикам, все еще изучавшим верхние уровни кишки-два, я, наконец, проник так высоко, куда не забирался еще ни один из моих коллег-размягчителей.

 

Да и не интересовался я этим раньше, если честно. Живем и живем, какое кому дело, что там наверху. Близость к Верхним у нас с недавних пор считалась близостью к смерти. Мало кто из старших верил в сказки убогих, будто те упали по своей воле. Но никто не горел желанием это проверять.

 

А впереди уже виднелось место, где две кишки сходятся в одну большую...

 

 

[AlexHog]

Интересно, но финал открытый и недосказанный.

[Boeny]

Эх, это потому что финала пока и нет(