X конкурс прозы

[Roht]

Итак, я имею честь сообщить вам, что на ФР ныне стартует юбилейный

 

 

X КОНКУРС ПРОЗЫ

 

Тематика конкурса: "TES: Альтернативная история".

 

 

Мир The Elder Scrolls отличается великолепной исторической составляющей, характерным признаком которой является крайняя последовательность и продуманность. Но теперь, друзья мои, вам предлагается как следует пофантазировать на тему: "Каким был бы Нирн, если бы произошло [...]?". То, каким будет это самое [...], зависит исключительно от вас. Может, в ваших силах заставить Азуру не накладывать проклятие на кимеров? Может, именно вам удастся помочь Мартину Септиму дожить до глубокой старости, избавив его от превращения в статую дракона? Самое время дать своей фантазии хорошенько разгуляться.

 

 

 

 

Существует несколько определяющих условий для работ, принимаемых на конкурс.

 

- Соответствие теме; в данном случае всё очевидно, единственное уточнение - за основу предлагается взять временной промежуток с Первой по Четвёртую эру. Недостаток данных об Эре Рассвета и Меретической Эре может породить спекуляции, а это сыграет не на пользу художественной ценности произведений.

- Объём работы - от 10 тысяч до 30 тысяч символов.

- Ваш труд должен быть написан грамотным русским языком.

- До окончания голосования и объявления результатов никто не должен знать автора работы. Не стоит присылать выложенные уже где-то ранее тексты; в конце концов, мы же все хотим, чтобы голосование прошло справедливо, верно?

 

Заявка на конкурс

 

Чтобы принять участие в конкурсе, необходимо прислать готовую работу мне через личное сообщение на форуме. Текст произведения может быть прислан напрямую или в прикреплённом файле.

 

Какое вознаграждение ждет победителя?

Традиционно, это:

- Размещение вашего произведения в разделе "Избранное" Академии Искусств.

- Вам гарантированы респекты юзеров Фуллреста.

- Специальная медалька.

- В конце концов, вы просто сможете сделать себе подпись - "Победитель (такого-то) конкурса" - и ею гордиться!

- Просто хороший повод попробовать свои силы.

 

 

Срок приёма работ:

 

20.VI.2012 01.00 мск - 18.VII.2012 23:00 мск

 

 

 

Данная тема предназначена для выкладывания работ. Все остальные посты будут удаляться.

Изменено 15 июля, 2012 пользователем Ighar Raven

[Roht]

I. Запретное знание.

 

(Только для использования и анализа высшими последователями пути PSJJJJ)

 

Предисловие к записям Мирабеля Диренни.

Эта запись - 45, под графой "Хермеус Мора и конец мира"; книга основана на выдержках из дневников мага, жившего примерно в 780-898 гг 2-й эры. Он путешествовал по планам Обливиона, и, по слухам, даже побывал в Этериусе. После этого он вернулся на остров Балфиера в 850 году, но ему не поверили в своей же семье. Он пропал и никто его не видел с тех пор. Мага звали Мирабель Диренни, и был он одним из величайших Диренни; но сами Диренни считали его полнейшим безумцем, и не верили его историям.

 

А в один прекрасный день 870 года мой предок Гаспар Диренни обнаружил у себя в кабинете записи Мирабеля.

 

Книги повествуют о невероятных путешествиях Мирабеля в планы почти всех лордов. Начиная с 39 записи, он проливает свет на некоторые загадки мира и вопросы сотворения Нирна. Потому как записи Диренни о путешествиях насчитывают 47 записей с различными комментариями, мы составили по тому на каждую запись. Мирабель писал свои труды в очень интересной манере шифровки, которую он, вероятно, сам и придумал, хотя до сих пор неясно, для какой цели он вообще писал это творение. Семь томов он сжёг, как он сам утверждает в комментариях к одной из своих записей. Мирабель был очень противоречивым человеком, а записи его, несомненно, стоят рассмотрения нашим орденом и последующего анализа.

 

Запись 45 повествует о посещении Мирабелем плана Хермеуса Моры, Апокрифа, и странном видении о кончине мира.

 

Подпись:

Архивариус Ордена Псиджиков Вергилий Диренни.

 

Запись 45 (План Хермеуса Моры – Апокриф).

 

Я уже и не помню, как я попал сюда, на Апокриф, но я не жалею, что я здесь - я познал истину.

Ни в одном даэдрическом плане я не мог познать столько истин; я познал многое, и сегодняшняя запись будет посвящена гибели мира. Грядут времена хаоса, и разрушителем мира станет Консул Шестого Дома, Ворин Дагот Ур. Никто не знает об этой угрозе в полной мере, даже Трибунал, который решил, что Дагот погиб под Красной горой в Зале Сердца.

Как я уже упоминал в 39 записи, у Хермеуса есть манускрипты познания, подобные аэдрическим Древним Свиткам. Они показывают прошлое, настоящее и даже будущее, но за это нужно отплатить соизмеримую цену. Хермеус пока ещё не назвал, что он хочет от меня взамен.

 

Хермеус предложил мне прочитать манускрипт о том, что происходило во времена, когда Неревар оставил Дагота с инструментами и отошёл на совет к Трибуналу.

Я рассмотрел этот эпизод, и я никогда в своей жизни его не забуду.

 

Дагот смотрел уходящему Неревару вслед и решил изучить инструменты.

Ур начал рассматривать инструменты Кагренака, убитого им и Нереваром. Инструменты его заворожили, ничего прекраснее он в жизни не видел. Самое интересное - инструменты Кагренака издавали звуки: клинок издавал чистый пронзительный звук, а молоток, в противоположность клинку, тупой звук. Вместе получалась завораживающая музыка.

Дагот уже около часа рассматривал орудия и не мог оторваться, пока не услышал голос. Он в ту же секунду понял, что голос исходил от сердца бога, находившегося поодаль от него. Он подошёл к сердцу, и Сердце соблазнило его и открыло, как нужно использовать инструменты, чтобы стать божеством.

Но сердце совершило величайший обман, ибо начало перенос оставшегося разума Мёртвого Бога Лорхана из сердца в разум Дагота. И «новый» Дагот замыслил уничтожить всё живое в Тамриэле, а затем и во всём Нирне. Главной же целью его была месть всем богам и создание нового мира.

Впоследствии, когда Неревар с Трибуналом смогли победить Дагота, случилась ирония судьбы.

 

Трибунал и Неревар решили, что они уничтожили Дагота, но это было не так.

Жизнь Дагот Ура уже зависела от артефактов Кагренака, и, хотя его тело было практически уничтожено Нереваром и Трибуналом, он выжил, подпитываемый силой Сердца Лорхана. Так он стал живым божеством в физической оболочке, которая и сдерживала силу «настоящего бога», спящего в Даготе и лишь ждавшего момента пробуждения....

 

***

Пройдёт много времени, пока история откроет следующий эпизод. Этот эпизод повествует об будущем мира.

 

3Е 427 год – Начало апокалипсиса.

Наступит третья эпоха, по пророчеству Азуры грядёт возращение Неревара Возрождённого. Неревар поступил на службу Империи в качестве шпиона и с успехом справлялся с заданиями наставников. Неревару стали сниться кошмары, и он стал немного подчиняться воле Дагота.

 

Неревар возрождённый долго сопротивляется кошмарам Шармата, но ему это не удаётся. Вскоре он будет порабощён Даготом и станет его главным генералом. Даже Азура, наставница и покровительница Неревара, не сможет понять, как такое возможно, но не вмешается, дабы не нарушить баланс мироздания.

 

В лета 427-429 Третьей эпохи, Дагот почти закончит строительно Акулахана, а Неревар подчинит три великих дома, захватит власть на Вварденфелле, выполнит пророчество Кровавой Луны, а затем уничтожит Трибунал; Вивек был последним. Когда Вивек будет убит, сила, сдерживающая луну Баар Дау в воздухе, исчезнет, но Дагот остановит луну и начнёт изучать её. Дагот придёт к выводу, что божественная природа луны поможет ему в строительстве Акулахана; он телепортирует её в Зал Сердца и соединит со вторым Нумидиумом.

В тот день Акулахан будет почти достроен; впоследствии Дагот проведёт успешный ритуал по оживлению Акулахана.

Он сделает так, чтобы Акулахан управлялся с помощью его мыслей.

 

Империя Септимов, созданная неким драконорожденным героем, сумевшим объединить весь Тамриэль и начавшим отсчёт Третьй Эры, выделит целый легион из Скайрима и гарнизон Форта Инеевой Бабочки на подавление восстания Шестого Дома. Из Чернотопья легионы не призвали; взбесившиеся аргониане начали атаковать имперцев. Империя не смогла сдержать натиск ящеров и ушла из провинции; вероятно, это связано с влиянием пепельных бурь на деревья хист.

 

К 430 году будут подчинены Морроувинд, Чернотопье и остров Солстхейм; войска имперцев окажутся разбиты вдребезги. Акулахан хорошо покажет себя в бою; "Божественная болезнь", распространяемая им, сделает из неспособных сопротивляться людей рабов Шестого дома. Более крепкие подчинятся добровольно и поступят на службу в Шестой дом.

 

Дагот разрабатывает план подчинения Скайрима и Сиродила.

 

В этот год Дагот Ур конструирует второй Призрачный Страж, чтобы более продуктивно работать над поглощением силы сердца.

 

432 год 3Э; -1 год 4Э

 

От рук ордена Мифического Рассвета умирает император Уриэль Септим. Начинается Кризис Обливиона.

Появляется герой, сумевший обнаружить последнего из династии Септимов. Вместе они останавливают вторжение даэдрического лорда разрушения Мехруна Дагона. Последний Септим оказывается воплощением Акатоша/Аури-Эля и изгоняет Дагона в Обливион, после чего преобразуется в статую.

 

Не уверен насчёт судьбы Чемпиона - я увидел лишь то, что во время Серого Марша его убьёт Джиггалаг.

Последний, в свою очередь, сумеет сбросить с себя оковы Шеогората и завладеет его планом (об этом повествует последняя, 47 запись).

 

Что в это время творилось в Морровинде, неизвестно; манускрипт начал на моих глазах терять смысл. Некоторые пассажи проявлялись на непонятном мне языке, фрагменты стало невозможно читать.

 

Несмотря на это, я продолжаю свои записи.

 

2 год 4Э - 6 год 4Э

 

Канцлер Окато погибает от рук ассассинов, выполняющих, вероятно, задание Дагота. После этого события альтмеры и босмеры объединяются в Доминион Альдмери; новая держава посылает делегацию в Морровинд, чтобы поклясться в верности Даготу и Неревару.

 

Любопытно, что Неревар больше не фигурировал в истории с Даготом - как будто его и не было. Я предполагаю, что Азура вызывает его к себе, в царство Обливиона.

 

Представители Доминиона договариваются с Даготом об условиях вступления в Империю Дагота. Дагот подчиняет послов сердцу и получает контроль над их разумом. Простая задача, если брать во внимание то, что Дагот смог сломить такого великого героя, как Неревар Возрождённый.

 

В этот же год к Даготу попадает посох Хаоса.

 

7 год 4Э - 15 год 4Э

 

Дагот смог подчинить Скайрим с помощью своего бича - Акулахана.

Он начинает войну с союзом орков, бретонов и редгардов. В этот же период Доминион становится его марионеткой; с его помощью и при поддержке аргонианской армии он подчиняет себе Сиродиил и Эльсвейр. В Саартале, что в Скайриме, войска Дагота обнаруживают Око Магнуса; Посох Магнуса найден в Лабиринтиане.

 

16 год 4Э

 

Война с союзом окончена. Дагот становится полновластным повелителем всего континента Тамриэль; никто не может победить Акулахана. В этот период Дагот укрепляет свою власть в провинциях. Он получает полный контроль над сердцем и начинает питаться его силой в больших количествах; у него созревает план по трансформации себя в БОГА.

 

В этот период в Империю Дагота вливается Трас; с его помощью Дагот покрывает весь Тамриэль барьером поглощения душ. С каждой душой Дагот становится сильнее и сильнее. Он уже не боится ни падомаиков, ни аэдрических лордов. Он начинает вспоминать то время, когда он был богом Лорханом. Он создал этот мир, и его все предали; он вспомнил, как вырвал себе сердце и бросил его в море. Легенды врут насчёт Тринимака, Лорхан сделал это сам... Сердце Лорхана рассмеялось над остальными эт'Ада, оно сказало: "Это Сердце - Сердце мира, потому что сделано оно было, чтобы удовлетворить остальных". Его последней мыслью было желание покарать этих недоделанных богов, считавших себя лучше его. Лорхан поставил миллионы ограничений и аэдрическим лордам и падомаикам, чтобы они не могли пойти против воли создателя мира. Все они были марионетками в его плане, но они воспротивились этому. Поэтому он решил отомстить. Он никому не доверял, все стали для него врагами.

 

20 год 4Э - 37 год 4Э

 

Этот период - роковой. Даготу уже не нужен барьер, чтобы питаться душами смертных. Он получит возможность пить энергию и силу из Этериуса и Обливиона, как аэдра или падомаик.

Его армии подчиняют Пиандонею и акавирский континент, но его это уже не интересует.

 

Не могу описать подробнее, куча пробелов в манускрипте.

 

41 год 4Э - 50 год 4Э Последний период, описанный мной.

 

Дагот-Лорхан завершает приготовления по улучшению конструкции Акулахана.

Мощь посоха Хаоса, инструментов Кагренака и Ока Магнуса позволяют ему объединиться с Акулаханом и постепенно вернуть себе былую мощь. Он вспомнит всё, что помнил Лорхан. Личность Ворина Дагота угаснет в разуме Лорхана.

Он поглотит Око Магнуса; это приведёт к тому, что магическая энергия будет переходить к Лорхану напрямую от Магнуса.

Последнее, что я увидел - это призыв Альдуина, Пожирателя миров. Лорхан даст ему нужную силу, и вместе они начнут уничтожать мир, чтобы создать новый, где не будет ненужных богов.

 

***

 

Последним, что предстало пред моими глазами, было имя "Джиггалаг".

 

К ужасу моему, я больше ничего не смог прочитать. Может, это и к лучшему... Как бы мне ни хотелось, у меня ничего не выходило, манускрипт оставался пуст. Я умолял Хермеуса дать мне возможность дочитать историю гибели мира, но он мне отказал, молвив следующие слова: "Ты уже познал больше, чем ты того заслуживаешь. Ты не сможешь больше заплатить."

 

Я долго негодовал, но потом смирился. Возможно, когда-нибудь я всё-таки прочитаю этот манускрипт. Я не понимаю, с какой целью Хермеус Мора показал мне его; сколько бы я ни спрашивал, он мне не ответил.

 

Меня терзала одна мысль - почему Неревар не смог исполнить пророчество и уничтожить всех ложных богов Морровинда?

 

Когда я был у Азуры, она сказала, что всё идёт по божественному промыслу. Здесь же я увидел картину апокалипсиса. Можно ли утерждать, что боги всё-таки смогли одолеть возрождённого Лорхана? Я не знаю, какая роль здесь принадлежит Джиггалагу, у меня слишком много гипотез; но я скорее поверю, что мир будет перерождён, как того и хотел Лорхан. Он Творец, и ему решать, что будет с миром.

 

Мир полон загадок, и эта - самая странная из всех.

 

Следующая запись: 46, "Повествование о судьбе двемеров".

[Roht]

II. Шрамы.

 

- Как он? – Медрир машинально пожал руку пожилому целителю и, прыгая через две ступеньки, преодолел лестницу на второй этаж.

- Худо, - ответил костоправ, едва поспевая за молодым босмером. – Завтрашнего восхода он уже не увидит.

- Ясно. Что дочь?

- Не пришла. Видимо, уже и не придет. Жреца Аркея он тоже запретил пускать.

- Странно. От меня требуется только заверить завещание? – Медрир остановился у двери в комнату умирающего. Целитель, тяжело дыша, облокотился на перила и рассеянно обвел взглядом просторный холл первого этажа.

- Видимо, да. Вы проходите, проходите. Кто знает, сколько ему еще отмерено…

 

Медрир открыл дверь и очутился в спальне. Работая на Спаргапписа Нейто приказчиком, лесной эльф никогда не видел иных комнат поместья, кроме рабочего кабинета и кладовой. Старый имперец обожал роскошь и стремился подчеркнуть свой достаток с каким-то болезненным, ненормальным упорством. В спальне эта страсть сразу же бросалась в глаза: два камина, каждый из которых вполне мог прогреть средних размеров дом, стены, увешанные боевыми стягами и знаменами, четыре полностью собранных эбонитовых доспеха по углам комнаты, трехспальная постель, застланная шелками и шкурами. Хозяин всего этого великолепия стоял у окна, опираясь на трость. В свои восемьдесят два Нейто держался удивительно прямо и строго. Его осанке позавидовал бы и молодой, а широкие плечи и мощные ручищи сделали бы честь уличным силачам, которые на потеху толпы перекидывались пудовыми боевыми молотами.

- Вам нужно прилечь, - Медрир аккуратно закрыл за собой дверь.

- Генералы умирают стоя, мальчик, - Нейто повернулся лицом к босмеру. На лице имперца, как и всегда, не отражалось ни единой эмоции.

- Генералы? – приказчик сделал несколько неуверенных шагов вперед.

- Именно так. Не думаешь ли ты, что я всю жизнь вел такое же непростительное существование, как последние двадцать лет? У всех есть тайны, мальчик, и сегодня я раскрою тебе мою, - стуча тростью, Нейто подошел к одному из каминов и жестом подозвал к себе Медрира. – Когда меня не станет, ты возьмешь ключи, которые я постоянно таскал с собой, и вставишь тот, что круглый и без насечек, в глаз вот этому оленю. Прочти все, что там найдешь, запомни, перепиши, спрячь и храни, пока не умрет Гелдалл Септим. Потом действуй, как сочтешь нужным. Уяснил?

- Конечно, - кивнул босмер, разглядывая оленя. У искусно вырезанного из малахита животного действительно недоставало правого глаза. Рогатая морда словно подмигивала Медриру.

- После этого постарайся думать обо мне не слишком плохо, - имперец погладил малахитового оленя и вернулся к окну. – А к тому моменту, когда Ливия все-таки вздумает вернуться сюда за наследством, все мое имущество должно быть отписано любой легионерской вдове, которую ты найдешь здесь или в ближайших городах.

- Но…

- Выполнишь этот приказ, - ледяным тоном продолжил Спаргаппис Нейто. – А теперь выйди вон.

- Могу я принести вам вина? Воды? – Медрир перевел взгляд на имперца, чья фигура была освещена лучами закатного солнца и казалась скорее статуей, чем человеком из плоти и крови.

- Нет нужды. Моя болезнь убивает милостиво, благодарение судьбе. Выйди.

 

Медрир вернулся в спальню спустя пять часов. Нейто лежал возле окна. Генерал умер стоя.

 

***

 

- Неужели ты не понимаешь, что другого выхода нет? – Окато страдальчески закатил глаза и тяжело откинулся на спинку кресла. Тонкие пальцы боевого мага нервно теребили звенья серебряной цепочки.

- Я понимаю только одно, - отрезал Стеффон Нейет. – А именно что второе лицо государства предлагает мне, генералу Легиона, предать моего повелителя и принять участие в перевороте.

- Это не переворот. Мартин не является законным наследником!

- Является. Иначе он не смог бы короноваться в Храме Единого.

- Мы короновали его от безысходности, Стеффон, - альтмер с раздражением дернул цепочку, разорвав ее пополам. По пальцам Окато пробежали голубые искорки. – Чтобы раз и навсегда остановить даэдра. Мы не надеялись, что принц Гелдалл выживет, а у Мартина были и Амулет Королей, и доброе здравие.

- Это ничего не меняет. Принцип старшинства – ничто по сравнению с заслугами Мартина Септима, - Нейет специально сделал смысловое ударение на родовом имени Императора.

- Да никто не сомневается в том, что он Септим, - отмахнулся Окато. – Но кто была его мать? Почему Уриэль прятал его? Почему на трон его фактически возвели Клинки и этот бешеный убийца с вечно перемотанным лицом, чьего имени и даже пола мы не знаем?

- Теперь я задам вам ваш же вопрос, канцлер. Так ли это все важно?

- Для тебя, солдата, может, и нет, но для Империи – да. Ознакомились ли вы со списком законов, которые Мартин пытается навязать Совету? Я высылал его вам переда нашей встречей.

- Да.

- И ты ничего не хочешь мне сказать по этому поводу? – прищурил глаза боевой маг.

- Я не нашел в них ничего предосудительного, - пожал плечами Нейет. – Наоборот, некоторые из них мне кажутся справедливыми. Например…

- Например, снятие презумпции вины, - Окато горько усмехнулся, перебив имперца. – Стеффон, эти законы написаны для отвода глаз. Презумпция вины – это два громких слова. Они мало что значат в современном мире, но отменив их, Мартин станет популярнее, а самое главное – восхваляющие его толпы пропустят мимо глаз и ушей, например, закон о самоуправлении провинций. Ознакомился с ним поближе?

- Прочитал, - без особой решительности в голосе произнес Нейет.

- Напоминаю: по выборному герцогу в каждом крупном городе Империи, отчетность перед губернатором или королем провинции, а не перед Советом, официальный статус даэдропоклонников там, где за это выскажется большинство населения. Понимаете ли вы, к чему это приведет? Страна утонет в крови. Возможно, не сразу, через несколько поколений, когда дети тех, кто сегодня получает самоуправление, задумается о необходимости самого существования Империи. Или, скажем, новый кодекс Гильдии магов. Читал?

- Читал.

- Отлично. И как, по-твоему, что нам заявят маги, когда мы заявим им, что теперь они обязаны платить налоги, сами отслеживать и уничтожать разбойных колдунов и некромантов, а также вывести Университет и отделения Гильдий за пределы городов? Скорее всего, маги просто начнут с нами необъявленную войну, - Окато выразительно провел ребром ладони по горлу. – Возможно, Мартин видит в этих законах какой-то смысл, но советуется-то он не с нами, а с Клинками и Кватчским Убийцей. Могу себе представить, что они ему нашептывают! А теперь давай рассмотрим альтернативу.

- Гелдалла, - нахмурился Стеффон. – Называйте вещи своими именами.

- Гелдалла, - кивнул канцлер. - Он воспитывался как наследник престола с самого детства. Более того, близ такого великого правителя, как Уриэль, Гелдалл постигал науку принимать верные решения и брать на себя ответственность. Пока Мартин играл в адепта Сангвина и замаливал грехи в часовне Кватча, Гелдалл учился быть Императором. У него не было таинственного друга, который в одиночку закрывал Врата и останавливал прорыв даэдра. Когда убийцы Каморана напали на Гелдалла, с ним были лишь верный телохранитель да пес. Когда я нашел их троих лежащими в луже крови, мне показалось, что надежды больше нет. И как же велико было мое ликование, когда я увидел, что Гелдалл дышит! Он был и остается наследником, Стеффон. Единственным истинным наследником. Мартин же оказался просто Драконорожденным, которому – увы – не под силу взять на себя бремя Императора, - на этих словах Окато прервал монолог. Нейет молчал.

 

***

 

Ливия блаженно выгнулась и запустила пальцы в густые волосы мужчины, старательно ублажавшего ее языком. Из ее горла вырвался сладострастный, почти животный хрип; сегодняшний любовник определенно знал, как доставить женщине удовольствие. Прижимая голову мужчины к своему естеству, Ливия извивалась и рычала, когда же краткий пик блаженства миновал, она рывком отстранила любовника от себя.

- Деньги возьмешь на столе, - сказала женщина.

Она еще позволила себе понаблюдать за тем, как высокий светловолосый красавец-норд одевается и перетягивает торс перевязью с метательными ножами, затем встала, одернула юбку и, затворив за любовником дверь, села за стол и придвинула к себе конторскую книгу. Ради следующего раза надо усердно поработать. Рассчитать возможные прибыли, потери, жалование служанкам и вышибалам. Не забыть заказать партию овощей и рыбы. Выделить средства на новую мебель.

Ливия уже привыкла к покупке свежего мяса для постельных утех. Стыдно ей было только в первый раз. Тогда она долго не могла решиться предложить понравившемуся ей мужчине деньги. Со вторым было уже легче, с третьим – еще легче и так далее. Содержание единственного постоялого двора на длинном тракте из Брумы в Фолкрит приносило неплохие барыши, так что постель Ливии пустовала редко.

Она все еще пыталась утешить себя тем, что даже в сорок ее фигура выглядит превосходно. Ливия не рожала детей, поэтому ее грудь сохранила упругость, а бедра не располнели. Но, к сожалению, вся прелесть ее форм не имела значение из-за того, что отец сделал с ее лицом. Два симметричных шрама тянулись от висков к переносице, а затем резко вниз – до самых губ. Брови начисто срезаны. Нижняя губа проколота в трех местах; туда отец вставил серебряные кольца. «Тебя не должны узнать, - повторял он. – Иначе и тебе, и мне конец. Слышишь? Ты унесешь тайну нашего происхождения в могилу… Ливия». Он был почти милосерден тогда. Дал ей разбавленную вином скууму, чтобы она не чувствовала боли. Но самое страшное, что уродство Ливии действительно было единственным способом спасти ее жизнь. Заставить дочь забыть свое настоящее имя оказалось легко. Стереть ее лицо отец смог лишь изуверским способом.

Ненависть к отцу со временем утихла. Осталось только горькое чувство, смесь обиды и тоски. Расставаясь, они наговорили друг другу много лишнего. Ливия готова была забыть и простить отца, но ждала первого шага с его стороны. Ждала, хотя прекрасно понимала, что гордость и железная воля боевого офицера вряд ли позволят ему повиниться перед дочерью. Он считал, что все сделал правильно.

Настойчивый стук в дверь прервал размышления Ливии. Она отложила перо и дунула на книгу, чтобы подсушить чернила.

- Кто?

- Я, хозяйка, - донесся приглушенный голос служанки Ханны.

- Это срочно? – осведомилась Ливия.

- К вам посетитель. Сказал, что привез вести о вашем отце.

- Впусти его немедленно, - велела имперка.

Дверь открылась. На пороге стоял лесной эльф. За его спиной возвышалась Ханна, до плеча которой посетитель не достал бы, даже встав на цыпочки.

- Примите мои соболезнования, - сказал Медрир.

 

***

 

Военный парад в Имперском городе подходил к завершению. Джоффри любовался стройными рядами легионеров, маршировавших вокруг Башни Белого Золота, с гордостью отмечая про себя, что его Клинки показывали лучшую выучку из всех. Старый бретонец сидел между Мартином и Гелдаллом. По правую руку Императора скучал на своем резном кресле Кватчский Убийца. Герой закинул ногу на ногу и играл с кинжалом, пытаясь сбалансировать его на указательном пальце. Естественно, столь вопиющее поведение дозволялось только ему, спасителю Империи и самому верному другу Мартина.

Гелдалл был полной противоположностью Кватчского Убийцы. Старший сын Уриэля Септима восседал на троне с безупречно прямой спиной, положив руки на подлокотники и горделиво подняв голову. За весь вечер он ни разу не обмолвился словом с Джоффри, а Мартина удостоил лишь кивком головы. «Гордый, - подумал Джоффри. – Прекрасно знает себе цену и бесится от того, что Императором стал не он».

- Прекрасный смотр, не так ли, друг мой? - Мартин тепло улыбнулся грандмастеру.

- Впечатляет. Но так ли нам нужно содержать столь большое количество бойцов? Они могут принести большую пользу, просто возделывая землю, - встрял Кватчский Убийца. - Врагов-то у нас заметно поубавилось.

- Ты прав. Конечно, ты прав, - Император встал с трона и поднял вверх кулак. Тысячи глоток ответили ему восторженным ревом. Солдаты любили своего государя. – Слышишь? – продолжил Мартин, обращаясь к Герою Кватча. – А когда мы объявим о роспуске четверти Легиона и выделении каждому из ветеранов пахотных земель, они будут кричать вдвое громче!

- Без сомнения. Разреши проводить тебя до покоев?

- Да. Я немного устал, - согласился Мартин. – Гелдалл, не будешь ли ты против принять генералов этим вечером вместо меня?

- Твое слово – закон, - невозмутимо отозвался принц, не меняя ни позы, ни выражения лица.

- Вот и здорово. А нам с Джоффри и Защитником есть, что обсудить. Нас ждут великие дела, - Император хлопнул брата по плечу и скрылся в Башне.

 

- Пора! – Стеффон махнул рукой. Десять легионеров медленно пошли навстречу Императору и его спутникам. Внешне это должно было выглядеть как простой обход дворца. Чувствуя, что пот уже насквозь пропитал его рубаху, Нейет понял, что нервничает гораздо сильнее, чем перед сражением близ Великих Врат Брумы. Одно дело – готовиться к сече с врагом и совсем другое – хладнокровно убить того, кому присягал на верность.

- Чудный вечер, генерал, - Мартин улыбался. Он совсем не походил на безумца, каким его рисовал Окато. Спокойный, разумный человек. Со дня битвы у Брумы он почти не изменился, только морщинки у глаз стали слегка глубже. Он выглядел все таким же обаятельным и добрым, каким генерал запомнил его. Но опасным для блага Империи, а именно Империю Стеффон ставил превыше всего.

- Да, ваше величество, - Нейет потянул из ножен меч. – Воистину.

 

Кватчский Убийца среагировал первым. Отпихнув Мартина в сторону, он молниеносным движением выхватил два кинжала айлейдской работы. На него сразу же ринулись шестеро: Стеффон знал, что таинственный герой окажется самым опасным из противников.

Сам генерал вступил в поединок с Джоффри. Старый грандмастер считался хорошим фехтовальщиком, но Нейет был моложе и мощнее. Кроме того, броня Джоффри, надетая по случаю смотра, выполняла скорее не защитные, а декоративные свойства. Акавирская дайкатана бретонца была длиннее, чем короткий церемониальный меч Нейета. Она плохо подходила для сражений в замкнутом пространстве. Стеффон обрушил на старика град ударов, заставив Джоффри отступать и защищаться. Размахнуться дайкатаной у него просто не хватало сил. Под напором Нейета грандмастер отступал все дальше и дальше, пока, наконец, не уперся спиной в стену. И тогда Стеффон, вложив в удар всю свою силу, выбил оружие из его рук, а на следующем взмахе накриво перерубил шею старика. Джоффри неуклюже грохнулся на мрамор. Генерал пинком перевернул убитого на спину и наморщил нос, почувствовав запах испражнений. Непогрешимый грандмастер обмарался перед смертью.

Стеффон повернулся. Кватчский Убийца еще пытался защищаться, хотя его левая рука, отсеченная по локоть, лежала на полу, а из распоротого живота свисали наполовину вырванные ударом внутренности. Пол и стены вокруг него был забрызганы кровью. Один из напавших на Убийцу легионеров валялся рядом; из зазора между шлемом и наплечником торчал кинжал. Но даже Герой Кватча уже не имел значения. Император Мартин Септим, пронзенный четырьмя клинками, сидел, прислонившись к стене, и тщетно пытался заслониться руками от ударов легионеров. Заговорщики рубили Драконорожденного, пока, наконец, силы окончательно не покинули его. Тогда Нейет, приблизившись, отсек голову Мартина и поднял ее за волосы. Все было кончено…

 

***

 

- Вы знали тайну вашего отца? – спросил Медрир.

- Разумеется. Мне было девятнадцать, когда все произошло. Нам пришлось бежать, - Ливия тяжело вздохнула. – Мать убили, а отца посчитали мертвым, и он успел найти меня и вытащить из города. Поскольку мое лицо было известно многим… я ведь считалась первой красавицей Империи… отец сделал со мной… это, - женщина провела рукой по отрезанным бровям и коснулась тяжелых колец, продетых сквозь распухшую губу.

- И бросил вас?

- Нет же, конечно нет. У него было много денег. Часть он увез с собой, когда мы бежали, часть хранил в других городах. Мы собрали все, что смогли, и подались сюда, в Скайрим. Купили поместье, взяли вымышленные имена. Здесь и произошел разлад. Я сорвалась на него за мое лицо, он же стоял на своем и обвинял меня в неблагодарности. Неблагодарности, понимаете? Он загубил мою жизнь, превратил в чудовище, да еще и утверждал, что я должна быть ему благодарна! Он был жестоким человеком, Медрир. Очень жестоким, - имперка встала из-за стола и, достав из шкафа графин, сделала два долгих глотка.

- Я знаю, госпожа, - опустил взгляд Медрир. – Я довольно долго работал на него. Но все же удивился, когда в свой смертный час он позвал именно меня. Хотите знать, о чем он просил меня?

- Видимо, отказать мне в наследстве.

- И это тоже, - усмехнулся босмер. – Но главное не в этом. Господин Нейто… Нейет просил меня не думать о нем плохо, а после смерти Гелдалла распорядиться всеми документами и дневниками по моему усмотрению.

- И вы сразу же нашли меня. Видимо, по отцовским описаниям. Почему?

- Во-первых, потому что я решил не выполнять одну из его предсмертных просьб. Я считаю, что все имущество господина Нейета должно перейти вам. А во-вторых, из-за этого, - эльф положил на стол свернутый в трубочку пергамент. – Прочитав это послание – а оно хранилось в самом низу, под дневниками и папками – я хоть немножко, но изменил мнение о господине Нейете. Наверняка он хотел его уничтожить, да забыл, но это не имеет значения. На этом клочке бумаги весь Стеффон Нейет, его самая большая тайна и смысл всей его жизни. Прочтите, пожалуйста, госпожа.

- Хорошо. Что-нибудь еще, Медрир? – Ливия взяла свиток и бережно убрала его в рукав.

- Нет, ничего. Я жду вас в Фолкрите в следующий миддас. Мы оформим ваши права на усадьбу. Желаю вам удачи!

Приказчик вышел. А Ливия осушила графин с вином и тяжело опустилась на кровать. Непослушные руки вытащили отцовский свиток. Женщина поднесла его к лицу и сделала вдох. Старые чернила, хорошая бумага. И терпкий запах, нечто похожее на мускус насекомых и цитрусы. Любимое сочетание отца. Стеффон Нейет всегда следил за собой. В его доме неизменно находился пузырек-другой с алхимическими ароматами.

Ливия улыбнулась, вспомнив, как ей, еще маленькой несмышленой девчонке, духи отца щекотали ноздри. Когда он брал ее на руки, Ливия – Лавиния, тогда еще Лавиния – зарывалась носом в длинные вьющиеся волосы и вдыхала сладкий мускус.

Слеза медленно поползла по желобку шрама. Ливия не стала ее вытирать. Мечты о детстве сменились воспоминаниями об остром кинжале в руках отца и струйках крови, бегущих по щекам. Женщина встала, подошла к столу и поднесла свиток к горящей свече…

 

***

 

Дверь в квартиры Нейета была сорвана с петель, а на пороге лежала с перерезанным горлом его жена. Обнажив клинок, Стеффон перешагнул через мертвое тело супруги и осторожно вошел внутрь. В квартирах царил жесточайший разгром. Мебель свалена в один из углов, со стен сорваны стяги и гобелены, рабочий стол генерала изрублен в мелкую щепу. Молясь, чтобы Лавинии в час нападения не оказалось дома, Нейет прошел в спальню. Вместо дочери его ждал тот, кого он совершенно не ожидал увидеть.

- Доброго дня, генерал, - поклонился Окато. – Поздравляю с успешно завершенным покушением.

- Вы? – задохнулся в ярости Стеффон, - Да как вы посмели?!

- Ничего личного, - пожал плечами боевой маг. – Но ты – цареубийца и заслуживаешь смерти. Кроме того, его величество Гелдалл не любит быть кому-либо обязанным. Твой приговор вынесен, Стеффон.

Нейет кинулся назад в разгромленный кабинет. В спину ему ударила горячая волна. Разрушительное заклинание Окато едва не сбило генерала с ног, но он умудрился не потерять равновесие. Стеффон почти достиг двери, когда прямо перед его лицом выросла огненная стена. Генерал выругался и бросился в дальний угол, где нашел укрытие – пусть и временное – за поваленным обеденным столом.

- А ты упрямый, - донесся до него заглушенный треском пламени голос альтмера. – В твоем положении это не лучшее качество. Магия убивает быстро, удушливый газ пожара – медленно. Но борьба - это достойный выбор, Стеффон. С тобой правда было приятно работать.

Выглянув из-за стола, Нейет увидел, как Окато руками раздвинул пламя и вышел из квартир. Огненная стена двинулась в сторону баррикады генерала. Стеффон вскочил на ноги и рванулся прямо навстречу пламени. Каким-то чудом он проскочил в спальню, ногой высадил окно. Квартиры генерала находились на самом верху сторожевой башни, а окна выходили в сторону крепостного рва. Нейет выбрался на парапет, прыгнул и зацепился за горизонтальный флагшток, торчавший из стены. Из окна с ревом вырвался клуб огня, опалив Стеффона. Пальцы судорожно разжались, и генерал полетел вниз. Падение в ров не получилось мягким: Нейет вошел в воду боком, неуклюже, отбив себе всю правую половину туловища. С трудом всплыв на поверхность, Стеффон кое-как преодолел ров, выбрался на берег. Его тут же вырвало. Несколько минут он просто сидел, наблюдая, как ночное небо озаряется гигантским факелом сторожевой башни, затем встал, снял всю одежду, кроме нижней рубахи и штанов, и, привязав ее к камню, утопил во рву.

Ему предстояло найти и спасти дочь. Любой ценой.

 

Когда они покидали город, уже всходило солнце. Стеффон, притворившись слепцом, замотал глаза тряпкой и велел дочери притвориться его поводырем. Стражнику у ворот они сказали, что идут в паломничество к алтарю Мары, чтобы молить ее о прозрении. Легионер презрительно фыркнул и потребовал вывернуть карманы, но все же выпустил Стеффона и Лавинию из города.

- Куда теперь? – спросила дочь, когда они миновали последнее поселение близ Имперского города, Вейе. Она была в шоковом состоянии и слабо понимала, что с ними происходит.

- Подальше отсюда. В Эльсвейр. В Хаммерфелл. В Скайрим. Выбирай.

- Я бы выбрала Скайрим.

- Тогда решено, - Нейет погладил Лавинию по плечу. – Только сначала я верну себе кое-какие деньги. У меня есть тайники в Бруме и Кватче. Остались после службы в тех гарнизонах. Ну, и то, что я унес с собой, лишним не будет - он размотал тряпку, закрывавшую его глаза. С обратной стороны к ней были грубыми стежками пришиты карманцы, в которых обнаружилось четыре крупных бриллианта…

 

***

 

- Об этом не стоит вести речь, - Урджаби-младший скрестил лапы на груди. – Мы не станем это печатать.

- Но что вы теряете? – настаивал Медрир. – У Гелдалла нет законного преемника. Империи в ее нынешнем виде все равно конец.

- Конечно, читатель всегда лучше понимает в политике, чем автор - саркастически произнес каджит. – Но поведайте глупому Урджаби, кого же короновали в Храме Единого на прошлой неделе?

- Бастард от редгардской шлюхи не сможет удержать провинции в подчинении. Ему всего шестнадцать, и союзников в Имперском городе у него нет. Между тем Альдмерский Доминион набирает силу, а Аргония и Скайрим чувствуют, что у Империи нет сил на то, чтобы воевать с ними на два фронта. Грядут перемены, так почему бы не позволить людям узнать правду? Правду о том, что Мартин Септим готовил спасительные реформы, но был убит по приказу своего брата, - выпалил взволнованный босмер. – Я хочу, чтобы вы подумали над этим.

- Урджаби обещает подумать. Но «Курьер» никогда не писал о порочащих Императора, пусть даже и почившего, вещах. Урджаби будет взвешивать, вымерять последствия.

- Я надеюсь, что вы будете мудры, - Медрир поклонился и вышел на улицу.

 

- Он согласился? – спросила Ливия. Она щеголяла в новом платье от Палонирии. С тех пор как, продав фолкритское поместье, они переселились в Имперский город, женщина сильно изменилась. Она вновь начала следить за собой, покупать хорошую одежду, изобретать новые прически.

- Пока нет. Но и не отказал. Впрочем, какая разница? – босмер обнял жену за плечи и поцеловал. Когда она вынула кольца из губы, целовать ее стало значительно приятнее. – Если народу не суждено знать правду, значит, так тому и быть. Может быть, этого знания они просто не заслужили.

- Как я не заслужила знать то, что было в сожженном мной свитке, - Ливия вывернулась из объятий Медрира.

- Я могу рассказать.

- Нет, не надо. Я не хочу этого. Достаточно моих собственных воспоминаний. Знаешь, у меня отец до конца жизни будет ассоциироваться со шрамами.

- Забудь. Я люблю тебя такой, какая ты есть.

- Не только моими, Мед. Шрамы по всей Империи; они фактически тоже дело рук отца. И те, и другие рубцы уже никогда не срастутся, но, боюсь, шрамы между провинциями, в отличие от тех, что на моем лице, еще долго будут кровоточить и гноиться, - имперка устало улыбнулась, поцеловала мужа в лоб и пошла в свою комнату. Медрир не стал ее догонять.

 

А где-то далеко на острове Саммерсет кривой кинжал позолоченной стали прочертил по карте Империи длинную кривую полосу. Она проходила по границе между Валенвудом и Сиродиилом. И это был только первый шрам грядущих изменений…

[Roht]

III. Что было бы, если б даэдра на Русь пошли

 

То дело было в Обливионе, месте странном, и страшном, и мрачном. Месте, где томятся души грешные, что злодеяний совершили великое множество при жизни своей, да не на Земле-матушке, а на далеком Нирне. На далеком Нирне, что ночью двумя лунами освещается, а днем – солнцем-Магнусом. И терзают под небом красным да средь лавы горячей души грешников не кто-нибудь, а дреморы рогатые, с лицами обожженными, слуги демона страшного – Мерунеса Дагона. Всегда терзали жестоко, а теперь пуще прежнего терзают, ибо злы они: ходили Нирн завоевывать, да не получилось у них. Герой мерзкий, коего ныне Чемпионом Сиродиила кличут, вмешался да все планы дреморские насмарку пустил: все сигилы из башен поворовал, гад бессовестный.

Но неуемен лорд даэдрический, чудо-юдо четырехрукое, дядька рогатый да красный-прекрасный. Нет, не в том смысле «прекрасный», что глаз не отвесть, а в том смысле «прекрасный», что очень уж красный. А от злости так еще краснее стал. И сидит на своем троне во дворце из плоти грешников, подпирает рукою правой верхнею подбородок разбагровевшийся, и думает думу черную: так кого же ему захватить-то все-таки. А то обидно уж очень: вроде морду набил воплощению Акатошеву собственноручно, да ведь и сам получил по репе неслабо. Отыграться хочется, хоть на ком-нибудь.

И дреморы его все о том же думают. Страсть, как самолюбие свое поруганное потешить хотят. Ну хоть кого-то им победить да захватить надобно, аж мочи нет. И воины могучие думают, и маги великомудрые думают, одни только скампы не думают – бегают вокруг да ржут без устали, всем остальным думать мешают.

 

…А тем временем на Руси-матушке крепнет TES-сообщество, сайты всякие в интернете появляются, фанаты игр серии денно и нощно сидят, играют да никак не наиграются. Плагинов накачают, меж собою на форумах попререкаются – так, не сильно. А бывает, что и сильно. И Беседку, что игры те выпустила, пожурят-пожурят, да все равно потом назад в игру. И не только на Руси, а по всему миру так.

Да забыли геймеры неосторожные про заветы предков о том, что мысль материальною стать может. И как тут не забыть? На Земле-матушке отродясь магии толковой не было, шарлатаны одни колдунами себя кличут, а сами ни левитировать, ни телепортироваться не умеют. Лапшу на уши вешать да деньги из доверчивых граждан вытягивать умеют хорошо, и только – вот и все их чудеса. Ну как тут верить ерунде всякой про силу мысли?

 

Да не так совсем дело в Обливионе страшном, где на магии, почитай, все и держится.

И почуяли маги дреморские, что доходят к ним энергии странные, доселе невиданные. И напрягли они свои познания в Мистицизме, чтобы понять суть тех энергий новых. И – ПОНЯЛИ…

Вот оно! Есть, оказывается, мир чужой да дивный, да барьерами дурацкими Акатошевыми не защищенный, и магии там совсем не знают. Уж не двемеры ли то пропавшие? Так подумали маги даэдрические поначалу. Но потом напряглись еще немножечко… Нет, не двемеры, наверное. Другими даэдра двемеров помнили. Да и ладно. Двемеры – не двемеры… один скамп: магии не знают. А значит, легкою добычей стать должны.

Обрадовались даэдра младшие, прибежали к лорду Дагону своему, да докладывают: так мол и так. Есть нам, кого захватить, есть, кого поработить! Магии не знают, Акатошу сотоварищи не поклоняются, и барьеров защитных у их мира нету. Открывай врата – не хочу. А того мостика магического, что от людских умов идет, хватит нам, чтобы до Земли-матушки добраться.

Обрадовался лорд даэдрический, чудо-юдо четырехрукое, дядька рогатый да красный-прекрасный! Так обрадовался, что еще краснее стал. Аж подпрыгивает на троне своем от нетерпения – уже видит себя владетелем целого нового плана. Одно решить осталось: в какую страну первой пойти? А то мир совсем уж незнакомый, надобно его разведать сначала немного, а потом весь завоевывать. А то мало ли, каких сюрпризов там ждать можно?

Принесли дреморы карту владыке своему, да вместе с ним думу думают: куда же в первую очередь податься? И воины могучие думают, и маги великомудрые думают, одни только скампы не думают – бегают вокруг да ржут без устали, всем остальным думать мешают.

Да напрасно скампы бегали, да напрасно ржали без устали – все равно придумали дреморы, откуда им мир новый завоевывать начать! И их, и лорда Дагона жадность обуяла: раз уж брать на пробу, так сразу большой кусок. Потому и страну размером побольше выбрали… Русь-матушку!

 

Пустоши Обливиона. Сигильская башня без сигила (украден). Ставка даэдра.

Валкиназ Камюрэ склонялся над столом, задумчиво глядя на карту чужих земель. Огромный континент… И огромная страна на нем. Именно туда предстояло отправиться людям Камюрэ. Ему и его подчиненным было поручено провести разведку. Все-таки информации, которую могли получить мистики, было слишком мало. И она была спорной. Ментальная связь, странным образом возникшая между тем миром и планом даэдра, позволяла открыть пока лишь несколько врат. Первым, кто через них пройдет, следовало собрать как можно больше информации о новом мире.

– Лорд Камюрэ, отряды готовы.

Валкиназ выпрямился.

– Действуем. Отдать команду магам открыть врата.

На всякий случай новые сигилы были размещены не в главных крепостях, а запрятаны более хитро, в тщательно замаскированных подземных катакомбах. Хватит уже, дреморы были по горло сыты вороватыми «героями» Тамриеля всех мастей и пород. И старых ошибок повторять не собирались.

Лорда Камюрэ в пещерах встретил лорд Диктус, один из главных магов, ответственных за проведение операции. Диктус почти сиял:

– Это поразительно! Дикая энергия, идущая от умов игроков, сплетается в единый поток – мощный и почти неуправляемый. Тысячи и тысячи людей раз за разом окунались в один и тот же сюжет. Они видели его немного по-разному, но основа была одна, общая. События истории Тамриеля последних лет. Когда столько умов фокусируется на одном и том же, сила схожих мыслей начинает резонировать…

– Поразительно – не поразительно, ты так и не можешь сказать точно, чего нам там ждать?

Диктус пожал плечами:

– Разведка на месте – задача твоих людей. А некоторая непредсказуемость только подогревает азарт! Как бы то ни было, а научная ценность этого открытия колоссальна!

Фантазии игроков. Именно так возник мост, по которому войска даэдра собирались промаршировать на новый континент.

 

Кхе-кхм… Вернемся к основному стилю повествования. Итак…

…И сгустились тучи красные в небе над Русью-матушкой, и разверзлись врата Обливиона – да громадины-то несусветные, огнем полыхают, горят и не сгорают. И выходят оттуда дядьки рогатые, да в доспехах невиданных. А глаза-то пылают, словно пламя…

И видят дядьки рогатые, что дреморами-то зовутся – а недалече мужики сидят, да на берегу реченьки, наливают – выпивают – да закусывают. И подходят дреморы ближе к мужикам-то тем. И только хотят слово молвить, ну, как у них заведено в таких случаях: «Изыди, смертное существо!» – например, или: «Принц и сила!» Или вот это еще: «Чува-а-ак!!!» Да не успели ничего сказать. Как увидели мужики рыцарей-то в доспехах страшных, да с рогами черными, да с глазами красными, как повскакивают – да наутек! Только пятки сверкают. И кричат голосами дикими, и видно, что испугалися.

Обрадовались дреморы: значит, и здесь существа смертные их монстрами считают. Пошли дальше.

Идут, идут лесочком. Видят: бабка навстречу. Они – к ней. А она как заприметила их, так добро все свое побросала под ноги, да в голос-то запричитает, да крестными знамениями грудь свою старую осеняет, да юбки подобрала и наутек тоже. А сама бежит и кричит во весь голос: «Черти! Черти!!!»

Еще больше дреморы приободрились: значит, и впрямь легко завоевать будет земли тутошние.

– А мужики чего орали, разобрал кто? – спросил один дремора.

– Да кажись…

…И узнали дремора еще одно слово, коим они у местного населения называются.

Идут, идут дальше. А сами и думают уже: так может, сразу городок какой-нибудь захватить? Ну, чтоб было чем перед начальством хвастаться, да и перед дреморами из других кланов тоже.

А тут и городок перед ними возник. А уж стемнело. Слышат – музыка надрывается, да люди веселятся. А то в ресторанчике свадьба гуляла.

И заходят даэдра внутрь, и делают лица страшные, и вынимают из ножен оружие зачарованное, да от магии-то все искрящееся. И скампов призывают. Оторопели гости свадебные, увидавши диво дивное да чудо чудное, пить-есть-плясать перестали аж.

– В-вы… Вы кто такие? – робко спрашивает кто-то.

И вспомнил дремора, который за старшего в отряде был, слово новое, что от мужиков возле реченьки тогда услышал, и молвит грозным голосом:

– Падай ниц, смертное существо! Я – белочка!

…Испугалися люди бедные, ужаснулися диву дивному, да бежать прочь все кинулися. Решили, что водка паленая на свадьбе была – кто уже и помирать готовится. Это ж надо было такому случиться, чтоб ко всем разом одинаковые белочки-горелочки пришли? Не иначе как водка паленая, не иначе… И пить бросать надо, видимо.

Постояли дреморы в ресторанчике, поглазели по сторонам да решили, что дальше идти им надобно, продолжать в аборигенов местных страх вселять.

Идут, идут и видят – супермаркет! А дело хоть и вечером, да магазин не закрылся еще.

Заходят внутрь, а там и нет никого, только продавец одинокий на кассе сидит и носом клюет. Увидал гостей странных, очнулся да лишь вылупился с интересом – не орет, не убегает. Ну да ладно. Махнули на него рукой даэдра – потом напугать, если что, успеют. А пока просто поглазеть вокруг решили. Воинам скучно, а вот маг-алхимик глазами вращает да руками с прилавков алчно все хватает. Ингредиенты! А так как прокачанная у него алхимия была, то он сходу все свойства продуктов и определяет.

– О! Что там? Пищевые добавки? Красители? Загустители? Е1442? Е512? Е, Е и еще раз Е? О, е-е-е! Нет, мне здесь нравится! А этот магазин надо переименовать! Вот так: «Все для ядов!» Нет! «Рай гнусного алхимика!» Нет! «Съешь и умри!» А-ха-ха-ха-ха-ха-ха!!!

Еле вытащили дреморы-воины своего мага-алхимика из супермаркета, еле отобрали все ингредиенты новые, да назад положили. А то как начал бы прямо тут зелья-яды варить, так и все, раб Шеогората полный. Пока алхимика своего под белы рученьки вытаскивали… Простите, под темны рученьки, конечно же, под темны. Так вот, пока его на улицу вытаскивали (а он упирался ведь – уж больно ему ингредиенты новые понравились), так и продавца-парнишку напугать забыли.

Отругали дреморы-воины своего мага-алхимика, пригрозили рога обломать ему, непутевому – в общем, утихомирили худо-бедно, да дальше пошли.

И набрели они на домик маленький, что в частном секторе, и открывают ворота хлипенькие, и заходят гурьбою внутрь. А там еще и дверь у дома не запертая. Ну, хорошо! А то не было с дреморами взломщика толкового, а так и ломать ничего не надобно.

Заходят в дом дреморушки, да видят – бабка та! Ну, что в лесочке их испугалася. Тесен мир, однако, тесен…

И снова бабка завизжала, и снова она заверещала, мобилу-то из-под полы выхватывает, да куда-то нажимает, да орет голосом неистовым: «Помогите! Спасите! Разбойники вломилися! Выезжайте скорей по такому-то адресу! Грабят-убивают и насилуют!!!»

Ну, с последним она, конечно, преувеличила…

И хватает бабка сковороду чугунную, и замахивается ею на гостей непрошенных, и кричит она на них, что есть моченьки:

– Не подходи! Убью!!!

И выходит вперед дремора, что за старшего был, и молвит голосом своим хриплым:

– МЫ НЕ БОИМСЯ СМЕРТИ. Убей тело, и анимус уйдет во тьму. Но мы не безрассудны. Мы чувствуем боль и боимся ее. Мы чувствуем стыд и боимся его. Мы чувствуем потери и боимся их. Мы ненавидим Тьму и боимся ее. У скампов мысли мелки, и они не ведают большого страха. У вермаи нет мыслей, и они не боятся. У дремора мысли глубоки, и потому им приходится держать страх в узде, чтобы преодолевать его.

Слушать слушает старуха, да не понимает ничего: не знает лору TES-овского. А дремора дальше молвит:

– Мы не рождены. У нас нет отцов и матерей, но есть семьи и кланы. Клановая структура сильна, она формирует тело и мысли…

И вдруг завыла бабка старая, и уронила из рук сковородку чугунную, и слезинушки на пол роняет, и рученьки к небу воздевает, и голосом жалостливым причитает:

– Ой, бедненькие-е-е-е!.. Сиротинушки-и-и-и! Да без мамки-то росли, да без папки-и-и-и! Ой, соколики-то вы мои разнесчастные!

А тут сирена за окном заливается, да ОМОН уже в дом врывается: у бабки-то там внук служил, потому и приехали быстро.

Входят в дом витязи русские, делают лица грозные:

– Стоять, никому не двигаться!

Видят – а драки-то и нету. Только бабка одна рыдает, да чертей рогатых обнимает, слезы об их груди вытирает, а черти и сами ничего не понимают.

– Ты кто такой? – спрашивает внук бабкин у чертяки, что ближе всех к нему оказался.

– Белочка, – гордо чертяка ответствует.

– Не ври! Не можешь ты быть белочкой. Мы все трезвые.

– Тогда черти!

– А щас проверим! Бабуль, тащи святую воду.

– А? Сейчас, внучек!

Сразу бабка засуетилася, да по дому-то заметалася – и бутыль достает со святой водой – да простую полторашку пластиковую. И по стопочкам воду разливает, и чертякам рогатым предлагает.

Переглянулись меж собою дреморы – первым мага-алхимика пустили. И взял он с водою стопочку, и принюхался осторожненько.

– Вода как вода, – схватил сразу бутыль и давай пить. Оторвался от бутылки – и ни в одном глазу!

Внук бабкин спрошает на всякий случай осторожно:

– Закусить точно не надо?

А бабка-то глядит на соколика рогатого, что воду святую пьет и не морщится, и умиляется:

– Не черти, значит!

Да огурчик-то соленый все равно подает.

А уж если рогатому огурчик подала, так как же родного внучека с сослуживцами обделить? И достает бабка другу бутыль, и холодца на стол тазик ставит:

– Да вы садитесь, кушайте! Проголодалися, небось, детоньки?

Посмотрели дремора на витязей нордоподобных. Посмотрели наши мужики на дядек чертеподобных. А потом все вместе – на бутыль, самогона полную, на огурцы маринованные на тарелочке да на холодец в огромном тазике. И поняли: не миновать битвы! И надобно им объединить силы вместе-то, а иначе не победить им столько холодца, даже под самогоночку!

…Долго та битва славная продолжалася, много огурцов в ней конец свой нашли! Воевали витязи русские, да плечом к плечу с витязями чужеземными, и все полегли.

…Ходит бабка меж телами бессильными, поправляет волосики на лбах-то употевших, да сама все умиляется: детоньки! Соколики, уморилися – уелися да упилися, но зато хоть не голодные спать легли… А что еще старухе надобно?

Нет, не победить даэдрам всяким с наскока землю русскую, покуда не переведутся на ней бабки сердобольные, жалостливые да хлебосольные, да самогон, да холодец в тазиках.

 

Пустоши Обливиона. Сигильская башня без сигила (украден). Ставка даэдра.

Валкиназ Камюрэ склонялся над столом, всматриваясь в глубину хрустального шара.

Ни от одного разведывательного отряда до сих пор не было вестей. Прошло меньше суток, но магам было поручено каждый час выходить на связь с Обливионом и докладывать обстановку. Однако маги на связь так ни разу и не вышли… Придется самому их тряхнуть.

Первые врата были открыты на одном из курортов, прямо на побережье. Хрустальный шар быстро прокрутил произошедшие там события…

…Хотя чего это мы? Давайте вернемся к основному стилю повествования!

 

…И раскинулося небо синее, и простерлося под небом синим море Черное, и гуляют-то курортники себе по набережным, и в кафешечках сидят – вино попивают, соки-пиво употребляют, да чипсами с шаурмой закусывают! И вдруг да как грянул гром среди неба ясного, да как заклубились в небе синем тучи красные, и разверзлися врата Обливиона прям на пляже-то. И выходят оттуда дядьки рогатые, да в доспехах невиданных. А глаза-то пылают, словно пламя…

Да курортники не растерялися, фотоаппараты повыхватывали – подходят к дреморам-то по очереди, да рядом с ними фотографируются, да в руки в черные стольники суют. Ничего не понимают дядьки рогатые, что дреморами зовутся. Надоело им, что народ вокруг, распугать людей захотелося. И давай тогда маги дреморские искры пускать, и давай в небо пламя пулять! Думали – не знают коль здесь магии, так сразу испугаются. Ан нет: народ не разбегается! Кричит, радуется, продолжения просит!

«Вау! Давай еще! Круто!!!»

Обидно сделалось дреморам, и перестали они фокусы свои показывать.

А в кафешечках-то хозяева видят, что к рогатым народ так и тянется. Подумали-подумали и к себе дремор позвали. За счет заведения винцом угощают, да сами ужо развлекают. А что? Больше прибыли, чем убытка! Ведь курортники на чертяк словно мухи на мед летят! А курортников забесплатно никто кормить-поить не собирается. Так что черти быстро окупаются!

 

Пустоши Обливиона. Сигильская башня без сигила (украден). Ставка даэдра.

Валкиназ Камюрэ склонялся над столом, всматриваясь в глубину хрустального шара. Камюрэ удалось установить ментальную связь с магом из первого разведывательного отряда.

«Почему не отвечаете?»

«А? Простите, лорд Камюрэ. Мы-ы… э-э… немного увлеклись тут исследованиями… Да, исследованиями. Обычаи местного населения – они такие…»

Камюрэ вдруг почувствовал, что мозг мага занят вовсе не исследованиями чего-либо, а вином в бокале и почти голыми девками, нежащимися на пляжах!

А маг почувствовал, как в сознании валкиназа вскипает гнев.

«Лорд Камюрэ! Вы не так поняли!.. Мы… Э… Мы можем позаимствовать у них эффективные пыточные технологии!!! Подождите, я сейчас подойду поближе, чтобы вы тоже смогли оценить… Караоке!..»

…Через пару минут мозг Камюрэ почти взрывался, и валкиназ вынужден был признать, что изобретение смертных, именуемое странным словом «караоке» – воистину страшный инструмент для пыток.

На ментальный нагоняй разведчикам из первого отряда у Камюрэ уже не оставалось сил…

Однако после небольшой передышки дремора-лорд принялся налаживать связь с магами из второго отряда.

 

…И глядит командир в шар хрустальный-то, направляет он мысли магией. И напрягся он хорошенечко, и увидел он то же самое, что и маг его видел в тот момент. А увидел он – экран светится! Инвентарь в игре, да раскрыт уже. Инвентарь-то был с левой стороны, а как с правою – девка вертится. Девка вертится, совсем голая. Грудь больша у ней, да и попа тож. А разбойник-маг – знай любуется! Стрелочку наведет, на шмоточку в инвентаре нажмет – та шмотка на девке и появится! Да токмо открывает кажна шмотка больше, чем прикрывает. А дреморе-магу оно нравится!

И взревел командир тогда мысленно: «Ах ты такой-сякой, гад-тунеядец! Ты что делаешь?! Не затем тебя посылали! Вот ужо я вам, окаянные! Да рога вам всем поотворачиваю, да к попе-то поприворачиваю, да уши-то пообрываю, да таких чертей вам навставляю!..»

«Лорд Камюрэ! Вы не так поняли!.. На самом деле я занят… э-э… серьезными исследованиями! Да. Серьезными исследованиями. Вы не догадались? Это та самая игра. Ну, одна из тех самых. Мы на контакт с геймером вышли… Кажется, он готов к сотрудничеству!..»

«А при чем здесь девки голые?!!»

«Так у гемера уже стояли эти плагины! А отключать – долго и муторно. И сохранка у него работать не будет, если все поотрубать. Тут, оказывается, столько тонкостей! Ну, я продолжу изучение, с вашего позволения, да?»

Ух, ругнулся тут командир дремор, да под нос себе потихонечку, да махнул рукой – спорить без толку. Уж больно отмазку маг придумал правильную – дескать, ту самую игру изучает.

…Почувствовав, что связь с валкиназом пропала, дремора-маг с облегчением выдохнул и сказал:

– Е-мое, я и забыл совсем… А если б он объявился, когда я на ней анимации эротические проигрывал? Вот тогда полный трындец был бы…

Геймер уныло подпирал рукой подбородок. Парня уже несколько часов не пускали за компьютер. И вообще никуда не пускали.

– Мужики, ну мне в институт надо!

– Сидеть! – тяжелая рука в латной перчатке опустилась ему на плечо. Здоровенные рыцари в доспехах стояли по обеим сторонам от кресла.

Геймер вздохнул. А дремора-маг продолжил терзать его последнюю персонажку.

На ней уже висело 7000 штрафа, три украденных лошади и куча запоротых квестов.

– Эй, пацан! Как тут гильдию воров дальше проходить?

– Никак. Ее оттуда уже выгнали. Теперь все, с концами. Если только раннюю сохранку грузить и все с начала начинать.

– А почему быстрое перемещение больше не работает?

– Потому что на ней штраф огромный, на этой бабе, за ней стражники гоняются.

– А откуда у нее такой штраф?

– Так ты ж убивал всех подряд!

– Они первые кидаться начали.

– Ты лошадь спер, поэтому они и кидаться начали.

– Я на нее сел просто, на эту лошадь. Ты ж сам сказал, что она моя. Не, я вообще не пойму эту игру…

– Ты не на ту лошадь сел потому что! А игра так, там и понимать нечего. ИИ тупой, баланс корявый, сюжет тоже так себе. Только плагины и спасают. И то хороших не найдешь – одни бронелифчики. Тошнит от них уже…

– Ну-ну. Судя по тому, до какой степени у тебя «Обливион» порноплагинами обвешан – ты законченный мазохист, парень! …Нет, а че я минотавра завалить не могу?

– Руки у тебя кривые!

– Поговори мне еще! Щас по стенке размажу – будешь знать, какие у меня руки! – рявкнул маг, загружая-таки предыдущее сохранение.

– Блин, пусти, я за тебя тот кусок пройду, а то опять то же самое начнется…

– Сидеть, смертное существо!!!

 

…А тем временем командир дремор выясняет, где отряд номер три.

И глядит командир в шар хрустальный-то, направляет он мысли магией. И напрягся он хорошенечко, и увидел он то же самое, что и маг его видел в тот момент. Маг другой уже, ведь отряд – другой.

Да сидит тот маг перед бабушкой, да увлекся так, что не чувствует – командира-то в голове своей. Бабку слушает-слушает, в книжечку свою все слова ее записывает – делом занят. Ну, обрадовался тут командир-валкиназ: хоть где-то бойцы его безобразий да непотребств не учинили! Хвалить собрался.

«Ну? Докладывай обстановку!»

«Лорд Камюрэ? Ох, простите, совсем забыл! Увлекся исследованиями – вы не представляете, здесь богатейший выбор совершенно новых ингредиентов! И местное население можно вызвать на контакт. Вот, собираю информацию…»

«Да вижу, вижу, расслабься… Чем там остальные заняты? Они где?»

«Да здесь тоже», – пожал плечами маг.

«Ну-ка, голову подними – я твоими глазами на них сам посмотрю…»

…И поднял глаза маг-алхимик, и увидел дремора-валкиназ своих витязей: безвольными тушами вдоль стола лежат, да вперемешку с витязями иноземными. А кто и вовсе – лицом в тазике. Токмо несколько человек еще держатся: друг другу наливают, да следом выпивают, да что-то мямлят.

«Они… они что, все пьяные?!!»

«А? Лорд Камюрэ, вы не так поняли!..»

Ух, рассвирепел тут командир дремор! Такими словами непотребными ругаться стал, что даже скампы уши зажали!

А дремора-валкиназ решил: надобно самому идти! И думает себе: «Ну я вам устрою, гады!»

 

И сгустились тучи красные в небе над Русью-матушкой, да там, где разверзлись врата Обливиона – громадины несусветные, что огнем полыхают, горят и не сгорают. И выходят оттуда дядьки рогатые, а один – самый большой. И молот у него за спиной самый большой, и рога у него самые большие, и глаза горят ярче всех.

И пошел он той же дороженькой, что разведчики его перед тем ходили. И приходит он к тому городу, и заходит он в тот же самый дом. Видит: два витязя сидят, да лбами-то уткнулися, да один у другого спрашивает:

– Так значит, я не белочка?

– Не, – махает рукой у него перед носом сотоварищ, – не белочка. А вот он, – ткнул пальцем в сторону двери витязь русский, – может, и белочка. Потому что мы уже хор-рошие… Но это, я тебе скажу, еще не самая страшная белочка. Вот если бы он был зеленым…

– То есть, белочка – это зеленый валкиназ?

– Не, я это, я ж тебе говорю…

И – все такие. Что витязи русские, что витязи дреморские – себя не помнят. Кто храпит уж во всю, а кто сидит да колбаску лениво покусывает. Один маг-алхимик трезвый. С бабкой в сторонке курлычут, он за ней записывает, а она ему все премудрости свои рассказывает: как огурцы солить, как холодец варить да как самогоночку гнать.

Ой, что тут началося! Дремора-валкиназ ругается на чем свет стоит, да подзатыльники направо и налево раздает:

– Ну я вам, сволочи!!!

Глядят витязи русские, как их сотоварищам рогатым от начальства за пьянку достается, разводят руками и говорят:

– А вот у нас сегодня выходной! Нам мо-о-ожно…

Вытащил валкиназ того дремору, что главным в отряде был, на улицу за грудки, тряхнул хорошенько да шипит в лицо:

– Вы что тут мне устроили? И что я буду должен Лорду Дагону докладывать – «разведоперация захлебнулась самогоном»?!

 

Пустоши Обливиона. Сигильская башня без сигила (украден). Ставка даэдра.

Произведенная разведка показала, что не так все просто. На одну лишь грубую силу полагаться не приходится. Однако, от захвата страны дреморы отказываться не собирались. Сейчас высшее командование решало, где именно будут открыты врата для полномасштабного вторжения.

…И сидят они все, думу думают. И воины могучие думают, и маги великомудрые думают, одни только скампы не думают – бегают вокруг да ржут без устали, всем остальным думать мешают… Ну, как обычно.

– Здесь. Годится? – один из валкиназов ткнул пальцем в карту.

Камюрэ качнул головой:

– Там рядом монастырь. Женский.

– И?

– Ты представляешь, что эти бабы с тобой сделают?

– Так ведь им же нельзя?

Камюрэ скастовал на себя заклинание призыва монашки и спрашивает у нее:

– Грех вам с мужиками путаться?

А она отвечает:

– Это с обыкновенными грех, а над чертями глумиться не грех!

Развеял ее Камюрэ.

– А при чем тут «глумиться»? – спрашивают еще у него.

– А ты «Камасутру» полистай.

Вздохнули. Дальше думают.

– Может, здесь?

– Еще хуже. Там рядом тюрьма. Женская.

– Тьфу, да давай ксивилаи выпустим!

– А по-соседству – мужская!

Как представили даэдра зеков, сквозь решетки на ксивилаи орущих: «Ва-а-а! Петухи! Бройлерные!!!» Нет, лучше и правда не надо.

– А здесь?

– Нет.

– Почему?

– Потому что там курорт. Одни ворота как тогда открыли на курорте – до сих пор закрыть не можем. Туда теперь туристы толпами на экскурсии ходят…

– А может, здесь?

Снова Камюрэ головой качает.

– Там рядом детский летний лагерь. Поверь мне, дети – это еще хуже, чем ящерицы.

– Нет, и что делать?

Подумал-подумал Камюрэ и говорит:

– Момент ловить, когда страна вообще беззащитна. Они на Новый год две недели гуляют – бери голыми руками. По-другому никак. Хоть сами нажремся, напьемся…

– Значит, легко их взять будет?

– Не, не возьмем.

Камюрэ прекрасно помнил, что с его бойцами сделали одна лишь старая бабка и холодец.

– А смысл тогда ломиться?

– Ну я ж говорю: нажремся, напьемся!..

 

…Вы догадываетесь, что произошло под Новый год: и сгустились тучи красные, и разверзлись врата Обливиона, и ступили захватчики на землю Русскую! И была битва славная. С холодцом, да с оливье воевали-то, да с рыбой заливною, да с водкой, да с селедкой, да бок обок витязи русские с витязями дреморскими! Ибо не могли никак отказаться дреморы от гуляния: не давали им! «Пей!» – «Не буду!» – «Ты меня уважаешь?» – «Нет, смертное существо!» – «А Сангвина ты уважаешь?» – «Сангвина уважаю!» – «Тогда пей!»

И так каждый раз.

А после битвы той призвал дремор к себе лорд Дагон, чудо-юдо четырехрукое, дядька рогатый да красный-прекрасный, да еще краснее дядек дреморы уже видали. И спрашивает Дагон у слуг своих верных:

– Ну? Победили вы русичей?

– Нет, не победили.

– Как?!! Они вас победили? – свел гневно брови владыка их.

– И они нас не победили.

– Как это так? – удивляется Дагон-лорд.

– А вот так. Сангвин нас всех победил…

В общем, поняли дреморы, что лучший способ отыграться им за поражение свое на Нирне – конструкторы к играм TES осваивать, а не с русичами воевать. Так и сделали.

 

Пустоши Обливиона. Сигильская башня без сигила (нафиг там уже не нужен). Ставка даэдра.

Валкиназ Камюрэ склонялся над столом, глядя в монитор компьютера. Дремора лениво пролистывал свой сайт. Глобальный проект «Обливион: альтернативная история» близился к завершению. Версию на движке TES-IV уже можно было заливать, а версию под TES-V оставалось, по сути, перепаковать еще раз да оформить должным образом.

Из вопросов на форуме проекта:

А почему вы решили перейти на новый движок? С Андорановцев пример берете? Они тоже сначала под Облу делали, а потом на Скай переехали.

Камюрэ: Ни с кого мы не берем пример. У нового движка реально более широкие возможности.

Пользователь: Но на старом вы тоже мод выпускаете?

Камюрэ: А по-вашему, мы могли оставить четвертую часть, как она была?

Пользователь: А почему не стали еще и на Скайримовский движок переносить?

Камюрэ: Не наглейте! Мод и так сразу под две игры выходит. Под четвертую часть версия урезанная, конечно, но тут ничего не поделаешь.

Пользователь: А сколько в моде будет новых фракций? А можно будет вступить сразу в несколько дреморских кланов или только в один?

Камюрэ: Релиз через две недели – сами все узнаете.

[Roht]

IV. Молот войны

 

Ульфрик Буревестник был весь в нетерпении. Он восседал на своем вроде как королевском троне в большом зале Виндхельма и нервно стучал пальцами по свежезасмоленной голове очередного данмера-вора.

- Где же этот Довакин, удурфрукт его побери? - недовольно проворчал он, обращаясь к единственному присутствующему в зале человеку, который не рисковал лишиться головы в моменты плохого настроения ярла всея Скайрима - Галмору.

- Наверное, отрубает голову какому-нибудь дракону, - с отсутствующим тоном сказал бравый норд, попутно почесав свой зад.

- Если он побил Алдуина, это еще не значит, что он имеет право заставлять ждать самого Верховного короля Скайрима, чьи пяты попирают саму...

В этот момент ярла Ульфрика, только начавшего перечислять свои новые титулы, которые он менял каждый день в зависимости от того, какая дева чесала ему пятки прошедшей ночью, оборвал стук в двери зала. Как выяснилось секундой позже, это был стук головой стражника, который не хотел впускать обвешанного оружием Довакина.

- Здарова, верховный кроль Скайрима! - громогласно заявил Драконорожденный, не поднимая забрала своего даэдрического шлема.

- Что... как ты сказал? Галмор, я за себя... - Ульфрик вцепился в подлокотники трона, да так, что костяшки на пальцах побелели, а лицо уподобилось помидору, как по цвету, так и по сложности выражаемых эмоций.

- Я говорю, здоровья верховному королю Скайрима!

- Не надо шутить со мной, Довакин! Ты, может быть, умеешь убивать драконов, но ты в моем замке!

К гневной тираде Ульфрика присоединился Галмор, правда, сперва подавив отрыжку:

- Да. А то мы тебе голову отрубим и засмолим.

Однако Довакин не обращал особого внимания не на них, не на десяток стражников, вбежавших в зал и вставших вдоль стен. Впрочем, стражники тоже больше были заняты разглядыванием свернутой головы одного из своих соратников, которую Довакин любезно одолжил в качестве дверного звонка.

Поправив свой жуткого вида даэдрический двуручник, Довакин начал заранее заготовленную речь, медленно приближаясь к Ульфрику.

- Друг мой, король королей королевства Скайрим! Как я писал тебе раньше, я предлагаю свою защиту Скайриму и всему роду людскому супротив окаянных эльфских супостатов.

- Я умею читать! - Проскрежетал Ульфрик ровно с таким выражением лица, чтобы все поняли, что читать он не умеет. - И я пригласил тебя сюда, чтобы ты присягнул верховному королю Скайрима, то есть мне, а ты ведешь себя... Но если ты преклонишь колена...

- Всенепременно я преклоню свои колена, когда надо будет. Но продолжим... на чем я остановился? Ах да, значит, «окаянных эльфских супостатов». И теперь я прибыл сюда, чтобы поддержать единственную законную власть не только во всем Скайриме, но и во всей Империи Тамриэль... И это не ты, тупая бочка меда, возомнившая себя Талос знает кем и собравшая подле себя банду убийц и маньяков!

- Ах ты проклятая туллиева шлюха! Галмор! Отруби ему голову, да засмолить не забудь!

- Засолить? - Ошарашенно переспросил отважный норд, но удивлению его быстро пришел конец, как и всем тем жилам и косточкам, что связывали его бородатую голову с не менее волосатым туловищем.

Ульфрик вскочил с трона, отовсюду побежала стража, кто-то начал натягивать тетиву и обнажать клинки, но Довакина это мало заботило. Он с неистовым криком стремительно приблизился к Ульфрику и заставил застыть на его губах крик ту’ма. Зато снаружи явно был слышен крик дракона...

...Выходя через полчаса под гром магической грозы из замка Виндхельма, окутанного клубами дыма, Довакин неторопливо вытер свой окрававленный клинок об одежду какого-то бедняги, погибшего от переизбытка драконьего огня, и, прокашлявшись, обратился к испуганной толпе народа, уже собравшейся на площади у входа.

- Дорогие мои жители Виндхельма! Увы, ужасной дракон напал на вас... в смысле, на нас, и убил нашего горячо любимого короля, настоящего королищу, я бы сказал, нашего Ульфрика! А также всех его советников и военачальников, равно как и личную гвардию. Я, конечно, прямо сейчас отправлюсь на поиски этого дракона, а вами пока будет править моя... в смысле, вами будет править Лидия, которая была, э... внебрачной женой ярла, она была где-то здесь... В общем, найдете ее, и она будет вами править в мое отсутствие... Ну, то есть пока нового ярла не выберете. Вопросы есть?

К удивлению Довакина, вопрос был у щуплого старичка в поношенной одежде, стоящего в первых рядах собравшегося народа.

- Милсдарь Довакин, позвольте обратиться... Видите ли, такая ситуация... Госпожа Лидия, наша новая правительница, она изволила выпить меду в местном трактире до состояния непотребного и избила двух стражников до еще более больного вида, а нынче спит на двух столах сразу...

- Ну, мне торопиться надо, а вы меня отвлекаете чепухой... Что я, ярл что ли? Вот проснется ваша новая властительница, ее и спросите, что делать. - Сказал Довакин и добавил про себя: «пропойца нордская». - А теперь, как я уже говорил, давайте, до свидания!

Толпа разошлась: кто-то пошел тушить догорающее хранилище смолы для любимых засмоленных ульфриковых голов, а кто-то пошел готовиться к пробуждению нового ярла Виндхельма. Довакин же, насвистывая какую-то песенку про моряков и их портовых подруг, пошел в сторону конюшен. Пнув пару куриц, он добрался до своего вороного демонического коня - Тенегрива - и направился на запад, на прощанье сказав:

- И чего он такой грубый был? Да... А теперь меня ждет Туллий, передам ему, что он моя шлюха...

***

В Солитьюеде было утро: птички пели на деревьях, а знатные дамы с томным видам слушали их, попутно флиртуя со спешащими в Синий дворец мужьями друг друга. Однако их внимание скоро привлек внушающего, если не устрашающего вида путник в вороных доспехах, шедший в сторону Мрачного замка. Однако что-то подсказало даже самой раскованной и рискованной знатной даме, что с этим господином флиртовать не стоит.

...Довакин вошел в небольшую залу, в которой его ждал генерал Туллий, склонившись над картой провинции. Здесь же были несколько солдат и легат генерала, точнее легатша, которая была ему смутно знакома, но чье имя он не помнил. Не обращая особого внимания на то, что все стоят, Довакин уселся в один из богатых резных стульев, положил ногу на ногу и скрестил руки, хотя доспехи всеми силами протестовали против такой позы, осознавая ее наглость.

- Хм... - Но генерал Туллий наглости не удивился, в отличие ото всех остальных, вновь списав все на чертовы традиции чертовых нордов. - До нас дошли слухи о вашей... победе в Виндхельме. Признаться, я думал, что человек, который для местных стал чем-то вроде ожившего героя сказки, вряд ли встанет на сторону Империи и уж точно вряд ли пойдет против такого же былинного короля...

- О, что вы, что вы! Друг мой генерал, я не принимал вашу сторону, и уж тем более, я не былинный - персонажи сказок людей не убивают и замки не сжигают.

- Ну, этого стоило ожидать... - Генерал искривился в презрительной усмешке, хотя больше было похоже на то, что он сожрал целый лимон. Обдумывая, что сказать, он ножом выцарапал Виндхельм с карты. - Сколько вы хотите золота за то, что спасли эти земли от войны и смерти, спасли детей от сиротства и жен от... э...

Довакин не стал ждать, пока изошедший в ораторском приступе генерал просклоняет неудобное слово «вдова» и, пожав плечами, спросил:

- Честно говоря, дело не в объеме, а в том, что за золото мне нужно. Белое золото.

Генерал Туллий начал медленно краснеть. Довакин про себя заметил: «и чего это они все краснеют?».

- Ты вздумал со мной шутить? Думаешь, если научился паре фокусов... А, да что там... Ты думаешь, мне самому приятно было, когда мы подписали этот чертов Конкордат Белого золота?!

Довакин изобразил на лице изумление, забыв, что на нем шлем, и никто не может оценить его актерское мастерство:

- О, генерал, простите, если обидел вас! Я понимаю, что Конкордат был необходим, это был вопрос выживания ... Я не его имел в виду. Зачем мне бумажки? Мне нужна Башня Белого золота.

Генерал в ответ на такое заявление не нашел лучшего ответа, чем покраснеть еще больше, до состояния вздутия жил на лбу. «Вод бы он лопнул - хлопот было бы меньше». Стража тем временем положила руки на рукояти мечей и начала заходить к Довакину со спины.

- Законным правителем Империи является Император Тит Мид...

- Он же остался валяться на том корабле с кинжалом в сердце.

- ...Третий, сын Тита Мида Второго! А ты... Ты откуда знаешь, как погиб Император, чертов ты выродок?!

- Генерал, тише - в «Вороном курьере» прочитал... И если уж я выродок, то не чертов, а драконий, как и все порядочные Септимы до меня.

- Ты... Ты не Септим, ты просто какой-то горный варвар! Стража, легат! Заткните пасть этому... этому!

- Ну вот, - сказал Довакин, а затем перешел на другой язык, да такие коленца начал выделывать на нем, что у пролетавшего мимо дракона уши свернулись в узлы.

...Когда стены Мрачного замка перестали дрожать от громогласного крика, а со всеми поборниками династии Мида было покончено, Довакин отпер входные двери и вышел на залитую солнечным светом улицу. Этот свет, кстати, весьма некстати подчеркивал пятна крови, покрывающие черные доспехи Драконорожденного. На улице, между тем, собрался весь гарнизон Солитьюда, а за рядами стражи скопилось еще больше зевак. Не давая толпе время на раздумья, Довакин взобрался на импровизированный таран из виселицы, которым легионеры собирались пробивать себе дорогу внутрь, и начал не менее импровизированную речь.

- Добрые граждане Империи! Случилось страшное! Пока мы с генералом обсуждали безвременную кончину предателя Ульфрика, - в это время среди толпы послышались недовольные вскрики и что-то там про «Скайрим для нордов», - в этот момент легат нашего любимого генерала Туллия, которого он считал своей правой рукой... Точнее «которую», потому что это была нордка-мужененавистница да еще и шпионка Ульфрика! - В толпе кто-то начал кричать «слава Ульфрику», - точнее, шпионка Талмора! - В ответ раздался неодобрительный свист, а маячившая вдали на балконе томная эльфийская барышня спешно ретировались. - Эта шпионка убила его самым ужасным образом, а также размазала об стенку десять гвардейцев нечестивой эльфской магией!

Выждав, пока толпа успокоится и прекратит призывать к истреблению проклятых захватчиков то во славу Скайрима, то во имя Империи, Довакин решил «добить» обескураженных зевак и не менее озадаченных солдат:

- И так получилось, что все легионы на территории Скайрима переходят под мое командование. Это прямой приказ Императора, если кому-то интересно... Все, мне пора, а всех офицеров прошу пройти в Мрачный замок, только не поскользнитесь на кишках... Там вы получите инструкции от моей легатши... Нет, эта не предательница и не шпионка... Легат Эйла. - Справа от Довакина появилась собственно Эйла, уже одетая в имперские доспехи и по-волчьи ухмыляющаяся. - В свое отсутствие назначаю ее командующей гарнизоном Солитьюда. Есть вопросы?

Пара офицеров Легиона попытались было что-то спросить, но слова застревали у них на полпути при взгляде на какие-то уже совсем волчьи клыки их нового легата. Остальные же солдаты сделали вид, что им все ясно, и начали заниматься своим любимым делом - разгонять толпу зевак, утверждая, что «не на что тут глазеть». А Довакин неспешно направился к городским вратам, по ходу отвесив пару поклонов побледневшим знатным барышням с отвалившимися до полу челюстями.

- Дамы, прикройте ротики, а не то скальный наездник залетит!

***

Довакин, покончив еще с несколькими важными делами, прибыл в Вайтран. Рядом с городом уже стояли одним лагерем и присягнувшие на верность солдаты Братьев Бури, и легионеры, признавшие его командование. Стоит отметить, что ни с одной из сторон не было желающих воспротивиться его командованию: то ли из-за его исключительной харизмы, то ли из-за инстинкта солдата идти туда, где кормят.

Прибытие Драконорожденного прошло помпезно - войска построились в стройные шеренги, при этом доспехи были начищены до блеска, даже если блестеть они не могли, территория дважды убрана, а две военачальницы - Лидия и Эйла - доложили, что «войска к личному смотру готовы». Собравшиеся рядом с ними офицеры, хоть и не были довольны тем, что ими командую какие-то незнакомые женщины, старались держать свое мнение при себе.

Довакин слез с дракона, размял кости, и начал разговор со своими доверенными офицерами, не обращая внимания на застывшую в ожидании армию:

- Я смотрю, все уже собрались... Сколько народу-то! Меду купили? Хотя все равно второй раз идти придется. Так! Надо речь толкнуть...

Взобравшись на наскоро сделанную трибуну из ящиков, Довакин начал речь. Речь эта была долгой, и приводить ее дословно - дело неблагодарное, да и к тому же нельзя словами передать все мастерство, к которому прибег оратор. Скажем лишь, что Драконорожденный затронул многие животрепещущие темы: Талмор, Талоса, целостность Империи, драконов и драконью кровь, ну и, конечно же, правомерность своих притязаний - кто бы мог подумать! - на трон Империи.

Главное - желаемый итог был достигнут и в конце речи среди солдат не осталось никого, кто сомневался бы в том, что Довакин - единственный законный Император Тамриэля. Особенно после той части речи, в которой всем было обещано новое оружие и доспехи высочайшего качества, выкованные не где-нибудь, а в Небесной кузнице Вайтрана лучшими кузнецами Скайрима, включая самого Довакина. «Надеюсь, с таким оружием даже эти болваны смогут победить», думал Довакин.

Покончив с речью, Довакин отправился в свой шатер на офицерский совет. Внутри его ждали, помимо незаменимых Лидии и Эйлы, дюжина офицеров в доспехах Легиона и Братьев бури. Представителей обеих группировок было примерно поровну, но между ними стояла Эйла с недобрым выражением лица, и во многом благодаря этому вся неприязнь между бывшими врагами сводилась к гробовому молчанию. Впрочем, стоило Довакину нарушить эту «идиллию» своим появлением, как на него обрушился шквал вопросов. Он с трудом сдержал себя от желания наорать на всех в палатке, и вместо этого стукнул пару раз по столу кулаком в даэдрической перчатке, призывая собравшихся к тишине.

- Дамы и господа! Я понимаю, что вам всем не терпится лично пообщаться со мной, но вам придется выслушать меня. - Все стихли, кто-то принялся усердно разглядывать свои сапоги. - Так-то лучше. Я буду немногословен, потому что в отличие от солдат, у вас есть мозги, а потому поднимать вам боевой дух - не моя забота, а ваша собственная.

Выдержав для пущей эффектности полминуты, а заодно дождавшись, пока до всех собравшихся «мозгов» дойдет смысл сказанного, Довакин продолжил:

- У нас тут самая боеспособная армия не только Скайрима, но и вообще по эту сторону границы с Доминионом. Дело, конечно, не столько в вас и ваших солдатах, сколько во мне и моих драконах. А когда к нам присоединятся легионы Сиродиила, мы станем самой грозной силой в Тамириэле! Дело осталось за малым - суметь не прошляпить данную нам возможность и прийти к победе. И у меня есть план.

***

Граница Скайрима и Сиродиила, Белый Проход, тайный наблюдательный пост Доминиона, 4Э 202.

Среди снега Джеральских гор фигуры альдмерских шпионов были незаметны - маскировочные заклятия работали превосходно, а зачарованные мантии согревали соглядатаев от небывалого даже для этих мест холода.

- Невероятно холодно, не находите, друг мой? Я бы выпил сейчас чашечку грибного чая или даже чего покрепче, - сказал первый альдмер, высокий и в красной мантии с капюшоном, скрывающим лицо.

- Воистину ненастная погода! Но, увы и ах, во имя конспирации мы не смеем воспользоваться магией призыва горячего чая и булочек, - отвечал второй альдмер, в синей мантии и без капюшона, зато в меховой шапке, смотрящейся на нем очень странно.

- Однако неужели вы думаете, что неотесанные мужланы из местных деревень попытаются пройти здесь в такую погоду?

- Не забывайте о том, что эти абсолютные дикари, как мне говаривали, натягивают на себя шкуры невинно убиенных зверей и таким образом спасаются от холода, который для нас, цивилизованных меров, был бы губителен, если бы не наше искусное владение магией...

- Постойте: как вы сказали? «Для нас, меров?» Ну уж нет, увольте! Неужели вы думаете, что какие-нибудь дикари-данмеры или эти тупые босмеры сравнятся с нами?

- Конечно, нет! Но в сравнении с людьми даже орки кажутся приятнее! Кстати, стало еще холоднее, и мне это совсем не нравится. Надо будет попросить кого-нибудь усилить магию наших телогреющих амулетов...

- Знаете, я все же призову пару теплых булочек и чашку грибного чая!

Но его намерениям не было суждено сбыться - увлеченно слушавший их до этого Морозный дракон решил, что позволять альдмерам колдовать слишком глупо, а так как он не был дураком, он быстренько слопал их обоих, представив, что это и были те самые горячие булочки. А в это время вдали послышалось пение рога, означавшее, что армия выступила в поход. Значит, и буря, насланная Партурнаксом, скоро закончится.

***

Сиродиил, Столица, через 3 месяца.

Мужчины в семье Лекс всегда были герольдами. В семье говорили, что эта традиция пошла с конца третей эпохи, когда пра-пра... Йована, Сепий Лекс, был удостоен чести провозгласить о победе над ужасным Мерунесом Дагоном и конце Кризиса Обливиона. С тех пор прошло много времени, но именно герольды из семейства Лекс объявляли обо всех важнейших событиях гражданам Столицы, будь то вероломное нападение Доминиона или повышение налога на дороги.

Однако Йован заступил на место своего отца совсем недавно, он был молод и не рассчитывал, что ему придется объявлять о чем-то важном, подобно его удачливым предкам, по крайней мере, в ближайшее десятилетие. Но на всякий случай он каждое утро полоскал горло сырым яйцом, чтобы в случае чего не сплоховать. А последние месяца два и вечером это делал, в трепетной надежде, что в гуще грядущих событий про него не забудут и именно он будет вестником перемен... И его надежда обратилась в реальность, потому что он стоял на помосте и зачитывал толпе, заполонившей все улицы и оседлавшей даже деревья и крыши, такую новость, что его предки могли бы им гордиться:

- Бывший правитель Империи Тамриэль, именовавшийся Тит Мид Третий, отрекается отныне и навеки от короны Императора Тамриэля и уступает трон Белого Золота единственному законному Императору Тамриэля, покровителю Сиродиила, Скайрима, Хай Рока и всех подданных Империи, Спасителю и Защитнику, Победителю Алдуина, именуемому Довакином Первым!

Довакин Первый, милостью Девятерых новый Император Тамриэля, объявляет следующее!

Расторгнуть клятвопреступный Конкордат Белого золота и возобновить почитание Талоса во всех храмах Империи!

Изгнать всех талморских шпионов и их пособников из земель Империи, а всех заточенных ими узников освободить!

Вернуть королевство Хаммерфелл в лоно Импиерии Тамриэль и направить туда легионы для защиты провинции от всякой агрессии!

Предпринять любые меры, включая военные, для восстановления прежних границ Империи!

Дабы защитить свободных людей Империи и не допустить навязывания им иноземной воли, Империя Тамриэль, а равно Сиродиил, Скайрим, Хай Рок и Хаммерфелл, объявляет войну преступному Альдмерскому Доминиону, во имя Девятерых и Императора!

...под конец речи Йован Лекс чувствовал себя так, будто бы Империя уже пережила все невзгоды, причем благодаря не кому-нибудь там, а ему и его сырым яйцам по утрам и вечерам.

***

Где-то в лесах Валенвуда, примерно в это же время.

Фаргот еще раз внимательно огляделся и проверил, легко ли выходит кинжал из ножен. Он был готов встретиться лицом к лицу с альдмерскими шпионами, но все же надеялся, что встреча пройдет гладко, потому что слишком многое было сегодня поставлено на кон, и ладно бы, если бы это была только его жизнь.

Внезапно он увидел краем глаза, как какая-то тень падает с дерева ему за спину, а мгновение спустя он уже стоял с обнаженным кинжалом.

- А, вот и ты, - с облегчением сказал Фаргот и спрятал кинжал в ножны. - Я думал, что ты не из любителей лазать по деревьям.

- Все каджиты могут лазать по деревьям, но все любят это. М’Айк не любит, но ему пришлось. - Каджит, которого и ждал Фаргот, был одет в какие-то обмотки под цвет зелени, которые маскировали его природный рыжий мех. - В эти тревожные времена даже М’Айк должен делать то, что надо, а не то, что хочет - а хочет он рыбачить. Где тут поблизости пруд с рыбкой?

- Тебе бы все шутить, а я тут чуть кучу не навалил, пока тебя ждал! За тобой хвоста-то не было?

- Почему Фаргот обижает М’Айка? У М’Айка не бывает больше одного хвоста сзади, только изредка он двоится и даже троится, когда М’Айк кушает сладкий сахар.

- Ты невыносим! Ну ладно, перейдем к делу. Мои друзья передают, что дракон улыбнулся лесу.

- А М’Айк может рассказать по секрету, что дракон улыбнулся лунам. Многие умрут, но дракон будет сыт.

И оба, каджит и босмер, недобро улыбнулись, а затем растворились в зелени Валенвуда.

***

Абиссинское море, острова Саммерсет, невдалеке от Элинора, столицы Доминиона, десантная лодка, девять месяцев спустя.

- Никак Малыш Ли в штаны навалил! - Прогоготал, налегая на весло, Рябой Аппл, коренастый легионер из числа тех, кого прозвали «кузнецами». Такие ребята, как он шли в бой без щита, зато с огромным боевым молотам в руках, расчищая путь остальным солдатам при штурме крепостных стен.

Малыш Ли, патлатый веснушчатый детина на голову выше шутника, проскрежетал сквозь зубы, старательно сдерживая приступ рвоты и пытаясь при этом грести:

- Иди ты...

- Разговорчики в строю! - Проревел у них над ухом сержант Виндовт, чистокровный редгард, за это называемый подчиненными за спиной «Черным». Виндовт поправил шлем, проверил меч, и все в лодке последовали его примеру. - Сейчас, дамы, мы окажемся в таком дерьме, что штаны Ли вам покажутся раем!

Словно подтверждая его слова, справа послышался оглушительный треск и в небо ударил фонтан воды, разнося по ветру то, что осталось от лодки после попадания в нее магического снаряда.

- Заметьте, - продолжил Виндовт, как ни в чем не бывало выбросив за борт чью-то руку, занесенную к ним взрывом. - Никто из этих храбрых парней даже не вскрикнул. Как вы думаете, почему?

- Потому что мы все готовы умереть за Императора! - Отчеканил орк-новобранец из какого-то удаленного горного племени. Все звали его Сарой, хотя он и злился, но полное его имя было никому не интересно.

- Нет, зелень ты зеленая! Потому что им оторвало головы раньше, чем они успели открыть рот и позвать свою мамочку! А умирать за Императора разрешено и с криками, но лучше - побеждать за Императора, черт возьми!

Вся лодка зашлась в воинственном кличе, и потому никто просто не обратил внимания на еще две взлетевших к чертям посудины, полных таких же солдат, как и они. Зато когда сверху промелькнула тень дракона, все надорвали глотку так, будто бы от этого зависела их жизнь. Но даже если и так, очень скоро они перестали слышать самих себя - все заглушила беспрестанная канонада магических взрывов и яростный рев драконов, устремившихся в бой. А потом пропел боевой рог, загремели барабаны, и лодка ударилась о землю.

Легионеры, прикрывшись, кто щитами, а кто просто отвагой, бросились вперед. Малыш Ли на секунду растерялся, пытаясь найти хоть какое-нибудь природное укрытие, но нашел только свою смерть - от воды и до стены не было ничего, кроме песка, и тел солдат, окрасивших его в красный цвет.

Солдаты из лодки, пережившие первые секунды высадки, ведомые Виндовтом, присоединились к еще дюжине легионеров, и принялись вместе с ними тащить к стенам берегового укрепления длинную лестницу. Вместе с ними тем же самым занимались не меньше полутора тысячи легионеров, несущих больше сотни лестниц на протяжении всего песчаного берега, ограниченного скалами. Еще больше солдат только мешались под ногами, превращая пляж в болото, где водой был песок, а кочками - тела.

Пляж, представлявший собой узкую полоску песка, превратился для солдат в длинную дорогу, подобную аду. Кто-то погиб от эльфийской стрелы, кого-то испепелило заклятием, но Виндовт продолжал упорно вести вперед не один, а три отряда, хотя в них вместе уже было меньше людей, чем вмещается в одну лодку.

Но на людей Виндовту было плевать. Он был готов пожертвовать всех их жизнями, лишь бы донести проклятую лестницу до стен. Уж тогда он покажет проклятым лопоухим наверху, что может редгардский мечник, которому нечего терять. Нечего терять, потому что вся его семья погибла от рук альдмерских ищеек.

Оставались считанные шаги и... они дошли! Их осталось не больше дюжины, из его людей выжили только Рябой Аппл и орк-новобранец, но они дошли и уже приставили лестницу к стене! Первым вверх по ней бросился Аппл, одной рукой держащий над головой молот, за ним - орк. Но не успели они подняться и на пол лестницы, как на них обрушился магический огненный шар. Аппл упал замертво сразу - плоть на его голове выгорела до черепа, а вот орк еще долго продолжал кричать, катясь по песку и обхватив покалеченные руки...

И тут маги альдмеров, беспрестанно поливавшие поле боя разрушительной магией, затихли, как затихли и все звуки - неестественная тишина опустилась на мир. Древняя магия окутала весь берег и укрепленные стены, не давая словам заклятий вырваться из глоток заклинателей, лишая обороняющихся их главного оружия.

В тишине раздался смех Виндовта, слышимый ему одному. Он уже лез по лестнице, прикрывшись щитом, и что-то скрежетал сквозь зубы:

- Что, закончились фокусы? Значит, железо против железа, недомерки?!

Весь мир для Виндовта сократился до лестницы, по которой он взбирался, стены, на которую он взбирался, и врагов, ради убийства которых он терпел боль от стрелы, уже несколько минут торчавшей из его плеча. Видимо, он окончательно лишился человеческого облика, потому что когда он достиг верха, враги бросились от него врассыпную, один за другим подставляя свои спины под его клинок. Он не видел из-за ярости, а может из-за боли, что вторя песне его клинка, справа и слева два дракона наносили беспощадные удары огнем и льдом по оборонявшимся альдмерам, убивая, рассеивая в прах храбрых и обращая в бегство трусов.

С окровавленным мечом в руках Виндовт встретил эту победу, а потом еще долго стоял на полуразрушенной стене, забыв о боли, и глядя, как к берегу подошли корабли и на берег начали сходить все новые и новые солдаты, рвущиеся в бой за Императора. Но его последний бой уже отгремел.

***

Замок пылал. Некогда пышные и вычурные украшения и даже экзотические растения сыграли со своими хозяевами злую шутку, распространяя ядовитый дым. Единственным безопасным местом оставалась кладовая - Эланте подорвала огромный резервуар с питьевой водой и теперь стояла по пояс в воде, изрядно потрепанная битвой, но живая. Рядом с ней стояла Файре с перевязанной рукой и окровавленным лицом. Она была бледна от потери крови и от страха.

- Как такое могло случиться Файре? Еще год назад в этих же самых стенах мы обсуждали с Ней то, как будем пировать на костях наших врагов, а теперь...

- Хватит говорить о Ней! - В истерике завопила Файре, некогда бывшая галантной волшебницей, а теперь весьма неэлегантно глотавшая сопли. - Она мертва, ее убил чертов паж... Какой-то жалкий босмер!

- Успокойся! Я не собираюсь умирать в компании истерички и дохлых крыс.

Мертвые крысы действительно во множестве плавали в воде - одни отравились дымом пожарищ, другие спеклись заживо в стенах от адского пламени, и их тушки вымыл из нор потоп, устроенный Эланте. Она с горечью подумала, что очень скоро им тоже придется либо покинуть свою «нору», либо остаться здесь навечно. Хотя учитывая, что вход в подвал был завален, второе было наиболее вероятным. «Впрочем, раз уж раньше я думала, что крыс у нас вовсе нет, то теперь уверена, что найдется еще десяток-другой, чтобы обглодать наши тела - и никто не узнает, как погибла Эланте Блистательная».

- Эланте... - волшебница перестала плакать и теперь обращалась к ней тихо, почти шепотом, так что Файре пришлось напрячь слух, чтобы расслышать ее за гулом битвы, бушевавший снаружи. - Эланте, ты ведь сильная волшебница... Сильнее всех-всех... Сделай что-нибудь, перенеси нас куда-нибудь далеко, где нет войны, огня...

- Не могу, - сухо ответила Эланте, - нас накрыли мощным куполом безмолвия.

- Рассей его, ну пожалуйста, ты ведь можешь, я знаю!

На этот раз не выдержала она. Но ее ярость от чувства бессилия вылилась не в припадок, а в гневную тираду, каждое слово которой плавило бы стены, не будь ее магия подавлена:

- Я могу рассеять чары. Я могу отразить заклятие. Но я не могу заткнуть глотку чертову разоравшемуся дракону, потому что таких заклинаний просто нет!

Она сама удивилась тому, какой сильной была ярость, переполнявшая ее, на мгновение ей даже показалось, что еще чуть-чуть и она сможет... Но нет: голос дракона, который звучал прямо у нее в голове, сделался громче, настырней, и, спустя секунду, от стен пошел еще более невыносимый жар. На воде вдоль стен начали появляться пузыри...

- Файре, прости меня, я не смогу...

- Ничего, Эланте, нас спасут, я уверена, Эстэрдалин и его воины...

«Эстэрдалин, скорее всего, либо изрублен на куски солдатами, либо пережеван драконом. Даже и не знаю, но, кажется, я бы хотела к нему присоединиться», подумал Эланте, а вслух сказала, уже сама еле сдерживая слезы:

- Файре, милая, ты понимаешь, что очень скоро вода здесь закипит? - Она бросила взгляд на несколько бочек, плавающих в воде, - и даже если мы не сваримся заживо, то нас убьет пар. Не плачь, не плачь! Не все так плохо. У меня есть яд - правда, его не хватит, чтобы мы обе попрощались с жизнью... - Файре сглотнула, глядя на нее красными глазами. - Но здесь хватит на то, чтобы мы уснули крепким сном... и больше никогда не проснулись.

- Хорошо... но давай подождем? Залезем на те бочки и подождем... Пожалуйста? - В голосе Файре слышалась и тоска, и страх, и обреченность.

- Давай залезем, милая. Хотя... ну и по-дурацки мы будем выглядеть!

Обе волшебницы, смеясь сквозь слезы, уселись на пустые бочки и принялись молотить ногами по воде, стараясь обрызгать друг друга.

- Знаешь, - начала Файре, - а я всегда мечтала о том, что успею пожить где-нибудь на севере, в горах, перед тем, как все кончится. Да-да, не надо так смотреть, я люблю снег!

- Нам здесь как раз сейчас только снега и не хватает, - улыбнулась Эланте, в последние годы думавшая только о том, что будет в конце... Но никак не о каких-то домиках в горах. Как знать, быть может, сегодня она была близка к своим мечтам как никогда раньше... - Знаешь, яд подействует не сразу - так что давай выпьем его сейчас. - Файре молча кивнула.

И они выпили, каждая по глотку зеленоватой жидкости из маленького хрустального флакончика, который весел у Эланте на золотой цепочке на шее. Первой пила Эланте, сумевшая выдавить из себя в конце улыбку, чтобы подбодрить бледную Файре. Вот так просто, без колебаний, они приняли яд, потому что смерть была для них желанным избавлением, а яд подобен лучшему вину.

Когда они заснули вечным сном, обнявшись, вода уже начала кипеть, распространяя по подвалу вместе с облаками пара зловоние крысиных трупов. На секунду усыпальница волшебниц наполнилась ароматом нежных духов, словно нежданный луч света прорвался сквозь грозовые тучи, но потом пар поглотил все.

...Тишина, лишь недавно пришедшая на поле боя, внезапно нарушилась взрывом, разбросавшим то немногое, что осталось от центральной альдмерской башни после того, как сам Довакин обрушил свой гнев на нее.

- Эхей, Дандерс, ты посмотри, как жахнул подвал - словно котел какой-то! - Обратился Варус Рекс, легат девятого легиона к Дандерсу Чарину, бретонскому магистру.

- Ага... Ты посмотри - какого-то аргонианина придавило, да что там, расплющило здоровенной каменюкой!

- Тьфу ты! Хороший был разведчик. Надо же так сгинуть - когда другие уже победу празднуют.

- И я о том же. Кстати, моя магия вновь действует! - С этими словами Дандерс извлек будто-то бы из обширных рукавов своей мантии два полных кубка вина и протянул один легату. - Иллюзия, конечно, но на вкус от настоящего не отличить!

- Ну, друг мой, давай... За Императора!

***

- Дедушка Векх, неужели все так и было?

- Да, Болвин, все так и было, и было много раз до этого и повторится вновь. Но ты знай только, что благодаря Империи мы можем спокойно жить. Мы и все остальные.

- А почему Довакин был таким сильным и побеждал всех, а его победить никто не мог?

- Он владел древней магией, Болвин, очень древней и очень могущественной... Хотя важна не сила, а то, как он распорядился ей - не сгинул на страницах Древних свитков, подобно другим героям, а сам начал писать их... Хотя и чужой кровью.

- А Нереварин сгинул?

- Не совсем, - дедушка Векх ухмыльнулся и взъерошил макушку Болвина, - не совсем...

- Дедушка, а кем был Довакин? Человеком или богом?

- Хех, внучек, он был драконом.

Изменено 15 июля, 2012 пользователем Ighar Raven

[Roht]

V. Слава Империи

 

Стояла тёмная ночь. Звёзды бегали по небу и светились ярким огнём. В природе выказывалась некая умиротворённость. Ветер шелестел между деревьями, вызывая тоску и спокойствие. Повсюду летали ночные светлячки, извлекая тусклый свет из торакса, покрытого брюшными сегментами. Джон и Джод освещали поверхность земли своим сиянием и красотой. Было тихо.

Имперец стоял, положив руки на стену Каменного форта. Он вглядывался в сторону севера, там во многих милях отсюда находился Лейавин – самый южный из городов Сиродиила. Там он прожил всё детство, теперь он служил в легионе, защищая границы Великой Империи. Легионер схватил бутылку, стоявшую подле него, и выпил весь бренди залпом. Кисло-сладкий вкус и пряный аромат привлекали его. Горло стало легонько нагреваться, легионер улыбнулся. Вдруг сзади послышались шаги, он положил руку на ножны с мечом. Сзади подошёл тёмный эльф:

- Эй, Марк, ты чего, сейчас комендант придёт с проверкой. Пошли в казармы, надо быстро навести порядок, а иначе снова будем драить форт, как в прошлый раз, – сказал подошедший мер.

- Да успокойся ты, Вэрил, сейчас возьмём и загрузим малолеток, пусть поработают, – ответил довольно ему Марк.

- Давай не ленись, и пойдем, я говорю.

- Ладно, брат, уговорил. Дай только бутыль выброшу. – С этими словами он выбросил пустую бутылку за стену, отряхнул руки и отправился с другом в казармы.

Когда они прибыли, они удивились, что всё в комнатах было чисто. Даже их спальные места, одни из самых захламленных мест, были чистыми, как вода в озере Румар. Это было странно. «Неужели комендант пришёл?» - опасался Марк. Вдруг сзади раздался звук открывающейся двери и в комнату вошёл один из легионеров. Это был Стэн Орлиный взор, норд, приехавший из Скайрима ради служения легиону. Он был высоким, но, в отличие от других нордов, немного худощав; зато у него была железная хватка и меткий глаз, что послужило на помощь Империи. Он бывал в горячих точках, во время переполоха, после кризиса Обливиона. Он со своими друзьями бывали в разных провинциях, в которых наводили порядки. Император Тид Мид мечтал снова объединить Империю по частям, и его войска проводили миротворческие войны, ради сплочения новой Империи. Из всех своих друзей он выжил один и был награждён внеочередным званием старшего офицера. Все в форте уважали его. В форте ему было скучно, и он время от времени занимался охотой в здешних лесах.

- Здорово, Здорово Орёл. – отсалютовал Вэрил.

- Здорово, ребята.

- Не знаешь, кто навёл тут такой порядок?

- Это я собрал всех парней, и мы вместе прибрали тут всё.

- Как охота, брат? – спросил Марк.

- Сегодня, молодой олень, пойманный в лесах к северу от нас.

- Ммм…ясно.

- Я отнёс мясо повару и попросил поджарить, оставил всё, но немного принёс и нам. Вот выпивку бы к нему.

- Знаешь, у меня заначенно немного пива, пойдемте, перекусим.

И трое друзей отправились к спальному месту Марка. Накрыли всё на маленький комод и стали разговаривать:

- Мммм… хорошее пивцо, молодец Марк, где достал?

- Спрятал немного, когда мы с Серым грузили продовольствия.

- Давайте о чём-нибудь поговорим? Давай Вэрил, рассказывай, когда ты проживал в Морровинде, у тебя была девушка? – улыбаясь спрсил Стэн.

- Была одна девушка – мрачно отозвался эльф.

- Давай, рассказывай, дружище. – поддержал Марк.

- Я служил легионером в городе под названием Эбенгард. Однажды патрулируя город, я в переулке заметил плачущую девушку. Я пошел к ней и спросил в чём дело. Она сказала, что убежала из дома и потерялась. Она была в оборванной одежде и вся в синяках. Я привёл её к своему спальному месту, уложил спать. А сам сидел на стуле рядом с ней. О, боги! Как она была прекрасна. Так она жила со мной неделю. Я всё время не решался поговорить с ней, боялся даже сказать привет. Так продолжалось долго. И однажды когда я сидел в дозоре, она подошла ко мне и сказала, что любит меня. Я был счастлив. Мы проводили много времени вместе. Я каждый день дарил ей цветы и пытался рассмешить её как мог. Всё было хорошо, пока она однажды не убежала. Больше я её так и не видел. Вот так вот.

- Да ты прям сердцеед – рассмеялся норд - Марк, давай выпьем за нашего серокожего друга.

- За тебя Вэрил.

«Глупые Н’вахи» - подумал было Вэрил, но потом улыбнулся своей мысли и подумал – «А ведь эти Н’вахи мои друзья».

- За тебя Стэн, за тебя Марк – сказал Серый и влил бокал пива себе в рот.

- Эй, Стэн, а у тебя была в юности любовь? – спросил Марк.

- Да как помню, жила в нашем городе одна девушка, звали её Дебора. Она была чуть старше меня. Мы познакомились, когда я отправился на охоту. Я было вот уже, поймал кабана, но вдруг услышал крики. Прибежав на них, и увидел картину, как двое бандитов грабили девушку. Я натянул тетиву, прицелился и пустил стрелу одному из них в глаз. Другой, увидев павшего товарища, рванул, что есть духу. А я подошёл к девушке. Она была в обмороке, я поднял её и понёс к Рифтену – так назывался город, в котором я жил. Когда она очнулась, она поблагодарила меня. Я навещал её каждый день, приносил ей цветы, пел ей успокаивающие песни. Так у нас появилась взаимная любовь. Но нам пришлось расстаться, после того как я рассказал про свою мечту служить легиону. Она была в шоке, ведь мы раньше планировали пожениться и создать семью. Но после того как я узнал, что творится в нашей Империи, я решил посвятить всю жизнь службе. Вот так я оказался в Сиродииле.

- Да ты просто герой, за тебя, брат. – Марк поднял бокал и глотнул содержимое.

- Соглашусь с предыдущим оратором, за тебя дружище. – Вэрил повторил манипуляцию Марка.

- Подошёл твой черёд Марк, давай рассказывай. – с сверкающими глазами спросил Стэн.

- А что рассказывать? Была любовь, да сплыла…и так далее. Слушайте ребята, что-то у меня голова разболелась, я прилягу, хорошо?

- Хах…ну иди, спи зануда, нам с Серым больше достанется, ну что ещё по одной, брат?

- Нет, знаешь, у меня тоже голова разболелась, давай, я на боковую.

- Эх ты, предатель, хорошо, я тоже пойду, завтра увидимся.

Стэн вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Серый заснул как убитый, а вот Марку всё не спалось. Но вскоре алкоголь подействовал, и он начал засыпать.

Настало утро. Марк проснулся. Он чувствовал, как вчерашнее похмелье улетучивается. Он решил не мешкать, и начал одеваться. Одевшись он подошёл к тазу с водой и стал умываться. Потом он заправил свою постель и надел все доспехи. Пока он зашнуровывал крепления, в комнату зашёл помощник коменданта и начал будить остальных. Марк растолкал Серого, тот по инерции, всё ещё в сонном состоянии, начал одеваться и надел доспехи. Два друга вышли во двор форта на утреннее построение. Вскоре все солдаты построились в шеренгу во дворе. Вышел комендант:

- Приветствую, бойцы!

- Приветствуем капитан Фарвел! – ответили все хором.

- Сегодня предстоит трудный день. Сейчас, все идите на утренний марш бросок, после возвращайтесь в столовую на обед. Ваш маршрут будет таким – пробежка на восток до реки, вплавь перейти её, дальше бег через Чёрный лес, после на север, ориентиром к повороту будет поселение. После прохождения маршрута, возвращение обратно. Главное работайте сообща. Вэрил за главного. Маршрут понятен, Вэрил?

- Да мой капитан.

- Тогда вперёд.

И отряд, возглавляемый Вэрилом, отправился по намеченному маршруту. Бегом, преодолев участок между фортом и рекой, ведущей не север к озеру Румар и Имперскому городу, отряд вплавь пербрался на другую сторону реки. Смысл заходить в Чёрный лес был, потому что там была тренировочная поляна, и скорей всего комендант хотел убедиться, что с ней всё в порядке. Дальше маршрут был намечен на север, там не было ничего особенного кроме стаи волков, с которой они справились. Но дальше был интересный момент, два Хаджита стояли у дерева и слизывали с него термитов. Зрелище было забавным и многих развеселило. После они пошли на запад и снова переплыли реку. Оставшийся путь пролегал на юг. Они издалека видели свой форт и спешили прибежать к горячему обеду. Вэрил и Марк бежали наравне и беседовали о разных вещах. Тут Марк увидел на стене форта сидящего с арбалетом Стэна, который помахал ему рукой, в ответ Марк сделал также. Он хотел сказать Серому, чтоб тот поздоровался с другом, как вдруг тот сам левитировал к стрелку и пожал ему руку.

После тяжёлого марш броска Марк и Вэрил спустились в столовую. Там уже вовсю гремел народ посудой и болтовнёй. Марк сел за стол. Сегодня была ячменная каша, и чай из импортированного корня креша. Тут к нему подсел один из легионеров. По прозвищу Механик. Он был местным инженером. Именно он обустроил форт по самым современным технологиям. Он провёл воду по трубам от реки, и теперь в форте имелась чистая пресная вода, а не как раньше – взял флягу и пошёл за водой. Он мог для каждого легионера сделать какую-нибудь вещь с оружием, доспехом. И многим другим он предлагал всякие новизны. Сам он был худощав. На лице его красовалась лёгкая щетина, голова была обтекаемой формы. Он приехал сюда из Хай Рока – страны расположенной на северо-западе Тамриэля.

- Привет, Марк. – заговорил Механик.

- Салют, Механик – ответил Марк – изобрёл что-то новое?

- Да позволь мне предложить тебе мою новую наработку. Это бомба. Она при взрыве выдаёт ударную волну, которая может разнести всё к чёртовой матери или в лучшем случае просто контузит.

- Хм... интересная штука, за что отдашь?

- Ты чего какие торги? Это ведь моя последняя разработка. Нет, извини, не отдам.

- Предлагаю за неё четыре бутылки бренди и кусок Хаммерфельского сыра.

- Хехе… умеешь торговаться Марк, хорошо держи. С тебя обещанное.

- Конечно, брат.

- Кстати, слышал новости?

- О чём?

- Говорят, что власти острова Саммерсет решили снова объединить Альдмерский Доминион. Они уже договорились с Валенвудом, и присоединили к себе Эльсвейр.

- А Эльсвейр тут причём?

- Помнишь тот день, когда Мессер и Секунда изчезли на небе? Так вот, для хаджитов это было большой потерей, ведь их народ питает силу от лун. Но ведь после двух лет луны вернулись. И в этот момент Доминион сказал правительству Эльсвейра, будто они вернули Мессера и секунду на небо. Странно, что кошаки поверили им, и присоединились к Доминиону.

- Ничего себе, лишь бы этот Доминион не устроил глобальную войну, против Империи. Слушай, а ведь наш гарнизон находится ближе всех к Эльсвейру.

- Да, этого я и опасаюсь. Поэтому, через неделю собираюсь уехать отсюда куда-нибудь подальше. Может в Морровинд или на север к Скайриму.

- Нам будет тебя не хватать.

- Ох, совсем вылетело из головы. Я ведь должен был зайти к капитану Фарвелу. Давай, до встречи.

- Давай, береги себя.

И тут вошёл помощник коменданта, все встали.

- Сидите – сурово произнёс он. – Сейчас все идут на тренировочную площадку. За главного Барг-гро-Шуз. Подчиняться ему. Вперёд господа.

Все встали и пошли к выходу из столовой. Марк разыскал Вэрила, и похвастался ему новым орудием. После друзья вышли на улицу. Марк решил отработать удары. А Серый, назначенный Баргом-гро-Шузом смотрящим, левитировал над тренирующимися бойцами и следил за порядком. После тренировки Марк подозвал Вэрила, и они отправились к Стэну. Он нашёлся на стене вооружённый своим орудием и патрулировавший юг. Друзья подсели к нему, и начали беседу:

- Вы слышали новость? Что Альтмеры снова объединяют Доминион?

- Слышал маленько – бросил Стэн. – А чё тут такого? Наваляем им в случае, если упрутся.

- А знал, что Хаджиты с ними?

- Опань-ки вот это история. Хотя в принципе и им наваляем.

- Кстати, я спрятал немного вина, после того как летал в Лейавин. Вот. – Вэрил откупорил бутылку. – Пьём из горла, поскольку бокалов нет. Я первый.

Сказав это Серый залпом на треть опустошил бутыль.

- Ну что ж подошла моя очередь. – Стэн выпил свою долю. – Ух… хорошо прогревает.

- За вас, ребята, - промолвил Марк и допил остатки.

Так они болтали до вечера, пока не пришло время спать. Марк и тёмный попрощались со стрелком и отправились в казармы.

- Спокойной ночи друг. – промолвил Вэрил.

- Подожди, я тут подумал, и хочу отдать эту бомбу, что мне продал механик, тебе. Мне кажется, она тебе будет нужнее.

- Спасибо, взамен я хочу отдать тебе амулет моих предков. Однажды, он спасёт тебе жизнь. Однажды он спас и мою.

- Спасибо, брат.

- Давай.

Марк и Вэрил легли на спальные места. Марк думал о подарке друга. Вообще Серый был хорошим парнем. Многие его родичи были мрачными и неразговорчивыми мерами, но он был полной противоположностью им. Он был верным другом, и мог подставить голову, в обмен на жизнь друга. Марку вспомнился день, как он познакомился с эльфом. В тот жаркий день, когда его перевели в этот форт, он нечаянно толкнул под ребро Вэрила. Удар был достаточно сильным, поэтому эльфу пришлось ответить, ударив обидчика огненной волной. Марк отлетел на несколько метров, он выхватил меч, висевший на поясе, и хотел было атаковать, как вдруг его выпад прервал комендант, сделав резкий удар по солнечному сплетению. После этой потасовки, обоих наказали, заставив убирать в форте неделю. Оба приходили на уборку и вначале недолюбливали друг друга, но современем у них завязался разговор. И вскоре они уже считались лучшими друзьями.

Раннее утро. Свет пробивался через створки окна. Холодная рука коснулась Марка, он рукой нащупал рукоять меча и открыл глаза. Перед ним стоял помощник коменданта и тряс его за плечо. Он шире открыл слипшиеся глаза, встал, начал одеваться. После начал толкать данмера. Тот проснулся моментально. Они одели свои доспехи и с остальными разбуженными солдатами вышли во двор. Там стоял комендант. Подошёл его помощник.

- Дорогие бойцы, нам надо серьёзно поговорить. Нам от гонца прибыло послание. Сейчас мой помощник зачитает его. Давай.

По приказу коменданта офицер начал зачитывать таинственный документ:

«Приветствую бойцов Имперского легиона, я являюсь одним из командиров Альдмерсого Доминиона, нам было приказано захватить ваш форт и убить всех вас. Но я предлагаю вам альтернативу. Мы сохраним вам жизнь, если вы присоединитесь к Доминиону. Мы выдадим каждому из вас доспехи нашего ордена, вы будете хорошо питаться у нас. Мы будем уважать вас как своих сородичей, при условии, что вы пойдёте с нами войной на трёклятую Империю. Вы все будете довольны нашей службой. Подумайте над моим предложением, прежде чем атаковать. С уважением командир седьмого отряда, четвёртой кагорты Альдмерского Доминиона .»

- Вот так вот люди, они ставят ультиматум и нам нужно принять решение. Я решил пойти на переговоры с ними. Я попробую убить их главаря во время переговоров, и попробую облегчить вам бой. Возможно, я не вернусь, если так будет, вы не должны прогибаться перед ними. За главного остаётся Марк. И помните! Слава Империи! – договорив, Фарвел подозвал Марка.

- Ты остаёшься за главного, ты должен быть сильным. Я выбрал тебя не по спешке, просто ты верный человек и у тебя есть задатки лидера. Я скорее всего не вернусь,я попробую помочь вам как смогу. Ты был хорошим воином Марк, прощай.

- Но…

- Молчать солдат, пока меня не будет, вы должны быть стопроцентно готовы. Я благословляю вас на победу.

Он ушёл. Капитан Фарвел был одним из самых отважных бойцов. Когда ему было девятнадцать лет, он решил вступить в Имперский легион, чтобы восстановить Империю после кризиса Обливиона. Но его отправили защищать этот форт, от атак отрядов аргониан и хаджитов. Он был стар. К своим годам он хорошо сохранил форму. У него были широкие плечи, узкий разрез глаз, седые волосы, бледновато-ванильная кожа. Голос капитана был низким и немного хрипловатым. Каждый в форте уважал его по-своему и любил его, несмотря на то, что он был строг. И теперь капитан отправлялся к стану врага, на «переговоры».

Все стояли и молчали, капитан ушёл, скоро атакует враг, если бойцы не сдадутся. Марк был полон решительности. Но незнал с чего начать. Рядом он услышал тихо читающего молитву троим Вэрила. Стояла гробовая тишина. Полчаса пролетели мигом. Все сидели, кто на чтом и думали о дальнейшей судьбе. Вдруг в ворота постучали, из-за них послышался голос:

- Эй имперцы, ваш капитан пытался убить нашего командира и поплатился жизнью – Гонец перекинул голову капитана через ворота – Наш милостивый командор даёт вам ещё один шанс, либо вы сложите оружие и присоединитесь к нам, либо вас всех тут порешат. Мы даём вам два часа на раздумье, если по истечению срока вы нападёте на отряд, идущий к вам, тогда мы будем вынуждены вас истребить. С этими словами раздался удаляющийся топот коня.

Все молчали, ведь им предстоял выбор: Пойти против своей Отчизны и остаться живыми, либо пойти против врагов и возможно заплатить жизнью.

Вдруг один из бойцов подошёл к воротам и начал открывать створки, все были ошеломлены его поведением. Он открыл ворота и сказал:

- Народ, там находится наше спасение, мы должны преклонить колени перед Доминионом и сдаться им. Даже если мы нападём, то полюбому нам всем конец. Люди с той стороны, в километре от нас, обещают нам хорошие доспехи, преданных друзей, качественное питание и нам всего-то надо войти в их ряды. Я незнаю как вы, но я собираюсь валить отсюда к чёртовой ма…

Оратор не смог договорить, болт вошёл в грудь и повредил артерию, человек захлебнулся собственной кровью. Стэн стоял с опущенным арбалетом и выкрикнул:

- Кто-то ещё? Люди, этот Доминион собирается уничтожить нашу страну, разорить наши дома, изнасиловать наших жён – ради правления Тамриэлем. И вы собираетесь, как этот идиот присоединиться к ним? Подумайте сами, как на вас посмотрят знакомые вам люди, которых вы убиваете одного за другим? Я понимаю, сейчас вы все находитесь в шоковом состоянии и должны сделать выбор. Но вы забываете, против кого вас натравливает Доминион, он хочет вашими же руками разгромить Империю – наш общий дом и нашу родину. Я не задерживаю вас, кто не с нами уходите.

Все стояли молча, никто не решался выйти за пределы стены.

- Так что вы готовы пойти на битву и потерять всё, но дать жизнь другим? Кто хочет остаться, сделайте шаг вперёд.

Все приблизились на шаг к норду.

- Вот и хорошо

- Поскольку наш командир назначил меня главным – начал Марк – мы подготовим Альтмерам и кошакам радушный приём, план таков…

Через два часа за стеной послышались активные шаги. Похоже, командир этого отряда был пунктуальной особой. В ворота постучались, их открыл младший офицер. Отряд Доминиона вошёл во двор, вражеские бойцы рассредоточились по периметру двора. Посередине в ширенгу выстроился отряд бойцов форта. К ним вышел командир отряда эльфов и начал речь:

- Бойцы форта, я приветствую вас от лица великого лорда Доминиона Наарифина. Сегодня ваш форт, укрепит нашу победу над Империей. Вы, правильно сделали, что решили примкнуть к нам. Мы начали эту войну ради освобождения Тамриэля от ига Империи. Вы наш сильный союзник. Мы хотим дать мир вам, и я хотел бы лично поговорить с новым командиром форта. Есть такой?

Марк сделал пару шагов навстречу к эльфу. Он увидел на его шее амулет, в виде орла открывшего свой клюв. Он вспомнил, что во второй эре, как рассказывал ему дедушка, это был герб Альдмерского Доминиона, существовавшего в те времена. Он подошёл вплотную к командиру.

- Приветствую капитан…

- Можно просто Марк – ухмыльнулся имперец.

- Марк, вы видимо избранный на пост коменданта. Сейчас мы и ваши бойцы пройдём в наш лагерь, где обмундируем вас и ваших бойцов. Ну что ж, они готовы?

- Да.

- Хорошо, я ещё хотел прояснить один момент… А, кстати почему вас так мало…

Вражеский командир не успел получить ответ, нож вошёл ему под рёбра. Вражеские воины среагировали сразу, но это их и погубило. Их шаги активировали бомбы, которые были установлены под землёй господином Механиком. Другие бойцы, увидевшие разлетающихся товарищей, не решились ступить дальше. Стэн, целившийся из щели, проломанной в башне добил остальных. Марк подошёл к мёртвому генералу эльфов и посмотрел на рану, он оставил нож в ней, чтобы кровь не запачкала одежду. Ведь она ещё была нужна для дальнейших «дел»…

Отряд продвигался сквозь лес. Марк, в одеяниях эльфийского генерала шёл впереди колонны. Рядом шёл Стэн. Они решили разделиться на два отряда, один отвлечёт оставшихся бойцов, другой атакует сзади. Марк хотел просто атаковать, но Стэн объяснил ему, что если хоть один боец убежит из боя, то в скором времени прибудет остальной полк лорда Наарифина. Поэтому они расстались на пересечение дорог. Марк надеялся, что Вэрил отправленный им в Имперский город дойдёт без помех. Он должен был сообщить Высшему генералу об обстоятельствах на юге. Марк отвлёкся, когда они подошли к лагерю. Там было примерно в два раза больше воинов, чем их, но всё должно было сработать по плану. Отряд прошёл к середине лагеря, где враги выстроились в шеренгу. Переодетый отряд Марка рассредоточился по лагерю. Марк стоял и ждал. Все бойцы эльфов затаили дыхание в ожидании приказов командира.

Тут в одного бойца вонзился болт. И со стороны лесов выбежал отряд Стэна. Началась битва. Марк вытащил из ножен меч и воткнул его в стоящего спиной к нему эльфа. Вытащив меч он размахнулся в противоположную сторону и отсёк голову какому-то хаджиту. Отряды теснили их между собой. Битва была достойной. Марк видел, как падают замертво его знакомые товарищи, и это вызывало глубочайший гнев в нём. Но, не смотря на потери, они побеждали в этом бою. Ещё один взамах, Марк увидел распоротую грудь. Вдруг на Марка обрушился тяжёлый удар, имперец упал на колени. Над ним появилась фигура эльфа, который пытался добить его. Но тут подоспел один из приятелей и вонзил клинок врагу в спину. Марк поднялся на ноги.

Вдруг имперец заметил улепётывающего эльфа. Вспомнив слова друга, Марк погнался вдогонку. Он бежал на всей скорости, ведь от его успеха зависела, возможно, жизнь всех жителей южного Сиродиила. Вот он уже почти догнал бойца, как вдруг, тот резко остановившись, размахнулся выхваченным клинком и полоснул Марка по груди. Марк отлетел в сторону. Боец подобрался поближе и размахнулся для последнего удара. В этот момент вся жизнь прошла перед глазами, от страха приближения смерти Имперец положил руку на грудь, и тут откуда не возьмись, появился дух предков. Призрак буквально вошёл в тело врага и тот попросту исчез.

Удивившись, Марк взглянул на грудь и увидел висевший медальон, таинственное украшение и вспомнил про медальон подаренный ему Вэрилом. Имперец улыбнулся и решил вернуться в лагерь врагов для продолжения битвы.

Но когда вернулся Марк он узнал что битва закончена и все собираются идти к форту. В толпе легионеров имперец нашёл Стэна, который приветливо промолвил:

- Я убил больше эльфов, я считал.

Марк улыбнулся и с радостью обнял друга. Вместе они решили порыться в вещах Альтмеров и найти полезные вещи. Марк не нашёл ничего полезного, но вот норд нашёл зачарованные стрелы, которые могли пригодиться ему в дальнейшем. Он выбросил свой старый арбалет и взял эльфийский лук, который славился своей меткостью и удобностью. Опробовав его, они решили пройти к середине, и нашли там много еды и припасов. Это они решили взять с собой. Они рылись в вещах эльфов долго, пока не наступил вечер. Марк был уверен, народ эту победу никогда не забудет…

Отряд вернулся в форт. Всех погибших товарищей они похоронили в бывшем лагере противника, и отправили души ихние в Этериус. Марк отправился на кухню и, найдя там ящик с бутылками пива, вышел на улицу к другу. Они сели на сваленные бочки и взяли по бутылке. Марк жадно хлебнул напитка, и удовлетворившись глотком улыбнулся, потом решил спросить у друга:

- Как ты думаешь? Какие звания нам дадут за сегодняшнюю победу?

- Похоже, тебе дадут звание коменданта какого-нибудь форта.

- Было бы круто, а что ты думаешь о своей судьбе?

- Меня отправят на пенсию, как почётного генерала…хе

- Ну, ты ведь ветеран, тебе давно должны были предложить это.

- Предлагали.

- Да ну? И что произошло? Почему ты не поехал в Скайрим? Ты мог жить спокойно и вспоминать былые времена.

- Моё место в легионе, я ведь не зря расстался со своей подругой, я всегда мечтал служить Империи. Всегда хотел, чтобы Тамриэль окружал мир и покой. Сегодняшняя победа самая незначительная, но стоящая внимания, ведь сегодня мы показали остроухим подонкам нашу силу.

- Золотые слова дружище, за победу!

- За победу!

- Я вот об одном жалею, о том, что капитан погиб напрасно. Зачем он затеял это? Мы ведь могли дать им отпор. Эх капитан, капитан, слеза скатилась с глаза имперца.

У тебя рана – промолвил Орёл. – Давай её обработаем.

Перевязав порез, два друга допили остатки, и пошли в казармы. На улице их друзья праздновали победу. Это был их первый бой. Они плакали о погибших товарищах, они радовались тому, что смогли отбить атаку. Эта победа далась им с трудом, но они выдержали испытания. Великий Имперский легион…

Настало утро. Марк открыл глаза. Перед ним стоял норд. Он тряс его за плечо.

- Пойдём, приехал генерал.

Имперец встал, умылся и стал одеваться. После процедур они с другом разбудили бойцов и все вышли во двор. Стэн отправился открывать ворота. Во двор въехала повозка с генералом. После вбежали Имперские легионеры. Бойцы форта улыбались навстречу генералу, но лицо его было мрачно.

- Приветствую, генерал, я рад вас видеть, но решусь спросить. Как вы так быстро добрались до нас, ведь наш форт находится во многих милях от Имперского города.

- Приветствую комендант Марк. Мы находились в Лейавине, где нас нашёл ваш гонец. Мне сообщили, о том что вы являетесь избранным капитаном. А также ваш серокожий друг рассказал нам, как вы хотели пойти против нас, примкнув к Альдмерскому Доминиону.

- Что?! Мы не собирались переходить во власть Доминиона. Просто они поставили нам ультиматум, и мы решили сделать отвлекающий манёвр. Мы уничтожили первую волну нападения. Очевидно другие войны ждут отчёта от своих прежде чем начать войну…

- Молчать?! Что понимаешь ты в битве? Зачем ты решил поступить так? За такое дерзкое поведение вы должны быть…

- Сэр, я хотел бы поговорить… – начал Стэн.

- Ты вообще кто такой? Молчать когда я говорю, тупой норд.

- Есть – кивнул Стэн.

- Вы все дезертиры и должны быть казнены. Бойцы! Подготовить их к расстрелу.

- Но где же Вэрил?! – выкрикнул Марк.

- Ах, ты это о своём серокожем друге? Вот он – Генерал выбросил голову Серого на землю.

Марк склонился над ней, по щеке потекла слеза. «Да хранят тебя трое друг» - тихо прошептал имперец. Он не мог этого пережить. Империя за которую он сражался предала их…

Шёл дождь. Серые тучи летели по небу, передавая свою мрачность. В небе вспыхнула молния, вокруг разнёсся раскат грома. Люди встали в шеренгу, принимая позиции для стрельбы. Марк и все кто служил с ними в форте, медленно продвигались вдоль стен. Люди остановились, опустив головы. Один боец промолвил:

- Наверное, Доминион принял бы нас более радушно.

- Да, у нас был выбор, и мы его сделали. – продолжил другой.

Имперец про себя прочёл молитву всем девяти богам. И тихо произнёс:

«Слава Империи...»

[Roht]

VI. Книга Исчезающих Страниц.

 

Фрей-Хар сидел в библиотеке Академии Баттлспайр и водил длинным когтистым пальцем по строчкам очередного магического фолианта, выискивая полезую информацию о преодолении контроля разума. Очки в черепаховой оправе довольно причудливо сидели на вытянутой морде аргонианина. Увы, несмотря на прекрасные магические данные, ящер был бессилен поправить слабеющее в условиях ближнего Забвения зрение, а потому был вынужден пользоваться столь несовершенной конструкцией для чтения.

Спокойно закрыв очередной не оправдавший ожидания увесистый том, Фрей-Хар, коснувшись длинным раздвоенным языком кончика носа, встал. Время было уже достаточно позднее, а потому организм его уже настоятельно требовал отдыха. Ящер погасил магическую лампадку и быстрым шагом покинул читальный зал, неся стопочку книг в сторону библиотекаря, долговязого худощавого бретонского паренька, подрабатывавшего здесь на полставки в свободное от занятий время, поскольку его таланты оказались недостаточными на переводном экзамене, чтобы получать стипендию в этом триместре. Аргонианин расписался в ведомости книг, вынесенных из библиотеки, и ушел в дормиторий, попутно умещая книги в сумку. Шел уже второй год, как его перевели сюда на окончательный этап подготовки боевого мага Легиона по направлению "Война", второй год без тихого шепота Хист, направлявшего его в первой половине жизни. Впрочем жизнь лукиула не была настолько тягостной, насколько может показаться, если вспомнить как Саксхлил воспринимают время.

Спустя пару часов терзаний от бессонницы, которой взбрело в голову напасть, Фрей-Хар опустил балдахин кровати, перевесился через нее, достал один из заинтересовавших его в библиотеке трудов, и принялся за чтение. Длинный раздвоенный язык коснулся светящегося мертвенно-зеленым носа ящера, пересыхающего под воздействием магии. Через некоторое время сухой и тяжелый слог автора, жившего, судя по оборотам еще при Ремане Первом, навеял необходимую сонливость. Так ничего и не усвоив, аргонианин предался в руки местного собрата Морфея.

***

На следующее утро был семинар, к которому так готовился наш герой. Проспав полчаса против обычного, Фрей-Хар обнаружил, что времени на завтрак у него не остается, отчего в неважном расположении духа бежал по длинным и неудобным лестницам Академии, в которой левитация была запрещена соображениями безопасности везде, кроме тренировочных залов. Цокая когтями по каменным плитам, аргонианин пробурчал что-то неодобрительное в адрес обнявшейся посреди его пути парочки первокурсников, сильно напоминавших Кейда и Треннеле, ребят по слухам талантливых, удачливых, но безалаберных до неприличия из-за переизбытка ветра в голове.

- Каок! - прошипел споткнувшийся лукиул, задевая хвостом тяжелые доспехи, за каким-то даэдротом поставленные напротив входа в аудиторию. Доспехи отозвались грохотом, но то ли под собственным весом, то ли под воздействием магии устояли.

Влетев в аудиторию, Фрей-Хар обнаружил, что успел добраться раньше преподавателя. Взгляд на часы, однако, вызвал некоторое беспокойство: отличительной чертой Тиберия Валуса была именно пунктуальность. Спустя пару минут в поле зрения появился альтмер.

- Господину Валусу сегодня сильно нездоровится, а потому занятие проведу я, - пояснил безмолвно вопрошающей аудитории декан, который заслуженно считался одним из лучших преподавателей Баттлспайра.

-Насколько я помню, нынешнее занятие посвящено контролю разума. Думаю стоит показать тем, кого называют "живым оружием Империи", насколько они уязвимы без поддержки специалистов не столь... разрушительного профиля, - хитро улыбнувшись, Аралькано сделал шаг влево, будто отделяясь от своего тела, оставшегося стоять на месте. - А теперь вопрос - если я сейчас отдам приказ уничтожить мое тело, что вы сделаете? Не бойтесь применять сильные заклинания, - альтмер продемонстрировал амулет поглощения, висевший на шее. Речь его забавно разделялась между обоими телами, что малость вводило в заблуждение.

-Пли! - приказал он хором, и в деканов полетели различные воплощения Разрушения. Где-то треть в правого, столько же в левого. Кто-то постарался и накрыл обе цели массовым огненным шаром. Фрей-Хар потянул воздух носом и, моргнув, послал маленькую молнию себе за спину, откуда незамедлительно раздались сдержанные выражения на альдмерисе. Развернувшаяся в ту сторону аудитория обнаружила третьего декана, появившегося в зеленоватой дымке. Лицо Аралькано выражало смесь удивления, злости и желания рассмеяться.

- Вы знали, что те двое были иллюзиями? - поинтересовался он.

- Этот ан не чувствовал запаха от вошедшего в аудиторию. Зато он чувствовал запах кого-то за спиной. Потому оно, как это, понадеялось на удачу и выполнило приказ таким образом, - ответствовал Фрей-Хар.

- В увольнение пойдете вне очереди, - рассмеялся декан.- А теперь вопрос, каким образом можно было понять, где настоящая цель?

- Обнаружение жизни? Иллюзии не оставляют сиреневой дымки, - раздался чей-то голос.

- Прекрасно, значит на первом году вы что-то усвоили, - альтмер довольно улыбнулся. - Однако судя по реакции зала господин Валус не сильно утруждает вас размышлениями.

Остаток занятия группа записывала способы распознавания различных иллюзий и вмешательств в сознания, равно как и способы борьбы с ними. Фрей-Хар откровенно скучал, поскольку все это было в прошлом году.

Страница рассыпалась...

***

До обеда время протекло за практическими занятиями по иллюзиям и тренировками в искусстве Разрушения. После обеда ожидалась оружейная подготовка - то, что помимо знания устава и подчинения приказам отличает магов Легиона от их коллег из Гильдии Магов. После нее, с алебардой за спиной, измученный аргонианин, облаченный в средние доспехи, шел в раздевалку, а следом и в оружейную, чтобы сдать амуницию, когда случилось два не очень приятных события. Первое - зазвучал сигнал тревоги, что само по себе было явлением весьма нехарактерным для Академии. Второе - в коридоре из-за угла появились двое агрессивно настроенных вермаи.

- Ксу! - прорычал ящер, посылая в одного из незванных гостей параличом, одновременно делая быстрый, насколько это позволяло уставшее тело, рывок ко второму с алебардой. Быстрым ударом серебреного по уставу лезвия Фрей-Хар снес голову даэдрота, после чего резко вогнал обратный конец алебарды, окованный все той же серебреной сталью в грудь второго. Избежав таким образом когтей порождений Забвения, будущий боевой маг побежал, цокая когтями по камню, в сторону дормитория, на ходу прикидывая, что шансов найти кого-нибудь знающего, что происходит, так больше. Спустя несколько коридоров и одну длинную лестницу глазам ящера открылась неприятная картина. Двое скампов утаскивали бесчувственное тело младшего преподавателя Тиберия Валуса в открытые Врата Забвения. Рассчитывая разделаться с ними так же, как и с предыдущим своим неприятелем, аргонианин послал в одного из них заклинанием паралича. К сожалению попадания он уже не успел зафиксировать, так на его сознание тяжелой пеленой пала тьма.

Еще одна страничка рассыпалась...

***

Очнулся Фрей-Хар в клетке, что уже не предвещало ничего хорошего. Вокруг было темно, сухо и тепло, что так же не сильно радовало. Картину довершал бессознательный сородич, в котором наш герой по рогам опознал Силе-Рана с отделения Поддержки. Аргониане не часто общались в силу тех или иных причин, но такое соседство было весьма приятно. Наложив с превеликим трудом на себя "Кошачий глаз", Замерзшее-Сердце огляделся. Он находился среди огромного зала, где висели еще десятки таких же клеток, в некоторых из которых он смог разглядеть бессознательных товарищей. В углу зала его слабеющее зрение показало что-то похожее на сложенное оружие, впрочем точно сказать он не мог.

Убив полчаса своей жизни, Фрей-Хар смог привести в чувство товарища. Бегущий-Тихо выслушал рассказ об обстановке, потрогал неприятно холодные прутья решетки, попытался открыть замок магией и обнаружил, что клетка имеет неприятное свойство ее поглощать. Потянулись долгие часы бездействия...

Спустя пару суток, хотя время в этом месте отмерять было нечем, Фрей-Хар, порядком страдавший от обезвоживания и голода, очнулся. В Зале было явно светлее. Раздался громкий низкий голос, с режущим ухо акцентом.

- Очнитесь, черви! - яростно приказал он. - Лорду Имаго Шторм угодно развлечься. Посему вы, [эпитет на даэдрике, который Фрей не понял], в недалеком будущем будете сражаться, чтобы хоть какое-то завтра наступило для вас. Вас накормят, - тут он грубовато усмехнулся, - и выпустят на Арену. Выжившие увидят еще один день, если конечно они будут, - жуткий смех заполнил Залу, отражаясь эхом от стен.

Через час дурно пахнущие руки скампов вышвырнули ящера на песок под большим решетчатым куполом Арены. На его шкуре появились три крупные красные точки, назначения которых лукиул не знал. Противником ящера были на первый раз три скампа, по виду - молодняк. Испепелив первого, Фрей-Хар заморозил второго, разбив статую на мелкие кусочки алебардой, которую он обнаружил подле себя. Третий скамп трусливо заверещал и был уничтожен после неудачной попытки увернуться от шарика парализации.

Под рев незримых зрителей Аргонианин был грубо выведен с Арены, разоружен и брошен в свою клетку. Через некоторое время там же появился и Бегущий-Тихо. Обменявшись впечатлениями и идеями, как попытаться организовать массовый побег, ящеры улеглись спать.

Со следующего цикла бодрствования потянулись бесконечные мелкие и не очень сражения на песке Арены. Видимо Имаго Шторм любил наблюдать, как смертные пытаются спасти свои шкуры и души, поскольку кровавые забавы продолжались практически круглые сутки. Так прошла где-то неделя.

Распались несколько слипшихся листков...

***

Тем временем население клеток планомерно сокращалось. Кого-то еще в первый день загрызли скампы. Кому-то голову снес высокомерный дремора-кинвал. В один прекрасный, если можно так выразиться, день пропал сосед Фрей-Хара. В своем ужине он случайно заметил аргонианскую чешую и ужаснулся, поняв, откуда бралась та снедь, которой их кормили.

Как и прежде, Аргонианина вытолкнули на Арену. Однако на сей раз ситуация выглядела несколько иначе. Вместе с ним на песке было еще несколько боевых магов. "Живое оружие" выглядело мягко говоря не очень. У многих были одичалые, затравленные взгляды, однако были и те, кто держался так же хорошо, как и Фрей-Хар.

Дверь в противоположном конце Арены открылась. Оттуда, пригнув голову из-за низкого прохода, вышел гигант в полтора раза выше любого из пленников. Темно-красные доспехи и шлем его украшали пылающие руны,левой рукой он волочил огромный молот, так же покрытый руническими узорами.

- Убейте его, и будете свободны! - раздалось откуда-то сверху, после чего раздался очередной, порядком утомивший всех взрыв демонического хохота.

Гигант сделал шаг, взмахнув молотом. В несбывшиеся надежды Империи полетела сфера из по-змеиному переплетавшихся молний. Вперед рванулся какой-то паренек-данмер, чьи остатки униформы говорили о принадлежности отделению поддержки. На ходу проорав формулу поглощения заклятий, он получил разряд в грудь, осознавая, что его колдовских сил не хватает, чтобы полностью нейтрализовать молнию гиганта. Его одежда загорелась и он упал, дергаясь в агонии. Видя столь бесславную смерть товарища, потенциальная элита Имперских Боевых магов ответила шквалом разнообразных заклинаний. Совершенным шоком для некоторых первокурсников было то, что ни одно заклинание не достигло цели. Гигант делал странные шаги, раздваиваясь и сливаясь воедино, то уворачиваясь, то совершенно нагло принимая огненные шары на своего иллюзорного двойника. Фрей-Хар нервно консулся языком пересохшего кончика носа. Что-то в этой ситуации казалось ему знакомым, вызывая ощущение дежавю. Прошептав формулу для обнаружения жизни, он был неприятно удивлен - гигант был совершенной иллюзией.

- Иллюзия! - громко крикнул он, чтобы его соратники могли услышать и прекратить осыпать обманку бесполезными заклятиями. Несколько не растерявшихся магов поддержки послали в иллюзию развеиванием, отчего фигура исчезла и появилась вновь у двери.

Аргонианин крепко задумался, смотря на сиреневые дымки вокруг себя. Его внимание привлек тот факт, что первая и единственная жертва до сих пор оставляет ауру живого существа. Поймав кого-то за потрепанный рукав униформы отделения Поддержки, он кивнул в сторону безжизненного на первый взгляд тела, мол можно еще как-то помочь. Вместе с ним ящер подошел к данмеру и склонился над ним. Следующие мгновения словно взорвались событиями: тело резко дернулось, и Фрей-Хар понял, что у него в груди торчит рукоять даэдрического кинжала. Дальше, уже сквозь наступающую пелену тьмы, он увидел, что данмер начал расти, обретая облик того гиганта, что они успешно загнали в противположную часть Арены.

Сгорела последняя страница...

***

Король Прыгунов, уже обезображенный проклятием Мироеда и ныне известный под именем Дагона, сидел на своем троне, запертый в Мертвых Землях и смотрел глазами Сиррана Ангада на ящера, умиравшего в своей кровати от сердечного приступа, держа в руках обложку, из которой сыпался прах страниц.

-Так вот куда спрятал Жадина этот пожеванный кусочек прошлой Кальпы, - пробормотал Демон, в доброй прыгающей глубине своего черного сердца жалея аргонианина, которого пришлось убить, чтобы избавиться от очередного кусочка проклятия.

- Имаго, пошли к Азуре этого безумца Тарна, когда он в очередной раз будет предлагать мне Баттлспайр, - улыбнувшись зубастой пастью сказал Дагон. -Вместо этого можешь устроить вылазку еще куда-нибудь, на твой вкус. В Опасную Тень например...

Изменено 16 июля, 2012 пользователем Ighar Raven

[Roht]

VII. Золотая клетка.

 

 

"Любезный друг мой Афраний,

 

Мой новый дом оказался лучше, чем я рассчитывал. Не верь расхожим слухам о Солитюде - этот город прекрасен, и даже долгое владычество Потемы не смогло оставить на нём отпечаток. Чудесный дворец, в котором меня поселили, достоин самого императора Тиверия. Гарнизон в две с половиной тысячи человек, любезно предоставленный дядей Кефорием, занял замок Дор. С нетерпением жду дня, когда смогу провести тебя по центральной площади, показать каменную арку и драконий мост... Знаешь, мне кажется, я смогу подарить тебе целый корабль! Что ты больше хочешь - парусник? Или большую вёсельную лодку, как принято на севере? Для дорогого друга ничего не жалко. Как там сестрица Джолетта?

 

Искренне твой,

Ториз"

 

***

 

- Что-нибудь существенное, Корнелий?

Старик со вздохом поправил свой значок управляющего, висевший на ленте, и покачал головой.

- Ничего, Лентул. Пелагий либо держит нас за дураков, либо действительно не интересуется ничем, кроме прогулок и развлечений. Это письмо можно спокойно отправлять. Что пишет Киродиил?

 

Комната эконома замка Дор была слабо освещена потрескивавшим в камине огнём. Тени сидевших за столом людей плясали по стенам, будто нечестивые призраки, вышедшие на полуночный шабаш.

 

- Кефорий по-прежнему не очень требователен. Кассий обеспечивает ему новых мальчиков каждую неделю, он и доволен. Пока всё идёт согласно задумке.

- Жаль, что мы потеряли Потему и Уриила. Кефорием и Магением было легко управлять, пока они были заняты войной Красного Алмаза. После осады этого проклятого города всё пошло наперекосяк.

- Пелагий по-прежнему отказывается от услуг курьеров?

Корнелий покачал головой, но не ответил; лишь оглянувшись и убедившись, что в комнату не зайдёт какая-нибудь случайная служанка, он сказал:

- Я не знаю, что думать об этом, Лентул, но он отправляет все свои письма исключительно с птицами. Все попытки проследить за направлением их перелёта оканчиваются неудачей - они будто растворяются в воздухе и мгновенно оказываются у адресата. Видимо, дружба с Диренни не прошла даром, и Пелагия научили чему-то полезному.

- Нет никакой возможности за ними проследить?

- Мы пытались привлечь посла из Сильвенара, но он только развёл руками.

 

Собеседник старика спрятал лицо в ладонях и замолчал. Корнелий встал, подошёл к буфетному шкафчику и достал непочатую бутыль красного вина, разлитого в сто двадцатом году. Наполнив два бокала, он вернулся к столу и жестом предложил своему посетителю угощение. Тот поколебался, но всё же выпил. Всполох огня осветил молодое, но совсем усталое лицо.

 

- Я надеюсь, Корнелий, что мы не упускаем ничего важного, - сказал Лентул, пригубив крепкий напиток.

- Не беспокойся, Лентул, - сказал управляющий, усмехнувшись.

- Скоро прибудет посол из Эбонхарта. Постарайся, чтобы Пелагий выглядел... презентабельно.

 

***

 

"...Пелагий - здоровый и крепкий человек с сердцем таким большим, что оно распирает ему грудь..."

Выдержка из доклада эбонхартского дипломата

 

***

 

"Верный друг мой Афраний,

 

Жаль, что ты не смог приехать на праздник! Сожжение соломенного короля - воистину весёлое занятие! Весь город собрался, чтобы посмотреть на это зрелище. Особенно приятно, что не было никаких неприятностей - меры по безопасности, которые предпринял мой управляющий, пришлись весьма кстати. Конечно, немного непривычно было видеть стражников, оцепивших кварталы вокруг центральной площади - мне лично гораздо приятней, когда они ходят парочками и никому не мешают. Учитель риторики из коллегии бардов написал для меня целую балладу, представляешь? Как приятно слушать рассказы о своих подвигах! Не волнуйся, когда-нибудь и до тебя дойдёт очередь! Впрочем, был и неприятный инцидент - представляешь, прямо перед выступлением кто-то украл мою меховую шапку. Следи за головой! Приветы Джолетте.

 

Искренне твой,

Ториз."

 

На сей раз престарелый Корнелий и усталый Лентул встретились в частных покоях последнего, на втором этаже бардовской школы. Обстановка в квартирке способствовала творческой деятельности - выписки стихов и эдд, лежавшие на всех ровных поверхностях самым беспорядочным образом, разнообразные музыкальные инструменты, сложенные неаккуратной горкой в углу комнаты, исторические книги, испещрённые пометками. Словом, всякий предмет в апартаментах напоминал о роде деятельности хозяина.

 

- И что за балладу ты написал? - с любопытством спросил Корнелий.

- Так, баловство. Парочка четверостиший о безрассудстве Пелагия при осаде Солитюда. Как видишь, он более чем доволен.

- Ещё бы. Какой король не любит россказней о себе.

 

Перед приходом Корнелия его молодой приятель велел заколоть поросёнка, и теперь зажаренное животное лежало на серебряном блюде посередине стола, распространяя аппетитные ароматы по всему помещению.

 

- Передавай кухарке мои приветы, - сказал старик, отрезая преизрядный кусок и укладывая его себе на тарелку. - Воистину, ты знаешь, чем порадовать человека, повидавшего в этой жизни всякое.

- Какое долгосрочное планирование проводится на голодный желудок, верно? - улыбнулся Лентул. - Что касается нашего следующего шага... Есть предложения?

 

Старик с аппетитом умял мясо и запил его бренди. Губы Корнелия были измазаны свиным жиром; сальные капли стекали по бороде и падали на шёлковую салфетку.

 

- Перепиши стих, который ты посвятил нашему питомцу. С этой его украденной шапкой может выйти неплохая история...

- Может, написать, что украденную шапку надели на соломенное чучело короля Олафа? Как по мне, получится весьма знаково. И обидно, - молвил Лентул. - Или у тебя есть идея посвежее?

 

Управляющий с хитрым прищуром посмотрел на учителя риторики.

 

- Пусть наш король голым выступит перед народом. Это вызовет такой всплеск народной любви, что он ничего не сможет с этим поделать. А для подстраховки... Пусть в Солитюде об этом не поют. Сам понимаешь, то, о чём Пелагий не будет знать, ему не повредит.

 

Лентул громко расхохотался; от его смеха чуть не потухли свечи, стоявшие на столе.

 

- Прекрасная идея. Безумный король Солитюда, племянник императора и сын владыки Вейреста!

 

Корнелий кивнул и подмигнул собеседнику.

 

- А я тем временем помогу ему с созданием образа. Скоро приедет его родственница из Фестхолда... Пусть она убедится, что Пелагию тут прекрасно живётся.

 

***

 

"... Король пожал мою руку, и у меня появилось чувство, будто меня схватил скелет! Пелагий невероятно похудел..."

Отрывок из письма принцессы Фестхолда, адресованного её брату

 

***

 

"Драгоценный друг мой Афраний,

 

Когда мы с тобой увидимся? Думаю, до тебя дошли новости о смерти дяди Кефория; батюшка, наверное, сильно расстроился? Слышал, теперь он станет императором всего Тамриэля, но не думаю, что ему это по нутру. Стар он уже для таких дел, да и корона не под него кована. У нас всё хорошо - мой эконом Корнелий в полной мере исполнил приказ матушки, и организованная им диета всяческим образом способствует развитию моих способностей. Приезжают гости из Сильвенара, я хочу показать им недавно построенную гробницу Потемы. Во время моей последней прогулки туда я промёрз до костей - внутри очень сильно дует, будто в крипте есть открытый проход в горы. Ходят слухи, что меня хотят женить и уже подыскивают подходящую невесту. Думаю, ты не сильно обидишься, если я не буду уделять тебе достаточно времени, когда стану семейным человеком, верно? Надеюсь, увидимся на коронации батюшки. Привози сестрицу.

 

Искренне твой,

Ториз."

 

Свернув бумагу, Корнелий передал её Лентулу и, приподняв бровь, ожидал, пока его молодой приятель ознакомится с содержанием письма.

 

- Женить? Пелагия? Это Кассий придумал? - наконец ответил бард.

- Это всего лишь следующий шаг по закреплению образа нашего безумного птенца. Невесту уже нашли.

 

Задняя комната за тронным залом Синего дворца была украшена не очень богато. В небольшом закутке со сводчатыми потолками поместились только небольшой столик и пара обитых плетёным шёлком кресел. За окном, украшенным разноцветным витражом, мягко садилось весеннее солнце.

 

- И кто же это? - с нетерпением спросил Лентул.

- Тёмная эльфийка, из благородных. Кажется, Кассий называл её Катариах.

 

Учитель риторики выронил из рук бокал. Пахучая бордовая жидкость растеклась по каменному полу.

 

- Корнелий, я всё понимаю, но это уже перебор. Женить короля одного из старейших холдов на Серой? После такого весь Скайрим сочтёт Пелагия конченым безумцем! Он не усидит на троне!

 

Старик яростно хлопнул кулаком по столу.

 

- Усидит! Норды молчали, пока Потема творила здесь кромешный ужас, помолчат и сейчас! К тому же, я посмотрю, как ты, такой молодой и горячий, заговоришь, когда увидишь её - Кассий пишет, что таких баб в Империи можно сосчитать по пальцам одной руки!

- А ты, старый дурень, прослышал про ветреность этих эльфийских девок и рассчитываешь, что тебе что-нибудь перепадёт? - хмыкнул Лентул. - Нет уж, взялся - играй до конца.

 

Корнелий часто дышал, опустив руки на стол в бессильной ярости. Казалось, что он вот-вот пустит в своего собеседника столовым ножом; впрочем, он сдержался.

 

- Брось, старик, - уже менее уверенно сказал бард. - Давай не будем отвлекаться на всякую ерунду - в конце концов, у нас есть задание Совета Старейшин. Магений уже, можно сказать, взошёл на трон, а от него одними милыми мальчиками не откупишься. Лишнее действие может сыграть не впрок, если мы хотим использовать Пелагия - он очень беспокоится об отце.

 

Управляющий шумно выдохнул и в несколько глотков выпил остаток медовухи прямо из кувшина.

 

- Полно. Отец не беспокоится о нём. Он же ничего не сказал по поводу наших последних шуток над его отпрыском? То-то же.

- О гостях из Сильвенара позаботились? - осторожно поинтересовался молодой заговорщик.

- Да, они заперты в подвале крыла Пелагия.

- Отлично. Я приготовлю фальшивый ультиматум. Нужно добавить идее размаха...

 

***

 

"Известно, что однажды Пелагий заперся в комнате с молодыми принцами и принцессами Сильвенара, и отпустил их только тогда, когда ему под дверь подсунули документ, объявляющий ему войну..."

Тсатенес, "Безумство Пелагия"

 

***

 

"Добрый друг мой Афраний,

 

Свадьба назначена через неделю. Если ты не приедешь, я очень, очень обижусь! Моя невеста - Катариах Ра'атим из Эбонхарта. Чудесная девушка, я уверен, вы прекрасно с ней поладите. Её рыжие волосы свели меня с ума! Она очень отличается от тех эльфиек, что мы видели дома на Балфьере - у неё прекрасное чувство юмора и множество скрытых талантов. Ты бы видел эти красные глаза... Прибывай вечером в день свадьбы, тогда у нас будет возможность поговорить. Возьми с собой письма, а то я забуду, что тебе обещал. Ночь обещает быть длинной!

 

Искренне твой,

Ториз."

 

- Если приедет Афраний, Кассию это очень не понравится, - уверенно изрёк Лентул.

 

Очередная встреча приятелей произошла в небольшом трактире близ Драконьего Моста, в пяти часах езды от врат Солитюда. Над крепко сбитым деревянным домиком уютно поднимались клубы тёплого дыма.

Корнелий довольно уплетал мягкий отрез хлеба, испечённого из озимой пшеницы. Погода радовала безоблачным небом и лёгким прохладным ветерком; после долгой дороги ничто так не грело душу, как на совесть приготовленная пища.

 

- Пускай приезжает, нашему птенцу нужны друзья, а то совсем скиснет. Впрочем, вон он как обрадовался красивой невесте.

- Его можно понять. Такому дураку такую-то девицу... - глаза молодого барда мечтательно поднялись к небу. - Как идут приготовления к свадьбе?

 

Управляющий молча вытащил из заплечной сумки свернутый листок бумаги и протянул его Лентулу. Тот осторожно вскрыл печать и пробежался глазами по списку.

 

- Итак, "Приглашённые"... Ни одного гостя из столицы, явно дело рук Кассия. Родственников Пелагия я здесь тоже не вижу. Видимо, нас ожидает очередной сеанс клоунады?

 

Корнелий вытер губы тканой тряпочкой и изрёк:

 

- На сей раз нужно быть крайне осторожными. Катариах - доверенное лицо Совета Старейшин, и Пелагию она отдана приказом, подписанным рукой его отца Магения. Она в курсе наших замыслов, но всё же лучше не портить с ней отношения.

 

Учитель риторики неопределённо кивнул.

 

- Тогда тебе снова придётся заняться Пелагием. Сделай из него настоящего короля. Пусть он бросает свои звенящие побрякушки и музыкальные инструменты, ему пришло время стать истинным государем. Безумным государем.

 

***

 

"Браки с тёмными эльфами редко повышали популярность северных королей. Магений пытался упрочить отношения с Эбонхартом, откуда происходил клан Ра'атим..."

Краткая история Империи Стронаха К'троя III

 

***

 

То был турдас первой недели месяца Второго Зерна. Солнце медленно опускалось над заливом и Каменной Аркой Солитюда. Синий дворец шумел - подготовления к свадебной церемонии, назначенной на поздний вечер, шли полным ходом. Дворяне и простолюдины собирались на площади перед коллегией бардов, готовые приветствовать короля и его жену.

 

Корнелий сновал по дворцу и раздавал приказы многочисленным кухаркам, мажордомам и стюардам. Древняя крепость гудела, будто разворошённый муравейник. Эконом постоянно уворачивался от пажей, торопившихся донести огромные блюда с яствами до праздничного стола, и попутно пробовал угощения на вкус. Особенно охоч он был до подносов с вином; за вечер управляющий перепробовал содержимое около пятидесяти бутылок, прибывших с самых разных концов Тамриэля.

 

В узком и пыльном коридоре, что вёл от переполненных паром кухонь в тронный зал, старик столкнулся с учителем риторики, который явно прибыл во дворец на его поиски.

 

- Лентул, клянусь Восемью и Одним, что ты забыл здесь? Я же отправлял тебя развлекать толпу, пока она не разнесла ворота замка в щепки, - недовольно сплюнул Корнелий, потирая ушибленное место.

 

- Мне интересно, как наши успехи, - так же сердито ответил бард. - Где Пелагий? Где Катариах? Где этот пёс Афраний, ты его вообще видел?

 

- Молодые сидят в крыле Пелагия, и мне что-то не кажется, будто им нужно чьё бы то ни было общество, - буркнул старик. - Что до дружка нашего питомца, он не всплывал. Если у него есть мозги, он не полезет прямиком в лапы льва - я передал командующему гарнизоном замка Дор, чтобы держал ухо востро.

 

- Тогда увидимся на церемонии. Где встретимся в случае непредвиденных обстоятельств?

 

- Талос с тобой, какие непредвиденные обстоятельства? Я при любом развитии событий буду находиться в тронном зале. Тебе советую сидеть в Коллегии и не высовываться. Катариах сама нас найдёт, если ей очень захочется, - отрезал Корнелий и побрёл назад в кухни. Лентул некоторое время смотрел ему вслед, после чего пожал плечами и направился к выходу из дворца.

 

***

 

Тяжёлые каменные двери зала Мёртвых открылись, и из гробницы, расположенной в самом центре Солитюда, вышли две дюжины по-простецки одетых мужчин. Впрочем, случайный свидетель вряд ли обратил бы внимание на широкие рукава костюмов и странно изогнутые мечи, висевшие на поясах у припозднившихся гостей. Отряд вышел на широкую улицу; коренастый мужчина с залысинами окинул взглядом своих подопечных и сделал знак рукой. Разбившись на несколько групп, они отправились к Синему дворцу. Четверо сразу полезли на крыши и с необычайной ловкостью принялись карабкаться по узким переборкам и карнизам. Вскоре вечерний воздух прорезали четыре стрелы. Двое караульных, стоявшие на воротах крепости, не успели даже вскрикнуть.

 

***

 

Просторные покои короля Солитюда были богато украшены дорогими саммерсетскими коврами с вышивкой, многочисленными серебряными и золотыми побрякушками и мебелью из красного дерева с выгравированными на ней узорами. В центре западной стены висел ростовой триптих, изображавший императоров Антиоха, Кефория и Магения в парадных доспехах; рядом с картиной на специальной подставке располагались гербовый щит Септимов и меч из вварденфелльского эбонита, рукоять которого была инкрустирована сапфирами и редким красным алмазом.

Катариах сидела на кровати и наблюдала за Пелагием; тот расположился в мягком кресле, опустив ноги на шкуру белого медведя, и играл на лютне старинную баладу, услышанную им в Вейресте.

 

На зелёном холме стояли три седеющих вяза,

Им ветер был шкурой, они бурей оплаканы были.

И не было в мире такого ещё ни разу,

Чтоб кто-то, страдая, про древеса эти не слышал.

 

Им пели драконы скорбные гимны когда-то,

Им златокожие эльфы молились, богов забывая,

Но нет, век недолог, древесных идолов время,

На смену пришло им людское, лживое племя.

 

Я знаю, мы вспомним ещё о судьбе их запретной,

Как где-то в лесах мы плачущим вязам молились,

И сброшены будут драконы со знамён и штандартов,

И снова мы вскинем флаг с древом забытым.

 

Пелагий пел тихо, но эльфийка внимательно слушала его, стараясь не упустить ни единого звука. Это не прошло незамеченным для молодого короля; он аккуратно положил лютню на комод и спросил:

 

- Тебе нравится, моя королева?

- Я ещё не твоя королева, - с усмешкой ответила Катариах. - Но я была бы не прочь быть женой человека, который помнит такие песни.

 

Её жених умолк. Некоторое время в его глазах плясали огоньки трёх свечей, стоявших на серебряном подсвечнике. Наконец, он сказал:

 

- Для вас, Серых, так просто выйти замуж за человека, которого видишь первый раз в жизни?

 

Уголки красных глаз чуть приподнялись, как от улыбки.

 

- Мы предпочитаем называться "данмеры"... ваша светлость. К тому же мы виделись... по меньшей мере, всю последнюю неделю. Некоторым и этого чересчур.

- Да, ты права, - вяло ответил Пелагий. - Мне - так точно.

- Не волнуйся, - пропела эльфийка. - Нам всем позволены маленькие слабости. А уж королям...

- Что - королям? - резко прервал её тот.

 

Катариах осторожно приподнялась на кровати и улыбнулась.

 

- Королям можно всё. Даже плясать голыми на праздниках.

- Вот оно что.

 

Пелагий привстал и повернулся к окну. Снаружи весело пели скайримские соловьи, переливчатыми мотивами предвещая скорое наступление лета. Отблеск заходящего багрового солнца скользнул по эбонитовому мечу.

 

- А запираться во дворце с принцами и принцессами королям можно? - спросил молодой правитель Солитюда у эльфийки. Её певучий голос мягко, будто убаюкивающе достиг его ушей: "Можно, можно..."

 

Рукоять оружия легла в руку легко; в красном алмазе отражались свечи. Клинок легко рассекал воздух.

 

- Мой король любит хорошее оружие? - с улыбкой спросила Катариах.

- Да, люблю, - сказал Пелагий. - Но я, правда, считаю, что самое лучшее оружие - то, которое отнимает меньше всего мышечных усилий для убийства.

 

Искорка от заклинания заплясала между пальцев. Король резко развернулся к эльфийке и протянул ладонь. Яркая вспышка тёмно-фиолетового пламени озарила комнату. Пелагий сделал несколько пассов, и попытавшаяся было закричать Серая вдруг умолкла; на самом деле он просто не давал звукам покинуть пределов её хрупкого тела.

 

- Бесславная смерть для Ра'атим, верно?

 

Кулак в шитой золотыми нитками шёлковой перчатке сжал воздух. Катариах захрипела бы, если бы могла, но силы быстро оставляли её. Ещё одна короткая вспышка, и бездыханное тело несостоявшейся королевы рухнуло на кровать.

 

Пелагий, явно пребывая в неопределённых чувствах по поводу только что совершившегося убийства, устало сел обратно в своё кресло. Теперь оставалось только ждать.

 

***

 

Корнелий стоял у входа во дворец и нервно теребил полы расшитого кроличьим мехом камзола. Ему уже было известно, что кто-то убил стражу у врат, но он ничего не мог поделать - попытка послать за подкреплениями в замок Дор вызвала бы недовольство и народа, и гарнизона.

 

Старик взглядом искал Лентула. Тот обнаружился быстро - учитель риторики стоял во главе толпы, ожидающей новобрачных. Управляющий чувствовал себя крайне неуверенно, и бард нужен был ему, как воздух; его усталое спокойствие как нельзя лучше поднимало боевой дух.

 

Народ тем временем свирепел. Обещанное зрелище никак не начиналось, и кучки босяков портили вечер негодующими криками. Особенно рьяные толкали стражников и пытались пробиться во дворец. Пока охрана справлялась, но в любой момент всё могло пойти наперекосяк.

 

***

 

Коренастый мужчина с залысинами пересчитал свой отряд и в очередной раз разделил его. Оставив с собой шестерых, он велел остальным любыми способами задержать толпу.

 

***

 

Лентул стоял перед всем солитюдским простонародьем; и стар и млад смотрели на него с выжиданием, как будто от него зависел успех мероприятия. Недовольное гудение очень сильно било по ушам, и у барда внезапно взыграла мигрень. Взгляд юноши помутнел, люди превратились в размытые пятна.

 

- Кто тут Лентул Спинтер? - послышался скрипучий голос.

 

Учитель риторики попытался ответить, но язык еле-еле волочился во рту. Промычав нечто неопределённое, он попытался помахать рукой, но был остановлен чьей-то крепкой хваткой.

 

- Голова болит? - участливо осведомился неведомый собеседник. Лентул кивнул.

- Ну, это ничего, - продолжал доброжелатель. - Это мы быстро исправим. Помочь?

 

Бард затряс головой и осел на колени. Шум в ушах становился всё более и более невыносимым.

 

- Эй, вы гляньте! - послышался крик из толпы. - Нанюхался!

- Ритор нанюхался!

- Он не может играть нам песни!

- Как это понравится королю?

- Несём ритора королю!

 

Толпа подхватила Лентула; сотни рук тянулись к нему, чтобы пощупать ослабевшего барда. Каждый как будто норовил отщипнуть себе кусочек. Вскоре людское море уже несло учителя красноречия в Синий дворец.

 

Трое мужчин, стоявших поодаль, кивнули друг другу и отправились вслед за народом. Миниатюрный пузырёк с ядом остался лежать на мощёной улице.

 

***

 

Корнелий с ужасом смотрел, как толпа буквально стаптывает стражу дворца и врассыпную выбегает во двор крепости. Пелагий и Катариах как в воду канули; все посланные за ними слуги не вернулись. Свадьба была сорвана. Старик скинул с себя ленту управляющего и попытался скрыться в толпе, но его усилия не увенчались успехом; в нём мгновенно признали постоянного спутника Лентула.

 

- Эй, приятель, что с твоим другом? Он и правда нанюхался?

- А может, ты нанюхался вместе с ним?

- Куда вы дели короля?

- Верни нам короля!

 

Эконом не выдержал и побежал в недра дворца, велев слугам забаррикадировать дубовые двери тронного зала. Впрочем, те продержались недолго - разъярённый народ буквально смёл все преграды на своём пути и заполонил святая святых королей Солитюда. Корнелий вбежал на второй этаж и встал рядом с каменным троном. Люди хлынули за ним.

 

***

 

- Афраний!

- Пелагий!

 

Коренастый мужчина с залысинами сердечно обнял молодого короля. Последний явно пребывал в нервном возбуждении, которое тщетно пытался скрыть. Труп тёмной эльфийки был аккуратно замотан в бархатное покрывало; сверху лежал короткий серебряный кинжал.

 

Афраний осмотрел комнату и выглянул в окно; здесь наружу выйти было невозможно. Испуганный король следил за действиями друга, но ничего не говорил. Вновь прибывшему гостю пришлось встряхнуть Пелагия за плечи, чтобы привести его в чувство.

 

- Кто заговорщики? Лентул, Катариах, ещё один? - пробормотал владыка Солитюда.

- Твой эконом, Корнелий Цинна.

- Я знал, - Пелагий хлопнул себя по лбу, но слишком сильно - его ладонь оставила заметный красный след. - Он наверняка забился где-нибудь в углу тронного зала.

- Хорошо, - сказал Афраний. - Нам придётся пойти туда, если мы хотим разобраться с заговором. Спасибо за письма, мои шпионы не могли попасть в Солитюд, пока ты не сказал про тайный ход в гробнице Потемы.

- Если бы я узнал о нём раньше, не оказался бы в таком глупом положении, - сокрушённо покачал головой Пелагий. - Убийство тёмных эльфиек наверняка вписывается в заготовленный Лентулом план составления портрета безумного короля.

 

Мужчина внимательно посмотрел на подопечного. Тот очень быстро отошёл от испуга и теперь буквально светился каким-то неестественным спокойствием.

 

- Ты действительно думаешь, что за ниточки дёргал Лентул? Девять богов, я думаю, столь долгие речи о безумии не пошли тебе на пользу. Нам предстоит разобраться с ещё многими деятелями, пока мы наконец найдём руководителя. А теперь идём, Цинна не ждёт.

 

***

 

Управляющий оказался между двух огней. С одной стороны к нему подходила тройка нордов, от которых за несколько футов разило медовухой, с другой - недовольные слуги, чуть ли не более других разочарованные несостоявшимся праздником. Пройдя через боковую дверь, ведущую в левую крыло дворца, они быстро окружили Корнелия.

 

- Немедленно прекратите, - бормотал старик. - Я позову стражу!

- Где твоя стража, а где ты! - рявкнул светловолосый северянин. - Лучше покажи, куда ты дел короля, паскуда!

 

В предчувствии неотвратимого конца эконом закусил губы. Вот над ним замахивается огромный кулак... Нет, лучше закрыть глаза...

 

- Я здесь, - послышался голос Пелагия.

 

В зале повисла звенящая тишина. Её сменил рокот, затем - нарастающий гул... И вот уже весь народ Солитюда приветствовал своего короля.

 

Король вошёл в зал через обитые кожей двери своих покоев, сопровождаемый Афранием; простолюдины и дворяне расступились перед ним, освобождая дорогу.

 

- Поздно, Пелагий, - нервно крикнул Корнелий. - Поздно! Пусть свадьба и сорвана, но Магений, твой отец, умрёт сегодняшней ночью! Ты был бы хорошим императором, но увы!

 

Владыка Солитюда улыбнулся и кивнул управляющему; глаза молодого Пелагия сверкнули.

 

- Я знаю про заговор, Цинна. И, смею тебя огорчить - я *буду* хорошим императором. Мои люди об этом позаботятся, верно, Афраний?

 

Последний кивнул.

 

- А теперь, Корнелий Цинна, я объявляю тебе приговор. За преступления перед народом Солитюда, Скайрима и Империи Тамриэля, за попытки опорочить честное имя императора Магения и династии Септимов и за неоднократное нарушение клятвы верности ты лишаешься всех титулов и приговариваешься к смерти.

 

Толпа взревела и накинулась на старика. Сотни жадных рук впивались скрюченными пальцами в податливую плоть, и вой Корнелия заглушал крики толпы... Через несколько минут всё было кончено.

 

***

 

"Верный слуга мой Афраний,

 

Благодарю тебя за помощь. Ты оказал мне неоценимую услугу, и будешь вознаграждён должным образом. Я назначаю тебя рыцарем-комендантом Клинков. Дабы тебе сохранить в тайне столь священный титул, ты также будешь именоваться графом Сатчским и получишь замок и надел в тех местах.

 

Спасибо, что вытащил меня из лап заговорщиков. Исключительно благодаря тебе я смог изобличить Корнелия и Лентула; кстати, во время нашей свадьбы у последнего случился апоплексический удар, не твоих ли это рук дело? Впрочем, даже если и так, ты все равно мне не скажешь.

 

В Имперском дворце не слишком-то людно. Приезжай почаще, на сей раз можно не лезть через гробницы.

 

Надеюсь, сестрице Джолетте нравится Солитюд. Впрочем, она пишет мне довольно часто.

 

Твой под Красным Алмазом,

Ториз Пелагий Септим Третий, повелитель Кирода-и-Кирода, хранитель Амулета Королей, император Тамриэля

 

P.S. Помнишь, я обещал тебе корабль? Выбирай любой из имперского флота и пользуйся."

 

***

 

"Пелагий Септим,

 

Ты редкостная скотина и ты знаешь об этом. Мы нашли главу заговора - им оказался Кассий Лонгин, член Совета Старейшин. Сейчас он скрывается в своём летнем поместье близ Чейдинхола, но вскоре мои ребята его как следует прищучат."

 

Коренастый мужчина с залысинами обмакнул перо в чернила и задумчиво посмотрел на суетливо бегавших по лагерю солдат. Штандарт с тремя серебряными вязами мерно развевался по ветру.

 

"Мы подавили восстание в Драгонстаре и Нарсисе. Если ещё раз придётся за неделю пересечь половину континента - ты хоть предупреждай заранее".

 

Подувший ветерок разбросал листки бумаги вокруг наспех сколоченного стола. Едва успев схватить недописанное письмо, мужчина велел солдатам подобрать разлетевшиеся документы и готовиться к построению. Штурм должен был вот-вот начаться.

 

"Не давай сестричке болеть.

 

Твой верный генерал,

Афраний Косадес".

Изменено 19 июля, 2012 пользователем Ighar Raven

[Roht]

VIII. Imperium omnia

 

Город пылает. Объят пламенем и наводнен безжалостной ордой даэдра, пирующей на пепелище. Небеса пылают, проносясь прямо над головой, озаренные бесчисленными сполохами…

А, это ты.

Его голос жжет меня, словно адское пламя… Его взгляд пронизывает мою душу, и его слова отдаются во мне, словно рокот лавины – или топот десятков тысяч ног огромной надвигающейся орды… Он возвышается надо всеми, словно титанический бастион, сплетенный из неудержимой ярости, гнева, злобы, жестокости и разрушения… И в то же время голос его спокоен, рассудителен, почти мелодичен…

Он лишь бросает на меня презрительный взгляд, на мгновение уделяет мне внимание, словно мелкой сошке. Каковой я и являюсь в сравнении с ним. Я лишь пытаюсь пресмыкаться пред ним достаточно убедительно. Но от него не скрыться…

Спрячь свою лживую улыбку. Мне неприятно видеть ее на твоем лице, когда я вижу насквозь саму твою душу.

Пылающий город остается вдали. Словно старые друзья сидим мы на высоком холме, любуясь Нибенским бассейном. И заревом тысяч пожаров, отражающимся в спокойной воде.

Он оборачивается ко мне. Он похож на простого богатого купца, присевшего передохнуть на пути в столицу. Но его глаза выдают его сущность. Заглянешь в них – и очутишься посреди бесконечной исступленной сечи, лишенной смысла, цели и предназначения.

Он начинает говорить вновь, и я боюсь вздохнуть.

Его голос заполняет все…

Ты уже видишь себя на троне… На троне всего, что ты мнишь Сущим. Но твой ничтожный разум неспособен заглянуть дальше и понять – то, что открыто тебе в твоих ощущениях лишь оболочка, лишь часть оболочки той безграничной многообразности, каковую являет собой истинное Сущее.

Ты мнишь себя победителем, и я вижу триумф, что затмевает твое сознание. Но ты играешь со стихией, а стихия не прощает игр. Она мчится вперед за своим предназначением. Сущее устроено так, что каждая его часть необходима, чтоб работали иные его части. Сама по себе пчела бесполезна: она только и может, что жрать и умирать. Но она позволяет появляться на свет другим сущностям – цветам, растениям. Иным она дает пищу – мед. Пчела столь ничтожна в этом уравнении, что кажется: убери ее – и ничего не изменится.

Но цепочка перемен ринется во все стороны, неся разрушение – и, через него, созидание. Разрушая, ты созидаешь, и в этом тебе дана сила творить. Сокрушив храм, ты сотворил лишь груду камней!

Разум дан смертным, чтоб они могли судить и обретать мудрость. Через мудрость веков смертные должны были отделить добро от зла, и прекрасное от уродливого.

Но они решили, что им позволено смеяться над абсолютом. Они решили, что абсолют – недостижимая идея. Они так и не смогли осознать, что сами и есть частью абсолюта.

Вечность породила Ану и Падомая, что дали жизнь всебезмерно прекрасному Творению своему, но не они были абсолютом. Абсолют столь же выше них, сколь я возвышаюсь над тобою, смертный.

Он ничего не делал – но я вижу образы. Я все еще здесь, на зеленом холме, смотрящий на плоды трудов своих… И я вижу, как возношусь ввысь. Нирн уносится, обращаясь крохотной искоркой, и я вижу Колесо. Нити сияющей энергии струятся между смертным миром и сияющей оболочкой, словно переменчивая жемчужина. А вокруг нее – бурлящий котел страстей, чувств, эмоций. Монолитный хор мыслей и идей, единый, но в то же время разобщенный. Противоречивая, мелодичная какофония заполняет мой разум.

Но я мчусь еще дальше, вперед, среди звезд и туманностей, и звук стихает, и только он продолжает говорить со мною…

Абсолют есть совершенный танец всех частей себя, он включает в себя и высшую добродетель, и самую отвратнейшую злобу, и величайшую красоту, и наимерзейшую уродливость. И не тебе, смертный, дано поколебать его столпы!

Ты мнил себя тем, кому дано перехитрить стихию. Тем, кто направит ее мощь против врагов и займет их место… Ты, умывший руки в крови своего рода, предавший себя и свою истинную роль. И, в то же время, верно ей послуживший.

Ты – тот червь, что грызет яблоко изнутри. Ты – та трещина в плотине, что обрушивает на невинные села ярость волны.

Дано ли мне судить тебя, как ты судил всех прочих? Дано ли мне тебя осудить и вынести тебе приговор?

Не мне судить тебя, смертный, ибо я – лишь часть большего. И суд свой вершить надлежит именно ему, не мне.

Ты забыл, взывая к Разрушению, о его созидательной силе, смертный. Зачем я нужен? Зачем я был порожден, если я - лишь деструктивное начало, сеющее раздор и горе?

Мы – изменение. Все мы. Мы переменчивы. Мы – те внешние силы, что, давя со всех сторон, дают покой. Вам дано было узнать некоторых из нас. Вам будет дано узнать больше. Но вам никогда не суждено узнать всего, ибо Сущее есть абсолют, и край его лежит лишь малым дальше, чем то, где остановился твой взор.

Ища край ты творишь. И покуда будешь искать – созидание не прекратится, смертный. Оно будет нарастать, словно вал, расширяя горизонты вперед – в бесконечность.

Ты умен для смертного. Ты сумел проникнуть во многие тайны и познать многое, само существование которого скрыто от твоих соплеменников. Но ты слишком многое о себе возомнил. Ты низвергаешь то, что создавалось людьми и мерами куда более величественными, чем ты когда-либо сумеешь стать.

Век за веком великий цикл созидания и разрушения продолжался – империи, королевства, народы восставали, исполненные могущества, ведомые созидательным началом, а затем втаптывались в прах новыми, более сильными, более изобретательными.

Однако цикл имеет и обратную сторону – новые и новые катаклизмы могут приводить как к развитию, так и к деградации. Мир держится на множестве сбалансированных антиподов: свет и тьма, жизнь и смерть, порядок и хаос, энтропия и негэнтропия.

Простая арифметика, смертный: вычесть из приобретенного утраченное. Если в результате получишь отрицательное значение – энтропия взяла верх.

Забавно… Каждый твой шаг, подобно шагу любого смертного, в корне меняет все уравнение. Я видел, как твои убийцы врываются в Башню Белого Золота. Я видел, как истребляют наследников драконорожденного. И я видел, как один простой заключенный погиб от их клинков вскоре после самого царственного смертного.

И все перевернулось с ног на голову. Течение времени стало совершенно иным, чем могло бы быть. И в то же время ничего не изменилось.

Знаешь, что было бы, если бы энтропия взяла верх надо всем остальным? Сущее обратилось бы в единую материю. Бытие было бы однородно и целостно – и время остановило бы ход.

Вот почему мы, наделенные разумом, не желаем этого допустить. Ибо абсолютная энтропия отрицает разум, и нет для разума ничего страшнее, чем отрицание самого себя.

Не один век я потратил, следя за отчаянными – и неосознанными – попытками смертных бороться с энтропией. Она калечит их, приносит им горе, и, наконец, убивает их. Смертные приспособились жить с энтропией – они осознают смертность, они осознают бренность. Они лишь не желают с ними мириться.

Но некоторым смертным этого мало. Они желают большего. Богатства. Власти. Могущества. Забавно, но зачастую они добиваются этого… Пусть и не в той форме, в какой им хотелось бы этого.

Власть… Смешно: смертные приписывают жажду власти нам, в то время как на самом деле они желают ее у нас отнять. Мы не жаждем власти – мы обладаем ею по праву. Тот, кто обретет такую власть, каковой обладает любой из нас – станет одним из нас. И ничто не изменится.

Хотя в то же время изменится все.

Смертные не умеют течь – течь умеют реки. Если смертный хочет течь – да станет он рекою.

Нельзя обрести власть над стихией, не став этой стихией, смертный.

И стихия всегда готова преподнести сюрприз самоуверенному глупцу, решившему, будто он овладел ею.

Твой план был гениален в своей простоте – и потому он сработал. Ты разорвал преграду между миром смертных и запредельями, и тем самым выпустил волну, хлынувшую в долину.

Смотри, как бы она не захлестнула тебя!

То, что было тебе привычно, теперь в прошлом.

В момент, когда твой мир стоял на распутье, ты указал ему путь. Путь к переменам. Путь к единению с запредельным. То, что вы наивно зовете Забвением, теперь сливается с вашей юдолью.

Сияние Магнуса заполняет его как никогда. Ваши познания в магии, ваши знания о законах природы теперь лишены смысла. Вам предстоит познать их заново. То, что некогда было неизменным столпом смертного владычества, теперь бесполезно.

Помни то, что я сказал тебе, новый владыка нового мира. Помни, что я говорил эти же слова той, кого звали святой Алессией. Тому, кого звали Тайбером Септимом. И теперь говорю это тебе, Манкару Каморану.

Я парю с ним в небесах, высоко над Нирном. Теперь – по-настоящему. Мы взмыли с холма, и я последовал за ним. Ветер безжалостно треплет мои волосы, а холод жестоко жжет мою кожу.

Я вижу, как причудливо видоизменяется все вокруг – рокочут вздымающиеся со дна морского горы, уходят на дно острова и континенты, леса иссыхают, образуя пепельные пустыни, а вечные пески заполняются вечно молодыми джунглями.

Образы проносятся пред моими глазами все быстрее и быстрее. Я чувствую, что схожу с ума: вселенная наполняется невероятными красками, невиданными существами и сущностями.

Все меньше и меньше я вижу того, что я мог бы узнать. Сталкиваются и разбегаются континенты. Взрываются вулканы. Вымирают и вновь рождаются племена, народы, государства.

Невероятные города разрастаются из крошечных поселений, образуя неимоверные людские муравейники, растянувшиеся на тысячи миль, а потом, во мгновение ока, пустеют, становясь обителью жалких, стонущих о былом призраков.

Гигантские храмы вздымают к небесам золотые шпили, полные сияющих нарядов, золотых алтарей, забитые фанатично молящейся паствой, чтобы с треском разрушиться, оставив лишь покосившиеся каменные колонны, стремительно скрывающиеся в наносимой ветром земле.

А потом я вижу…

Пустоту? Ничто?

Тишину и … Что-то иное. Какой-то звук. Или запах… Я не могу его опознать, но это чувство не отпускает меня и по сей день.

В бесконечной тьме я ощутил нечто – нечто невероятно зыбкое, едва различимое.

Видение схлынуло.

И я остался один. Один среди тысяч сторонников, в пылающем городе, который я помог поджечь, терзаемый тысячей вопросов, которые я хотел задать тому, кого почитал и ненавидел превыше всех богов.

[Roht]

IX. Другие времена.

 

Past Decisive

 

- Время настало!! - Кагренак стремительно шагал по бесконечным галереям Бтуангтува. - Сегодня! Сегодня и сейчас мы оживим Нумидиума, чья мощь повергнет в прах всех наших врагов!

- Выражаю сомнение, о Искусник! - почтительно прошелестел подмастерье, следуя за ним шаг в шаг. - Теоретическая модель последствий этого шага еще не просчитана. Диссонанс тоновых колебаний в четвертой и шестой контурных подсистемах уравнений вызывает серьезные опасения. Мы не можем...

- Можем, мой осторожный Ратабг, - стальной настил нижних коридоров гремел под коваными сапогами. - Можем - и сделаем. Пора сомнений прошла, настало время действий.

- Выражаю сомнение, о Искусник, - бесстрастно и непреклонно настаивал подмастерье. - Не лучше ли использовать Силу Сердца испытанным, проверенным путём?

- Нет, - Кагренак уже гремел ключами, отпирая Зал Сердца. - Высвобожденной обычным путем Силы может не хватить для победы, - но даже если хватит, за время, что мы потеряем, успеют погибнуть многие достойные мужи дома Двемер. Не время спорить о теориях, когда на кону жизни!

- Выражаю сомнение, о Искусник. Вы рискуете судьбой всего...

- Умолкни, ученик!! - с силой воскликнул Жрец-Архитектор. - Дом Двемер на краю гибели - а моё изобретение способно обернуть ситуацию вспять и дать Дому могущество, какого тот никогда не имел прежде! Здесь и сейчас, перед лицом своего триумфа, я, главный Тоновый Архитектор и величайший учёный своего времени (что бы там ни говорил этот зазнайка и выскочка Бутгдарн), не отступлю из-за глупой предосторожности! Замолкни и не перечь мне более!..

Медленно и торжественно Кагренак воздел правую руку, облачая ее в Призрачный Страж.

И остро отточенная сталь с легкостью перерубила ее у локтя, словно кости двемера были не толще бумаги.

Невыносимо долгое мгновение Жрец-Архитектор с изумлением глядел на собственную культю. Затем хищное лезвие высунулось у него из груди, аккурат напротив сердца.

Подмастерье бесстрастно поднял мешок с Инструментами и достал Разрубатель. Ему самому Страж был ни к чему, ибо нельзя убить неживое.

Он знал, что нужно делать - и это было единственным, что имело значение.

 

 

Когда дело было сделано, он подобрал тело Кагренака - немаленький двемер в его руках казался легким, как пушинка, - отнес к краю расщелины и сбросил в лаву. Следом отправилась отрубленная рука с так и не снятым Стражем и оба Инструмента; он не знал, зачем это нужно, но приказ был ясен и не допускал толкований.

Затем шагнул сам.

 

 

Future Indefinite

 

Прекрасен и обычен на острове Вварденфелл и прилегающей планете был день 15 Солнцеворота 4243 года Прежней эры, от Великой же Победы 3573-го.

С победой и почетом вернулся на космодром паровой шаттл "Гхырдкурдч", облетевший Массер и Секунду и сбросивший флаги дома Двемер на обратную сторону каждой из лун.

Группа микробиологов из университета Фира открыла новое уникальное свойство чудодейственной пепельной соли.

В ведущем научно-исследовательском центре нанотехнологий "Шиши", что в Баардадовой Фояде, под руководством Эдвинны Элберет успешно прошла сложнейшая операция по излечению злокачественного корпруса с помощью паровых наноголемов.

Тоновые архитекторы города Кагренак превзошли себя, изваяв из стекла и эбонита новое чудо света - токкату и фугу ре минор знаменитого Багарна. Архитектурно-музыкальная композиция была торжественно установлена на центральной площади кантона Дворца Правосудия.

Колеровые инженеры немедленно взяли реванш, начертив и раскрасив паротронную вычислительную машину невиданной мощности, совершающую до триллиона операций в секунду. Теперь, - писал по этому поводу видный телванийский ученый и исследователь Баладас Демневанни, - двемерская компьютерная техника может похвастаться воистину запредельными цветовой насыщенностью и математическим потенциалом.

Сотрудники Ротеранской академии "Темпора" совершили первое погружение в прошлое - во времена Великой Битвы, после победы в которой и начался расцвет Дома Двемер.

 

 

Отчет об этой экспедиции лег на стол председателю Учёного Совета в половине шестого вечера, за полчаса до конца рабочего дня. Утомленный дневными заботами, председатель сперва прочел его по диагонали, почти бездумно, спотыкаясь глазами о строчки. На середине доклада он остановился, потряс головой и принялся читать сначала с жадным вниманием к деталям. Страница за страницей его изумление росло, к нему примешивалась нешуточная тревога, постепенно перераставшая в панику. Когда повествование вновь дошло до привлекших его внимание событий, председатель вскочил и забегал по кабинету, разрываясь между секретаршей, внутренним коммуникатором и батареей средств спецсвязи на рабочем столе. Наконец, кое-как взяв себя в руки, он сел обратно и дочитал отчет до конца - включая соображения и выводы старшего исследовательской группы и курировавшего проект академика.

Когда председатель закончил, стояла глубокая ночь. Но, что делать, было уже в общих чертах понятно.

- Бырра, - обратился он к секретарше, - срочно вызови всех членов Совета. Экстренное совещание, директива ноль и всё такое. И разыщи куратора Будагга из "Темпоры" - как я понимаю, вызова он ждет, так что проблем не будет.

Получив от секретарши утвердительный бурк, свидетельствующий, что она проснулась и всё поняла, председатель поднял трубку спецтелефона №4:

- Алло... Хырхырдр? Так и знал, что не спишь. Слушай, ты не мог бы сейчас подойти? Да, в Совет. И пока будешь добираться, поразмышляй, кто там у вас лучший спец-големастер. Нет, с собой брать не надо. Но, похоже, завтра ты его озадачишь очень интересным делом...

 

 

Экстренное совещание Учёного Совета - событие чрезвычайное, поэтому никто не ворчал. Успевшая проснуться секретарша разнесла не успевшим проснуться визитерам по символической чашке кофе, министр Паропромкомплекса Хырхырдр раскурил свою неизменную трубочку скуума, и самое важное в истории Дома Двемер совещание началось.

- Господа, - взял слово председатель, - Как вы знаете, исследовательская группа академии "Темпора" сегодня утром вернулась из погружения во времена Великой Битвы; согласно представленному ей отчёту, мы не существуем!

Собравшиеся заморгали

- Ээээ... еще раз? - попросила Агараббе, ответственная за сектор медицины и охраны здоровья.

- Гм, - председатель кашлянул, - наверное, мне стоит начать несколько издалека. Напомню, что согласно канонической версии истории Искусник Кагренак разбудил Сердце Лорхана с помощью созданных им Инструментов; пепел пылающего Сердца сохранял в себе часть его Силы, и Кагренак насытил двемеров пеплом и Силой, что позволила им победить в Битве - а там и вовсе возобладать над всем Тамриэлем. Сам Искусник, свершив Деяние, бесследно исчез. Собственно, именно для прояснения этой загадки и была отправлена экспедиция...

Согласно же версии группы Будтумна, Кагренак с помощью Сердца попробовал оживить Нумидиум, мегаголема тех времен, и - вся раса двемеров исчезла!.. В распоряжении группы было крайне ограниченное время, но они клянутся, что Кагренак и его подмастерье исчезли у них на глазах, и после они не могли разыскать ни одного живого двемера - ни в Бтуангтуве, ни в одной из соседних крепостей...

- Все равно не понял, - добродушно пробасил Кутбадаг, ответственный за сектор благополучия и благосостояния. - Подразумеваете, что это взаимосвязано? Кагренак оживлял голема, а вместо этого уничтожил свою расу?.. Даэдры с тем, что даже мне очевидно - это принципиально разные области Знания; но гений, Искусник - и ошибся?!..

- Бросьте, коллега. От ошибок и побочных эффектов своих действий не застрахован никто; что касается технической стороны вопроса - академия "Темпора" в полном составе разрабатывает матемагическую модель обоих случаев - и активации, и исчезновения... то бишь завтра начнёт...

- Сегодня...

- Да, уже сегодня, - поправился председатель, глянув на часы, - к ним подключены академии "Лорхарт" и "Теормаг"; думаю, уже через неделю у нас будет примерная, более-менее непротиворечивая картина произошедшего.

- Кстати, - подал голос Хырхырдр, - а почему вместе с исчезнувшими не пропала и группа Будтумна? Они же - тоже двемеры по всем формальным и фактическим признакам. Изменение должно было задеть...

- Первое погружение, коллега, - резким неприятным голосом вошел в дискуссию куратор "Темпоры", до того меланхолично возюкавший пальцем по своему стимпаду. - Там были только автоматоны, они уцелели, как и прочие... э-э-э... предметы материальной культуры. Исчезли только меры...

- Понятно. Продолжайте, коллега; что вы планируете делать после того, как разберетесь в тайне исчезновения наших... предков.

- Это не главная тайна, - отмахнулся председатель. - Коллеги, на повестке дня вопрос: почему Искусник Кагренак сделал... то, что сделал, а не то, что должен был по нашей версии истории?

- И это не главный вопрос, - тихий шелестящий голос Диббута, ответственного за общую безопасность, разом оборвал разгорающийся диспут. - Проблема в том, как убедить Кагренака сделать то, что нужно нам. Ваши предложения, Ратумн? У вас уже есть идеи?

Заставить - Искусника... Абсурдность задачи ошеломила собравшихся не хуже удара пыльным мешком по голове. Неуступчивость верховного Жреца-Архитектора, стократ усиленная его положением, стала притчей во языцех. И то - вы пробовали спорить с гением?

Даже тихие вежливые уговоры, со строго рациональными доводами, действовали не всегда; а уж когда Искуснику попадала вожжа под хвост...

- Идеи есть, - медленно проговорил председатель. - Не забывайте, от этого зависит наше абсолютно всё... Коллеги Будагг и Будтумн предлагают следующее: в прошлое отправляется наш агент, пытается убедить... гм... пытается всеми средствами убедить Лорда Кагренака. И если у него ничего не выходит - устраняет его непосредственно перед... ошибочным шагом. И проводит процедуру активации Сердца сам.

Молчание повисло над столом тысячетонной плитой. Невозможность, невероятность предложенного шокировала. Но...

- То, что вы предлагаете, именуется "временная петля". Или "временной парадокс". - Адаторн, ответственный за Знание, держал куратора Будагга пристальным тяжелым взглядом. - Вы предлагаете подвесить наше существование на столь ненадежную ниточку?

- Сейчас у нас нет даже этой ниточки. Мы, самым натуральным образом, летим в пропасть; кто знает, как скоро поток Времени донесет до нас последствия ошибки Искусника. Достоверно одно: если мы не исправим ее как можно скорее - наш мир обречён.

- Хорошо, пусть так, - вмешался Кутбадаг. - Но как вы предполагаете активировать Сердце? Вас не смущает, что сейчас мы знаем о Сердце меньше, чем Кагренак знал тогда? Ведь Инструменты пропали вместе с ним, что, как и его собственная судьба, надолго закрыло тему от разработки.

От столь простодушной поддержки Адаторн закусил губу, но не выдержал и усмехнулся в открытую.

- На самом деле, коллега, сырой информации нами собрано гораздо больше. У нас есть все техномагические параметры функционирования Сердца, у нас есть замечательно переработанная за тысячелетия теория магии, я не говорю уже о чисто технической стороне вопроса: наши научно-исследовательские центры, лаборатории, люди... Ах да, еще у нас есть дневник Кагренака и возможность наблюдать, как пользуется Инструментами он.

Критическая мера Знания давно накоплена, у науки достаточно возможностей, чтобы самостоятельно создать Инструменты через год-два; сейчас же, сориентировав на проект все имеющиеся мощности, мы через неделю разберемся, что происходило с Сердцем в тот роковой день и как этого можно было избежать, через две - будем знать о Сердце и работе с ним больше, чем сам Искусник, через три - станем пользовать его запросто, как обычную паровую энергостанцию...

Оторопело слушающий эту отповедь Кутбадаг рассмеялся, подняв руки:

- Всё, умолкаю. Панегириками своему любезному Знанию вы способны заговорить кого угодно.

- Значит, что? Решено? - подвела итог Агараббе. - Других предложений нет?

- Без темпоральной петли не обойтись, - проскрипел Будагг. - Принципиальное историческое несоответствие требует принципиального же решения. В то же время, риск возникновения других парадоксов должен быть сведен к нулю. Я бы вообще предложил отказаться от переубеждения Кагренака - просто высадить группу, тюкнуть его по темечку и провести процедуру активации Сердца. Чем меньше времени пробудут там наши агенты...

- С другой стороны, - возразил председатель, - ритуал правильнее было бы проводить самому Кагренаку. Мы можем разработать теоретически идеальное решение и скрупулезно его исполнить - но вдруг ошибки и гениальность Искусника окажутся для успеха куда критичней?

- Резонно. Кто же будет этим тайным агентом, коллеги? У вас есть подходящие кандидатуры?

- Исключено, - Диббут сложил пальцы домиком. - Чтобы уговорить Кагренака, нужен искусный дипломат и крайне толковый учёный. Чтобы убить - да и чтобы выжить в эпоху Войны Первого Совета - нужно быть весьма развитым физически и иметь специфические навыки. Оперативника с таким набором качеств найти в принципе нельзя, его нужно долго готовить. Годы. Столько времени у нас нет.

- Не поняла, - Агараббе нахмурилась. - Тогда в чем решение?

- Решение... - Хырхырдр привстал и, широко улыбаясь, поклонился, - ...это я. Вы ведь именно за этим пригласили меня сюда, коллега Ратумн? - он весело подмигнул председателю.

- Голем, - сразу сказал Кутбадаг.

- Голем, - подтвердил председатель. - Полностью антропоидный и совершенно неотличимый по поведению. Как, Хырхырдр, справитесь? По-моему, подобные задачи вы уже решали.

- И не такое делали, - отмахнулся тот. - Ну вы даёте, коллега! Встретиться-обсудить не успели - а вы уже знаете, что потребуется...

Министр госбезопасности с доброжелательным прищуром крокодила-гурмана пару секунд оглядывал председателя с ног до головы.

- Хитренький, хитренький Ратумн, - прошелестел он. - И академии уже в работе, и голема заказал, и план операции заранее проработал... мы ему, небось, мешаем только, он и без нас с властью управится...

- А то! - председатель впервые позволил себе с удовольствием осклабиться. - Рекомендации, данные "Темпорой" - фактически, единственный выход. Вы, коллеги, плелись сюда сорок пять минут; всё это время я жал на кнопки величиной с тарелку. Колеса закрутились, теперь главное - аккуратно подталкивать их в верном направлении...

 

 

Спустя месяц они собрались вновь - на этот раз в мастерских Паропромышленного комплекса. Хырхырдр лучился самодовольством:

- Коллеги, встречайте! Прошу любить и жаловать!

Он сделал короткий знак, дверь служебного входа приоткрылась, впуская новое действующее лицо. Председатель с жадным любопытством уставился на вошедшего.

Если бы он не знал заранее, кого увидит - ни за что бы не отличил фигуру в робе младшего конструктора от обычного двемера. Сходство было поразительным, только большой выпуклый бейдж на груди давал понять окружающим, с чем они имеют дело. Эмблема - песочные часы на фоне спирали, каллиграфически выгравированные буквы: Ротеран, Академия "Темпора", Антропоидный Боевой Голем.

Неслышно ступая, голем подошел к председателю и бесстрастно доложил:

- Все системы в норме. Готов к выполнению поставленной задачи.

- Проверьте его, - кивнул Хырхырдр.

- Повтори задание, - с любопытством попросил председатель.

- Совершить погружение во времени в эпоху Войны Первого Совета, в 667-й год Прежней эры. Создать себе легенду. Добраться в Когорун, войти Кагренаку в доверие, стать его подмастерьем и заработать высокую репутацию в его глазах. Употребить полученный кредит доверия на то, чтобы склонить Кагренака использовать Сердце по варианту А. В случае, если это не удастся и Кагренак попытается использовать Сердце по варианту Б или иному - устранить его непосредственно перед началом Обряда, изъять Инструменты и провести обряд по варианту А самостоятельно. После этого уничтожить тело Кагренака, Инструменты и самоуничтожиться самому, бесследно.

- Сердце, - негромко, в пространство проговорил Диббут.

- Идёмте, - кивнул Хырхырдр.

Они прошли в следующую мастерскую, где была в точности воссоздана обстановка Зала Сердца - разумеется, с муляжом самого Сердца и дубликатами Инструментов

- Продемонстрируй проведение Обряда по варианту А, - охрипшим внезапно голосом попросил председатель.

Голем подошел к Сердцу, оглядел его, примеряясь. Весь Совет следил за ним затаив дыхание...

- Ну что ж, - прерывисто вздохнув, резюмировал председатель пятнадцать минут спустя. - Ни одной ошибки, коллеги - если я сам ничего не забыл и не перепутал.

Он перевел взгляд на остальных.

- Ничего, - пробасил Кутбадаг.

- Чисто, - скучным голосом проронил Диббут.

Молчаливые кивки остальных подтвердили сказанное.

- Тогда... - председатель сжал зубы, унимая ледяную дрожь, - ...вечером старт?

 

 

Past Affective

 

За окнами уже стояла темнота, но в "Крысе в котелке" было светло, как днём. Свечей не жалели.

Карты, кости и вино - обычная вечерняя жизнь городской таверны. Ровный гул голосов, звон стаканов и вилок, бренчание лютни бродячего менестреля... Хлопок двери расслышали не все и не сразу.

Но вот гул голосов постепенно стихает, вилки перестают звенеть, и даже менестрель вдруг фальшивит и начинает бренчать не в такт. Все взгляды устремлены на нового посетителя - крепкого рослого мужчину, медленно идущего меж столиков и пристально-бесстрастно вглядывающегося во всех подряд. Абсолютно голого. И с тонкой, почти незаметной трубкой за левым ухом, из которой жиденько сифонит пар.

Тишина, дитя шока и ошеломления, тает, рвется клочьями серого утреннего тумана. Официантки уже призывно стреляют глазками, девушки-авантюристки с интересом присматриваются, мужики сыплют сальными остротами:

- Чё, чувак, опять злая ведьма ограбила?

- Братцы! Верите, впервые вижу баклана, который курит ухом!

- Нудист, как здорово! Ищем девочку или мальчика?

Он идет сквозь взгляды и насмешки, безразличный и к тем и к другим.

Он нашел.

Здоровый, крепкий мужичище сидит, развалясь, на высоком табурете у барной стойки, курит и пускает дым ему в лицо.

Финальная проверка. Рост, фигура, комплекция; совпадает, совпадает, соответствует...

Он знает: сперва надо просто попросить. Всегда следует выбирать наиболее мирное из имеющихся рациональных решений.

- Мне нужна твоя одежда, твои сапоги, и твой ездовой гуар...

Изменено 18 июля, 2012 пользователем Ighar Raven

[Roht]

X. Путь длиной в века.

 

Ранним осенним утром...

 

По набережной в порту Эбенгарда, еле переставляя ноги, шёл молодой альтмер, укутавшийся в вычурные одежды. От воды исходил холодный туман; сквозь него не было видно ни укреплений крепости, ни солнечных лучей, ни людей, патрулирующих палубы кораблей. На одном из них красовалась надпись на киродиилике, сделанная из золота - "Отномиол". Судно было готово к отправлению из Вварденфелла в Саммерсет, но, ввиду обильных моровых бурь, оно осталось в порту до следующего дня. Руки людей сводило от влажного холода; солдаты, моряки и путешественники - все страдали одинаково, вне зависимости от положения или состояния. Приближающийся шторм только ухудшал положение работников потра; каждый из них должен был выполнить план на сегодня, и каждый мог быть унесён в океан. Именно поэтому в порту всегда ценились свитки "божественного вмешательства" и зелья водного дыхания. Несмотря на ужасную погоду, в последнее время несчастных случаев было и немного; если и были, то всё обходилось ушибами и царапинами. Прогуливаясь по деревянным сваям, юный альтмер то открывал, то закрывал книгу в переплёте из гуаровой кожи. На её страницах красовалась надпись: "Утро. Месяц Последнего зерна. День первый. Морндас. 3Э. 427 год".

 

Воспоминания о прошлом.

(далее идёт повествование от лица Эарилла)

 

Да... сколько лет уже прошло? Я точно не помню, нужно скорее узнать число. Но у кого? Вряд ли тот здоровый орк интересуется календарём. Хотя... можно попытать счастья на корабле. Не сходить ли мне на "Отномиол", там точно астрономы найдутся.

 

Пройдя пару десятков метров до трапа нужного мне корабля, я встретился с дряхлым старцем, одетым в рваную робу гильдии магов. Не желая упускать такой шанс, я представился ему: "Приветствую вас, член Гильдии магов. Я - Эарилл". В ответ я услышал, что его зовут Моранил, и что он простой астроном, а мантию купил у старьёвщика за гроши, хотя сам продавец убеждал, что она волшебная и стоит десять тысяч септимов. И вправду - на внутренней стороне накидки была полустёртая нечитаемая надпись - видмо, имя бывшего хозяина. Мы продолжили разговор в его каюте, оказавшейся в самом низу корабля. Меня возмутило то, что люди во время путешествия находятся в кладовых помещениях; на это Моранил возразил: "Здесь неплохо, только кости иногда ноют от сырности. Для меня главное - добраться ночью до верхней палубы, чтобы любоваться звёздным небом". Немного погодя я сбегал в местную таверну за едой; когда я вернулся, мы приступили к ужину. Еда была простой, но на удивление вкусной. На столе была весьма недурная и сытная похлёбка из гуарового мяса; заели мы её свежим рисовым хлебом, после чего пригубили из графина с комуничным морсом. За звёздами куда приятнее наблюдать на трезвую голову.

 

Когда ужин был закончен, на небесах уже загорались звёзды - приближалась полночь. Тихо скрипя дощатым полом, мы добрались до верхней палубы. Моранил взял с собой телескоп. Он, видимо, состоял из двемерских деталей, а линзы были выточены из магического кристалла. Спустя полчаса, потраченные на приготовления, мне довелось посмотртеь в телескоп; можно было разглядеть все звёзды, наблюдать их контрастные расцветки, но они не впечатлили меня так, как знания моего нового друга. Следующие полтора часа он рассматривал небеса и луны в поисках ответа на мой вопрос о сегодняшнем дате. За это время я успел сбегать за своим путевым дневником. Когда я вернулся, Моранил сказал мне: "Сегодня морндас месяца Последнего зерна, день первый, 427 год Третьей Эры". В этот момент меня осенило - в этот день я прибыл в этот порт ровно сорок лет назад. Я немедленно отправился в свою каюту. По дороге я чуть не упал, пытаясь найти в дневнике свою первую запись. Когда я её нашел, то уже лежал на койке в своей каюте. На первой странице красовалась надпись: "Утро. Месяц Последнего зерна. День первый. Морндас. 3Э. 387 год". Да... ровно сорок лет назад я прибыл на Вварденфелл.

 

 

 

Я отправлялся еще совсем молодым, неопытным. Покинул родной дом в поисках знаний. Блестящие, сверкающие купола зданий на острове Саммерсет остались далеко позади. И я до сиих пор помню наставления отца: «Я тебя отпускаю, но помни не смей осквернять мой род случайными связями с чужеземцами». И я, не отступая от этого правила, жил в одиночестве все эти годы. Как я уже говорил, я отправился искать знания… Знания о флоре и фауне Вандерфелла, знания о культуре данмеров и, конечно, о двемерах. Но из всего этого меня больше всего вдохновили эшлендеры и их шаманизм. Особенно меня заинтересовало племя Уршилаку. Их древний культ посвящен Неревару и возвращению его в виде Нереварина. Но более всего интересны обряды и заклинания управления стихиями, которые используют шаманки. Я очень долго провел в племени Уршилаку, меня даже сделали другом. Каждый день я пытался освоить этот вид магии, но это было не так просто. Их искусство управления стихиями напоминало Школы магии Восстановления, Разрушения, Изменения и Мистицизма. Я видел как шаманка создала схожий эффект с «хождением по воде» в Школе Изменения, потоки воды уплотнялись под ее ступнями, создавая водяной столб. Во время ритуалов шаманы обращаются к духам предков, которые должны помогать им и защищать их. Позже, когда освоил эту школу, я принялся собирать коллекцию трав, но, ввиду своей хилости и отсутствия боевой подготовки, я нанимал наемников, алхимиков, травников и паломников со всей округи. А жил я тогда в Вивеке, Квартале чужеземцев, и желающих легких денег оказывалось предостаточно. Так моя коллекция быстро пополнилась, пока я читал книги по алхимии, справочники по местным видам животных и растений в гильдии магов. И на это все ушло всего лишь сорок лет! Притом, что в настоящее время мне шестьдесят. Обычный человек бы уже умер, но я буду жить с новыми знаниями и вернусь домой!

 

Отплытие.

 

(Повествование продолжает вестись от первого лица)

 

Уже утро?! Я не помню, как заснул. Пора узнать информацию от компании, насчет нашего отплытия. Одеваться мне не пришлось, так как уснул я, не раздеваясь. За полчаса, неспешным, важным шагом, я дошел до канцелярии Восточной Имперской Компании. За столом, в кабинете, сидел все тот же имперец. Он все так же хитро ухмылялся, как и когда ему было двадцать. Он, видимо, был сановником своего богатого отца из Киродиила. Невозможно простому «человеку» стать канцлером Восточной Имперской кампании в двадцать лет!

Эарилл: Приветствую вас, канцлер.

Канцлер: Здравствуйте, многоуважаемый.

Канцлер: Вы, видимо, озадачены тем, что ваше отплытие отсрочено?

Эарилл: Вы весьма проницательны. Есть ли уже сроки отплытия?

Канцлер: Пришла новость о том, что отряд ординаторов отправился на подавление пепельных бурь. Вскоре, где-то к обеду, будет известно о вашей проблеме.

Эарилл: До свидания, это все что нужно было мне знать.

Все дальнейшее время, до полудня, я гулял по набережной и наблюдал за природой. Солнце светило ярко и на небе не было ни тучки. Вероятно, отплытие состоится, и скоро я увижу семью. К моему счастью, мне скоро сообщили, что мы отплываем через полчаса. Я быстро собрал и немного докупил вещи, и погрузил их в свою кабину. Мы отплыли. Снова в лицо били холодные, морские брызги, а ветер трепал робу. На корабле присутствовало весьма большое количество магов желающих добраться быстрее. Усилиями Моранила была собрана команда магов готовых к оказанию помощи в плавании, которая заключалась в лечении пассажиров и уменьшения веса корабля при помощи школы изменения. Уже на следующий день, я предложил свою помощь в усилении ветра шаманскими ритуалами. Никто не был против, но опасались, не случилось бы бури или штиля от моих ритуалов. Спустя полчаса все к шаманству было готово. Я приступил, управляя потоками магии с помощью заклинания, резко сквозь мой разум прошел пронзительный потусторонний крик, это значило только одно, контакт с духами налажен. В дальнейшем, я просто направлял потоки ветра в парус. Еда, выдаваемая нам, никуда не годилась, от нее пахло чем-то тухлым и старым. Глядя на меня, моряки только ухмылялись и тихо шептались. А по ночам я и мой друг Моранил любовались звездным небом в телескоп. За неделю мы добрались до Саммерсета. Это было великолепное зрелище, тысячи ярких разноцветных огней горели на куполах зданий. И мое сердце ликовало, от мысли о том, что я вернулся на родину.

 

Родина.

 

(Повествование продолжает вестись от первого лица)

 

Разгрузка была не долгой. Вещи переносились с корабля при помощи телекинеза и левитации. Я и мой недавно обретенный друг расстались, но он подарил мне на память свой телескоп. Идя по улицам родного города, я видел его цвета и очертания. Ничего не менялось. Наконец я дошел до дома, в котором жил до отъезда. В его окнах горел изумрудный свет, видимо кто-то решил не коптить потолки факелами, а освещать магией. Встреча с родными была тяжелой, так много новостей я еще не слышал. Моя сестра вышла замуж за влиятельного господина, из богатой семьи, они сказали, что пора внести в род новые гены и ее неплохо подходят. Это обычное явление браки между родственниками и браки по расчету. Пылевые бури заносят Вандерфелл, так сказал мой отец, но его все это никак не волновало. А сообщил мне только из солидарности, потому что я там жил и работал. Говорят, уже должен был прийти спаситель – Нереварин, но он что-то запаздывает, еще говорят, что его поймали Клинки, но при переезде в Морровинд он умер от мора. Видать такая судьба, у этой бедной нации. Судьба отвернулась от них после битвы у красной горы. Хотя про эти события толком ничего неизвестно, ясно только одно - пылевые бури и Дагот Ур начали свой путь оттуда. Ища новых новостей, я ходил в порт, в замок расспрашивал моряков и придворных слуг. Немногое было известно, но призрачный предел пал. Остров стало накрывать все большими слоями пыли. Люди и животные сходили с ума, болели корпусом и мором. И все эти монстры нападали на города, жители покидали свои дома в поисках приюта в имперских крепостях. Особенно обострились войны великих домов, многие старые данмерские крепости были захвачены представителями домов. От этих новостей ныло сердце и загоралось желание вернуться и помочь братьям-мерам в борьбе против Дагот Ура и Империи. Но, увы, я был приглашен на званый ужин при дворе одного из правителей нашего города. Отец желал найти мне достойную невесту, чтобы я не испортил род, простолюдинками. Нужен был новый костюм или мантия моя за десятилетия поистрепалась. Мы зашли к портному, чтобы сделать заказ. Отец приказал взять изумрудную мантию с золотой каймой. Мантия была готова через неделю. К празднеству. Новых новостей о Морровинде не было слышно, хотя ходили слухи о бегстве данмеров в Киродиил и Скайрим. Праздник состоялся, и десятки, богато одетых, людей собрались за большим овальным столом, покрытым шелковой скатертью изумрудного цвета, которая весьма подходила по цвету к моей мантии. Рядом со мной посадили дочку городского правителя, совсем еще юную и неученую, ей было около тридцати лет. Она казалась весьма милой из-за своей не дальновидности и любопытства. Два часа от ужина, были посвящены моим рассказам о далекой стране, в которой живут меры-не-как-мы. Эта девушка была одета подобающе своему положению, и многие старые и молодые люди смотрели на нее с интересом. Ее золотые кудри спускались до плеч, а ее кожа пахла ароматами цветов. Праздник весьма удался, и хотя я не люблю скопления народа, провел я время хорошо. Завтра же, по словам отца, мы пойдем свататься к той леди, и он надеется, что ее отец удовлетворит нашу просьбу. Проснувшись рано утром, после того как меня окатили холодной водой, я пошел в гардероб одеваться, мантия, одеваемая мной в течение недели, ничуть не поистрепалась. Умывшись водой из серебряного блюда, я спустился завтраку и сел за стол, на нем пока стояли только фрукты и серебряная сахарница. Вскоре принесли и еду. Недолго собираясь, мы наконец отправились ко двору. Всю дорогу отец что-то говорил о том, как мне стоит себя вести и что говорить хозяину дома. Первым в дом вошел отец, его вид был суровым, но доброжелательным ему уже было около ста лет, но выглядел он свежим и молодым. На нем был надет изумрудный камзол поверх сиреневой туники. Как он выразился однажды: «я очень люблю имперскую моду». Через десять минут меня в дом позвал слуга, он провел меня в богатый зал, в котором и было празднество. Разговор состоялся, главы семейств долго что-то обсуждали, и потом было сказано: «Свадьба состоится, в приданое тебе будет новый высокий чин, но ты напишешь статью о том, что ты изучал». Отец уверил меня, что я могу и не писать, а продолжить и исследовательскую деятельность, как я и поступил. Появились новости о Вандерфелле, они стали известны от беглых контрабандистов. Остров полностью не пригоден для жизни, все его покидают в спешке, используя зелья и заклинания для дыхания, многие ординаторы погибли вместе с Вивеком и Альмалексией, Дагот Ур лишил их божественной силы, и они не смогли устоять перед полчищами монстров. Но радостная новость о свадьбе радовала мое сердце и ради тех друзей, что помогали мне в путешествиях, я старался разрешить некоторым из них поселиться на архипелаге.

(«Утро. Месяц Последнего зерна. День первый. Морндас.3Э. 467год»)

Спустя эти сорок лет, я снова пишу. Провинция Морровинд погибла, как и многие чудеса, принадлежавшие ее обитателям. Тайна двемеров так и не была открыта, да и если бы они были живы и имели возможность вернуться домой, они вряд ли бы это сделали, так как остров от своей массы погружался на дно. И возможно скоро им станут править дреуги, как это было в учениях Вивека.

[Roht]

Приём работ окончен. Милости просим в тему для голосования.