Monkeytruth: Реман, сын Ремана // Reman, son of Reman

[Roht]

Reman, Son of Reman

Chapter 1: The birth of Reman the Son

 

And in the days following the heirless death of Reman Cyrodiil, during that quiet interim when no man sat on the Ruby Throne and the chim-el adabal hung upon a statue of Aless and not a breathing neck, it came to pass that in the halls of the Imperial Palace would live, attended to by several servants, a sinuous and ample heifer cow by name of Morihatha. Though beasts of the fields are scorned with impertinent contempt in the effeminate East, Reman Cyrodiil himself had assured the high standing of this singular cow, having gathered all the greatest of his subjects to Sancre Tor, presenting them the calf Morihatha, and announcing that she would bear his heir and that they would form an Elder Council to care for her.

 

And so it was that for eighteen tenmoons, which is thirty Elven years, Morihatha had lived comfortably at ease in the palacehalls, until the day that she, much to the surprise of her caretakers, was found to be with child. By the present the Council had much changed, and the only member still living that remembered Reman's face and tongue was the far eastern snake Tsamien-Varyel, who had betrayed his own kin and advised Reman's armies, and who, by the apathy of others or his own treachery, declared himself Potentate of the Council and controlled its affairs.

 

It was this devil who sent Morihatha to a priory near Chorrol, where nine months hence she went into labor, and all were amazed when out of her womb climbed a beautiful full grown youth, who, surveying the scene before him with wise eyes, spoke in a regal northern voice, saying, I am Reman, son of Reman, son of Hrol.

 

Реман, сын Ремана

 

Глава I: Рождение Ремана-сына

 

И было так, что в дни, последовавшие за смертью Ремана Киродиила, не оставившего наследника, в тихий период пустующего Рубиного Трона, когда Чим-Эль Адабал висел на статуе Алесс, а не на дышащей шее, стало известно, что в залах Имперского Дворца живёт обслуживаемая несколькими слугами плодовитая и сложная корова Морихата. Хотя животных полей и презирали дерзким отношением на женоподобном Востоке, сам Реман Киродиил отметил высокое положение этой коровы, собрав величайших своих подданных в Санкре Торе, представив им Морихату-телёнку и объявив, что она родит ему наследника, и они образуют Совет Старейшин, чтобы заботиться о ней.

 

И было так в течение восемнадцати лун, что равны тридцати эльфийским годам; Морихата жила в удобстве в залах дворца, пока однажды не понесла, чем крайне удивила своих смотрителей. К тому дню в Совете ни осталось никого, кто помнил бы лицо и язык Ремана; никого, кроме змея с далёкого Востока, Цамиен-Вариэля, предавшего свой собственный род и ставшего военным советником Ремана. Он, то ли воспользовавшись безразличием иных, то ли преследуя собственные цели, объявил себя Потентатом Совета и ведал всеми его делами.

 

И было так, что этот дьявол послал Морихату в приорат близ Коррола, где девять месяцев она провела в трудах, и все были удилвлены, когда из её чрева выбрался зрелый прекрасный юноша, который, оглядев происходящее вокруг мудрым взглядом, заговорил мудрым голосом Севера: "Аз есмь Реман, сын Ремана, сына Хрола".

[Roht]

Chapter 2: Reman claims his rightful Throne

 

For eighteen elven years Reman, son of Reman, toiled under the sun, plowing the fields and tending to the stock, and in time his face became rugged and bearded, and he took to dressing as a common monk, draping himself in plain robes and covering his head in respect for the divines above, to whom he gave blessed benedictions, especially to the one who was known only as the Coming Crown of Storms, and only in the language of mountainwhispers.

 

But after eighteen years, he left the priory for Chorrol, city of the old oak where Porcus of Listegrad had fallen asleep only to be awoken by a choir of whistlepigs giving tidings of the coming of the Paravant so that he may gather an army of highlanders and descend upon the Elven fortresses and ready them for her arrival. Here the line of Porcus had since reigned for a hundred generations, and its pious count, Norriolas, son of Kantus, knew the dragon's blood when he saw Reman.

 

They gathered an army of private blades, and while at first they were so few that they could hide in the caves along the toll roads, within two weeks the size of Reman's army had grown to several thousand, and in four it was in the tens of thousands, containing trained soldiers and working people alike, all marching in the name of a holy emperor who rode among them on the back of an ass. They faced little resistance as they passed through Colovia, rather, as the mass marched over hamlets it would gather them up within its mass, as all were enamoured with the Emperor among them.

 

It was then that Reman announced, to some suprise, that they would march upon the great City of Empires, the Nibennion. On the extended bridge before the gates of the White-Gold City, the painted eyed Nibenese myrmidons stood in tight formation, their tower shields held high and and their dai-katanas drawn, subservient weaklings of foreign lords. The mass of true Nedic spirit halted not thirty yards from these well groomed traitors with their flags and banners in the languages of the Far East, but no battle was made for the moment. Reman rode forth to the front of the crowd, and continued to ride toward the wall of soldiers before him, and the army was powerless to halt him as he came before the great gates of the Imperial City and climbed the steps to the palace of all Tamriel, speaking invokations to each emperor in turn.

 

With each step he spoke a name, first Al-Esh, then Paravant, and each of her other names in turn, and then Belharza and onward through Ami-El and Hestra all the way to his own glorious father. Two steps remain, and he spoke first the name Reman! for a second time, and then the name Talos!, which had not yet come, but which struck fear in the hearts of the Elder Council waiting just beyond the threshold.

 

Reman stepped before the bust of Alessia, from which hung the Red Diamond of the Empire, and hung it about his neck. In a scarlet flash Reman's cloak was thrown back, and a diamond-shaped wound was cut into his breast. From his wound came the words, I AM CYRODIIL COME - REMAN SON OF REMAN SON OF HROL.

 

And so, not one of the councilors dared obstruct him as he climbed the steps of the White-Gold Tower and claimed his mighty Throne, for he was Reman, son of Reman, son of Hrol, rightful Emperor of the two Cyrodiils and of all Tamriel.

 

Глава II: Реман восходит на трон, принадлежащий ему по праву

 

В течение восемнадцати эльфийских лет Реман, сын Ремана, трудился под солнцем, обрабатывал поля и пас стада; ко времени, когда его лицо стало грубым и выросла борода, сам он стал носить скромную монашескую надежду, кутаясь в невзрачную робу и укрывая голову, чтобы показать богам, даровавшим ему благословление, своё уважение. Особенно он почитал того, кого называли Грядущей Короной Бури, чьё имя звучало лишь в шепчущем языке горных вершин.

 

Спустя восемнадцать лет он покинул приорат и пришёл в Коррол, Город Древнего Дуба, в котором некогда Порк Листеградский отошёл ко глубокому сну, от которого его смог разбудить лишь хор свистящих боровов, предвещающих явление Паравант; тот Порк собрал армию горцев и захватил несколько эльфийских твердынь, приготовив их к её появлению. Здесь род Порка правил в течение сотен поколений, и его нынешний граф, Норриолас, сын Канта, признал драконью кровь в Ремане, стоило ему увидеть пришельца.

 

Они собрали армию верных мечей, и, хоть поначалу они были столь малы числом, что могли прятаться в пещерах вдоль основных фрактов, через две недели в армии Ремана было уже несколько тысяч человек, а через четыре - десятки тысяч. Составляли войско и опытные солдаты, и простые рабочие, объединённые именем святого императора, который шёл вместе с ними, оседлав осла. Они не встретили никакого сопротивления в Коловии, и путь через деревеньки позволил им вырости в количестве, и всякий в армии был благословлён любовью императора.

 

И тогда Реман объявил к вящему всеобщему удивлению, что они пойдут в великий Град Империй Нибеннион. На широком мосту перед вратами Бело-Златой Столицы нибенайские наёмники с подведённые глаза стояли, сомкнув ряды, их башенные щиты были пподняты высоко, и дайкатаны их были обнажены, содействуя слабости иноземных владык. Величие истинного духа недов почти тридцать лет подавливалось этими ухоженными предателями, принёсшими с собой флаги и знамёна, украшенные надписями на языках далёкого Востока, но доселе никто не осмеливался вызвать их на бой. Реман ехал впереди своего войска, продолжая ехать навстречу стене солдат, выступивших навстречу, и армии не удалось остановить ему, ибо дошёл он до великих врат Имперского Града и поднялся по ступеням дворца, властвующего над Тамриэлем, оглашая хвалу всем предшествовавшим императорам по очереди.

 

На каждой ступене он называл имя - сначала Аль-Эш, затем Паравант, затем каждое из её имён по очереди, затем Белхарза и прочие, включая Ами-Эля и Хестру, и так были названы все вплоть до его великого отца. Оставалось лишь две ступени, и тогда он сказал имя "Реман" второй раз, а затем произнёс "Талос!", владелец которого ещё не пришёл, но уже вселял ужас в сердца старейшин из Совета, которые ждали пришельца у порога.

 

Реман встал перед каменным бюстом Алессии, на котором висел Красный Алмаз Империи, и одел его себе на шею. После алой вспышки плащ Ремана был отброшен, и рана в форме алмаза появилась у него на груди. И тут из этой раны зазвучали слова: АЗ ЕСМЬ ЯВИВШИЙСЯ КИРОДИИЛ - РЕМАН, СЫН РЕМАНА, СЫНА ХРОЛА".

 

Никто из старейшин не посмел остановить его, когда он поднимался по ступеням Бело-Златой Башни и присваивал трон, принадлежащий ему по праву, ибо был он Реман, сын Ремана, сына Хрола, истинный император двух Киродиилов и всего Тамриэля.

[Марк К. Марцелл]

Рубиного Трона - Рубинового

Морихату-телёнку - телёнка. "Тёлку", конечно, точнее, но просторечие слишком огрубило это слово.

вдоль основных фрактов - трактов.

Составляли войско и опытные солдаты, и простые рабочие - Прямо пролетарская революция. Может, лучше "труженики" или "работники"?

с подведённые глаза стояли - с подведёнными глазами

почти тридцать лет подавливалось - подавлялось

Реман ехал впереди своего войска, продолжая ехать навстречу стене солдат - надо бы перефразировать, избежав повторения

армии не удалось остановить ему - его

 

 

Героическая сага. Очень героическая. И весьма скучная. Заинтересовала только корова, как отсылка к отношениям Алесс и Морихауса.

 

А в целом - отличный проимперский панегирик.

[Марк К. Марцелл]

Выложил.

[Yellow King]

Пардоньте, так сказать что лезу в обсуждение. Как и прочие ваши переводы очень интересно, и трудно к пониманию. Верно ли я понял, что это не более чем пропаганда, призванная представить захват власти в результате мятежа законным и одобренным богами? Или же Реман в действительности был наследником Ремана? И насколько имело место божественное вмешательство?

[Boma Kuro]

Как и прочие ваши переводы очень интересно, и трудно к пониманию. Верно ли я понял, что это не более чем пропаганда, призванная представить захват власти в результате мятежа законным и одобренным богами? Или же Реман в действительности был наследником Ремана?

А это уже тебе самому решать - был ли Реман сыном Ремана, родившимся через тридцать лет после его смерти, да и был ли сам Реман рожден горой, или он просто бастард Хрола от Сед-Йенны. Было ли чудо чудом, или просто выдумкой - в Тамриэле и то, и это равно не невозможно.

[Scarab-Phoenix]

где девять месяцев она провела в трудах

В родах, конечно же.