Midnight Walker

[BORMALEI]

Если долго смотреть в ж..бездну...

У вас с ней игра в гляделки, Василий Юрьевич? :)

Все также талантливо отвратительно!

[Darkmare900]

Роджер Желязны, "Хроники Амбера":

 

"Ко мне вернулись две фразы из рассказа Айзека Динессона, фразы, достаточно обеспокоившие меня, чтобы заставить запомнить их, несмотря на то, что в то время я был Карлом Кори: «… Немногие люди могут сказать о себе, что они свободны от веры в то, что этот мир, который они видят, является в действительности плодом их воображения. Довольны ли мы им, гордимся ли им тогда?» Краткая философская сводка любимого времяпровождения нашей семьи. Создаем ли мы отраженные миры? Или они есть там независимо от нас, дожидаются услышать звук наших шагов? Или есть несправедливо исключенная середина. Это дело, скорее, более-менее, чем или-или? В горле у меня вдруг поднялся сухой смешок, так как я понял, что могу никогда не узнать ответа наверняка"

 

 

"Я потерял счет времени. Ощущение спуска исчезло. Двигался ли я или всего лишь парил? Невозможно сказать. Была ли к тому же яркость действительно яркостью? И это омерзительное безмолвие… Я содрогнулся. Здесь было даже большее сенсорное лишение, чем в дни моей слепоты в моей старой камере. Здесь ничего не было — ни звука прошмыгнувшей крысы, ни скрипа о дверь моей ложки, ни влажности, ни холода, ни структуры. Я продолжал тянуться…

Мерцание.

Оно казалось каким-то разрывом визуального поля, справа от меня, почти неуловимым в своей краткости. Я потянулся и ничего не почувствовал. Оно было таким кратким, что я не был уверен, произошло ли оно на самом деле. Оно легко могло быть галлюцинацией.

Но оно, казалось, произошло вновь, на этот раз слева от меня. Насколько долгим был интервал между ними, я не мог сказать.

Затем я услышал что-то вроде стона, лишенного направленности. Этот тоже был очень коротким.

Следующим — и я в первый раз был уверен — возник серо-белый ландшафт, похожий на лунную поверхность. Возник и пропал, наверное, всего за секунду в малом районе моего поля зрения, влево от меня. Звезда захрипела.

Справа от меня появился лес — серо-белый — кувыркающийся, как будто мы миновали друг друга под какими-то невозможными углами. Осколок малого экрана, меньше чем в две секунды.

Затем куски горящего здания подо мной… Бесцветность… Обрывки воя над головой…

Призрачная гора, процессия с факелами восходящая на нее, по то подымающейся, по то опускающейся тропе на ближайшем склоне…

Женщина, висящая на суку дерева, тугая веревка вокруг ее шеи, голова скривилась набок, руки связаны за спиной.

Горы, перевернутые вверх ногами, белые, черные тучи над ними…

Щелчок.

Крошечная дрожь вибрации, словно мы на миг коснулись чего-то твердого. Затем пропало…

Мерцание.

Головы — катящиеся, истекающие черной кровью… Смешок из ниоткуда… Снова белый свет… Снова белый свет…

Щелчок. Мерцание…

На время одного удара пульса мы скачем по тропе под полосатым небом. В тот миг, когда она пропадает, я снова тянусь к ней через Камень.

Щелчок. Мерцание. Щелчок. Громыхание.

Каменистая тропа, приближающаяся к высокому горному перевалу… Мир все еще одноцветен… За моей спиной грохочет вроде грома..."

Изменено 26 ноября, 2013 пользователем Кобыла

[mortuus]

http://cs10375.userapi.com/u14393219/111769034/y_414ec4b6.jpg

***

 

 

 

Бесполезно браться за дело, к которому не чувствуешь духовного сродства. Меня едва хватает на половину рыцарского шлема времен Столетней войны. Затем я нервно отбрасываю в сторону карандаш и тщательно затираю все результаты своего пятнадцатиминутного бдения. Рубашка, звякнувший металлическими бляхами ремень, теплые объятия пальто, надвинутая на глаза шляпа – и вот я уже размашисто шагаю по абсолютно пустым улочкам полуночного города. Уголок луны, временами пугливо озирающей окрестности из-под плотного покрывала фиолетовых облаков, на мгновение высвечивает медный циферблат на башне.

Час пятнадцать. Идеальное время для прогулок – шпана уже разбрелась по своим подвальным берлогам, воняющим алкоголем и дешевыми духами, а взводы алконавтов снялись с дежурства у круглосуточных ларьков и отправились досматривать свои сюрреалистические, вывернутые сырым мясом наружу сны.

В воздухе повисает чуть слышный шелест, крохотные лужицы под ногами пузырятся словно шампанское. Я с хрустом расправляю плечи и втягиваю чуть живым насморочным носом густую, пропитанную озоном дымку. От глазных яблок по хребту и ребрам тотчас разбегаются тысячи микроскопических электрических змеек, ноздри трепещут. Я чувствую, как моя кожа начинает жадно всасывать через поры и многочисленные ссадины малейшую каплю, упавшую на лицо. Не в силах больше удерживать в себе искрящийся комок возбуждения, я расслабляю струны нервов, натянутые до басовитого гудения, и с хриплым хэканьем выдыхаю в атмосферу нечто бесформенное, похожее на сгусток плотного тумана и вибрирующее от статических зарядов.

 

Я – растворенное сознание ночи.

 

Во мне тысяча и один запах: я чувствую их все, от резких, маслянистых ароматов бензиновых паров до солоноватого запаха спермы, сочащегося из разорванного ануса шлюхи за два квартала отсюда. Сотни обволакивающих табачных дымок, обрамленные густыми волнами прелых осенних листьев. Щекочущие струйки запахов кожи и пота, волос, содержимого портфелей клерков и крошечных дамских сумочек. Резкие, подобно скальпелям, испарения типографной краски из многочисленных газетных киосков. Сладковатая вонь гнилых фруктов и одуряющее-приторная – от разлагающейся рыбы и мяса. Выхлопные газы, резиновые подошвы, металл и дерево, одежда, духи, одеколоны, лекарства…

 

Я – нервные окончания ночи.

 

Мои ноги давно вросли в почву, я, словно старая сосна, пустил корни на десятки футов вокруг себя и уже не иду, а плыву по асфальту. Мои бесчисленные пальцы покрыты тысячами крошечных осязательных волосков, мои волосы – оголенные, встопорщенные нервы. Я чувствую малейшее шевеление, малейший перепад давления и температуры вокруг. Я чувствую довольную, сытую пульсацию сутенерского члена и сразу же – такие же томные, удовлетворенные содрогания червя с грибообразной головой-присоской, сидящего в его кишках. Я чувствую мириады покрытых хитиновым панцирем лапок, скребущих, шуршащих и переламывающихся под, над, вокруг и внутри ваших спящих тел и неподвижных голов. Множество дождевых червей, как единая огромная шевелящаяся масса, стремятся сейчас на поверхность – глотнуть хотя бы каплю насыщенного моим сознанием воздуха. В одной из полуподвальных квартир слышны сдавленные хрипы – потолочная балка надломилась, штукатурка осыпалась, и беднягу накрыло живым покрывалом из тараканов, сороконожек и муравьев. Они моментально забились во всевозможные отверстия на его лице, причиняя невыносимый зуд. В итоге он захлебывается собственной рвотой из жареной картошки, брокколи и тараканов. Невозмутимые насекомые тут же принимаются обживать новую кормушку.

 

Я – омут ночи.

 

Мои глаза – каменный колодец, украшенный аркой из анорексичных плачущих дев. В нем неподвижно застыла густая, как патока, вода, похожая на угольно-свинцовые сливки. Как и положено черной дыре, она не дает отражений – только поглощает все, до чего сможет дотянуться: свет, звук, мысль и действие. Можно проводить века, глядя в этот омут и потихоньку покрываясь плесенью и мхами, пока наконец давление ваших собственных размышлений не переломит подгнивший хребет и не утянет на самое дно. Сколько раз мне приходилось видеть, как люди жаждали окунуться, приобщиться к жидкому Ничто – но раз за разом отдергивались, побуждаемые обжигающими касаниями бытовых мелочей. Пустыни сигаретного пепла, океаны алкоголя, циклоны наркотических припадков и музыкальных испарений саксофона – все это лежит по ту сторону матовой глади.

 

 

На часах – без пяти минут пять. Я поплотнее запахиваюсь

в гостеприимные полы пальто, пытаясь сохранить остатки тепла, и медленно бреду домой сквозь облетевшую аллею, оскальзываясь на мокром булыжнике

Я – последняя надежда ночи…

 

бред лютый, на мой взгляд, конечно. Я даже не в плане сюжета, а в изложении и преподнесении материала.

[Foxundor]

бред лютый, на мой взгляд, конечно. Я даже не в плане сюжета, а в изложении и преподнесении материала.

Джеймс Хэвок посмеивается прямо сейчас.

[mortuus]

Джеймс Хэвок посмеивается прямо сейчас.

Мне всё равно, я высказал только своё мнение, материал мне не приятен. Порой используемые метафоры бредовы по своей сути. В общем не моё.

[Бякс]

Джеймс Хэвок посмеивается прямо сейчас.

Спокуха, если уж малковианин заявляет, что перед ним бред - значит цель достигнута, хех

А товарищу Малку на будущее совет - не копировать весь текст целиком, а оставлять от него примерно узнаваемый кусочек или картинку из оформления.

[Арг]

http://static3.wikia.nocookie.net/__cb20110920063011/silenthill/es/images/6/64/Prison_Hole1.jpg

[Darkmare900]

Алистер Кроули, "Книга Лжей":

 

"В Ветре ума вздымается вихрь, называемый "я".

Он разбивается; мысли бесплодные сыплются вниз.

Всякая жизнь задыхается.

Эта пустыня есть Бездна, в которой - Вселенная.

Звезды - лишь чертополох в пустоши сей.

Но и пустыня - лишь точка, проклятая в мире блаженства.

Снова и снова Путники пересекают пустыню;

Они приходят от Великого Моря и к Великому Морю уходят.

Проходя, они расплескивают воду, и когда-нибудь

Напитают пустыню водой, и она расцветет.

Смотри! Пять следов верблюда!"