Рассказики-с

[Marfa]

Вот, подумала, что можно и выложить, наверное... Надеюсь. что потом стыдно не будет)) Ошибок, конечно, куча, хотя и правила раз 10) В данный момент нижеприведенное - наиболее "приличное" из моей писанины)))

Дорога на Бернхельд.

Рассказ создавался в рамках проекта Андоран.

Собрание сочинений Евы Роэран.

 

Бернхельд – маленький городок имперского типа, из тех, которые обычно даже не отмечают на картах. Там есть рынок, таверна, пара магазинов, вобщем, все самое необходимое, но не более. Главная достопримечательность города – захудалое отделение Легиона, ютящееся в обычном городском доме с облупившимися стенами и протекающей крышей.

Я отчетливо помню приказ командира: патрулировать дорогу на Бернхельд через лес. Я помню, как пошел выполнять поручение, миновал городские ворота, свернул за поворот и…. Дальше все было как во сне. Сладостно-прекрасном, и, одновременно, жутком.

Она шла в тени деревьев с корзиной в руках. Не ней было темно-синее платье, золотистые волосы струились по плечам, во взоре читалась легкая грусть и, одновременно, спокойствие. Шея и руки - гладкие, белые, словно светящиеся изнутри живым, теплым светом. Точеный, благородный профиль, мягкая улыбка на губах цвета лепестков розы….. Она была, как окно в Лунную Гавань… Я стоял, не в силах пошелохнуться, словно от этого она могла вмиг исчезнуть, как прекрасное видение, растаяв в лучах солнечного света. Я чувствовал, что еще немного, и упаду перед ней на колени, лишь бы получить хоть один взор божественных голубых глаз. Но, одновременно, мне было страшно. Я не понимал, почему. Словно наслаждение и страх слились в моем сердце воедино.

Она уже давно прошла мимо, не обернувшись на остолбеневшего легионера, и скрылась в воротах, а я так и стоял посередине дороги, не воспринимая происходящее вокруг. Надо было бежать, узнать хотя бы ее имя, но я не мог сделать ни шагу.

Весь день, не разбирая дороги, я шел и шел куда-то вперед, не смотря по сторонам, и все прокручивал в голове раз за разом то, как она прошла мимо меня. Как всколыхнулся подол ее платья, как была наклонена голова, как легкое дыхание мягко вздымало ее грудь. Уже к вечеру я опомнился, и понял, что не знаю, где нахожусь. Кругом темный лес, дорога далеко, ни малейших признаков человеческого жилья.

Поздно ночью, добравшись-таки до города, я долго лежал в постели, не в силах уснуть. Утром, чуть только светало, я бросился на дорогу, в то место, где вчера видел ее. Нашел подходящий большой камень, сбоку которого рос раскидистый куст, и устроился в этом убежище, не спуская глаз с дороги. Час, другой, третий…. Ноги затекли, земля как ледяная, спина, долго находившаяся в неудобном положении, болит. А ее все нет. Еще час, еще два, еще три часа. Солнце уже высоко. Она, наверное, не придет, ну сам посуди, что ей делать здесь каждый день!

И тут…. Легкие шаги, шелест платья… это она. Идет, словно летит, и свет играет в ее волосах. Вот она закрывает рукой газа, вот убирает назад непослушный локон….. И снова видение проплыло мимо, не зная, что за ней наблюдают. Куст мешает смотреть, как она удаляется, видеть ее спину и плечи. В отчаянье мне захотелось вырвать проклятое растение, но я удержался. В последний раз мелькнуло синее пятно, и пропало.

Я перевел дыхание. Сердце замирало, мира вокруг больше не существовало.

Но на этот раз я был умнее. Если она сегодня снова шла в город этой дорогой, значит ночевать там не оставалась, и когда-нибудь пойдет назад.

Немного размявшись и перекусив, я снова затаился в своем убежище, дожидаясь вечера, и не заметил, как уснул.

Разбудил меня звук голосов.

- И Вы не боитесь ходить одна по таким диким местам? – Говорил мужчина. Тон его мне не понравился.

- Ну что Вы, я вполне могу постоять за себя!

Звон серебряных колокольчиков, пение птиц, журчание ручья… все в этом звуке. Звуке ее голоса.

- Но, может быть, мне стоит проводить Вас? – Настаивает норлинг. Его тон не нравится мне все больше и больше.

- Спасибо, не надо.

Она заспешила дальше, пытаясь оторваться от надоедливого спутника. Тот постоял минуту, осмотрелся и пошел следом, прошептав «да кто тебя спрашивает!». Это были последние слова в его жизни.

Ты никогда не прикоснешься к ней своими грязными лапами!

Я действовал как во сне, но, одновременно, четко понимая все, что происходило вокруг. Встал из-за камня, подкрался к человеку сзади, когда он уже готовился нырнуть в темноту леса, и свернул ему шею. После чего оттащил тело подальше от дороги. Он был тяжелым, этот норлинг. Я чуть не надорвался, пока волок его, потом потратил кучу времени, чтобы спрятать тело в кустах и выровнять борозды, оставленные его сапогами на земле. Но, наконец-то дело было сделано, и я бросился вслед за прекрасной незнакомкой.

Я догнал ее только через полчаса, когда она подходила к богатому поместью. В доме еще горело несколько окон, видимо, домочадцы ждали ее возвращения. Остановившись за деревом, я смотрел, как она входит в калитку. Теперь известно, где живет мое прекрасное видение.

За следующие пятнадцать дней камень возле дороги и куст стали моим вторым домом. Подстилка, кое-какие припасы, припрятанные в холодке. Мешающие обзору ветки обрезаны. В отделении легиона меня видят все реже и реже, а в последние три дня я там не появляюсь вообще. Наверное, скоро лишат полномочий и жалования… но какая, собственно, разница?

Ее зовут Элль. Элль Норинор. Я узнал это за десять септимов у торговки, частенько продающей ей травы и пряности. Элль, видение по имени Элль…. Она приходит в Бернхельд проведать свою замужнюю сестру и купить заодно что-нибудь на базаре. Когда она смеется, у нее появляются веселые ямочки на щеках. Сестру она называет старушкой, и подолгу играет с ее маленьким сынишкой. Элль любит чай с травами, не обжигающий, но и не холодный. Если, по ее мнению, он слишком горячий, она разбавляет его родниковой водой. Когда она спит (я видел это через окно ее дома), она всегда кладет руку под щеку и приоткрывает рот. Ее любимый цвет – синий, любимый цветок – лотос. Иногда она сворачивает с дороги, по пути домой, и идет к озеру сорвать несколько этих красивых цветов, чтобы вплести в прическу. Однажды, она прошла так близко от меня, что я ощутил даже нежный запах ее кожи…. Это было один из счастливейших дней в моей жизни. Никогда еще я не ощущал такого упоительного восторга! Я узнал почти все о ее привычках, вкусах и пристрастиях, о ее знакомых и друзьях, родственниках и слугах. Я следую за ней попятам невидимой тенью, только бы видеть ее, только бы быть рядом! Она была в безопасности и радовалась жизни, не зная о том, что кто-то следит за каждым ее шагом.

Правда, меня насторожили два визита в ее дом какого-то молодого человека, я даже готов был расправиться с ним прямо на дороге…. Но не получилось. Его сопровождало слишком много народу. Сдерживая ревность, в смешанных чувствах, я пошел тогда к своему камню, и не мог успокоиться, пока не увидел ее вновь, веселую и безмятежную.

Она как всегда проходит мимо. Я жду, пока она не скроется в воротах, после чего иду следом. Иногда выбираю другой путь, чтобы стража не заметила в моих действиях ничего подозрительного. Прячусь за домами, делаю вид, что попал сюда случайно и занимаюсь своим делом, но постоянно, не отрываясь, наблюдаю за всем, что делает милая Элль. Потом часами просиживаю возле дома ее сестры, и, вечером, незримо сопровождаю мой прекрасный сон до дома. Мой прекрасный сон по имени Элль….

Но при всем при этом я даже представить себе не мог, что можно выйти из укрытия, подойти к ней, заговорить…. Если я сделаю это, все то хрупкое равновесие, которое установилось во мне в последние дни, разобьется на сотни осколков, как хрупкое стекло! Что, если она мне откажет? Что, если она посмеется над моими чувствами, а то и вообще позовет стражу? Нет, я могу лишь наблюдать, не смея показаться, не смея сказать ни слова.

Два месяца счастья. А потом…. Потом ее две недели не было.

Я не находил себе места, курсировал от ее дома до города так часто, что меня заметили слуги, и погнали, посчитав вором. Я тосковал, рвал, метал, кричал от безнадежности и бессилия…..

Она тяжело заболела, как я узнал впоследствии, была почти при смерти. Лучше лекари, приглашенные из других городов, мало что могли сделать. Мне оставалось только молиться в храме сразу всем девяти Богам, но это приносило мало облегчения и моей возлюбленной, и мне.

Я так хочу видеть тебя! Хоть миг! Хоть одним глазом! Но это невозможно….

Ночами я бредил: мне казалось, что мы с Элль женаты, у нас медовый месяц на Золотом Берегу. Я просыпаюсь раньше и тихонько щекочу ей шею, и, когда она открывает глаза, на ее губах сразу же расцветает улыбка. Потом я готовлю завтрак и мы, сидя за столом, болтаем о всякой чепухе, смеемся, строим планы на будущее. Когда-нибудь мы купим ферму подальше от людских поселений, и будем вести свое хозяйство, растить детей. Мы создадим свой маленький рай, где буду только я, Элль и наши дети.

Две недели я прибывал в этом полусне, то уходя к своему камню, то возвращаясь в казармы. Не помню, как меня отчитывал командир, помню только, что ответил ему что-то глупое. Две недели ада тянулись как два века, прежде чем я узнал, что Элль пошла на поправку. Всю ночь прокараулив под ее окнами, я ушел счастливый. Но что-то за эти дни сломалось во мне. Это выяснилось лишь на следующее утро.

Она идет, и мне даже не нужен слух, чтобы знать это. Она подходит, и я чувствую это кожей. Минует меня, и сердце разрывается от неги и тоски. Но… но что я делаю?! Нет, остановись, остановись!!!

- Простите… подождите, не пугайтесь, Элль!

Девушка от неожиданности вздрогнула и обернулась. За ее спиной стоял страшный, грязный, исхудалый человек в потертой форме легионера. Глаза его горели маниакальным огнем, голос был хрипл.

- Кто.. кто Вы? Откуда вы знаете мое имя?

- Я знаю о Вас почти все, моя милая, милая Элль! Уже много дней я следую за Вами, куда бы вы ни пошли! Как Ваше самочувствие? Вы, наверное, еще слабы, Вам не надо ходить так далеко….

- Вы что, шпионили за мной? – Девушка испуганно оглянулась, надеясь увидеть хот кого-нибудь. Но дорога была пуста. - Да по какому праву….

- Я люблю Вас! – просто ответил человек.

Девушка задумалась, не зная, что сказать.

- Я думаю, что Вы неплохой человек, и, возможно, у нас бы могло что-то получится. – Наконец-то промолвила она не от чистого сердца. – Но, дело в том, что через неделю я выхожу замуж. Простите.

Легионер перестал улыбаться. Потухший взор его остекленел и был направлен в пустоту. Элль внезапно стало жалко этого несчастного человека.

- Ну, не переживайте так! Вы обязательно найдете ту, которую будете любить, и которая будет любить Вас, стоит только запастись терпением! – Сказала она со всей возможной теплотой.

Человек неуверенно улыбнулся и подошел ближе, доставая что-то из-за спины.

- Увы, нет. Ты, и только ты. Ты можешь выйти только за меня, у нас же будет медовый месяц на Золотом берегу! Ты будешь просыпаться от того, что я щекочу тебя, милая Элль, а потом мы будем обедать у моря и смеяться! Ты не выйдешь за того прохвоста, он не любит тебя так, как я, он не достоин тебя, ты ведь это и сама знаешь.– Мягко говорил легионер, нанося кинжалом удар за ударом.

Он остановился только когда его руки стали по локоть в крови. Безжизненное тело Элль упало на землю. В ее голубых глазах отражалось небо, а в золотых, испачканных кровью волосах, играло солнце.

Человек сел на дорогу.

Ты любишь синий цвет и лотосы. Когда ты смеешься, на твоих щеках появляются веселые ямочки. Каждый день утром ты проходишь мимо этого места, не замечая меня. Я буду ждать тебя и завтра. Здесь. На дороге на Бернхельд.

Изменено 9 ноября, 2008 пользователем Marfa

[Fr0st Ph0en!x]

Красивая и страшная история помешательства. Описания просто восхитительны. Выкладывай что-нибудь еще.

 

Заметил апичатко: "Кругом темные лес".

[Иннельда]

Шикарная вещь. =) Действительно потрясает.

 

Ишшо опечатка: "На ее спиной стоял страшный, грязный, исхудалый человек"

1) ЗА ее спиной?

2) однако он не мог стоять за ее спиной, потому что либо тогда она не могла его видеть, либо уже обернулась (предлагаю, после "вздрогнула"написать "обернулась и увидела перед собой страшного, грязного, исхудавшего человека").

[Marfa]

Спасибо))) Я уж думала, что все-таки будет стыдно :D

Ашипки поправила, совету Тори вняла;)

[Roht]

Очень интересный рассказ. Хорошо обработан... Сколько времени отнял? Мелкие ошибки, конечно, встречаются, но они не критичны... На общее впечатление от прочтения они не влияют)

 

Так, из того, на что в первую очередь обратил внимание: тот "диколесной" нордлинг в первом вопросе спрашивает: "Вы не боитесь ходить одной...?". И еще слегка бросается в глаза то, что в этом диалоге "вы" пишется с большой буквы, а во всем остальном тексте - с маленькой.

 

Вот-с)

[Marfa]

Спасибо)) времени на написание отнял часа два, правка, как видите, ведется до сих пор :D

Коллекция ашипок пополнена и поправлена))

[Диландау ака Star]

Просто шикарно! Все с той же наглой просьбой- можно и это выложить на сайт? В июльское уже обновление, ибо июньское отвезла брату на обработку- он наша бэта...

[Marfa]

Благодарю))) Можно, конечно))

[Marfa]

Пьеса создавалась в рамках проекта Андоран

Собрание сочинений Евы Роэран. Том первый.

 

О красоте.

 

Драма в двух действиях.

 

Действующие лица:

Альбертус Миск – альтмер, ученый

Дора Нилай – молодая бретонка

Сиг Зверский Насморк – норд, чернорабочий

Илтиерус Макеашалаим – имперец, стражник

Берти Н’гай – хаджит, вор

А так же воры, торговцы, прохожие и Совет Магов.

 

Действие первое.

Декорации на сцене изображают людную улицу Имперского Города. Снуют туда-сюда торговцы, чинно вышагивает стража, воры так и норовят вытащить из чужого кармана кошелек. Посреди всей этой бурной суеты беспечно веселится молодой Альбертус Миск.

 

Альбертус Миск: Долгие, долгие годы я изучал тайны магии! Познал секреты природы, раскрыл назначение божественных символов, видел таинства и публичные выступления! Я знаю о том, о чем и не мечтали знать многие мудрецы прошлого! Вчера вечером я познал последнюю тайну этого мира, и теперь могу отдыхать спокойно. Выпьем за это!

Торговцы: Выпьем!

Поднимают бокалы.

Альбертус Миск: Сквозь тернии шел я к знаниям, учился у лучших умов современности и перенял у них все самое ценное. Долгими ночами сидел за книгами и манускриптами, сломал сто тысяч перьев и исписал мили свитков. Мой мозг – драгоценный, точный механизм, работающий без перебоев. Выпьем за это!

Воры: Выпьем!

Поднимают бокалы.

Альбертус Миск: И вот наконец-то, после стольких лет кропотливого труда, я могу сказать, что знаю ВСЕ! Как делаются зелья и ходят луны, как рождаются аргониане и где находится истинный источник вдохновения, о чем думают лорды даэдра, и почему существует жизнь и смерть. Нет сферы науки, где бы я не преуспел! Выпьем за это!

Прохожие: Выпьем!

Поднимают бокалы.

Берти Н’гай (вкрадчиво): А давай поспорим, мудрец, что есть вещь, о которой ты не знаешь!

Альбертус Миск: Ну что ж, если тебе не жалко своих денег, то давай поспорим! Скажем… на триста септимов и серебряный кинжал. Жаль, что ты все равно проиграешь.

Берти Н’гай (усмехаясь): Пока не выиграл, не жалей проигравших, молодой альтмер.

Двое скрепляют свой спор пожатием рук.

 

Сквозь толпу тем временем пробирается Дора. У нее в руках корзина для овощей.

 

Дора Нилай (подходя к торговцу): У вас есть лук-порей? Он должен быть достаточно свежим, для того, чтобы я смогла приготовить свой фирменный суп!

Торговец: У меня только самые лучшие товары! Вот, взгляните.

Дора Нилай: Да, пожалуй, Вы правды. Дайте мне три пучка.

Альбертус стоит неподалеку, не в силах оторвать глаз от прекрасной незнакомки. Когда к нему возвращается дар речи, альтмер догоняет девушку, уже собирающуюся домой.

Альбертус Миск: О, чудесная девушка, как твое имя?

Дора Нилай (останавливаясь): Меня зовут Дора, благородный господин. Ты что-то хотел у меня спросить?

Альбертус Миск: Да, я хотел спросить, как может живое существо быть таким божественно красивым!? В Ваших глазах, Дора, словно свет сотни звезд, а волосы Ваши как золотой поток, что струится в Лунных Гаванях!

Дора Нилай: Ты смущаешь меня. Неужели ты действительно считаешь, что я настолько красива?

Альбертус Миск: Конечно! Иначе я бы не говорил об этом.

Дора Нилай: Тогда мне придется тебе возразить.

Альбертус Миск: Я не принимаю возражений! Я ясно вижу утонченную линию плеч, благородный овал лица, изумительные губы…. Я не могу ошибаться! Вы красивы!

Дора Нилай: Ты говоришь лишь о внешней форме. Да, она красива. Но что, если вдруг внутри меня есть, там, какие-нибудь пошлые почки, печень… а то и кишки! Разве я могу быть красива, если внутри так безобразна?

Альбертус Миск: Почки? Ха, не говорите чепухи! В Вас не могут быть почки! Это нонсэнс.

Дора Нилай: Проверьте.

 

Альтмер вскрывает бретонку и видит внутри нее кровь, кости и органы. В шоке он отшатывается, хватаясь за голову.

 

Альбертус Миск (шепчет): Невозможно, не может быть!

Берти Н’гай (в сторону): Вот повезло! Кажется, этот парень действительно знает не все на свете! Ах, септимчики мои, септимчики!

Дора Нилай: Вот видишь? Ты ученый и знаешь многое, но забываешь, что даже самые красивые руки нужны для того, чтобы хватать и держать. Они состоят из мяса и костей, таких же, как те, что продают на рынке для похлебки. Даже самое совершенное тело имеет свое низменное предназначение и состоит из низменного. Во мне, как и в тебе или в любом другом человеке нет красоты, ибо красота может получиться только из красивого, но никак не из помоев.

Альбертус Миск (в сметании): Значит, я, найду ее где-то в другом месте. Найду обязательно. Чего бы мне это только не стоило!

Альтмер убегает и вскоре исчезает за поворотом.

Берти Н’гай: Эй, стой, а деньги?!

Торговец: Рыба, рыба, свежая рыба!

Конец первого действия.

Занавес.

 

Действие второе.

Лишь слабое мерцание свечи освещает мрачное помещение – одну из комнаты высокой башни. На ее холодном каменном полу разбросаны во множестве свитки, рукописи и непонятные магические предметы. Посреди всего этого научного хлама сидит седовласый старик - Альбертус Миск. В его глазах горит маниакальный огонь. Неподалеку от ученого в воздухе висит нечто: светящийся сгусток магической энергии, напоминающий по форме фигуру девушки. Неподготовленного зрителя он может просто ослепить своей красотой.

 

Альбертус Миск: О, ученый совет магов, я, Альбертус Миск, хочу сказать вам, что за восемьсот лет научных изысканий наконец-то создал нечто, удовлетворяющее понятию истинной красоты.

Совет Магов (голос из-за сцены): Поподробнее, пожалуйста.

Алтмер встает на стул и нараспев начинает.

Альбертус Миск: Нечто абсолютно прекрасное может состоять только из чистого и прекрасного. Посему невозможно сотворить его не из каких материалов мира, обладающих какими-либо физическими свойствами и химической структурой. Посему единственным возможным решением данной проблемы я видел в использовании магии длительного действия, при некотором привлечении сил из обливиона, конкретно, плана Лунных Гаваней. Но я сделал ошибку. Я создавал прекрасное, своими некрасивыми руками, своей уродливой плотью, и по определению, прекрасное получить не смог. Поэтому к созданию был привлечен представитель младших даэдра, конкретно Золотая Святоша, как существо, по общепринятым понятиям, красивое. Я диктовал ей свою волю, которую она выполняла в точности. Но тогда я понял, что мысли мои, при создании сего произведения не были красивыми. Они были полны расчетов, проблем и прочего, может, и не совеем безобразного, но точно не красивого. Поняв это, я долгие годы штудировал книги всех времени и народов с лучшими и красивейшими стихами и поэмами, чтобы их, пускай и только внешне красивый облик, хорошенько осел в моем сознании. С тех пор я говорил и думал до этого момента лишь прекрасными, отвлеченными понятиями и изысканными метафорами, что замедлило работу. Но вот, спустя сотни лет напряженного труда, мой шедевр закончен. Прошу вас, вот он, рядом со мной.

Совет Магов: Да, Альбертус, Вы добились своего. Теперь Вы поняли, что такое красота. Ученый совет Магов выносит Вам благодарность и премирует отличным гусиным пером.

Альбертус Миск: О, спасибо Вам, господа! Я буду хранить его как память об этом дне!

Старик прижимает перо к сердцу и подходит к своему творению.

Альбертус Миск: Ах, Дора, Дора. Теперь-то я ясно вижу, что ты не могла быть красивой. Спасибо, что объяснила мне это. Ведь разве может быть что-то прекраснее и совершеннее моего творения?!

 

На сцену выходит Сиг Звериный Насморк и шмыгает носом. Норд замечает создания альтмера и подходит к нему.

 

Сиг Звериный Насморк: А чво эт за штука?

Альбертус Миск (гордо): Это – самая прекрасная вещь на свете!

Сиг Звериный Насморк: А по мне-то так себе. У моей Хельги бедра пошире, а это что? Так себе, куриная нога!

Альбертус Миск (в глубоком шоке): Не может быть! Это же – само воплощение красоты!

Сиг Звериный Насморк: Да где ж она, красота-то? Так, блестит че-то, переливается. Тьфу, плевать я хотел на твою красоту!

Альбертус Миск: Нет, нет, это не правда!

Сиг Звериный Насморк: Да уродина эта твоя штука, по-моему! Только ты не обижайся.

Альтмер издает странный пищащий звук и падает на пол, где лежит, извиваясь в беззвучном крике.

Альбертус Миск (хрипит): Столько лет.. столько лет… переливается… плевать хотел…. Куриная нога… уродина…

 

Не выдержав такой психологической нагрузки, старик, хихикая, вынимает из складок мантии пузырек с ядом и выпивает его. Через минуту агонии он уже не дышит.

 

Появляется Илтиерус Макеашалаим. Озираясь и поправляя форму, он приближается к норду.

Илтиерус Макеашалаим: Как я вижу, наш заговор прошел успешно?

Сиг Звериный Насморк: Успешнее некуда, гражданин начальник! Теперь мой пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-прадед, которого этот тип завалил на вступительном экзамене в Университет Таинств восемьсот лет назад, будет отомщен!

Илтиерус Макеашалаим: Да, и господин З’Шиса, пра-правнук в восмом поколении Берти Н’Гая, точно будет доволен результатами. Вот твой гонорар, Сиг, можешь идти.

Норд с поклоном удаляется. Имперец, на секунду задумавшись, тоже идет к двери. Но останавливается и оборачивается на бездыханное тело.

Илтиерус Макеашалаим: Эх, старик, лучше бы ты тогда отдел триста септимов.

Страж выходит.

На сцене, рядом с переливающимся идеалом красоты лежит бездыханное тело ученого. Свет гаснет и на сцену опускается тьма.

Совет Магов: Граждане! Помните о том, что вы только что увидели! Как бы не были Вы заняты научными поисками и изысканиями, всегда отдавайте свои долги!

 

Занавес.

[Roht]

Хм... любопытно. Смысл немного скрученный... А еще меня слегка позабавил процесс добровольного вскрытия - я дико сомневаюсь, что кто-то спокойно позволил бы копаться у себя внутри, даже в сказке. Грамматических и пунктуационных ошибок я не заметил)

В описании действий актеров так же не слишком-то нужны комментарии типа "не выдержав психологической нагрузки". Да, и с точки зрения лоре - имена у персонажей для их рас нетипичные...

А в целом, как пьеса - хорошо и интересно. Только идея, ей-богу, странная...)

Изменено 7 июня, 2008 пользователем ИгхарРэйвен

[Marfa]

Спасибо))

Странная, наверное, потому что мне нравится такая штука, когда всю пьесу автор пытается донести до читателся один смысл, в итоге делает абслютно другой вывод из другой области, а на самом деле смысл был чем-то третьим))) А про вскрытие: ну, это же по замыслу немного сюрреализм, там и не такое может быть:D

Ну да, про имена знаю, поменяю как-нить на досуге))

[Иннельда]

Совет Магов: Да, Альбертус, Вы добились своего. Теперь Вы поняли, что такое красота. Ученый совет Магов выносит Вам благодарность и премирует отличным гусиным пером.

Альбертус Миск: О, спасибо Вам, господа! Я буду хранить его как память об этом дне!

Отчего-то всомнилась сцена из фильма "Из ада", где королевский врач (оказавшийся Джеком Потрошителем) окончательно сходит с ума и, сидя над трупом очередной жертвы, воображает, что читает лекцию и все ему аплодируют...

 

Не выдержав такой психологической нагрузки

"психологическая нагрузка" - не-лорное понятие. Рекомендую написать что-нить типа "не вынеся душевного потрясения".

 

А вообще классная пьеса. =) И философская, и поучительная, и ироничная.

[Marfa]

Аригато годзаимаста^_^

психологическую нагрузку, пожалуй, действительно исправлю)))

Да, помню такую сценку :D

Изменено 8 июня, 2008 пользователем Marfa

[Fr0st Ph0en!x]

Концовка весьма жгучая. Вообще, все уже сказали до меня - и относительно оригинальности и достоинств произведения, и относительно того, в каких моментах сия пьеса выбивается из мира TES. Добавлю лишь, что большие расстояния в этом мире измеряются не милями, а лигами, а имя Сига отличается в основном тексте от того, какое было названо вначале. В целом - чудесная работа, выкладывай еще что-нибудь, очень интересно и оригинально.

[Marfa]

Fr0st Ph0en!x: спасибо, я и не заметила, что Миг из Зверского стал Звериным :D хотя, второй вариант мне нравится больше... вот на него и заменю)) про лиги спасибо ,не знала))

Ну ,если вы так просите...)))

Еще одна пьеска, на смысл вообще какой бы то ни было не притендует, но вроде забавно)) Со времен включения в мод была несколько дополнена))

 

 

Морнхолдские страсти поместья Велас или Человек-под-маской.

Драма в двух действиях.

Сочинение Евы Роэран.

 

Действующие лица:

Амильда Велас (дворянка, хозяйка поместья Велас, данмер),

Атильда Велас – дочь Амильды Велас.

Ароктанд Велонвелас – муж Атильды (альтмер)

Морис Утриллон – друг дома Амильды, альтмер

Горстаньер Зараракинус – имперец

Утер Нос – аргонианин (раб)

Тур Длинный Хвост – аргонианин (раб)

Хольф Кровавые Портянки – нордлинг

Миса Соло – данмерка

Человек-под-маской – человек под маской

 

Действие первое.

Гостиная поместья Велас, интерьер изысканный и богатый, освещена десятью свечами. Боковые стены заставлены книжными полками, на задней стене висит огромный портрет, но из-за скудного освещения, изображенного человека невозможно разглядеть. Хозяйка поместья, Амильда Велас, читает сидя в кресле. Ее дочь, Атильда, со скучающим видом бродит вдоль книжных полок.

 

Амильда Велас (откладывая чтение): И как все-таки хорошо, что мы переехали в Морнхольд из этой пыльной и шумной столицы! Вот, послушай, душечка, что тут пишут про воров!

Атильда Велас (скучающим тоном): Ой, мама, Вы только что говорили про столицу, а теперь уже про воров…. Когда Вы только научитесь вести связную беседу?

Амильда Велас (удивительно спокойно): Позволь тебе возразить, душечка! Все очень связано! Ах, если бы ты помнила, сколько воров было в Киродииле! Слава богу, ты тогда была еще малышкой…. А твоя няня, она, кстати, очень неплохо готовила суп ко всему прочему…. Надо сходить к Мисе Соло, у нее был отличный рецепт супа из крабового мяса….

Атильда Велас (закатывая глаза): Вот опять! Ах, если бы мой муж не ушел на войну, мне было бы не так тяжело….

Амильда Велас (ничего не слыша): Да, эти грязекрабы просто чудовища, я помню, как на Побережье Азуры однажды такого встретила…. Хорошее место это Побережье, там растут такие красивые деревья…. Нужно закупить дрова на зиму….

 

Из холла доносятся шаги и приветствие, приглушенное дверью. Тур Длинный Хвост что-то отвечает гостю.

 

Амильда Велас (кричит): Тур, кто пришел?

Тур Длинный Хвост (появляясь): Никто, мутсэра, просто нищий опять ломился в дверь, мутсэра.

Амильда Велас: нищий говоришь?

 

Встает и подходит к двери. На пороге стоит Морис Утреллон. Он не спеша снимает плащ и проходит в гостиную.

 

Атильда Велас: Ах, сколько можно это терпеть! Тур, почему ты всегда, когда приходит господин Морис, говоришь что это нищий?!

Тур Длинный Хвост (несколько нахально): Виноват, мутсэра…. Тур просит прощения, мутсэра!

Амльда Велас: Ах, Альмалексия, в этом доме все не так как надо!

 

Тем временем Морис подходит к Атильде и целует ей руку.

 

Атильда Велас: Ах, Мори, дорогой! Сколько лет, сколько зим! Почему ты так давно не бывал у нас? Да, нынче холодные зимы….

Морис Утреллон: Здравствуйте, дорогая Амильда! Здравствуйте, прекрасная Атильда! Давно писал Ароктанд?

Атильда Велас (вздыхая): К сожалению давно…. Уж и не знаю, что с ним там происходит…. Присаживайтесь, Морис!

 

Морис присаживается в кресло возле хозяйки дома и с удовольствием рассматривает гостиную.

 

Морис Утреллон: Ах, дорогие мои, давненько я у вас не был! Но не думайте, я пришел не просто так!

Амильда Велс: И что же случилось такого, что смогло выгнать тебя из своего дома? Грязекрабы – ужасные твари!

Морис Утрелон: Дамы, возможно, вы уже слышали об этом, но возьму на себя смелость сообщить вам эту новость еще раз: в Морнхольде появился вор – охотник за фамильными драгоценностями! Он уже ограбил три семьи и на этом, скорее всего, не остановится. Высшие Ординаторы бессильны!

Атильда Велас (испугано): О боги! У нас ведь как раз хранится жемчужное ожерелье моей пра-пра-пра-бабушки со стороны тети! Этот вор может придти и за ним?

Морис Утреллон: Не исключено, милая моя! Кстати, а где вы храните это ожерелье? Я давно хотел на него взглянуть!

Амильда Велас: Атильда, принеси ожерелье. Ах, дорогой мой Морис, как много связано у меня с этой вещью! Ее мне подарила одна кузина…..

Атильда Велас (входя в зал со шкатулкой в руках): Мама! Какая кузина! Это украшение подарила тебе перед смертью твоя бабушка!

Амильда Велас: Я и говорю, бабушка! Вот оно, Морис, правда, оно великолепно?

Дочь предает матери шкатулку, та отпирает крышку маленьким золотым ключиком. Все склоняются над открытой шкатулкой. Тишина продолжается около минуты, все трое изумленно замерли.

 

Амильда Велас (полустон-полувскрик): Ах! Его нет!

 

Остальные молча отходят в стороны. В зале немного темнеет, потому что одна из десяти свечей затухает.

Из холла снова слышатся голоса. Входит Утер Нос.

 

Утер Нос (невозмутимо объявляет): Мутсэра Миса Соло!

 

В комнату входит пожилая данмерка в богатой одежде, и озирается по сторонам. Когда ее взгляд находит все еще ошарашенную Амильду, лицо женщины озаряется странной улыбкой.

 

Миса Соло: О, Амильда, как хорошо, что ты здесь! Помнишь, ты хотела взять у меня пару рецептов для своего повара? Я так и знала, что ты забудешь зайти ко мне! Извини, дорогая, но у тебя никудышная память!

 

Амильда Велас молчит, тупо глядя в пустую шкатулку. Затухает еще одна свеча.

 

Атильда Велас (дрожащим голосом): Его... его украли! Кто... кто мог это сделать?!

Морис Утриллон: Скорее всего, Человек-под-маской....

Амильда Велас: Кто это такой? Тот... тот вор, что крадет фамильные драгоценности?! Его нужно поймать!

Миса Соло: Неужели вас обворовали? А я-то думала, что все эти слухи о воре – просто выдумки!

 

Амильда Велас судорожно вздыхает, хватается за грудь, делает два шага в сторону и падает на пол. Подбегает дочь и наклоняется над ней, после чего резко поднимается.

 

Атильда Велас: Она мертва!

Миса Соло (вздыхая): Да, у бедняжки было слабое сердце! Значит, теперь рецепт никому не нужен?

 

Немая сцена. Затухает сразу две свечи. В гостиной становится темно.

Конец первого действия.

Занавес.

 

 

Действие второе.

Гостиная поместья Велас.

 

Атильда Велас (нервно шагая по комнате): Как же так? Она ведь не могла умереть только потому, что украли какое-то ожерелье?!

Миса Соло: У бедняжки было слабое сердце….

Морис Утреон: Да, вы правы, сердце у нее было здоровее некуда.

 

Входит Тур Длинный Хвост. В его руках поднос.

 

Тур Длинный Хвост: Господа, обед подавать с гостиную?

Атильда Велас: Да, конечно, куда же еще его подавать!

 

Все, аккуратно обходя труп хозяйки, садятся за стол. Тур Длинный Хвост ставит тарелки с супом из крабового мяса.

 

Морис Утреллон: Отличный суп! Амильда очень любила его, когда была жива. Миса, это ведь ваш рецепт?

Миса Соло: Да, конечно, он предается в нашей семье из поколения в поколение! Этот яд…

Морис Утреллон (прихлебывая): Какой яд?

Миса Соло: Тот самый, который вы сейчас едите. Он был придуман моей мамой…. Она подавала большие надежды в гильдии Мораг Тонг, пока не вышла замуж за приближенного королевы….

Морис Утреллон: Да, вы правы, это просто замечательный яд!

 

Из рук альтмера выпадает ложка, и сам он, издав предсмертный писк, обмякает на стуле.

 

Атильда Велас: Ну, надо же…. Теперь еще и Морис. Это такая трагедия для нас всех!

Миса Соло (скорбно): Да, это большая трагедия…. Кстати, раз уж мы с вами остались одни, хочу поведать вам, зачем я пришла!

Атильда Велас: Да, да, пожалуйста, это очень интересно!

 

Миса Соло встает со своего места и сдергивает с лица маску. Следом идет ее платье, и вот перед Амильдой стоит уже не кто иной, как ее муж Ароктанд Велонвелас. Он подходит к жене и берет ее за руку. Гаснет еще одна свеча.

 

Арктонг Велонвелас: Милая! Ты скучала без меня?

Атильда Велас (удивленно): Конечно, дорогой! Как ты здесь оказался? Ты же был на войне?

Ароктанд Велонвелас: Прости меня, моя дорогая, но мне пришлось соврать тебе про войну... войны не было. Просто, чтобы обеспечить твою безопасность, мне пришлось маскироваться… Твоя мать и этот Морис хотели убить тебя, чтобы принести в жертву даэдре Мефале! Но теперь, когда они мертвы, тебе ничего не угрожает!

Атильда Велас: Ах, мой милый муж! Как же я люблю тебя!

 

Внезапно Атильда достает из складок платья кинжал и по рукоять вонзает ее в грудь мужу. Портрет на стене на миг освещается, с него сходит Человек-под-маской.

 

Человек-под-маской: Спасибо тебе, Атильда! Теперь, когда ты принесла в жертву своего мужа, я, твой возлюбленный, умерший десять лет назад, снова могу жить! Мы уедем далеко-далеко, и будем счастливы!

Атильда Велас: Да, мой дорогой! А то ожерелье, которое я выкрала, чтобы убить свою мать?

Человек-под-маской: Оно в надежных руках! На самом деле в него была заключена душа твоей матери, которая должны была умереть при рождении, а теперь, когда оно у нас, мы можем больше ее не бояться!

Атильда Велас: Все будет так, как ты скажешь!

 

Пламя еще одной свечи умирает. В гостиной становится почти совсем темно. Вдруг с пола поднимается Амильда Велас. Она жива!

 

Амильда Велас: Да, ты сказал правду об ожерелье, но ты не знал всего! Для того чтобы я умерла, нужно было не просто разбить его о голову черного гуара, но еще и растолочь в ступе с бриллиантами! А теперь умри!

 

Женщина кидается на Человека-под-маской с кинжалом и закалывает его. Но тут появляется Утер Нос, скидывает с себя маску и отстегивает хвост аргонианина. Перед нами Человек-под-маской.

 

Человек-под-маской: Ха-ха-ха, ты думала, что убиваешь меня, но ты ошиблась!

Амильда Велас: Что?! Как?!..

Человек-под-маской (торжествуя): На самом деле это был не я, а норлинг Хольф Кровавые Портянки, собиравшийся увезти твою дочь и сделать из нее оборотня! А теперь умри!

 

Человек-под-маской закалывает Амильду. Гаснет еще одна свеча.

 

Все, кто находится в комнате, включая покойников, выстраиваются посередине сцены.

 

Хор поместья Велас:

 

Кто же, кто же, кто же

Человек-под-маской?

На стоящих рядом

Мы глядим с опаской!

 

Ты, сосед мой добрый,

Что глядишь лукаво?

Может тесачок ты

Держишь в ручке правой?

 

Припев:Нож из серебра

Да, да, да, да, да

В сердце навсегда

Ой-ой-ой-ой-ой

 

Крабовый бульон

Боже мой, боже мой

Как хамелион

Ай-ай-ай-ай-ай

 

Страшно, страшно, страшно:

Близится финал!

Яд, кинжал кровавый

Будут править бал!

 

И сосед мой милый

Вынул тесачок.

Смотрит, примеряется,

Целится в висок!

 

Припев:Нож из серебра

Да, да, да, да, да

В сердце навсегда

Ой-ой-ой-ой-ой

 

Крабовый бульон

Боже мой, боже мой

Как хамелион

Ай-ай-ай-ай-ай

 

Хор протяжно завывает на последней ноте и резко замолкает. Все становятся на свои места, покойники ложаться обратно на пол.

 

Атильда как-то странно хохочет.

 

Атильда Велас (злобно): Долго, долго искал я тебя по горам и пещерам! Много я видел твоих обличий, но теперь я точно знаю кто передо мной!

Человек-под-маской: Милая, о чем ты?! Ах, так ты на самом деле….

 

Атильда срывает с себя маску и платье. Перед нами Горстаньер Зараракинус!

 

Горстаньер Зараракинус: Да! Я тот, чью семью ты убил двадцать лет назад! Я жаждал этого дня и вот теперь я здесь! Я убил все, что тебе было дорого, а теперь уничтожу и тебя!

 

Имперец закалывает Человека-под-маской.

 

Горстаньер Зараракинус: Все…. Мой долг выполнен…. Милый, милый мой Человек-под-маской…. Ты не знал, что я на самом деле твоя жена, которую ты бросил тридцать лет назад….. Сколько лет я скиталась, чтобы найти тебя! Умрем же вместе!

 

Горстаньер Зараракинус, скинув мужскую маску, закалывает себя. Последняя свеча гаснет... На сцене темно. Не слышно ни звука...

 

Голос Хольфа Кровавые Портянки: Вот, дремора подери! Опять свечи кончились….

 

Конец второго действия.

Занавес.

[Диландау ака Star]

Обе пьесы великолепны и очень понравились! :) С Вашего позволения, они вкупе с рассказом могли бы украсить наше июльское обновление. :)

[Marfa]

Спасибо)))) Позволение дадено, только подправлю маленько)))

[Диландау ака Star]

Тогда буду с нетерпением ждать.

[Asiri]

Первая пьеса меня не очень-то вдохновила . Конечно, сюрреализм и все такое, но смысл-то должен во всем произведении быть! А так получилось достаточно разорванно. Какая-то мозаика. По-моему, это слишком короткая форма, чтобы вот так вот зайцем перескакивать с одной темы на другую.

 

А вторая - весело, весело! Прям какой-то даэдрический дух безумия, убийств и фантасмагории. Мефала? :0--0: Такая пьеса хорошо смотрелась бы под скууму где-нибудь на сборище культистов, и чтоб финале - массакр по-настоящему!

[Roht]

Вторая пьеса - кошмар режиссера. Как представил, что все это можно поставить... Мне кажется, оно выглядело бы лучше, будь оно рассказом. А так мне почему-то с самого начала вспомнилась нарицательная поговорка "индийский фильм". А потом - сериал "Пуаро". Правда что - мать на дочь, друзья на друзей... Жуть.

Честно, не выдержал. Но в целом - интересно.

[Marfa]

Asiri: Спасибо за отзыв о "страстях"))мне казалось, что смыслов там наоборот перебор, но, как говорится, сколько людей - столько и мнений)))

ИгхарРэйвен: ну, собственно, это и писалось как некая пародия на детективы и кроваво-сопливые мелодраммы)) А в рассказе труднее так сжато и концентрированно показать поток безумия, не скатываясь в полную бессмыслицу, хотя... Имхо рассказом бы это смотрелось еще сумбурнее)

[Диландау ака Star]

Уффф... кажется, смогла вылезти. Я все откопировала и отдала брату на бэтирование. :) В июльское обновление войдет!

[Marfa]

Извиняюсь, что не отредактировала как обещала: завал с учебой был((

[Marfa]

Нечто старое-старое (год ему примерно), печатавшееся в Вороном Курьере. Даже перечитывать страшно. Ашипки проверять тем более. Но, чтобы темка не засыхала совсем (*сплюнула и перекрестила, типа, чтобы не было "лучше бы засохла"*)....

 

7 писем из Киродила.

 

Письмо первое.

 

Дорогая мама, пишу тебе уже из Киродиила. Добрался нормально, сначала взял силт-страйдера до границы, потом ехал с торговым караваном. Питался хорошо, можешь не беспокоиться, похудел не сильно. Правда, уснув однажды в дороге, проснулся уже не в палатке, а почему-то в темнице Имперского Города…. Не имею представления, как я попал сюда, но, думаю, со временем все выяснится. Ты только не волнуйся, мамочка, здесь не очень темно и совсем нет крыс, а стражники весьма воспитаны и любезны, и называют нас гражданами. Она даже выводили нас один раз погулять по двору. Там замечательный вид, жалко, что мне не удалось его как следует разглядеть из-за пятнадцатиметровой каменной стены.

В тюрьме у меня замечательная компания, к несчастью, еще не запомнил имен. Когда я пожаловался одному данмеру из противоположной камеры на странности жизни, он сказал, что все нормально, и что многие путешественники попадают в Киродиил именно так. Интересно, что он имел в виду….

Вчера какой-то старик и еще несколько человек заходили в соседнюю камеру, к новенькому, и больше не вышли. Империя – это настоящая демократия! Представь, если бы у нас, в Садрит Мора к заключенному попробовали придти родственники, да еще и остались погостить!

Имперский город – замечательное место, надеюсь, скоро я изучу его получше. Правда тот данмер, с которым я разговаривал о жизни, говорит, что нас всех убьют, но не верю ему, наверное, он умалишенный. Или просто устал. А может быть психика слабая. Посоветовал ему делать успокаивающие компрессы. Он запустил в меня кружкой….. Нервный тип.

Надеюсь, мое письмо дойдет. Целую сестричек.

 

Письмо второе.

 

Милая мамочка, я рад, что мое письмо дошло. Не понимаю, почему ты так разволновалась, ведь все нормально, просто замечательно! Тем более что теперь тюрьма теперь осталась позади, и я гуляю на воле. Самое странное, что меня не выпустили, я сам…. Выпустился.

Кстати, понял, что имел ввиду тот данмер, говоря, что многие в Киродиил попадают через темницу: на следующую ночь сбежал бретон, живший в конце коридора, потом альтмер слева… А потом я и сам обнаружил, что в стене моей камеры открывается приличный ход и, попрощавшись с охранником и тем данмером, у которого почему-то дыра в стене не открывалась принципиально, сбежал через канализацию. Хотел было прихватить с собой пару тарелок, в которых нам приносили еду, но выяснилось, что они не стоят ровным счетом ни септима, и сколотить, таким образом, начальный капитал не удастся…. Но у меня появилась одна идея….

Да, центр Империи мало напоминает наш родной Морровинд.

Немного о моих планах на ближайшее будущее. Сейчас собираюсь пойти в Университет Таинств, как мы с тобой и планировали дома, и попробовать узнать что-нибудь о вступительных экзаменах и предметах, которые нужно сдавать. Надеюсь, там не очень высокие вступительные баллы…

Не волнуйся за меня! Передай привет папе! Скажи ему, что когда буду на каникулах – привезу много новой хорошей посуды, мы откроем лавку, и прикупим участок к нашему полю соленого риса.

P.S. (о ходах в тюрьме): только что я узнал, что на самом деле эти проходы предназначались для императора, в случае, если придется тайно покинуть дворец. Но так как его телохранители всегда забывали, в какой именно камере находится тайная дверь, решено было сделать лазы во всех сразу. Тому данмеру просто не повезло: как раз перед его заселением в помещении устроили косметический ремонт и дыру нечаянно заделали… Теперь я понимаю, почему он был так зол….

 

Письмо третье.

 

Дорогая мама, признаться, я обескуражен. Меня не пустили в Универстет. Никаких объявлений о приеме учеников нигде не висит, никто ничего не знает, приемная комиссия вообще отсутствует. Пытался спросить у магов – они только таращили на меня глаза и рассказывали о последних слухах…. Кое-как удалось добиться аудиенции у Архимага, но он сказал мне только, что для получения доступа к университету Таинств, нужно вступить в гильдию и получить рекомендации от глав отделений гильдии во всех городах Киродиила.

Зато сегодня я впервые видел студентов этого Университета: думаю, у них там что-то вроде закрытого пансионата, потому я еще ни разу не замечал, чтобы эти юноши и девушки выходили за его пределы…. Может было лучше все-таки продолжить обучение в Гильдии Магов Садрит Моры? Но я не отступлюсь от своей цели: завтра же начну свое путешествие по городам Киродиила. Я добуду рекомендации! Я буду учиться! Я буду учиться, мама!

Целую, твой любящий сын.

PS: для того, чтобы произвести лучшее впечатление, купил два заклинания: малое восстановление здоровья и слабенький удар молнии. Пойду, потренируюсь.

 

Письмо четвертое.

 

Дорогая мамочка, у меня все лучше, чем можно было ожидать. Я уже посетил все отделения гильдии, кроме Кватча, скоро попаду в Университет, как раз к началу учебного года. Учебники пока не достал, не было времени.

Честно говоря, мне не понадобились те два заклинания, которые я купил: задания давали очень странные, и мало связанные с магией, даже пару раз подумал, что не в ту гильдию попал…. Один раз мне пришлось плавать в колодце с мертвецом и вылавливать кольцо весом в тонну, в другой я был наживкой для разбойницы…. Подробнее расскажу, когда буду на каникулах и приеду домой. А теперь я иду в Кватч, пожелай мне удачи!

P.S. (о колодцах): В Киродииле много колодцев, на родине я столько не видел! Но почему-то все они либо закрыты, либо с покойниками, либо не колодцы вовсе. В Чайдинале решил попить воды возле заброшенного дома, но крышка оказалась наглухо закрыта. Со злости, не контролируя себя, бросил через решетку камень. Каково же было мое изумление, когда через пару секунд из колодца вылез человек в черном капюшоне, и в явно плохом расположении духа! Я и не представлял себе, что умею так быстро бегать….

Целую. Передай тетушке, что привезу ей новую книгу в подарок. Называется «Комментарии к мифическому рассвету». Нашел уже две части, третья, говорят, считается библиографической редкостью. Честно говоря, ничего не понял, но тетушка ведь любит авангардизм в литературе….

 

Письмо пятое.

 

Милая мама, если бы ты только знала, как я скучаю по тебе! Все здесь очень непонятное, странное а иногда даже пугающее… Очень тоскую по привычному Вварденфеллу, грибным деревьям, гуарам вместо этих лошадей. Но я должен учиться, и не отступлюсь от своей цели.

События развиваются просто молниеносно! Я уже в Университете Таинств, и мне пришлось делать себе посох. Мне как-то рассказывали, что, чтобы достать посох мага у нас, надо его либо купить, либо отнять у волшебницы. Тут дело обстоит куда более однозначно: если хочешь сделать себе посох, ты должен уничтожить орду некромантов. Наверное, это как испытание, проверка на стойкость, но эти статисты в черных мантиях так правдоподобно корчились…. И некроманты тут, в Киродииле распоясались однозначно! Они нет, чтобы сидеть себе тихо в даэдрических руинах… Нет, они собираются в стаи и летят на юг… то есть уходят в пещеры. Скорее всего, у них сейчас какая-то сезонная миграция, или что-то вроде того. Но, это не мое дело: я читаю книги и пытаюсь ходить на лекции. Нет, ты только не подумай, что я прогуливаю: просто лектор почему-то выходит к аудитории, становиться за пюпитр и… и молчит. И все молчат. Остальные студенты, видимо, боятся делать замечания страшим, и тоже молчат. А когда я подошел к учителю, спросить о том, что я не понял в школе изменения, он сказал мне, что ему некогда, ему, видите ли, надо заниматься с учениками…. Странно, ни разу не видел, чтобы он это делал, может быть, учитель имеет в виду что-то другое?

P.S.(о Кватче): Оказалось, что там нет гильдии магов. И вообще ничего нет. Там все горит, полыхает, а посередине стоит такая большая штука, которую все называют Врата в Обливион. И меня заставили их закрыть. Думаю, это была какая-то дурацкая шутка, но зато я привезу тебе в подарок камень, которым можно зачаровывать вещи со сто процентными шансами на успех!

P.S.2: Когда пришел через неделю, Квстч все еще горел. Скорее всего, это какое-то своеобразное развлечение местных жителей: поддерживать огонь в любимом разрушенном городе. Надо сказать, что эта традиция создает определенный колорит. Попробую привезти открытки.

Целую. Передай кузине, что привезу ей черный камень душ. Это у некромантов что-то вроде фирменного сувенира, постараюсь достать, когда в следующий раз их увижу.

 

Письмо шестое.

 

Извини, что долго не писал, были дела в гильдии, письмо будет коротким. Учебу даже пришлось забросить. Меня почему-то все время просят занимать какой-нибудь ерундой, в основном уничтожать некромантов. Не понимаю, как это относиться к моему обучению в Университете, но раз надо…. Им виднее. Ну, прости, я побежал, у них там что-то с каким-то мини… Мини…. Миниморко? Минимарко…. Говорят, что он повелитель червей. Интересный тип, наверное, этот Минимарко, надо будет с ним поговорить. Если он не слишком… эксцентричен.

P.S.(о зачарованиях): Здесь очень интересная система зачарований. Стоит такая штука, похожая на пюпитр, не сразу понял, как она действует. Оказывается, что там есть прорезь сбоку, куда кидают деньги. Везде сплошная коррупция, даже за такую мелочь приходится опускать свои кровные септимы в чужой карман! К сожалению, в Киродииле еще не выпускают монеты по 10 и 100 септимов, поэтому не ошибиться, когда платишь за зачарование, к примеру, 358 монет, весьма сложно.

P.S.2: Говорят, у них тут в городе есть такая же штука, только для воды, вместо колодцев. Надо будет ее поискать, когда разберусь с некромантами.

 

Письмо седьмое.

 

Дорогая мамочка, я не думал, что весть о том, что я стал Архимагом, дойдет до тебя так быстро. Как ни странно, это звание было дано мне не за магические знания (в моем арсенале так и остались лишь те два слабеньких заклинания, да и теми ни разу не пользовался). Просто предыдущий Архимаг совершил самоубийство, а я нашел труп того Минимарко, загрызенного собственными зомби…. Так или иначе, теперь живу в башне, у меня своя комната, собственный странный автомат для зачарования (для воды так и не нашел) и я могу взять с собой в путешествие любого студента из Университета Таинств. Я тут же с каждым них прогулялся по городу, а то они, бедняжки, совсем не выходят за ворота! А еще мне дали сундук. Одна женщина сказала, что если положить в него ингредиент, то завтра его станет в два раза больше. Положил туда яблоко, но на утро оно не только не удвоилось, но и вообще пропало. Надо будет попробовать засунуть в этот ящик арбуз….

Пока, мама, скоро приеду домой погостить, ждите!

P.S.: Иногда Киродиил кажется мне таинственнее Акавира… но, думаю, я привыкну.

P.S.2: Размышляю о вступлении еще в какую-нибудь гильдию. Как думаешь, гильдия бойцов – хорошее название?

Твой любящий сын. Не скучайте без меня!

[Marfa]

Вот я и добралась до своей темки... слегка покоцаной после переполоха в академии. Пьесы пропали, комменты тоже.... надо поискать, мож где-нибудь в чьей-нибудь теме валяются))

Зато вроде потихоньку выползаю из творческого кризиса... Если найдете ошибки, искренне прошу за них прощения)))

ЗЫ:ниже идут розовые сопли в гуталине. Я предупредила!

 

Кости.

 

Приходилось ли вам долгое время сидеть в одиночестве в темном закрытом помещении? Нет, не просто сумрачном или мрачном, а, знаете, в таком, где темнотища - хоть глаз выколи. Долго-долго сидеть, неделю, месяц, а может быть, и целый год? Если нет (а, скорее всего, нет), то вам трудно будет понять мою жизнь и жизнь мне подобных. Если это можно, конечно, называть жизнью.

Вот представьте себе, вы сидите в закрытом подвале, не видно ни зги, а выйти нельзя никак. Сидите-сидите, и вдруг видите свет. Маленькую такую горящую точечку где-то невдалеке (скажем, на потолке). Знаете, что вы будете делать, после того, как поймете, что до нее не дотянуться и ничего с ней не сделать? Вы будете сидеть и смотреть на нее до тех пор, пока эта светящаяся точка не заполнит ваш разум и не станет центром вашей подвальной мини-вселенной. Куда бы вы не повернулись, вы будете чувствовать ее затылком и невольно оборачиваться, чтобы убедиться, что она действительно на месте. Она станет важной, слишком важной, чтобы не тянуться к ней.

Так и у нас. Есть маленькая, но яркая светящаяся точка в мире, где нет других красок и звуков. Мире странном, огромном и невероятно пустом. В мире, с которым мы практически не можем взаимодействовать, потому что мы не понимаем его, а он нас. И вот эта самая точка – единственный звук, который мы можем слышать. Голос хозяина. Он может быть абсолютно неприятным на слух и отдавать идиотские приказы, но одна мысль о том, чтобы оттолкнуть его наводит ужас… а вдруг потом будет только тишина?

Когда я только начал ощущать себя, свою новую жизнь… хотя нет, скорее «свое новое существование», мне было страшно. Да, «страшно» – наиболее близкое слово для того, чтобы описать это огромное болезненное чувство, но, пожалуй, недостаточно сильное для этого. Подобное, наверное, ощущал бы новорожденный младенец, если бы его одного выкинули ночью в поле. Одиночество и беспомощность. Полное одиночество и полная беспомощность. И тут появляется голос…. «Вставай!» говорит он, и я встаю. «Иди!» говорит он, и я иду. «Защищай меня!» говорит он, и я защищаю. С рождения, по сей день.

Вы, наверное, спросите, к чему столько слов об ощущениях скелета на службе у некроманта? Ну, уж извините, не хотел затягивать вступление, просто так мне будет гораздо проще донести до вас, что именно я почувствовал, когда увидел Ее. Но обо всем по порядку.

Моя работа – патрулировать стены замка. Замок такой достаточно крепкий, но небольшой. Стоит, наверное, уже не одну сотню лет, но хозяин занял его относительно недавно. Находится он в лесу, недалеко от побережья, и, если бы я мог слышать, я бы наверняка слышал во время своих патрулей, как бьются волны о каменистый пляж.

Море со стен почти не видно, лишь в очень ясную погоду в одном просвете между деревьями сияет что-то большое и синее. Понятия не имею, как я сообразил, что это именно море, и что такое море вообще, просто вот знал – и все.

Каждое утро я покидал свою нишу в каменном погребе, переделанном хозяином под склеп для отходивших свою смену скелетов, и поднимался на стену, чтобы заменить груду ходячих костей, обходившую периметр ночью. Наверное, рассвет в этих краях был прекрасный, и ветерок, без сомнения, свеж и ласков, но, к сожалению, мои отполированные ветром, дождем и умелыми руками некроманта кости не могли этого оценить в полной мере. И вот я каждые день, с шести утра до девяти вечера ходил по стене как лунатик, краем сознания пытаясь зафиксировать, не лезет ли кто нехороший в охраняемую мною обитель. И яркое солнце, и древний лес, и величие вечного неба мое внимание обходило стороной, наполненное лишь скудным сиянием блеклого огонька – голоса моего повелителя.

Так бы продолжалось, скорее всего, пока мой скелет бы не истерся и не сломался так, что его невозможно было починить, и некромант отпустил бы мою пустую душу на волю, но судьба распорядилась иначе.

В тот день хозяин решил заменить пришедшего в негодность стража внутреннего двора. Замена была готова быстро.

Когда она, покорная, но так по-человечески нерешительная, вышла из дверей, я остолбенел. Те годы, что я провел в виде костяного набора, я и не предполагал, что вижу мир в цвете! Я просто об этом не задумывался. А тут вдруг оказалось, что трава под стеной замка зеленая, небо голубое, кости мои белые с желтизной. Я вдруг стал осознавать сущность и смысл вещей, например, что на руке пять пальцев, и они нужны для того, чтобы что-нибудь держать. Ноги – для того, чтобы ходить, а головой, оказываться, можно вертеть во все стороны! Раньше это было как бы само собой, в порядке вещей, и я выполнял все действия это на автомате, не задумываясь над тем, как и что делаю. А теперь…. Мир как будто приобрел объем, и так резко, что едва устоять на ногах! А причина моего покачнувшегося душевного равновесия ни о чем не подозревая, взвалила на плечо секиру и встала у ворот, спиной к стене. Кажется, никто из мертвых обитателей замка больше не реагировал на ее появление как на нечто особенное, поэтому я предположил, что переворот был свойственен только моей душе. Наморщив череп, я стал соображать, что же это было, и как бы это назвать. А назвать это было необходимо.

Весь день, патрулируя свою стану, которая вдруг стала нереально длинной, я пытался придумать подходящее определение или хотя бы слово. Но оно никак не давалось, видимо из-за того, что душа, или что у меня там есть, разучилась как следует думать за годы бездействия.

Но ведь было же такое слово? Емкое и короткое, но, с другой стороны, отражающее весь спектр испытанных мною дивных чувств. Что-то такое, из пяти или шести букв. Начиналось, вроде бы, на «л». «Лягушка»? Точно не то, лягушка – это животное. «Льдина»? Тоже совсем из другой области. «Легкость»? Теплее, но тоже не то. Может быть «вЛечение»? Нет, это, конечно, что-то более или менее похожее, но все равно не то. «Счастье»? Не на «л», но по смыслу очень близко. Но все равно не оно.

Думая и наворачивая круги, я каждый раз с трепетом ждал второго от башни поворота станы, потому что недалеко от поворота располагались ворота. А около ворот стояла она. Такая жемчужно-белая, чуть ли не сверкающая в лучах солнца. Благородная форма ее черепа и узкой нижней челюсти приводила меня в немой восторг, плавный изгиб позвоночника буквально заставлял любоваться собой, тонкие белые пальцы крепко сжимали слишком грубую для них рукоять секиры и казались такими хрупкими словно были сделаны из сахара….И каждый раз, когда я приближался к заветному повороту, казалось что сердце, которого давно уже не было в груди, замирает, и ноги не смогут сделать ни шагу больше…. Но они делали, и вот ее головка появляется в поле зрения…. Как я определил, что это чудо некогда принадлежало к представительницам слабого пола? Ну, не смешите…. Любой хоть немного сведущий в анатомии человек сразу бы понял это по широкому тазу и узким плечам, а к моим услугам для изучения анатомии уже несколько лет был целый передвигающийся анатомический музей.

Весь день размышляя над тем, каким же словом можно охарактеризовать вспыхнувшие чувства, и высматривая прекрасную незнакомку я и думать забыл о приказе наблюдать за лесом! В темном подвале теперь появилась вторая светящаяся точка….

* * *

Следующую неделю я каждый день выходил из своей ниши раньше на пару часов, чтобы ждать прекрасную леди во дворе. Я пытался загораживать ей проход, но она обходила меня. Я пытался жестикулировать и показать что-то знаками, он она игнорировала меня. Я даже дарил ей цветы! Но букет был лишь пару секунд подержан в руках и тут же полетел в сторону. Милая сердцу дама не реагировала на попытки привлечь ее внимание, зато эти попытки заметил некромант и даже провел мое обследование, предполагая наличие каких-нибудь отклонений, но ничего необычного не нашел, и решил что у меня просто сбилось чувство времени. На недовольство хозяина было, мягко говоря, наплевать, а вот отсутствие интереса у незнакомки сильно удручало. Ее огонек горел в моей душе сильнее с каждым днем, затмевая огонек голоса хозяина, но ее огонек, к сожалению, молчал.

День за днем, неделя за неделей, а она холодна, как льдина…. Мог ли я когда-нибудь подумать, что из-за какого-то скелета, из-за груды костей, перемешанных с заклинаниями, стану подумывать о самоубийстве? Во-первых, это было смешно, ну как может самоубиться тот, кто уже мертв? Во-вторых, сделать что-то, не оговоренное приказами хозяина было раньше немыслимо. А теперь я абсолютно серьезно думал, а не сигануть ли со стены так, чтобы потом невозможно было собрать? Самое поганое, что я даже не мог ни с кем поделиться своим горем: братья по костям были столь же бесчувственны и безразличны, как и прекрасная леди.

В темный подвал приоткрыли дверцу, и яркий свет, пробивающийся сквозь щель, затмил меркнущий огонек, царствовавший во мраке долгие годы. Но что было за дверью? Муки и смерть от непонимания? Холодное равнодушие существа, открывшего эту дверь нечаянно, и не придающего этому значения? Не лучше ли было жить, поклоняясь светящейся точке? Подчиняясь, не минуты не размышляя самостоятельно, влача жалкое существование… но жить?

Эти вопросы терзали, не давая забыться ни на секунду. С каждым мгновением, я все больше убеждался, что существовать дальше не смогу, если та, что стоит у ворот, хотя бы не покажет, что видит меня! Путь оттолкнет, пусть с презрением отвергнет мои порывы, пусть втопчет в грязь цветы и несуществующее сердце, но пусть лучше так, чем просто смотрит сквозь меня как сквозь воздух….

Тем утром я был решителен. Когда она вышла из подвала, такая красивая, но такая холодная, я не стал танцевать перед ней чечетку и совать в мертвые пальцы подарки. Я взял ее за руку и потащил на стену. Либо поможет это, либо не поможет ничто!

Рассвет уже развесил розовые шелка по небу, разукрашивая все вокруг мягкими красками. Сосны замерли в безветрии, устремив в небо острые верхушки. Наверняка пели птицы и стрекотали насекомые, но уверенности в этом не было, потому что слышать я не мог. А там, вдалеке, в просвете между деревьями – море. Его было хорошо видно в это безоблачное, ясное утро, когда воздух чист и прозрачен как лучшее в мире стекло.

Дама сердца начинала сопротивляется: в ее голове четко звучал приказ охранять ворота, и поход на стену не соответствовал ее планам на день, но я оказался сильнее. Держа ее одной рукой, другой я накарябал угольком на парапете: «погляди, там море!». Надежда на то, что она сможет и захочет прочитать то, что я написал, стремилась к нулю, но это был последний шанс….

И вдруг…. Незнакомка замерла и перестала вырываться. Я буквально костями чувствовал, что что-то у нее в душе изменилось, и теперь она стоит, не решаясь понять или принять эти изменения. Мы стояли так минут десять, не смея шелохнуться, пошевелиться, она размышляла о чем-то своем, а я боялся спугнуть ее. И тут произошло то, на что я даже не надеялся: она взяла уголек из моих рук и, сжав его до того, что он стал крошиться, написала: «Где оно?».

* * *

- Где оно? Я не вижу!

- Да вон же, между деревьями, совсем чуть-чуть, но видно!

- Все равно не вижу, покажи рукой.

- Воооон там. В стороне, где восходит солнце! Видишь, как сияет?

- О…. теперь вижу. Оно прекрасно! …. Спасибо тебе. Я не видела его с ворот. Да и вообще ничего не видела, как будто мир вокруг был маленьким, словно комната…. Спасибо.

- Тебе спасибо. Пока ты не появилась здесь, я тоже ничего не видел, не чувствовал и не понимал. Но ты пришла, и мои глаза распахнулись!

- Правда? Из-за меня?

- Да. Ты - словно радуга после долгого, затяжного дождя, такая яркая и чистая после черных насупившихся туч, что становится больно глазам. Не знаю, что бы было со мной, если бы не ты….

Молчание.

- Знаешь, есть одно слово, такое слово, какое я бы хотел сказать тебе, чтобы выразить все то, что я чувствую. Но я не могу его вспомнить….

- Ничего страшного, скажешь его, когда вспомнишь. Я буду ждать.

- Правда, будешь?

-Конечно, буду.

- Прости за глупый вопрос, но… как тебя зовут?

- Извини, я не помню. Я вообще мало что помню.

- Не переживай, это наверняка было красивое имя, и ты вспомнишь его!

- Надеюсь…. А как зовут тебя?

- Я тоже не помню….

- Но мы ведь вспомним? И свои имена, и то слово, которое ты хотел сказать мне?

- Обязательно вспомним.

* * *

Такой диалог мог бы происходить между нами, если бы мы могли говорить, но даже не облагая даром речи и слухом, мы понимали и чувствовали каждое слово, которое хотели сказать друг другу. Это было так невыразимо прекрасно и одновременно так естественно, что хотелось петь! И я пел. Пел в душе, пел так, как ни смог бы спеть, будь у меня связки, губы, и прочая ерунда. Я пел для нее. А она слушала.

Когда мы наконец-то смогли оторваться друг от друга, я ходил весь день по стене как лунатик, но на этот раз я ничего не замечал вокруг уже из-за счастья. Она же стояла у ворот как и раньше, но я чувствовал, что он тоже ничего не замечает вокруг. Мрачный замок некроманта друг стал колыбелью прекрасного, но безымянного чувства.

Вечером я не смог ее увидеть, она ушла раньше меня, и мне в своей нише не получалось найти себе места. Половину ночи не получалось забыться, мысли возвращались к фантастическому утру, и я снова, раз за разом переживал тот рассвет на стене. Это было похоже на лихорадку, но я был счастлив, находясь в таком возбужденном, болезненном состоянии.

Размышления прервали крики.

Вы когда-нибудь присутствовали при штурме крепости некроманта инквизиторами? Нет? А хотя бы просто при штурме чьей-нибудь крепости кем-нибудь? Тоже нет? И не стоит. Знаете, когда куча людей снует туда-сюда, отовсюду доносятся крики раненных и умирающих и гремят взрывы - это не очень весело. И ни разу не приятно. Если у вас не очень сильный характер, то вы наверняка сразу же поддадитесь всеобщей панике, и будете метаться до тех пор, пока захватчики вас не убьют. Если же сильный – вероятность, что вас убьют меньше, но все же остается. Когда же я вылетал из своей ниши, в голове не было ни одной мысли о том, что на улице можно запросто погибнуть. Могла погибнуть Она. Милая сердцу, сама прекрасная на свете, только что обретенная. Ее нужно было срочно найти.

С такой четкостью происходящее я воспринимал впервые. Взмывающие языки пламени, дерущиеся с инквизиторами живые и мертвые слуги некроманта словно стали двигаться медленнее, давая себя получше рассмотреть. Но мне было не до них, я искал свою прекрасную леди. Лишь через несколько мучительных минут я разглядел ее, светящуюся для меня, как маяк, в клубах дыма. Не долго думая, я бросился к ней, рубя и расталкивая на своем пути и своих и чужих, и вот она близко, так близко, что руку протянуть….

* * *

- Убежим отсюда?

- Куда бежать?

- Куда-нибудь. Все равно куда. Когда хозяина убьют, мы все равно умрем, но я не хотел бы сложить кости здесь.

- Тогда убежим к морю!

- К морю, что блестело сегодня утром так ярко…

- К волнам, целующим скалы….

- К чайкам….

- Где будем только ты и я!

* * *

Мы были вдвоем. Только я, и только она. И еще море. Море, волны и чайки. Где-то за лесом еще полыхала зарница пожара, но нам было все равно. Хозяин отошел на второй план, его точка света в темном подвале затмил свет, льющийся широким потоком из распахнутой двери. И за дверью была не смерть и не боль, там было неземное блаженство, еще более яркое после кромешной тьмы.

Она взяла мою руку в свою. Я не мог почувствовать прикосновение, но от одного его осознания, становилось хорошо и тепло, и я знал, что она ощущает то же.

И вдруг я вспомнил то слово, что так давно хотел сказать ей! И вспомнил свое имя и многое-многое другое, прекрасное и не очень, но все же по большей части прекрасное. Я вспомнил, что знал свою милую, сидящую рядом, всю жизнь. Настоящую жизнь, а не это подобие. Мы были рядом две жизни, будем рядом и после смерти.

«Я люблю тебя, Анна» - написал я пальцем на песке.

Сила некроманта начинала ослабевать, он умирал в своем мрачном замке. А наши души вот-вот должны были освободиться от оков его магии. Что будет дальше? Мы не знали, но надеялись на лучшее.

«И я люблю тебя, Марк» – написала она в ответ.

* * *

Утром инквизиция принялась за очистку местности от сбежавших слуг некроманта и неуспокоенной нежити, но никого не обнаружили. Отчаявшись поймать хоть кого-нибудь, двое инквизиторов вышли на дикий пляж, но нашли там лишь два человеческих скелета, лежащих так близко друг к другу, что непонятно становилось где чьи кости.

- Эти двое уже не наши клиенты. – Ухмыльнулся старый монах, разворачиваясь, чтобы уйти.

- Может быть, отнесем их останки в общую могилу? Они ведь были людьми, и их надо похоронить! – Возразил совсем зеленый инквизитор. Это было его первое задание.

- Да им, вроде, и тут хорошо. – На губах старика появилась улыбка. – Мне почему-то так кажется.