Поиск сообщества

5 месяца Утренней Звезды. 4Э 202 Из всех благословений и проклятий, что слышали мои уши за долгие годы странствий от края до края мира, лишь одно осталось неслышным за общим ропотом многочисленных языков и наречий. Течение времени. Едва ли конечно это проклятье, вот только поныне былые приключения каждое утро отдаются в моих членах сухими всполохами боли. И тут уж поневоле вспомнишь всякое дурное чародейство. Да, едва ли время бывает милосердно к тем, кто не особо следит за его стремительным бегом. Но благо есть очаг и котелок с водой в танце пламени, а значит будет и чай с виквитом для старого путника. Здесь, в Рифтене, алхимики и слыхом не слыхивали о этом чудодейственном растении, так что пришлось удовольствоваться тем немногим, что удалось приобрести в данмерском квартале Винтерхолда. Кварталом конечно тот малый заснеженный закуток едва ли назовешь, но тут уж я ничего не могу с собой поделать. Память о каналах Вивека и улочках Балморы неспособно истереть даже время. А с этой памятью и верность нашему укладу жизни, сколь бы далеко и надолго я от него не удалялся в своих странствиях. Пусть многое и поменялось, отрадно видеть как традиции могучим заслоном встают перед любой напастью, что грозит сломить дух моего племени. Но не одними традициями крепки стены наших домов, будь они хоть из камня, хоть из грязи. Есть ещё вера. А с ней теперь просто беда. Многие лета минули и за пределами Морроувинда едва ли можно сыскать сегодня хоть одного данмера, который бы утвердился в верованиях предков. Да и в самом Морроувинде тоже. Немногие правда, как прежде, служат Утренней Звезде. Но число их невелико супротив того, что сохранилось в моих воспоминаниях двухсотлетней давности. Довольно часто в беседах с соплеменниками мне приходилось слышать сетования от оставивших веру о том, что наши боги покинули нас. Но это конечно же не так. А вот то, что мы отвернулись от наших богов, более похоже на правду. Нет, я не истый ревнитель веры. Я всего лишь сказитель многих историй коим был свидетелем сам или обнаружил на истлевших листах старых рукописей. И те из историй, что повествовали о спасении света веры из тьмы безвременья неизбежно сообщали о предтечах. Предсказаниях и пророчествах, что осуществляясь в назначенный день и час вновь зажигали огни в покинутых храмах и отзывались молитвой к оставленным богам. В "Новом Гнисисе", три недели тому назад, я проводил часы за шейном и старинными песнями. Слова тех песен, после того как хмель отступил, я с радостью передал молодому менестрелю, который едва заслышав, что я пою пристал ко мне с расспросами как голодный клиффрейсер. В ответ он. рассыпаясь в благодарностях, всучил мне какой-то старый пакет, в котором я обнаружил хрупкие листы содержащие некий текст на старом Данмермет. Решив исследовать подарок позднее, я убрал его в свою дорожную сумку, не задавая никаких вопросов. Как я теперь понял - напрасно. Разобрать текст было сложно. Чернила порядком выцвели за долгое время, да и глаза мои, что будут постарше этих пожелтевших страниц, едва ли сохранили былую зоркость. Но я уверен, что разобрал все символы верно. Однако не точность перевода обеспокоила меня, но само содержание. Быть может здесь и сейчас в моих руках оказалось пророчество, маленькая, последняя искорка давно угасшей веры. Веры, которую разделял и я, пусть, как сказано выше, и не был особо ей привержен. Текст я приведу и здесь, поскольку мои рабочие заметки поимели в последнее время скверную привычку хорошо прятаться от меня. А я надеюсь, что строки эти найдут своего мудреца, который, когда настанет час, истолкует их герою. А там, кто знает, может и я ещё увижу новый рассвет. Легенда Святого. Сказано так, что были темные и мятежные дни, когда демоны Забвения открыли врата в землях от края до края мира. И в великих множествах хлынули они из врат тех, наполняя земли зловонием, бесчинством и многими ужасами. Храбры Сыны Севера и встали пред ними, но не удержать орды нечистых силой стали и громом уст. Так в сражениях славных в уплату побед желаемых сражены были многие, а иные пали у последнего рубежа не свершив обещанного. В битве той не ведали розни промеж собой ни в цветах, ни в стати, ни в вере и призывали в подмогу всякого, кто б не услышал призыв. Так гласит предание, что в час суровый для Сынов Севера явился с востока воин в одеждах цвета моря и неба, в доспехах цвета солнца и золота. Покинул дом свой, но не оставил веры и чести своей. Тремя именами благословлял верных, четыремя проклятьями осаждал нечестивых и многие мудрости стяжал к сердцам усомнившихся. Не исчислили побед его, не сочли ран. Многих демонов изгнал он в бездны забытые, многих нелюдей сокрушил. Но единой ценой деяние непосильное смертным оплачено может. И собрались в круг из племени его и омыли раны и одели одеждами благочестия. Но покой свой обрёл не в чертогах святых, а во чреве извечных. Пеплу и пламени слово дано. В день неозначенный ни звездой, ни проповедью явится вновь. Именами увенчанный. Дабы вести к землям их. Где верные средь вод пребывают. Где в круге стен молитвы возносятся. Где во чреве чудовища доблесть обретается. Где на берегах знание таится. Где изящны слова под чужими сводами и владетельны над многими безымянными.