Глава 9: - Он очнулся, Луций! К реальности меня вернул высокий, звонкий женский голос, который, без сомнения, принадлежал Мике. Но откуда?.. Выходит, я не умер? - Слава богам, ты вернулся к нам, Хат! – над моим ухом зазвучали знакомые интонации. Я с трудом разлепил тяжёлые, распухшие веки и увидел склонившиеся надо мной лица Мики и Луция на фоне белоснежного потолка. Комната, в которой я находился, совсем не походила на ту, где нас с Арторисом держал Эргаэль, и ещё меньше походила на загробный мир. А это могло значить лишь одно. Они успели. Друзья спасли меня. Я попытался приподняться в постели, и, к моему немалому удивлению, успешно. Сильно гудела голова, правая рука не слушалась меня, а любое движение отзывалось болью в груди. Но я был жив! Я огляделся - всё вокруг выглядело незнакомым. Раньше я, определённо, никогда здесь не бывал. - Где мы? – язык с величайшим трудом ворочался в пересохшем горле. Вместо ответа Луций поднёс к моему рту чашу с водой: - Пей, Хат. Я жадно приник к чаше, наслаждаясь тёплой влагой – основой жизни. Пока я пил, управляющий рассказал, что мы в гостях у почтенной Килесы Олен: - Её апартаменты были ближе всего к тому месту, где мы нашли вас с Арторисом. Госпожа Олен любезно согласилась помочь. Мы хотели оказать первую помощь, а затем перенести тебя в мои покои, но ты был так плох, что пришлось оставить тебя здесь. Всё это время Килеса Олен выхаживала тебя и молилась за твоё выздоровление, Хат. - Как долго я был без сознания? И что с Арторисом? - С Арторисом всё в порядке – он отделался синяками и ссадинами. Ему повезло гораздо больше, чем тебе. - Да, я чуть на тот свет не отправился, - попытался пошутить я. - И непременно отправился бы, не помоги нам Килеса Олен, - тон Луция яснее всяких слов говорил о том, что ситуация и впрямь была серьёзная. – У тебя сломана рука, несколько рёбер, и вдобавок ты сильно ударился головой. Ты пролежал в лихорадке пять дней, Хат. Пять дней? С ума сойти! Мика исчезла из поля зрения и через секунду появилась вновь, держа в руках влажное полотенце. Наклонившись поближе, она приложила его к моему лбу. Я почувствовал её ласковое прикосновение и блаженную прохладу, исходившую от пропитанной ткани, и благодарно улыбнулся рыжей служанке. - А что Эргаэль, Луций? - Мы взяли его, друг. Винд-Гу привела нас к той комнате, где брегиец держал вас с Арторисом. Когда мы вошли туда, ты лежал, распростёршись на полу, а Эргаэль стоял над тобой с занесённым для удара мечом. Ещё несколько секунд – и мы бы никогда больше не увиделись, Хат. Я закрыл глаза и слегка склонил голову в знак благодарности. Этот жест не мог выразить всех моих чувств, но я не находил слов, чтобы описать их. Кроме того, я был очень слаб. - Зарк бросился на брегийца и сбил его с ног до того, как тот нанёс роковой удар, - продолжил управляющий. – Завязалась драка. Эргаэль оказался достойным противником солара. Их поединок выглядел впечатляюще, но продлился он недолго. - Ты же сказал, что Зарк и Эргаэль сражались на равных? – заметил я. - Да. Однако присутствие Жайдинна с пистолетом решило исход дела не в пользу брегийца. - Но… - Верно, Хат, - закивал Луций, поджав губы. – Наёмник мёртв. – он бросил обеспокоенный взгляд на моё лицо. - Но об этом мы поговорим после. Тебе нужно отдохнуть. Я и впрямь чувствовал нарастающую слабость и лёгкое головокружение. Оно и понятно – организм ещё не оправился после перенесённых травм. Управляющий взял Мику за руку и увлёк её за собой, к выходу. Поравнявшись с единственной имевшейся в комнате лампой, он потушил её, повернулся ко мне и сказал: - Поправляйся, друг. И то верно. Вскоре после их ухода я вновь отправился странствовать в царство снов. * * * Следующую неделю я провёл в постели. Телу требовался отдых, и от этого нельзя было просто отмахнуться. Я довольно быстро вернулся в своё всегдашнее расположение духа, но не забыл о том, что испытал, столкнувшись лицом к лицу со смертью. О том, что изменило меня навсегда. Привычка легко, отчасти даже цинично относиться к смерти – как к своей, так и к смерти других, - ушла навсегда. Я осознал, насколько дорога жизнь и сколь велика ценность каждого ее момента. Боюсь, что бесшабашный Хаттул Себас, которого все знали, ушёл навсегда, уступив место… кому? Я, право, не знаю. Одно могу сказать точно: этот человек совершенно не похож на меня, хотя внешне перемена едва ли заметна. Я смотрел на мир совершенно иными глазами. Пережитое потрясение научило меня радоваться каждому мигу собственного бытия. Мягкая постель, вкусная еда, участливые лица товарищей – это и есть настоящая жизнь! В погоне за приключениями я пролетал мимо всего того, что составляет квинтэссенцию обывательского счастья – простого, бесхитростного, но оттого не менее желанного. Спустя некоторое время я окреп достаточно, чтобы позволить себе короткие прогулки. К несчастью, от комнаты Килесы Олен до смотровой вышки было добрых десять минут ходу, и это не считая подъёма по крутой лестнице; Жайдинн, кое-чего смысливший в медицине, строго-настрого запретил мне туда идти. - Ты ещё слишком слаб. Потерпи немного, Хат, - сказал он тогда. О нет, не думайте, что я не пытался. Первая же моя попытка с позором провалилась – Луцию с Жайдинном пришлось буквально тащить меня на себе назад… в общем, пришлось ограничиться короткими прогулками по близлежащим коридорам. Зрелище наверняка было презабавнейшее: молодой парень ковыляет туда-сюда, опираясь на деревянную клюку, словно столетний старик. Со временем влияние пережитого постепенно ослабевало и я вновь становился самим собой, прежним Хаттулом Себасом – парнем со слишком острым языком; так, во всяком случае, казалось со стороны. Я подшучивал и отпускал колкости направо и налево, но мои глаза – они стали другими. Я провёл много времени, думаю о том, из-за чего, собственно, я оказался здесь. Вся эта история с посылкой и последующим убийством не могла оказаться простым совпадением – слишком много «если» переплетены воедино, да столь причудливо, что Блез Фермус со своей теорией невероятности наверняка не рискнул бы называть всё произошедшее случайностью. Здесь определённо чувствовалась чья-то властная рука. Невидимый кукловод, могущественный и безжалостный, разыгрывал свой спектакль, и мне в нём была отведена далеко не последняя роль. Луций часто навещал меня, и мы проводили за беседой долгие вечера – управляющий рассказывал и о жизни в Тернсадале, и о ходе расследования, я же, в свою очередь, делился собственными соображениями. Оказалось, что убийцей Натаниэля Тендуса всё-таки был Эргаэль: друзья нашли доказательства его вины, повторно (и со всем тщанием) осмотрев комнату брегийца, а также затопленню часть трактира, которую, к слову, оказалось на редкость непросто исследовать – брегиец устроил схроны в совершенно неожиданных местах. Как я понял из слов Луция, некто нанял Эргаэля, чтобы тот избавился от археолога, но подстроил всё так, что Эргаэль при всём при этом выглядел сообщником Тендуса. Луций утверждал, что без помощи Винд-Гу они никогда не узнали бы о том, что за Эргаэлем стоял ещё кто-то. Теперь же у нас был шанс дознаться до истинной причины смерти Натаниэля Тендуса. Но для этого предстояло состязаться с тем изощрённым умом, что чуть не обвёл нас всех вокруг пальца. Я поднял этот вопрос однажды вечером, когда мы с Луцием сидели в покоях, столь любезно предоставленных госпожой Олен, и попивали чай за дружеской беседой: - Луций, - начал я, - расскажи, что же всё-таки произошло там, в комнате, где Эргаэль держал нас с Арторисом? Опасаясь за моё здоровье, никто из друзей до сих пор не затрагивал эту тему. Управляющий молчал и на этот раз; я повторил свой вопрос несколько более настойчиво. После недолгого молчания он заговорил: - Нас нашла Винд-Гу. До этого мы и сами пытались найти тебя и Арториса, но, увы, безуспешно. Да ты и сам знаешь, что за лабиринт этот Тернсадал. Все прекрасно понимали, что вас захватил Эргаэль, но чёртов наёмник оказался на редкость хитёр – в той комнате была потайная дверь, которой не было на планах Тернсадала. Ума не приложу, как он о ней узнал. У меня складывалось впечатление, что эта потайная дверь была далеко не единственным, чего не было на планах Тернсадала. - Так вот, - продолжил Луций, - как я уже говорил – нас нашла Винд-Гу. Мы с Зарком и Жайдинном не находили себе места. Мы всерьёз опасались за ваши с Арторисом жизни, Хат. Она застала нас в тот момент, когда мы строили догадки, где ещё мог спрятаться вам брегиец. Полагаю, тебе знакомо, как Винд-Гу даёт о себе знать? Поверь, тогда опешил даже Зарк, - слегка улыбнулся управляющий. – Она заверещала, сопровождая слова отчаянной жестикуляцией; создание не успокоилось, пока Жайдинн не отвесил ей внушительный подзатыльник и громовым голосом приказал угомониться. В тот момент, Хат, он как никогда походил на строго школьного учителя – грозу всех шалопаев вроде нас с тобой. Не хватало только розог и скамейки! Пожалуй, это было даже смешно, хотя тогда мы думали совсем не об этом. Луций отхлебнул чаю, чтобы смочить пересохшее горло. - Успокоившись, Винд-Гу рассказала нам всё, что увидела там, в убежище Эргаэля, и передала твои слова, – мой собеседник посерьёзнел, лицо его омрачилось. – Не умолчала она и о том, что между тобой и брегийцем завязался поединок, что всерьёз испугало нас, - управляющий виновато развёл руками. – Извини, Хат, но как мечник ты ему и в подмётки не годишься. - А то я не знаю, - усмехнулся я и выразительно посмотрел на свои раны. – Диву даюсь, что вообще жив остался. Я подумал, не рассказать ли мне о пережитом там, в той комнате, но не стал, так как не был уверен, что Луций меня поймёт. Хотя он и был в вайнтийском плену, пережитое не изменило его так, как те несколько минут изменили меня. - Я схватил Винд-Гу за грудки и судорожно тряс её, требуя показать дорогу, - продолжил Луций; в глазах управляющего, отражавших пламя единственной горевшей лампы, промелькнула тень пережитой тревоги. – Зарк насилу отнял от неё мои руки и гораздо более спокойно повторил просьбу. - В этом – весь Зарк. - Точно, - подтвердил Луций. – К слову, дважды ему повторять не пришлось. Винд-Гу стремглав выскочила в коридор; мы побежали следом, едва поспевая за ней. Дальшё всё словно в тумане, Хат. За время, проведённое в Тернсадале, я сильно размяк, и эта бешеная гонка по коридорам далась мне с великим трудом. Запыхавшись, я влетел в комнату, где вас держали в плену, вслед за соларом. Помню Эргаэля, застывшего над тобой с клинком в руках… помню выстрел и застывшее в удивлении лицо брегийца, смотревшего на свою окровавленную грудь. Он умер, так и не осознав, от чего, Хат. - Известно, от чего – от собачей жизни. Век солдата удачи короток, Луций. Странно, но я не питал ненависти к Эргаэлю. Да, брегиец был негодяем, для которого кошелёк всегда значил больше, чем верность и честь. Да, он пытался выставить меня убийцей в глазах Арториса (зачем, кстати? Эта версия, при внешней логичности, всё равно выглядела неправдоподобно, в особенности для Арториса, который кое-что знал обо мне со слов своего брата). Но я удивительным образом понимал его и понимал его мотивы. Я был тем, что мешал Эргаэлю спастись, избежать правосудия (а более страшного преступления, чем государственная измена, у нас в те годы не существовало), и его неприязнь ко мне оправдана. - Хат, объясни мне одну вещь – чего хотел добиться Эргаэль? – неожиданно спросил Луций. – Он что, не понимал, в какое дело ввязывается и чем это чревато? - Если бы я знал, - я пожал плечами в ответ, - что кроется в глубинах людских душ, мы бы не вели этот разговор. - Почему? – изумился Луций. - Потому что нашего друга-брегийца давно бы отправили во Дворец Правосудия Кау’Рока, а я наслаждался бы отдыхом в компании симпатичной девицы где-нибудь на юге. Управляющий рассмеялся. - Что-то не представляю тебя в такой ситуации. Ты, Хат, не слишком-то похож на любителя отвязных развлечений. - Ну, попробовать никогда не помешает, - я отбросил веселье – надо признать, весьма неуместное – и продолжил: - А что касается Эргаэля… я, Луций, зачастую вовсе не понимаю, что движет теми или иными людьми. Иной раз их поступки кажутся не то что странными – они противоречат элементарному здравому смыслу! Вроде неглупый человек, а вытворяет вещи, абсурдность которых очевидна даже для десятилетнего ребёнка. Я отхлебнул остывший уже чай. - Луций, я не перестаю удивляться бездне человеческой глупости. Человеческой глупости, живым примером которой являюсь сам. Знал же, что ничем хорошим эта затея с Хаэргинном не закончится! Да, денег у меня не было, и я хотел подзаработать, но это – обычное дело. - Можно ещё понять его стремление спрятаться в затопленной части трактира, - подхватил Луций. – Но похищать тебя и моего брата?.. Что это могло ему дать? Уйти, прикрываясь вами, как заложниками? - Да брось, ты же сам знаешь, что это нереально, - отмахнулся я. Пока мы беседовали, пришёл Жайдинн. В руках хайбак держал серебряный поднос, уставленный блюдами с разнообразной снедью. - Спасибо, друг, - я улыбнулся привратнику. Тот в ответ состроил каменное лицо и церемонно удалился. Луций хлопнул в ладоши. - Итак, - потирая руки в предвкушении трапезы, сказал он, - предлагаю перейти от аперитива к основным блюдам. Впрочем, трапеза не прервала нашего диалога. - И всё же, что двигало брегийцем, что заставило его пойти на такой риск? Он либо был человеком очень глубокой и сильной веры в какую-то идею, - я не удержался от усмешки, произнося эти слова, - либо в его плане имелось двойное дно, о котором мы ещё не знаем. - Очевидно, в его плане что-то пошло не так, - констатировал Луций. - Очевидно. Он ведь, как-никак, мёртв. - Знаешь, что меня особенно поражает в людях, Хат? – с неожиданной горячностью воскликнул Луций, размахивая вилкой. – Меня поражает это извечное стремление получать от других то, что хочется, не отдавая ничего взамен! Взгляни на того же Тендуса – для ведь нет ничего святого! Конфедерация вырастила его, дала образование, а он продавал её достояние вайнтийцам, прекрасно зная, что в конечном итоге помогает врагу. Я не разделял патриотических взглядов своего визави, но даже с чисто эгоистической точки зрения Натаниэль поступал неразумно – он, фигурально выражаясь, рубил сук, на котором сидел. - Так же и с Эргаэлем, - продолжил управляющий. – Тебе может показаться, что между ним и археологом нет никакой связи, но на самом деле их мотивы отличаются не более, чем два кирпича в кладке, скреплённые раствором эгоизма. Оба они хотели получить что-то, не предлагая ничего взамен. Тендус, конечно, пытался делать вид, что он занят чем-то полезным, но его деятельность, равно как и деятельность Эргаэля, не имеет ничего общество с подлинным творчеством – с тем, что делает нас подобным богам, с тем, что, на мой взгляд, является квинтэссенцией человеческого существования. - Интересная точка зрения, - только и смог ответить я. Луций, надо признать, ошарашил меня своими речами. - Ладно, не бери в голову, - управляющий решил свести всё к шутке. Однако на самом деле поднятая им тема была очень и очень интересной. Я, будучи человеком по природе своей эгоистичным, как «скрепляющий раствор» меж пресловутых кирпичей намерений, привык примерять все новые идеи на собственную персону; на сей раз результат примерки привёл меня в угнетённое состояние, которое Луций ошибочно принял за непонимание его тезисов. Проще говоря, я расстроился из-за того, что творчество в моей жизни отсутствовало почти полностью. Управляющий истолковал моё состояние несколько иным образом: - Я вижу, ты устал, Хат. Отдохни, а я, пожалуй, пойду, - Луций дружески потрепал меня по плечу, отчего заныла не зажившая до конца рука. – Поправляйся скорее, друг, - с этими словами он встал из-за стола, забрал поднос с остатками еды и ушёл, оставив меня в одиночестве. Всю ночь я ворочался без сна; меня терзали смутные, тревожные мысли. Казалось, громадное серое марево надвинулось на меня, притупляя сознание и рождая необъяснимое, но тягостное ощущение незавершённости. Я чувствовал, что моя работа ещё не окончена. Найти убийцу Натаниэля Тендуса значило для меня много больше, чем просто покарать преступника; найти его значило обрести себя. Я встретил рассвет, сидя за столиком и потягивая крепкий чай. Едва первые лучики солнца стали проникать в мою комнату сквозь прорехи в каменной толще, которые тут гордо называли окнами, раздался стук в дверь. - Входите, - бросил я, удивившись столь раннему посетителю. Я ожидал увидеть кого-нибудь из своих приятелей – Луция, Зарка или Жайдинна. Удивительным оказалось то, что моим воспалённым из-за бессонницы глазам предстала Килеса Олен – женщина, с которой я за всё время пребывания в Тернсадале не обмолвился и десятком слов! Тут же пришли и запоздалые мысли о том, что мы почти не уделяли ей внимания, когда занимались расследованием. Мы сразу отмели её кандидатуру как преступника. Должно быть, тут кроется какая-то магия, - подумал я тогда. - Я пришла поговорить, Хаттул Себас, - не дожидаясь приглашения, жрица Единого устроилась на стуле напротив меня. - О чём же? - О тебе. - Обо мне? Для чего? – воскликнул я. - Я служу Единому, и моя задача – помочь людям понять, что и они тоже служат ему путём познания самих себя. - Мне не нужен ваш бог, Килеса, и я не служу ему. - Мы все Ему служим, Хаттул Себас, все – так или иначе. Всё наше бытие – это служение. Просто цели у всех различны. Я здесь для того, чтобы помочь тебе найти свою цель. - Найти свою цель? О чём вы говорите? - Каждый сам выбирает то, чему служит. Кто-то проводит всю жизнь в погоне за материальными благами, кто-то не мыслит себя без власти над людьми, а иной счастлив, лишь помогая нуждающимся. Но между ними нет никакой разницы. - Оставьте эти мистические притчи при себе, Килеса. Очевидно, разница есть. - Нет, - Олен покачала головой. – Все одинаково неправы в том, что избирают объект служения вовне. С этой точки зрения между ними действительно нет никакой разницы. - Но ведь и вы служите некой сущности, госпожа Олен. Я знаю, что последователи Единого оказывают помощь старым и немощным. Разве это недостойное дело? – я встрепенулся. – И вообще, разве я просил вас читать мне нотации? От Килесы Олен исходила давящая энергетика; я чувствовал, что она подавляет моё сознание, и понял, что всё, произошедшее ночью – её рук дело. И в то же время я не ощущал опасности – она на самом деле хотела помочь. Но почему? - Ты подошёл к важному рубежу, Хаттул Себас. Ты начал поиск своего Пути, своего предназначения. Знай же – несмотря на то, что ты сейчас в самом начале, очень многие не добираются и до этого рубежа. А я хочу, - Олен мягко улыбнулась, - лишь помочь тебе. Нет, не направить тебя – твоя гордость этого не позволит – лишь явить тебе всю картинку, дабы ты сам смог сделать выбор. - Благодарю, Килеса, но я обойдусь без вашей помощи. - Ты хочешь сказать, что можешь разобраться во всём и без меня, Хаттул Себас? – в мутных от старости глазах эльфийки зажёгся огонёк. Она подошла к комоду, на котором стояла ваза с фруктами. – Ты знаешь, что это? – спросила она, взяв в руки один из плодов. - Да. Это называется банан. Такие выращивают на южных островах. - Верно. Взгляни на него, - Килеса протянула мне плод. – Взгляни внимательно, Хаттул Себас. Я разглядывал банан с полминуты, но не заметил ничего необычного. И чего же хочет от меня Олен? - Смотри. Он жёлтый. Жёлтый, словно солнце, что сияет на ясном небе. Обрати внимание на форм, на эти плавные изгибы. Сравни его с другими, - она указала рукой на связку таких же бананов, оставшихся на комоде. – Ни один из них не похож на другой, каждый – каждый! - уникален. Обрати внимание на ту часть, где в своё время был цветок, привлекавший пчёл, которые и дали жизнь этому плоду. Ничего не понимаю. Старая калоша, должно быть, просто насмехается надо мной! Килеса Олен тем временем забрала у меня банан и начала деловито счищать с него кожуру. - Попробуй его на вкус, Хаттул Себас, - она закончила чистить плод и протянула его мне. Мне ничего не оставалось, кроме как подчиниться. - Чувствуешь эту приятную вязкость? Остановись, распробуй её, ощути вкус этого плода – уникальный, свойственный только ему вкус. Банан словно тает во рту, мягко обволакивает его и заполняет сладостным, насыщенным вкусом. Чувствуешь? Фрукт и в самом деле был изумительный. И как я не замечал этого раньше? Странствуя по южной части Конфедерации, я поглощал бананы дюжинами. - Этот банан уникален, и второго такого же не будет никогда. Так же и ты никогда не сможешь ощутить этот вкус, ибо и плод будет другим, и ты. Мир пребывает в постоянно движении, Хаттул Себас. Он изменяется каждую секунду, каждый миг, хотя ни ты, ни я не способны это увидеть. Но каждый из живущих способен ощутить на себя воздействие этого движения. Поэтому забудь о Натаниэле Тендусе. - Что? – от удивления я чуть не подавился куском банана. – Какое отношение Тендус имеет к тому, о чём мы говорим? - Тендуса больше нет, Хаттул Себас. Натаниэль Тендус – это прошлое, а прошлое, равно как и будущее, существует исключительно в твоей голове, но никак не в объективной реальности. Неужели ты не понял? - Простите, не понял чего? - Что весь твой мир, вся твоя вселенная – не сложнее, чем этот фрукт! – патетически воскликнула эльфика. – Мы умеем культивировать его, но то, как из маленького семечка произрастает огромное растение, дающее подобные плоды – для нас не меньшая тайна, чем сакральные вопросы устройства мироздания. Древняя пословица гласит: «Знания преумножают скорбь». Ты слишком много размышляешь, Хаттул Себас. Отбрось свой ум и просто наблюдай. Тогда перед тобой откроются двери, о существовании которых ты и не подозревал. - Наблюдать? Просто наблюдать? Я был окончательно сбит с толку речами пожилой тёмной эльфийки. Все эти резкие переходы с темы на тему выбивали почву у меня из-под ног. - Да, просто наблюдать, - подтвердила она. – Как ты наблюдал, поглощая тот банан. Сосредоточившись на том, чем ты занимаешься в данный момент, ты обретаешь полноту переживаний, в ином случае недоступную. Проще говоря, наблюдая, ты живёшь. Живёшь по-настоящему, а не проживаешь жизнь, бесконечно копаясь в прошлом, строя планы на будущее и упуская настоящее – единственное доступное нам подлинное бытие. * * * На следующий день Арторис объявил собрание в главной зале. Я чувствовал себя достаточно отдохнувшим, чтобы присутствовать на нём, но добраться до пункта назначения без помощи друзей всё же не удалось. Мы устроились за одним из угловых столиков, откуда было удобно обозревать всё помещение. Луций принёс вина для всей компании. В главной зале, казалось, яблоку негде упасть – на собрание пришли все до единого жители Тернсадала, и дюжина человек представлялась нам, уже отвыкшим от людских сборищ, беспорядочной толпой. Я нашёл то, как окружение определяет наше восприятие, весьма забавным, и поделился своим наблюдением с Луцием. - Да, мне тоже кажется, что народу здесь – тьма, - согласно закивал он. Было видно, что люди волновались; оно и понятно, ведь повод для собрания действительно значимый – Арторис намеревался объявить о поимке лиходея, а также – что несравненно более важно для некоторых постояльцев, - об открытии врат трактира и окончании блокады. Хозяин трактира встал из-за стола и прошёл к кафедре, которую, как сказал мне Жайдинн, они с Зарком поставили вчера вечером специально для Арториса. Встав за кафедру, он громко откашлялся, приковав к себе все взгляды: - Друзья, вы все и так догадываетесь, зачем я вас здесь собрал. Но я всё же повторю эти столь приятные для меня слова: мы нашли того, кто лишил жизни Натаниэля Тендуса! Не сказать, чтобы это сообщение было встречено шквалом оваций; людям уже порядком поднадоело сидеть взаперти, а виноватым в этом они считали как раз и Арториса и его брата. Думаю, реакцию публики нельзя было назвать даже одобрительным гомоном – скорее, брюзжанием наподобие «давно пора», произнесённым с оттенком раздражения. Наученный опытом переговоров со своими рабочими, Арторис продолжил как ни в чём не бывало: - Негодяем оказался наёмник-брегиец, Эргаэль. Неизвестно, сколько ещё жизней забрал бы этот душегуб, если бы не помощь моего брата и его друзей. Возможно, вы не знаете об этом, но Эргаэль похитил меня и вот этого молодого человека, Хаттула Себаса. Не знаю, право, о чём он думал, когда решился на этот шаг – может, хотел использовать нас в качестве заложников. В любом случае, наше похищение вышло ему боком – теперь Эргаэль мёртв. На этот раз гул, который издавали собравшиеся, действительно напоминал одобрение. Я заметил, что Фаваро о чём-то горячо спорил с Тарвилем, воинственно размахивая кулаками. Похоже, это был тот редкий случай, когда мы с алхимиком придерживались одного мнения. Арторис подождал, пока гул стих, и продолжил: - Эргаэль пытался убить Хата, но парень спасся благодаря своей находчивости и ещё кое-кому. Винд-Гу, подойди сюда! Среди собравшихся промелькнула серая тень, и уже через мгновение Винд-Гу заверещала, стоя около Арториса: - Господин Леандрес! Не привыкший к такому Арторис подскочил на месте от неожиданности, как и добрая половина собравшихся. - В… Винд-Гу, ты, ты здорово помогла нам в тот день, - запинаясь, сказал Арторис. И я, и господин Себас признательны тебе за наше спасение. Хозяин трактира пошарил по карманам и извлёк из своего необъятного одеяния плетёный браслет, украшенный маленькими резными фигурками животных. Он протянул его Винд-Гу со словами: - Это наш подарок тебе, маленькая спасительница. Винд-Гу просияла. Признаться, лицезреть эту сцену было приятно и мне – у Винд-Гу не самая легкая жизнь, и немного радости ей точно не помешает. Кроме того, я ожидал, что слова Арториса будут звучать фальшиво, но толстяк говорил от сердца, и это произвело впечатление на всех – и на меня, и на остальных собравшихся. Даже циник Фаваро смотрел чуть на свою подопечную чуть ли не умилением. - Спасибо, Винд-Гу. Арторис поднял голову и вновь обратился ко всем собравшимся: - А теперь – главное объявление сегодняшнего дня! Начиная с этого момента, вы можете быть свободны. Убийца найден, и мы вас более не задерживаем! Люди довольно закивали, погудели немного и стали расходиться. Я услышал, как кто-то – кажется, это был Тарвиль – сказал «наконец-то». Да, выбраться наконец на свежий воздух не помешает. Но сперва мне предстояло ещё одно, последнее дело – грандиозная попойка в тесном кругу товарищей по поводу окончания наших мытарств. Глава 10: - Ну, давайте ещё по одной! – громогласно воскликнул Арторис и тут же последовал собственному совету, опростав здоровенный жбан с пивом. Больше похоже на деревенского выпивоху, чем на степенного коммерсанта? Согласен. Но здесь все свои, можно отбросить излишнюю светскость. Прошло полдня после собрания, на котором Арторис объявил, что все постояльцы могут быть свободны. Большинство из них собиралось покинуть Тернсадал в течение пары дней, и потому все разошлись собирать свои вещи. В опустевшей зале осталась лишь наша тёплая компания – Арторис с Луцием, Зарк, Жайдинн и я. Ещё был старичок Пивус, но он уже успел принять преизрядное количество хмельного, и, как говорят в народе, был «готов». Остальные не сильно отставали от почтенного дознавателя, но захмелеть пока никто не успел, и потому разговоры велись достаточно серьёзные. - Ты правда считаешь, что Эргаэль сознательно захватил Хата и Арториса? – спросил Жайдинн у Луция. Алкоголь развязал язык даже сдержанному обычно хайбаку. Один Зарк остался совершенно трезвым. Оно и понятно: организм соларов, как доказали новейшие исследования ученых, абсолютно невосприимчив к хмельному. - Думаю, что он просто испугался. Знаешь, с людьми иногда такое бывает. - Но это же самоубийство! - В такие моменты разум работает из рук вон плохо, друг. Вспомни, например, как ты вёл себя в апартаментах Эргаэля. Последняя реплика заставила Жайдинна смутиться и потупить взор; я не слишком хорошо знаком с нравами его народа, но железный самоконтроль выходцев из песчаных земель прочно обосновался в городском и сельском фольклоре всех частей Конфедерации. - Давай не будем говорить об этом. Управляющий уже приготовился ответить какой-нибудь остроумной фразой, но тут загремел посудой Арторис. Толстяк вознамерился встать, чтобы произнести тост. - Друзья! – размахивая над головой жбаном, с которым он не расставался в течение всего застолья, произнёс Арторис. – Я хочу выпить за то, что всё наконец закончилось! - Это будет уже пятый или шестой тост по данному поводу, Арторис, - Зарк по своему обыкновению не проявлял никаких эмоций, но я готов был поклясться, что он смертельно скучал. В самом деле, чем заниматься трезвому в компании пьяных? Разве что глумиться над ними, но подшучивающий солар – зрелище ещё более неправдоподобное, чем солар пьяный. - Э-э, нет! – хозяин трактира наставительно воздел палец. – Это особый тост, Зарк. Я хочу сказать о том, что, по счастью, всё завершилось благополучно! Все мы живы и здоровы. Почти, – добавил он, покосившись в мою сторону. – А этот преступник, Эргаэль, мёртв, и больше не таит в себе угрозы честным людям вроде нас с вами. - Но ведь главное не это, Арторис? – следуя примеру хозяина, я поднялся со стула, тяжело опираясь на трость. - Ты это о чём, Хат? Главное – в том, что мы узнали правду о Натаниэле Тендусе. Вот что важно. То, что он делал, опаснее тысячи Эргаэлей. - Да! – подхватил Луций. – В некотором роде справедливость восторжествовала вдвойне: мёртв предатель Тендус, мёртв и Эргаэль, его убийца. Осталось сокрытым лишь имя нанимателя брегийца. - Не будь столь уверен в этом, - возразил я. – Правильно, Арторис? Арторис молчал. Сидящие за столом оторепели и только переводили изумлённые взгляды с меня на хозяина трактира и обратно. - Что он имеет в виду, брат? – нарушил молчание Луций. - Я не знаю, Арторис. - Ой ли? Не хочешь поведать им об истинном положении дел? – вставил я. Весь хмель разом выветрился у собравшихся из головы. Все умолкли и застыли в напряжении. Тихое посапывание Пивуса, доселе едва слышимое, в наступившей тишине показалось мне грохотом камнепада. - Постой, ты считаешь, что это Я нанял Эргаэля для убийства Натаниэля Тендуса? – с великолепно разыгранным удивлением произнёс Арторис. - Именно так. И тому есть несколько причин. Первая, она же – самая очевидная: твой патриотизм. Ты неоднократно упоминал о том, что всем сердцем любишь свою страну. Деятельность Тендуса грозила – и продолжает грозить! – новой кровопролитной войной между Конфедерацией и Вайнтией. Настоящий патриот сделал бы всё, чтобы не допустить этого. Предвосхищая возможные выпады, отвечу: да, сама по себе любовь к родине совсем не означает готовность убивать. Но я ещё не закончил. Второе – это подозрительная осведомлённость Эргаэля. Брегиец слишком хорошо ориентировался в Тернсадале – намного лучше, чем Луций, который вообще-то является управляющим этого заведения. Тебе это не показалось странным, Луций? - Брат Арториса не нашёл, что ответить. Третье – это слишком сложные тактические ходы наёмника. Все мы имели возможность убедиться, что Эргаэль обладал не слишком острым умом – парень звёзд с неба не хватал. А тут тебе и дубликат вайнтийских свёртков, и тайник – откуда брегиец вообще узнал про тайник? – и даже то, что археолог был отравлен, в конце-концов! Я больше, чем уверен, что будь Эргаэлю предоставлена свобода выбора, он просто прирезал бы Тендуса, не утруждая себя приготовлением ядов. - А как быть с тем, что он похитил вас с Арторисом? – вмешался Жайдинн. – Будь Арторис его нанимателем, он был бы последним, кого стремился убить Эргаэль. Брегийцы – дикий народ, но и у них есть свои понятия о чести. - О, мой дорогой Жайдинн, тот факт, что наёмник похитил и чуть не убил нас, говорит о том, до какой степени отчаяния он был доведён. Не берусь гадать, что творилось в голове у Эргаэля, но я твёрдо знаю, что всё пошло совсем не так, как изначально задумывал Арторис. Боюсь, что всему виной ваш покорный слуга. Пока я говорил, Луций всё гуще заливался краской; с трудом сдерживая негодование, он спросил – нет, процедил сквозь зубы: - И чем же ты так насолил ему, герой? - Я спутал все карты, Луций. Полагаю, что всю вину в итоге должны были бы свалить на Дертлана Фаваро. Да чего там, поначалу я сам рассуждал так же! Фаваро, в конце-концов, весьма дерзский недружелюбный, э-э, малый, - не уверен, что слово «малый» подходит для описания человека, родившегося раньше моей прабабушки, - и своей неприязни к Натаниэлю он никогда не скрывал. - Как-то это не складывается, Хат, - Луций с сомнением покачал головой; он немного успокоился, но в глазах управляющего я всё же оставался обвинителем его брата. – Зачем моему брату, даже при всём его патриотизме и отвращении к тому, чем занимался Тендус, идти на убийство? Да куда легче было бы просто отдать его правосудию, раз уж это дело столь важно! Весомый аргумент. Довод Луция сбил меня с толку и заставил почувствовать всю слабость собственной аргументации. Да, интуитивно я ощущал, что к смерти Тендуса причастен именно Арторис, но вот доходчиво обосновать свою позиции, а тем более подкрепить её более серьёзными, чем собственные измышления, доказательствами, я не смог. Пауза затягивалась. Луций торжествовал – ему далось отбить мои нападки на Арториса. Но в тот момент, когда я уже готов был сдаться и признать своё поражение, послышался голос: - Хаттул прав, Луций. Арторис подошёл к полыхающему камину. Его обычно весёлое лицо приняло выражение необыкновенной смеси горечи и удовлетворения, а отблески пламени придавали хозяину Тернсадала сходство с оперным злодеем, исповедующимся в своих грехах перед замершей публикой – мрачным и немного торжественным. - Это я нанял Эргаэля, чтобы он избавился от Натаниэля Тендуса. Я не стыжусь своего поступка, - Арторис посмотрел мне прямо в глаза, и я, не в силах выдержать этот взгляд, отвернулся. – Теперь и вы знаете, какой гнусной тварью был этот археолог. Он продал свою страну за тугой кошелёк, набитый вайнтийским золотом. Он помогал нашим врагам готовиться к войне, которая, поверьте мне, отнюдь не за горами. И я горд тем, что мне удалось хоть ненадолго оттянуть неизбежное кровопролитие! Горячая искренность, с которой говорил Арторис, тронула мою душу, ведь на самом деле обстоятельства смерти Тендуса не особенно меня беспокоили, а зная, за что был убит археолог, я и вовсе не испытывал к нему никакого сочувствия. В конце концов, я искал убийцу лишь для того, чтобы выбраться из Тернсадала. - Не нужно ничего объяснять, Арторис, - я поспешил успокоить хозяина и уверить его, что не испытываю к нему вражды. – Я не собираюсь обвинять тебя. Тендуса в любом случае ждала либо гильотина, либо пуля в спину от вайнтийцев. Но все присутствующие, - я бросил быстрый взгляд на Пивуса, который всё ещё пребывал в царстве снов, - почти все присутствующие должны знать правду. Уверен, никто – и я в том числе – не осудит тебя за твой поступок. - Осудят за другое: негоже вводить друзей в заблуждение, заставляя носиться в поисках убийцы, когда ты всё знал с самого начала, - Зарк высказал то, о чём я решил умолчать. - Верно, Зарк, - согласился Арторис. – Но я промолчал не потому, что не доверял вам, друзья, вовсе нет. Я дал слово никому не рассказывать о том, во что ввязался. И только слова Хата да изрядное количество выпивки вынудили меня признаться. - Дал слово? Кому? – удивился Луций. - Ну, - на мгновение на лице Арториса отразилась тень сомнения, но он быстро совладал с собой. – Это… особый отдел разведывательной службы Конфедерации. - Иными словами – Ищейки, - бесцветным голосом произнёс Луций. - Ищейки, - эхом отозвался его брат. Разрозненные части мозаики в моей голове наконец собрались воедино. Теперь всё встало на свои места. Арторис сотрудничает с Ищейками! Или они заставляют его сотрудничать с ним, что по сути одно и то же. - Более того, - продолжил Арторис, - Ищейки выразили интерес к твоей персоне, Хат. Во многом поэтому я был вынужден закрыть выход из Тернсадала. Они были удивлены тем, как ты продвигался в своём расследовании; их глава, Гарсо Кардиннатан, говорил, что хочет побеседовать с тобой, когда он и его отряд прибудут в Тернсадал. - Храни меня Единый… что? – от услышанного мне стало дурно. Похоже, это отразилось на моём лице, потому что Арторис и Жайдинн подскочили и взял меня под руки. Ищейки. Нет, не подумайте, что я плохо относился к тому, чем они занимаются – это совсем не так. Наоборот, защита своей страны – дело исключительно благородное. Но о методах работы особого отдела ходили самые невероятные слухи – от откровенного нелепых до заставляющих кровь стынуть в жилах. - Да не переживай ты так, Хат. Этих ребят, конечно, не назовёшь приятными собеседниками, но и на кладбищенских упырей они тоже не похожи, - произнёс Арторис с оттенком иронии. Сильно, однако, изменилась ситуация. Я рассчитывал раскрыть правду об убийстве Натаниэля Тендуса и просто отправиться дальше, а в итоге сам оказался под колпаком у Ищеек. Килеса Олен прочистила мне мозги, и теперь за это придётся расплачиваться. Вот оно как бывает. Управляющий с хайбаком усадили меня обратно на стул. - Я уже имел честь беседовать с Ищейками, и не один раз. И до сих пор жив-здоров, - оптимизму Арториса можно было только позавидовать. Слова толстяка несколько приободрили меня – вместо панического ужаса я испытывал лишь безотчётный страх. Весть о прибытии Ищеек была столь шокирующей, что все позабыли и про убийство, и про признание Арториса (чего скрывать, никто не считал хозяин Терн. И лишь старичок Пивус смотрел десятый сон, не подозревая о произошедших событиях. Глава 11: Наши гости из особого отдела не заставили себя долго ждать. Уже через пару дней ко входу в трактир (я в этом время находился на обзорной башне и видел всё своими глазами) примчалась кавалькада – пятеро всадников, знаменитая квинта Ищеек. Плечи всадников были покрыты форменными чёрно-красным плащами, под которыми поблескивали кольчуги. Согласно традиции, Ищейки не носили щитов, предпочитая им парные клинки разной длины. Вообще, внешний вид гостей один в один соответствовал их облику из книг. Удивительным было то, что лошадей было не пять, а шесть. Когда всадники спешились, навстречу им из ворот вышел Арторис, и, поприветствовал посетителей лёгким кивков, пригласил их войти. Я напряг зрение, пытаясь рассмотреть пришельцев повнимательнее, но не сумел определить, кто является командиром квинты – все Ищейки были одеты совершенно одинаково, а разглядеть волчье кольцо с высоты обзорной башни было решительно невозможно. Когда гости в сопровождении хозяина зашли в трактир, вышел Жайдинн, чтобы стреножить и привязать коней. Я же поспешил спуститься вниз, чтобы узнать, что же уготовила мне судьба на этот раз. От волнения у меня перехватило дыхание. Да, жаловаться на скуку в последние недели мне точно не приходилось! Подходя к главной зале, я услышал негромкий разговор. Говорили Арторис и кто-то, мне не знакомый – наверное, один из агентов Консула. - Ты хорошо поработал, Арторис. Повелитель не забудет оказанной тобою услуги, равно как и цены, которую ты уплатил за добытые сведения. Но где же Хаттул Себас? У меня совсем немного времени, скоро мы должны будем отправляться дальше. Собеседник Арториса говорили негромко, но в его низком, властном голосе звенел металл. - Он собирался подняться на обзорную башню. Я отправлю за ним кого-нибудь из своих людей… - Арторис собрался было окликнуть Зарка, чем силуэт промелькнул в дальнем конце залы, но я опередил его. - Я здесь. Арторис и Гарсо Кардиннатан – а это, я не сомневался, был именно он – синхронно повернулись в мою сторону. Так вот ты какой, грозный глава особого отдела! Перед моим взором предстал невысокий, почти на голову ниже меня, тёмный эльф. Он был гладко выбрит, а его седые волосы – аккуратно зачёсаны назад. С сединой удивительным образом контрастировало лицо гостя – молодое, почти лишённое морщин. Не менее удивительно выглядели и глаза – не алые, как обычно бывает у дроу, а серо-стальные с лёгким бордовым оттенком. В книгах пишут, что такие бывают у эльфов-полукровок, вот только тёмные эльфы столь дорожат чистотой своей крови, что дети от их союза с людьми обычно не живут больше пары дней. Похоже, отец Гарсо Кардиннатана (судя по фамилии, тёмным эльфом был он) придерживался иных принципов. Гарсо заметил, что я пристально разглядываю его, и перехватил мой взгляд, чем немало смутил, и, чего скрывать, напугал меня. - Должно быть, ты и есть Хаттул Себас? – тёмный эльф оценивающе разглядывал меня, формируя представление о моей личности. Я кивнул в ответ. - Ну тогда пойдём, побеседуем. Мы вынуждены покинуть тебя, Арторис, - в голосе Кардиннатана не было и намёка на извинение. – Где здесь можно уединиться? - В моих апартаментах, - вопрос Ищейки предназначался Арторису, но ответил на него я. – Я покажу дорогу. Мы шли, петляя, по запутанным узким коридорам Тернсадала. Гарсо шёл позади меня, но, украдкой взглянув на него, я заметил, что глава особого отдела с интересом разглядывает архитектуру трактира. Задумчивый взор Гарсо блуждал по элементам декора, и время от времени он слегка кивал, словно соглашаясь с самим собой. - Да, здание определённо очень старое, - едва слышно произнёс он. Мы прошли в молчании ещё около минуты, но меня разбирало любопытство, и я не мог удержаться от вопроса: - Господин Кардиннатан, почему вы проявляете такой интерес к моей скромной особе? Тёмный эльф обернулся, проверяя, нет ли за нами лишних ушей, и сказал: - А дождаться момента, когда мы останемся вдвоём, было нельзя? – сказано это было бесстрастно и даже якобы с налётом иронии, но внутренне я задрожал. - Прошу прощения. О Боги, ну кто тянул меня за язык?! - Нетерпение и горячность – это признаки молодости, Хат. Я понимаю. Сам когда-то таким был. К слову, в зрелом возрасте эти качества тоже сглаживаются не окончательно. От продолжения этого разговора меня спасла замаячившая на горизонте дверь. - Мы пришли, господин Кардиннатан. Проходите. Я отпер дверь и вежливо отстранился, пропуская вперёд главу тайного отдела. Заходя в комнату, он произнёс: - Называй меня Гарсо, Хат. У нас так принято. Я был благодарен ему за избавление от необходимости каждый раз называть труднопроизносимую фамилию Кардиннатан, но вот слова «у нас так принято» … ох, не нравится мне то, что, как я подозреваю, они значат. Мы расположились за обеденным столом и начали беседу: - Хаттул, у нас немного времени, а потому я буду краток: ты меня впечатлил. Дело Натаниэля Тендуса было уже почти решено, но тут появился ты и спутал нам все карты. Мы планировали просто избавиться от археолога без лишнего шума, но с твоим появлением ситуацию пришлось переиграть заново. Сперва мы хотели убить тебя, как Тендуса, - при этих словах меня прошиб холодный пот, - но то, как ты расследовал это дело, заставило нас пересмотреть своё решение. Такой талант не должен пропадать зря. Я приподнял руку, показывая, что хотел бы задать вопрос: - Откуда вы можете знать о том, что происходило в Тернсадале всё это время? Арторис ведь приехал совсем недавно. Гарсо таинственно улыбнулся. - У нас есть свои методы, приятель, - ответил он. И где это я уже слышал? - А что с моим талантом? - Всё просто – я предлагаю тебе вступить в ряды агентов особо отдела. Я догадывался, к чему клонил Гарсо. Скажу прямо: я страшился перспективы оказаться в рядах Ищеек. Но альтернатива была ещё менее приятной: дроу мог в любой момент вернуться к своему первоначальному решению - бросить моё бездыханное тело где-нибудь на бескрайних просторах Кау’Рока. - Впрочем, особого выбора у тебя и нет, - тёмный эльф правильно истолковал моё молчание. Наверное, шпионов, лишённых проницательности, в природе не существует. – Работа у нас тяжёлая, врагу не пожелаешь. Грязи полно. Но на нас лежит огромная ответственность, Хат. Мы отвечаем за благополучие Конфедерации, а вместо благодарности получаем за свои труды страх и ненависть тех, кого защищаем. Это нелегко, но важность такой работы, а также то влияние, которое мы имеем, отчасти окупают нашу жертву. Гарсо наклонился вперёд, буравя меня взглядом своих серо-бордовых глаз: - Подумай над те, какую работы мы выполняем, Хат. Неужели ты никогда не думал о том, что достоин большего, чем бродяжничество и случайные заработки? Я не обещаю тебе лёгкой прогулки – трудимся мы много и тяжело. Но став Ищейкой, - дроу криво ухмыльнулся, - ты сполна реализуешь свой потенциал. После того, как Гарсо закончил свою речь, я ещё несколько минут просидел в молчании, переваривая его слова. Всё это время мой собеседник терпеливо ждал. - Гарсо, я благодарен вам за то, что вы так дипломатично известили меня о крутом вираже на моём жизненном пути, - я вымученно улыбнулся. – Вы ведь могли просто заломить мне руки, набросить на голову мешок и увести в неизвестном направлении. - Я называю это «мягкая сила», сынок. - Я хочу быть искренним и не могу не сообщить, что перспектива работы в особом отделе пугает меня до чёртиков. - Мы все через это прошли, Хат. Никто не идёт к нам по собственному желанию, но в конечном счёте никто и не сожалеет о том, что попал сюда. Гарсо встал из-за стола: - Ладно, пора собираться. Мы уезжаем через час. * * * У ворот Тернсадала собрались все, кто ещё не успел уехать. Пришёл даже Дертлан Фаваро. Поехидничать, не иначе – весь трактир уже знал, что я отправляюсь с Ищейками. К слову, на лицах собравшихся отражалась весьма широкая гамма эмоций: глумливая физиономия чародея-дроу разительно отличалась от бесстрастного, как всегда, лица Зарка, и тем более – от скорбного лика Луция. Мне и самому было немного жаль уезжать отсюда – даже безотносительно Ищеек. Хоть мне и постоянно хотелось покинуть Тернсадал, я всё же успел привыкнуть к нему и его постояльцам за то короткое время, что жил здесь. А некоторые из его жителей и вовсе стали мне друзьями. Пока я навьючивал коня, которого привели с собой наши гости (как оказалось, специально для меня), нагружая на него седельные сумы, ко мне подошли Луций с друзьями, а следом, то и дело боязливо поглядывая на своего хозяина – Винд-Гу. - Хат, мне жаль, что всё закончилось вот так, - начал Луций. – Не знаю, что… - Ничего ещё не закончилось! – перебил я его. – Я, слава богам, жив-здоров. А Ищейки… как-нибудь приспособлюсь к своей новой жизни. Да, я неисправимый оптимист. - И ты не страшишься своего будущего? – поинтересовался Жайдинн. - Шутишь? Да у меня поджилки трясутся при одной мысли об особом отделе! Но выбора-то всё равно нет, и поэтому приходится принимать ту судьбу, что мне уготована. Кто знает, может, в этой организации меня ждёт большое будущее. Хайбак молча кивнул, признавая справедливость моих слов. - Держись, друг, - Луций положил руку мне на плечо. – Что бы ни ждало тебя там, среди Ищеек, ты справишься. - Спасибо, Луций. - Удачи, Хаттул Себас, - Заар Кахш-абый протянул мне небольшой свёрток. – Прими этот подарок на память о нас и об этом месте. Я развернул ткань. Внутри оказался небольшой серебряный кинжал, инкрустированный рунами. На вид он был очень древний. - Небольшой презент от нас. И от покойного Натаниэля Тендуса. Мне показалось, или Зарк только что пошутил? - У меня тоже есть подарок, господин Себас, - пропищал кто-то в районе моего пупка. Я расплылся в улыбке. - Рад видеть тебя здесь, Винд-Гу. Хозяин не слишком строг с тобой? - Не больше, чем всегда, господин Себас, - ответила она. Я заметил, что Винд-Гу держит в руках медальон – тот самый, что недавно спас мне жизнь. - Это и есть твой подарок, Винд-Гу? – спросил я, указав на медальон. Создание робко протянуло мне раскрытую ладошку. Я взял медальон и надел его себе на шею. Не знаю, как вышло, что его забрали у меня – должно быть, сняли, пока я отлёживался после встречи с Эргаэлем. - Я буду хранить его, обещаю. Винд-Гу благодарно улыбнулась. - До свидания, господин Себас, - и, в своей обычной манере, мгновенно исчезла – будто её и не было. - Этот медальон будет неплохо смотреться с волчьим перстнем. Конечно, если ты до него дорастёшь до него – сказал кто-то позади меня. Оказалось, что это был Гарсо Кардиннатан. Он пришёл сообщить, что настало время уезжать. - Прощайте, друзья, - я обнялся со своими товарищами и помахал рукой тем, кто толпился у входа. В ответ послышались прощальный напутствия и пожелания удачи – большинство собравшихся относились ко мне участливо и сочувствовали моей судьбе. Ищейки оседлали лошадей. Я последовал их примеру. Уже сидя в седле, я обернулся и в последний раз окинул взглядом то место, которое последние недели было моим домом и в котором мой жизненный путь совершил столь судьбоносный поворот, и одними губами прошептал: - Прощай, Тернсадал, - с этими словами я дал шпоры своему скакуну. Впереди, как и всегда, ждала неизвестность.
Я не ставил никаких проверок. Вольному - воля, как говорится. Просто будут трудности при прохождении Дополнение тестировалось на персонаже, скриншот характеристик которого приложен к данному сообщению. При сложности +100 проходится, но отнюдь не с лёгкостью. P.S. На скришоте отображено состояние перса в момент начала прохождения.