Вампиры и оборотни Андорана. Том 1: Гильдия. Автор: Кардея Риния. Предисловие Эмривэта Силиеса:. Эта книга представляет собой выдержки из дневника Кардеи Ринии, моей соплеменницы и моего близкого друга, одной из известнейших на Андоране охотниц на вампиров, посвятившей свою жизнь уничтожению этих отвратительных существ и защите от них мирного населения. Кардея передала мне на хранение дневник перед своей последней охотой – с которой она, к моей огромной скорби, не вернулась. Идея издать записи принадлежит мне, как и вся ответственность за их публикацию. Разумеется, отрывки, не относящиеся к делу, я в книгу не включил. Название «Вампиры и оборотни Андорана» дал запискам я. Возможно, эта книга поможет кому-то и кого-то спасет или хотя бы даст пищу для размышлений… * * * Никогда прежде я не пробовала вести записи о своей жизни. Но теперь чувствую в этом необходимость. Нет, мне нужен не дневник. Просто хранилище для моих воспоминаний и для полученных мной знаний. Возможно, какие-то из них пригодятся мне впоследствии, так что не хотелось бы доверять их только памяти, тем более что память – вещь довольно ненадёжная. Мы прибыли на Андоран из Киродиила в конце Месяца Сева – я, мои родители, две моих младших сестры и несколько слуг. Мне было всего двадцать лет, я почти ничего не знала о жизни и, конечно, не догадывалась, какие испытания ждут меня впереди… Наша семья принадлежала к старому, но разорившемуся и потерявшему свою былую значимость при дворе аристократическому роду. В силу стесненности в денежных средствах, жизнь в столице в последние годы была нам не по карману, и вот отец приобрел почти за бесценок небольшое поместье на Андоране. Дорога к нашему новому жилищу была неблизкая, но, продав столичный особняк, мебель и часть семейных реликвий, мы получили неплохую сумму и надеялись ближайшие несколько лет прожить более-менее достойно. Это было важнее всего – ведь нужно было вырастить моих сестер, а мне обеспечить приданое. Хотя у меня было мало надежды выйти замуж на Андоране, да, признаться, я и не питала такого желания – в Киродииле оставался один юноша, которого я успела полюбить всем сердцем и предстоящая разлука с которым меня очень тяготила. Однако юноша уже был помолвлен. Его родители нашли ему богатую невесту, а он, хоть и отвечал мне взаимностью, был слишком нерешителен, чтобы ослушаться их. Дорога была долгая и утомительная, а мои мысли были заняты оставленным в Киродииле возлюбленным, так что я мало что запомнила из этого путешествия. Наши новые земли после ярких красок и веселого шума имперской столицы показались мне унылыми и запущенными, а дом – слишком старым и обветшалым. Однако довольно быстро он был приведен в относительный порядок. Понемногу мы привыкали к новому месту, знакомились с соседями – скромными и простыми людьми, так отличавшимися от высокомерных столичных аристократов. Однако вечерами, когда наш дом погружался в сон, а я, по приобретенной издавна привычке, ещё читала какую-нибудь книгу при свечах или же просто грезила у окна, мне часто бывало не по себе. Мне чудилось, будто кто-то наблюдает за мной, за всеми нами, оттуда, из темноты… Словно этот дом принадлежал не нам, словно мы не имели права здесь находиться… Ночь смотрела на меня множеством глаз, вслушивалась в мое неровное дыхание множеством ушей… И тогда я пряталась под одеяло и долго не могла уснуть, обуреваемая неясным страхом. Однако когда я пыталась поделиться своими тревогами с отцом или матерью, они все списывали на мою бурную фантазию. Увы, они горько ошибались! Это была не фантазия, а интуиция. И вот что произошло дальше, спустя примерно четыре с половиной месяца после переезда. 15-го для Месяцы Мороза я с одним из слуг, пожилым бретоном Симином, поехала в гости к моей ровеснице и новой подруге, Омелии Савии, также вместе с семьей переселившейся несколько лет назад в эти места из Киродиила. Я собиралась вернуться до темноты, но в комнатах Омелии так весело трещал огонь в камине, и мы так оживленно беседовали, делясь девичьими мечтами, и так заливисто смеялись, а за окном неприятно выл ветер, небо заволокли рваные седые тучи, сыпал мелкий колючий снег – уже отнюдь не первый в том году… Словом, я припозднилась, и мы с моим верным старым слугой добрались до нашего поместья только к полуночи, к тому же едва не сбившись с пути по дороге из-за снега и глухой темноты. Дом встретил нас непривычной тишиной, ни в одном из окон не горел свет, что было довольно странно, потому что хотя обычно все домашние и ложились спать довольно рано, кто-то из слуг всегда дежурил ночью со свечой на всякий случай, да и собаки во дворе всегда радостно лаяли, почуяв своих – сейчас же они молчали. Ещё больше нас насторожило то, что входная дверь в поместье была незаперта… Симин предложил мне остаться снаружи, пока он с факелом и арбалетом обследует дом. Я согласилась, и он исчез в гнетущем сумраке дома, а я осталась дрожать на крыльце от холода и страха и нервно оглядываться по сторонам – у меня снова возникло то отвратительное чувство, будто кто-то наблюдает за мной из мрака, сам оставаясь невидимым. Так шли минута за минутой. Симин всё не появлялся, и, не выдержав ожидания, я пошла вокруг дома, заглядывая в темные окна. На заднем дворе что-то привлекло мое внимание, и я подошла ближе, чтобы рассмотреть это что-то. О ужас! Наполовину занесенная снегом, там лежала одна из собак. У нее был перебит хребет. Я еще не оправилась от потрясения, когда из дома послышался жуткий крик – я с трудом узнала голос Симина. Крик резко оборвался на какой-то немыслимо высокой ноте, а я упала на колени и, захлебываясь слезами, начала молиться… Не помню, каких богов я призывала. Сил бежать у меня не было. Да и куда мне было бежать в этой страшной темноте, обступившей меня со всех сторон? Внезапно мне почудилось какое-то движение во мраке. В следующее мгновение мрак разделился на несколько фигур, которые двигались ко мне – как бы не спеша, словно уверенные, что жертва никуда не денется. В их движениях, в том, как легко они ориентировались в темноте, было что-то нечеловеческое. Я вскочила и кинулась к задней двери в дом, рванула ее… Дверь поддалась на удивление легко. Она тоже была не заперта. Я бежала по темным комнатам, ища, куда бы спрятаться, а за мной несся жуткий смех. Пробегая через гостиную, я обо что-то споткнулась и упала, успев, однако, опереться на ладони. Ладони погрузились во что-то густое и липкое. Мои глаза уже немного привыкли к темноте, и я, леденея от ужаса, увидела, что предмет, о который я споткнулась, - это мертвое тело одной из моих сестер. Ее горло было разорвано, и это в ее кровь я погрузилась ладонями. Я закричала. Что-то внутри меня с ледяным равнодушием говорило – мне не сбежать, с минуту на минуту я разделю участь своей семьи и слуг (а у меня не оставалось сомнений, что все они пали жертвами тех непонятных тварей, которых я видела во дворе). Вот уже чья-то жестокая и сильная рука схватила меня за шиворот и дёрнула вверх, к бледной, чудовищной морде с раззявленной, окровавленной клыкастой пастью… В этот миг я потеряла сознание. Очнулась я некоторое время спустя в одной из спален, на кровати. В камине горел огонь, и если бы не следы разгрома вокруг, можно было бы себе вообразить, будто все пережитое было всего лишь приснившимся мне кошмаром… Я осторожно приподнялась, пытаясь сообразить, что происходит и какой ещё напасти ждать. - Она пришла в себя, - послышался женский голос с характерным хаммерфелльским акцентом, и надо мной склонилась редгардка – с самым обычным человеческим лицом, не обезображенном замогильной бледностью и клыками. На ней была костяная броня, у пояса я заметила несколько серебряных метательных ножей. Внимательно вглядываясь в мое лицо, она спросила: - Как себя чувствуешь? Ответом на ее вопрос были мои рыдания, прорвавшиеся наконец наружу. Я рыдала и рыдала, выплакивая весь свой ужас и всю боль моих потерь, и слезам не было конца. Редгардка крепко обнимала меня и шептала что-то утешительное, пока я не выплакалась, а потом подала мне теплое питье с приятным травяным привкусом, я выпила его и почти мгновенно уснула. Проснулась когда за окном уже было светло. Вместо редгардки рядом со мной сидел пожилой нордлинг. Заметив, что я открыла глаза, он попытался изобразить на своем суровом лице приветливость и поставил мне на кровать поднос с едой и питьем. Я сказала, что не хочу есть. - Ешь, - ответил он. – Нам предстоит долгий путь. Тебе нужно подкрепиться. Или, может быть, ты все-таки хочешь остаться здесь? Я не хотела, хотя и не знала, куда предстоит ехать. Пока я завтракала, с трудом заталкивая в себя пищу, пришла уже знакомая мне редгардка и ещё несколько человек. От них я узнала, что наше поместье этой ночью подверглось нападению вампиров – ужасных тварей, о которых я прежде только слышала всякие кошмарные истории. Оказывается, здесь, в Андоране, вампиров в последнее время стало на удивление много, вот почему даже пришлось организовать здесь новую гильдию – Гильдию Охотников на вампиров. И люди, которые собрались сейчас в моем осиротевшем поместье, как раз являлись членами этой гильдии. - Странно, что их было больше десятка, - сказала редгардка (ее звали, как выяснилось, Раминда). – Здесь, на Андоране, вампиры живут раздельно и никогда раньше не собирались вместе. Как хищные звери, которые стараются не заходить на чужую территорию. Это связано с тем, что крупные города хорошо охраняются, а остальные человеческие селения здесь небольшие и расположены довольно далеко друг от друга. Мало пищи. Другое дело Унверон. Там существуют организованные вампирские кланы – Берне и Куарра… Но здесь кланов нет. Так почему?.. Никто из присутствовавших не смог ей ответить. Слушая размеренную и такую… уютную человеческую речь, я понемногу приходила в себя и вскоре смогла рассказать о себе моим спасителем – а ведь это именно их появления спасло мне жизнь. - Значит, ты давно чувствовала чужое присутствие? И будто бы наблюдавших было много? – Переспросил меня норд, Халоф. – Я этого опасался. Значит, у них где-то рядом логово. - Такая же история, как в Бархеме, - негромко сказала Раминда, нахмурив брови. - Да, точно такая же, - кивнул норд. - Они объединяются… - Да. Сборы были недолгими. Моих родных и слуг Охотники похоронили недалеко от поместья, пока я спала, и мне не пришлось смотреть на их искалеченные тела. Я поплакала на могилах, ощущая, как вместо боли мое сердце начинает заполнять звенящая пустота, полная горечи и ненависти. Отныне я знала, чему будет посвящена моя жизнь. Вернувшись к ожидающим меня Охотникам, я сказала, что хочу вступить в их гильдию. Они понимающе переглянулись. Как потом выяснилось, почти все они потеряли кого-то близкого из-за нападения вампира и почти все вступили в Гильдию, обуреваемые жаждой мести… Было решено ехать в Мэднор – лесную крепость Охотников, где располагались штаб Гильдии и тренировочный лагерь. «Сейчас нас слишком мало, чтобы лезть в вампирское логово, - сказал Халоф, предводительствовавший нашим маленьким отрядом. – Да и Кардее сначала нужно хоть немного обучиться… Думаю, месяц-другой у нас есть. А потом мы вернемся сюда – и девочка сможет участвовать в охоте и отомстить, а это именно то, что ей сейчас нужно. Нет ничего хуже ненависти, не нашедшей выхода». Дорога заняла день. Мэднор показался мне не слишком приветливым местом – высокие башни из темно-серого камня, гладкого и словно поглощающего свет, острые зубья частокола… Но внутри крепость оказалась более уютной. Я наконец смогла почувствовать себя в безопасности. Меня представили главе Гильдии – Эмривэту Силиесу, потомку первооткрывателя Андорана, Люциуса Силиуса, как мне сказали. Он официально принял меня в Гильдию. Затем потянулись дни моего обучения – тренировки с разными видами оружия, уроки алхимии (чтобы, в случае чего, можно было приготовить целебные зелья в практически любых условиях), тщательное изучение повадок вампиров, описанных очевидцами… Алхимии меня обучал старик-бретон, Ингерд Аурель. Говорили – хоть сам он никогда на эту тему не распространялся – что некогда он состоял в Гильдии Магов, а потом по какой-то причине оставил ее, долго отшельничал, жил в лесах здесь, на Андоране, пока однажды ему так же внезапно не вздумалось присоединиться к образовавшейся Гильдии Охотников. В охотах он не участвовал и, если не считать уроков алхимии, практически не выходил из своей комнатки, смежной с лабораторией и расположенной на верхнем этаже крепости. Помимо любви к одиночеству, у него было предостаточно и других странностей. Например, он частенько разговаривал сам с собой. Еще он собрал у себя в лаборатории множество непонятных вещей, предназначение которых никому, кроме него, не было ясно, а может быть, не было ясно и ему. Как-то я обратила внимание на один странный предмет из тусклого желтоватого металла и спросила о нем у Ингерда. Старик загадочно хихикнул и ответил, что этот предмет принадлежал некой древней расе, о которой ныне остались одни воспоминания… Ничего более определенного я не добилась. Возможно, Ингерд имел в виду двемеров… В другой раз я спросила его, почему он никогда не участвовал в охотах. Ведь, кроме алхимии, он владел, как я знала, и заклинаниями школы Разрушения, что весьма могло бы пригодиться. - Я не убийца, я никогда не использовал свои знания для убийства, - ответил он загадочно. А когда я попросила объяснить мне, почему он называет истребление этих чудовищ, вампиров, убийством, он ответил: - Это всего лишь люди. Люди, меры и прочие разумные двуногие. Они больны, только и всего. Видишь ли, девочка, вампиризм – обычная болезнь, и если есть возможность, его можно вылечить в течение первых трех дней с момента заражения. Зельями, заклинаниями, молитвой у алтаря в каком-нибудь храме… - Тогда почему они не лечатся? Неужели им хочется становиться такими… такими…?! - Почему же, некоторые лечатся. Но, во-первых, о вампиризме ходит слишком много нелепых слухов, и частенько зараженные даже не знают, что это не проклятие богов, а всего лишь болезнь. А во-вторых, иногда у них нет возможности. А иногда их прельщает то кажущееся могущество, которое они приобретают, становясь чудовищами. Вампиры сильнее нас физически, они быстрее, более ловкие, их раны заживают почти мгновенно – если раненый вампир получит свежую кровь. Они хорошо видят в темноте… Есть еще ряд качеств, присущих вампирам. Некоторых это привлекает – тех, кто и в бытность человеком больше склонялся к пороку и злу, чем к добру. - И что же, для тех, кто не имел возможности вылечиться, уже нет надежды? – странно, но я даже почувствовала некоторую жалость к этим обреченным существам. Я вдруг осознала, что не все они стали чудовищами по собственной воле. - Хм… Трудный вопрос. В одной старой книге когда-то очень давно я прочитал, что возможность исцеления все-таки существует. Но увы, я даже не помню названия той книги. Да и к словам автора я тогда отнесся с изрядной долей недоверия… Сейчас я бы, пожалуй, не отказался заняться изучением этого вопроса. Вот что, нужно попробовать поймать хоть одного вампира живым. Возможно, удастся получить какую-нибудь полезную информацию… - Вы собираетесь разговаривать с вампирами, учитель?! – изумилась я. - Может быть, это наш единственный шанс получить ответы на кое-какие вопросы? Я займусь изготовлением подходящей сети. Передай, пожалуйста, Халофу, что на следующую охоту я поеду в составе отряда...
